Путешественница Звездочка и силы хаоса

— Ты отлично постаралась! — хвалил меня мой синий братец, пока мы вели толпу детишек собирать конфеты. — Пожалуй, даже слишком. После того как первые посетители сбежали… Мы решили, что перестарались…       От очередного порыва ветра иглы на спине поджались, защищая кожу под ними от холода, и я в очередной раз порадовалась, что додумалась надеть под оранжевый свитер с розовыми полосками тёплую водолазку. Ведь сверху был только жёлтый дождевик — он хоть и не пропускает ветер, но слишком тонкий, чтобы удерживать тепло. Может, стоило заменить жёлтым плащом? Но это было бы уже не то. — Но они же вернулись. — напомнила я, смущённая упомянутым конфузом. — И снова заплатили за посещение. — добавила я самый важный факт, поправляя имиджевые очки.       Вообще у Коралины очков не было, но в её истории очень важную роль занимают пуговицы, «примеряемые» к глазам. Там даже на луну в какой-то момент падала тень пуговицы.       Клеить их к глазам имеет смысл только для фото, поэтому я решила использовать чёрные очки без стёкол с тонкими дужками, которые теряются на фоне моего меха. Сначала планировала сделать сами пуговицы из картона или даже из тонкого дерева. С этим и обратилась к Тэйлзу, который из моих знакомых был ближе всего к столярному делу. Внимательно записав параметры кругляшов, которые мне нужны, и отверстий в «пуговицах», через которые можно было бы смотреть, лис пообещал раздобыть что-нибудь подходящее. И то, что он раздобыл, превзошло все мои ожидания. Это были тонкие как картон лёгкие круглые пластины с четырьмя отверстиями и бортиком по краю, что идеально имитировало пуговицы. К тому же состояли из эпоксидной смолы, окрашенной чёрным, но не до конца, сохраняя небольшую прозрачность. В итоге моё «изобретение» походило на ооочень тёмные солнцезащитные очки, а это было куда удобнее, чем смотреть только в крохотное отверстие. — Вот я и говорю, ты супер-планировщик. Наклзу надо бы у тебя пару уроков взять, а он как-то управлял целой армией. — не унимался Соник.       Один из детишек споткнулся об бордюр, пока мы переходили улицу, и Кэсс поспешила помочь ребёнку. Лёгкая юбка её белого платья с сиреневым отливом, затрепетала в потоке воздуха, а крылья наоборот остались неподвижны. Печально, что они такие фиксированные, зато перья держатся надёжно.       Чтобы лучше рассмотреть всё ли в порядке, я сняла очки, а убедившись, что Коссандра сама справилась, глянула на брата. Непринуждённо закинув «световой меч» на плечо, он наблюдал за нашей подругой и детьми. — Ты про войну против Эггмана и Инфинита? — уточнила я.       Это был единственный случай с Наклзом, возглавлявшим армию, что я могла припомнить. — Ага. — легко отозвался сверхскоростной, уже не удивляясь моей осведомлённости.       Хотя ту ситуацию наверняка же весь этот мир знает, это не какой-то нераспространённый факт из биографии Соника и Наклза, это общеизвестный факт.       Внезапно меня осенило. — Соник, а что делали люди, пока Эггман захватывал мир? Я не видела их в финальной битве. — призналась я, изо всех сил напрягая память.       В той игре было много морфов-мирных жителей, но людей… Кроме Эггмана вспомнить никого не удавалось. — А ты не знаешь? — вот тут ёж приподнял брови в ленивом удивлении. — Эггман использовал энергию одного камня, наподобие изумрудов хаоса… — Я знаю про рубин иллюзий. — перебила его я.       Дальше по улице пробежала женщина. Она была слишком далеко, чтобы рассмотреть её лицо, но до моего слуха донеслось её частое натужное дыхание. — Так вот, Эггман использовал космический излучатель, чтобы с помощью рубина иллюзий взять под контроль всю часть планеты, населённую людьми. Они превратились в настоящих зомби… — на этих словах Соник дурашливо вытянул руки вперёд, прошёл несколько шагов прямыми ногами, рыча как киношный зомби, но потом перестал паясничать и заговорил серьёзней, грустно нахмурившись. — Прямо вторая массовая роботизация в его карьере.       Вслед за скрывшейся женщиной по улице пронеслось трое мужчин, разодетых то ли в оборотней, то ли в мутантов, и тоже скрылись за поворотом. Хотя до заката было ещё далеко украшенный гирляндами из бумажных летучих мышей и муляжами тыкв со страшными лицами город был безлюден. Но эти редкие прохожие всё-таки рассеивали апокалиптическую атмосферу, а украшенные в разном стиле дома и тыквы-фонари на каждом крыльце явно давали понять, что там ждут в гости разодетых детишек. — Я мало знаю о роботизации. Вроде бы Эггману удалось роботизировать твоего дядю и собаку… — задетая его грустью, тихо проговорила я, чтобы не услышали рядом идущие дети.       