Бродячие псы от А до Я

Покажите мне хоть одну организацию в Йокогаме, которая не занималась бы глупостями в свободное время и я скажу вам, что вы человек, который видел самую редкую из существующий вещей. Что Вооружённое детективное агентство, что Портовая мафия не могут обойтись без банальных дел во время, когда все идёт относительно мирно, тогда что можно говорить о крысах? Их сложно назвать организацией из Японии, это верно, но главное не в этом. Бутылочка — типичная русская игра. Садимся, называется, дети, в круг, и выбираем, кто разденется следующим, вот и все правила. Пушкин, Гончаров, Гоголь и, естественно, куда же без него, Достоевский баловались именно этим. — Ты разлил мой чай! — громко возмущается Иван, отставив от себя кружку. Его аристократичная натура жёстко задета! Это возмутительно. — Тебе не плевать, Ванечка? — Пушкин строит глазки коллеге, за что получает этой же самой кружкой по голове. Благо, она не разбивается, потому что Гончаров не ставил себе цель разбить в придачу ещё и любимую кружку — Мальчики! Я принёс!!! — кажется, они ошиблись, когда решили, что если Пушкин и Гончаров будут ругаться, это станет концом света. Гоголь плюхается между ними, сложив ноги в позе лотоса, и положив бутылку из под хорошего сидра между ними. — А что, Фёдора не будет? — оглядывает друзей максимально расстроенным взглядом блондин, и его единственный глаз сразу же перестаёт блестеть от радости. — Мы звали его, не пойми неправильно.. Он сказал.. — поднял палец Иван, но его прервали. — Он сказал, что это — глупости, в которых он не участвует и вам не советует. — ФЕДЯ!!! — Николай подскакивает с пола, чуть не уронив при этом светильник, стоящий рядом, подскакивает к другу и буквально сжимает его в своих крепких объятиях. Кисти его рук, уже сами перемещающиеся в пространстве, скользят по позвонкам и спине. Достоевский не хотел идти хотя бы потому, что ему снова не дадут желанного покоя. Его снова сожмут в бессовестных объятиях, будут трогать, гладить, возможно, посадят на колени. Коля любит его непонятно за что. И так радуется, словно ребёнок, когда Дост рядом.. Наверное, он пришёл ради того, что бы не портить вечер остальным. Наверное. — Ты не представляешь на сколько ты упростил нашу жизнь, — облегчённо вздохнул Гончаров, приложив руку, которая напряжённо сжала кружку, к груди. — Представляю, — вздохнул Фёдор, следуя за Гоголем, который наконец — то относительно успокоился, потянув друга за собой. — Ты такой хороший, Дос — кун, ты не представляешь! Я уже успел допустить мысль о том, что ты можешь не прийти.. — и правда, его тут же усадили на колени, не прекращая обнимать. Руки в атласных перчатках обвились вокруг талии, а подбородок лёг на плечо. Со стороны это выглядело так, будто бы ребёнок наконец — то получил свою любимую игрушку, и теперь не хочет от неё отрываться. — Куда я денусь.. — тяжело вздыхает уже привыкший к этой манере обращения тот, глядя уставшим взглядом на остальных. Гончаров уже не сжимает в руке свою излюбленную кружку, он на всякий случай отставил её в сторону. Пушкин сидит рядом с ним, виновато кусая губы. Он слишком неуклюж, и это раздражает перфекционистичную натуру Ивана. — Давайте скорее начнём! — одной рукой Гоголь сжимает талию Достоевского, что бы тот точно никуда не сбежал, ему все ещё не верится, что он рядом, а другой склоняется к бутылочке. — А правила? Мы не обговорили правила. Мы люди взрослые.. Поэтому предлагаю играть на желания, — на этом моменте Пушкин потер руки. — Чего ты лыбишься? — и без того все ещё раздраженный Иван посмотрел на него так, словно хотел сожрать взглядом. — Есть у меня одно волшебное желание. Ты, птичка, будешь первым, кто его опробует, если что, — Гончаров закатил глаза, проигнорировав это заявление. — Крути, Коль. Николай, обрадовавшись тому, что наконец — то можно перейти к главному, чмокнул друга в волосы около шеи, и закрутил бутылку. Достоевский на его коленях никак на это не отреагировал, лишь наблюдая за тем, как крутится бутылка, им, между прочим, и опустошенная, но это — не главное. Прошло буквально десять секунд прежде, чем бутылочка указала на Пушкина. Это не оставило Ивана равнодушным, и он хихикнул. — Хочу, что бы ты первый выпил своё волшебное лекарство. Проверим, что оно делает с людьми, — хищно улыбнулся Гоголь. Удивительно, как же быстро менялось его настроение. — Птичка, если я начну лезть к тебе, то убей меня, — Александр вытащил из заднего кармана куртки пластинку таблеток, выдавил на руку одну, и выпив её. Даже Федя заинтересованно заерзал, сбросив со своей талии руки Николая. Его взгляд, обычно ничего не выпадающий, пристально следил за тем, как Пушкин под действием таблетки стал более уверенным и расслабленным. — На каждого эта таблетка действует по своему. Для кого — то может сработать, как возбудитель, для кого — то как наоборот, обратная сторона энергетика, — закинув ногу на ногу, ухмыльнулся Александр. Гоголь незатейливо взглянул на затылок товарища, сползшего с его колен. Как же трудно порой скрывать свои истинные намерения. Чёртов Достоевский такой холодный, такой недотрога... А натянуть его от этого меньше не хочется. Приходится подбираться ближе, делая вид, что ты просто любишь баловаться. — Давайте посмотрим, кому повезёт в следующий раз, — оставив разговоры в стороне, закрутил бутылочку Пушкин. Буквально за пять минут таблетки принял каждый игрок. Ивану захотелось спать, что раздасадовало Пушкина невыносимо сильно, Федя стал более раскованным, а Коле стало гораздо сложнее сдерживаться. Гончаров закрутил дрогнувшей рукой бутыль, и она указала на их лидера. — Досссст, — Иван ухмыляется, предварительно потягиваясь. — Господи, желай уже, — ворчит тот, стянув с головы шапку. Его щеки почему то нещадно горят, как и все тело в целом. Такое странное ощущение.. — Поцелуй Гоголя. Ему не имется весь вечер, — хищная ухмылка на губах Гончарова заставляет блондина вспыхнуть, словно первоклассницу. Ещё больше он теряет самообладание, когда Фёдор оборачивается к нему и с крайне невозмутимым лицом целует. Их губы находят друг друга в быстром, влажном поцелуе. Коля жутко краснеет, когда понимает, что после этого поцелуя в штанах стало невыносимо тесно. Чёртов Фёдор...! Он так притягателен.. Его губы по — детски нежные, мужчина поклялся бы, что ощущал вкус ванили, искусанные, совершенно не целованные — будь у него хоть когда — нибудь партнёр, он или она не позволили бы этим прекрасным губам быть до такой степени испорченными. От него пахнет свежестью, снегом, чистотой и ещё чем — то сладким. Уютным.. Так и хочется продолжить этот слиииишком быстрый поцелуй. Что думает сам Фёдор, чьи эмоции всегда остаются только между ним самим и его разумом? Он смущен. Его чувство лишь усилилось в момент этого резкого, он даже сказал бы, спонтанного, но поцелуя. Захотелось забраться обратно на колени Николая, ощутить его руки на себе, проникнуться всей ситуацией.. "Да ты хочешь, что бы он тебя трахнул, признайся хотя бы себе в этом" — преступление и наказание в голове смеётся над его мыслями, заставляя дрожать от неожиданного — или нет? — открытия. Пушкину, на которого выпала бутылочка, закрученная только что желающим отвлечься от своих назойливо — пугающих мыслей Фёдором, пожелали принести ещё и алкоголя. Вроде бы невинная с виду игра, а чем она кончится — реанимацией или ещё чем — то похлеще, кто знает? — Ты такой красивый, когда пьяный, — Гоголь помогает едва стоящему на ногах Достоевскому добраться до кровати. Они закончили играть недавно, когда Пушкин и Гончаров, целуясь, скрылись за другой дверью. Фёдор не обращает внимания на этот выпад, стряхивая с плеч шубу, которую заботливо ловит Николай, повесив на спинку стула. Самое время? С одной стороны это так мерзко, использовать то, что друг пьян, а с другой... А другой однажды может и не оказаться! — Федяяяя, — блондин неожиданно нежно берет юношу за локоть, развернув к себе. Молчание.. Дост ждёт подвох. Ждёт, когда над ним, или, что было бы ещё более ожидаемо, над ситуацией пошутят, за что незамедлительно получат подзатыльник. Но ничего этого нет. Это начинает настораживать. — Коль, что случилось? — берет себя в руки шатен, концентрируя остатки внимания и сдержанности на коллеге, друге.. Кем они ещё были друг другу? — Дос — кун, я так сильно никого ещё не хотел.. — Гоголь неожиданно сжимает предплечье, и целует юношу. Целует на так порывисто и глупо, как тот его где — то час назад. А медленно, наслаждаясь каждым миллиметром его губ. И получает ответ — Достоевский хочет наконец — то избавиться от давящего жара по всему телу, и голоса в голове, твердящего о том, что он хочет. А может и правда хочет.. Из поцелуй мягок. Такой, словно больше не будет возможности насладится желанным вкусом чужих губ. Такой, словно они — давние любовники, которым пришлось вынужденно расстаться, а сейчас у них есть жалкий отрезок времени на любовь, и они любят, не теряя секунды. Гоголь подталкивает не сопротивляющегося друга к кровати. Медленно давит, вынуждая схватиться руками за плечи, иначе точно рухнет вниз. Мужчина заводит руку в атласной перчатке ему за спину, ловко уложив на кровать. Шапка Достоевского давно куда — то сползла, так же как и меховушка с его плеч. Николай бесцеремонно вклинивает коленку между ног юноши, не давая свести их вместе. Фёдор цепляется пальцами за чужую шею, чувствуя лишь то, как тепло бегло разливается по его телу, а внутри все словно смешивается.. Ощущения непередаваемые — одновременно все горит, щеки, шея, руки, низ живота тянет, и к этому всему ещё и голова по кругу. Ему кажется, что земля ушла из под ног — хотя буквально так и было. Гоголь спустился поцелуями по важным губам вниз, оставляя следы по всей тонкой шее. Беглый стон сорвался с губ Достоевского, и о боги, шут поклялся, что прежде никогда не слышал ничего более сексуального. Язык свернул вниз, исследуя рельеф нежной кожи ключиц. На секунду реальность пнула Фёдора под ребра, и он потянулся вперёд, что бы оттолкнуть коллегу, но это не остановило блондина, использовавшего свою способность — кисти рук раздвоились, и прижал запястья шатена к кровати. Больше он не пытался вырваться, здравый смысл, который был так присущ Фёдору в стабильном состоянии заглох с концами. — Я тысячу и один раз, пытаясь расслабиться, представлял тебя, Дос — кун, — обжигающие губы прошлись по ключицам, подцепляя самую верхнюю пуговку и оторвав её. Гоголь стремительно расстегнул свой пиджак, стянув его и оставшись в рубашке. Федя, лежащий под ним, потянулся, цепляясь руками, отпущенными пару секунд назад за простынь. Его слова заставили юношу залиться пунцом, покусывая губы. Это и смущало и возбуждало до кончиков пальцев. Его губы снова накрыли чужие, рвано, быстро расстегивая пуговицы белоснежной рубашки. — Коляяя, хочу быть сверху, — отпихивает блондинка от себя тот, пытаясь принять хотя бы на половину вертикальное положение. — Прелесть какая. Прости, Дос — кун, но сверху буду я, — руки в холодных бархатистых перчатках перехватывают чужую талию, потянув её владельца на себя. — Но раз ты так хочешь.. — Гоголь усадил коллегу на себя, сжав его в руках. — Действуй. На короткий мир Фёдор растерялся. Но затем, будучи очень далёким от конца действия волшебной таблеточки, он быстро очнулся, расстегивая остатки пуговиц, и обнажая свои плечи. Рубашка вскоре оказалась где — то там же, где и пиджак Коли. — Ладно, признаю, я не могу смотреть на тебя так легко, не трогая.. Прости, Дос — кун, — Фёдор тихо вскрикнул, снова очутившись под Гоголем. Его руки ловко стянули остатки одежды, а затем пальцы забрались в рот партнёру, двигая ими внутри. Смотря на расфокусировавшиеся аметистовые глаза, переполненные кайфом, алкоголем и похотью, Николай дал себе установку не кончить тут же. — Это для тебя же, что бы не причинить вреда, — улыбнулся ему шут, спустя пару минут, хотя, можно было и быстрее, но это была его своеобразная прихоть, вытащив пальцы и, разведя стройные бедра, вводя палец меж них. Фёдор болезненно поерзал, но лишь в первую пару секунд. Правда, этот жест повторился вновь в момент, когда Коля, оставляя алый след на его шее, ввёл второй палец, двигая ими. — Расслабься, иначе никакая растяжка не поможет тебе избавиться от боли, — Коля ласково прошёлся другой рукой по мягкой, приятной глазу, пусть и не особо заметной округлости бедра, вызывая у шатена ещё больше эмоций, чем он уже испытывал. — Вот так. Умница, — Гоголь ловко подхватил его за бедра, потянув к себе. Головка члена уперлась в по прежнему тугое колечко мыщц, вызывая болезненный стон со стороны Достоевского. Но это не помешало Николаю рывком войти в него, затыкая жалобный крик поцелуем. Федя выгнулся в спине, сжимая дрожащими руками простынь. Кусая губы блондина, мешавшего ему кричать, юноша снова сорвлася на сиплый полу крик полу стон, когда Коля, поддерживая одной рукой его бедра, а другой обхватив поперёк талии, начал двигаться. Прежде медленно, но затем темп значительно возрос, заставляя стонать. Но уже не от боли — она уступила место желанию, разлившемуся по низу живота сладостой истомой. Уловив переход от боли к удовольствию, Гоголь усмехнулся, затянув партнёра в очередной сладостный поцелуй. Фёдора он никогда прежде не видел таким:распластанные по подушке волосы, горящие щеки, томные стоны, срывающиеся с губ чаще, чем можно было себе представить, переодически закатанные глаза.. Гоголь сделал то, за что потом ему явно влетит — зато возбуждающе сексуальная фотография останется с ним. Выводить Федю на эмоции оказалось невообразимо приятно. — Котенок, — он перехватывает юношу за локоть, ловко уложив на живот и чуть приподняв бедра. Одной рукой Коля держал его руку, сложив её на спине, а другая уперлась о талию, вынуждая прогибаться. Оргазм прежде никогда не был таким бурным. Его словно пробивает мелким током, заставляя тело непроизвольно дёрнуться, а затем замереть, обессиленно рухнув на подушки лицом. — Горячий, — ведёт длинными, тонкими пальцами по его позвоночнику Гоголь, кончивший в порыве эмоций и страсти прямо в юношу. — Завтра я приду в себя и лучше тебя не быть тут в это время.. — сонный, вымотанный Фёдор забирается под одеяло прижавшись к шуту. Гоголь заботливо целует его в макушку, и прижимает к себе, желая, что бы завтра никогда не наступало.