После кривляния сверхскоростного, они все подхватили стиль зомби и стали по-настоящему походить на толпу маленьких восставших мумий. Для удобства мы с Эми решили нарядить всех детей в мумий, просто немного обмотав их в разукрашенные гримом бинты. Так было меньше работы для нашей неутомимой швеи, споров между детьми за лучшие костюмы, а в итоге все вместе ребятишки стали отличным элементом «Дома ужасов Вечного пламени».       Обычно они пробегали мимо посетителей весёлой стайкой, заставляя тех провожать себя немного обескураженным взглядом. Но особенно удачно получалось произвести впечатление, когда дети просто стояли в каком-то закутке. Проходя по тёмному дому с единственной лампой, которую им выдавали чтобы разглядывать экспонаты, гости внезапно замечали, как из темноты проступают силуэты пятерых-шестерых манекенов мумий, всматривались, пытаясь понять антураж это или просто экспонаты, а мумии неподвижно смотрели в ответ и только моргали. Многих от такой встречи передёргивало. Одна женщина стала пятиться и чуть не оступилась, но я успела её подхватить. Тэйлз клялся, что при нём один мужчина, встретив детей, упал на колени и стал громко молиться богу, перепугав и других посетителей из своей группы, и детей. Но самый выдающийся случай произошёл, когда к детям-мумиям посетителей привёл Эспио. Его «шоу» вообще получалось самым удачным. Всё начиналось, когда посетители входили в дом. Дверь за ними закрывалась и они оставались одни вокруг единственного источника света, что им выдали на входе. В этот момент на них сверху «нападала» стая летучих мышей. Гости быстро понимали, что это просто связанные между собой фигуры, вырезанные из чёрного картона. Отойдя от лёгкого испуга и даже посмеиваясь над глупой пугалкой, они откидывали «мышей» в сторону и оттуда, куда они упали, словно спугнутый призрак, начинал быстро шагать невидимый Эспио, оставляя только следы на полу специально выпачканными в муке подошвами. Используя свои способности, он поднимался сначала на стену, потом на потолок и в конце спрыгивал на пролёт лестницы на втором этаже, и скрывался там в коридоре. При этом он намеренно старался создать как можно больше шуму, чему очень содействовал скрипучий пол.       Пока посетители, поражённо затаив дыхание, смотрели в сторону отдалившегося шума шагов, из темноты дверного проёма медленно выступала массивная зелёная фигура, обвешанная подранным тряпьём и раскрашенная, как чудовище из болота. Это грозной громадой надвигался Вектор, чтобы глубоким рычащим голосом предложить провести экскурсию для отчаянных храбрецов.       Один из гостей, после трюков Эспио, только заслышав голос крокодила, взвизгнул как женщина и в ужасе выскочил из дома. Никто даже не успел сообразить, чтобы догнать его и успокоить. Позже мужчина вернулся сам. Директор предложил ему вернуть деньги, но он заявил, что получил за бесценок то, что давно не мог найти за большие деньги. Он оплатил ещё одно посещение, а потом, узнав, что есть и другие маршруты с другими пугающими, посетил наш Дом ужаса ещё три раза, каждый раз платя полную цену. Мы даже, как постоянного клиента, угостили его чаем и моим печеньем, которое почему-то стало очень популярным среди детей. — Да, дядя Чак, действительно, был роботизирован, как мама с папой… — мне послышалось, что на последнем слове голос Соника дрогнул, а он вздохнул и продолжил. — Даже Маттски попал к Эггману… К счастью, нам удалось всех вернуть… Кроме отца… — Что с ним случилось?! — ужаснулась я так громко, что дети на нас обернулись, и мне пришлось изображать непринуждённость, чтобы их не пугать. — О… Он в порядке, в порядке. — замахал руками ёж. — Просто, до роботизации он был ранен и без неё теперь не выживет. — договорив, он грустно опустил голову.       Мы остановились на тротуаре, пока Кэсс подводила детей к первому дому и вместе с ними получала конфеты. Такая чуткость с её стороны была очень милой. — По крайней мере, так он может быть рядом с семьёй. — попыталась подбодрить брата я.       Что за вселенская несправедливость — у обоих моих братьев, самых лучших во всех вселенных, настоящих героев, драма в семье. — Ты права. — попытался вернуть привычную улыбку на лицо синий, но она всё равно получилась немного печальной. — Отец никогда на это не жаловался. Он ведь мог умереть, если бы не роботизация. И я рад, что могу узнать его сам, а не из рассказов Чака и мамы. Но… Знаешь, мы с Тэйлзом очень похожи в этом, в детстве без родителей. Только его семья жила на другой планете, а моих похитил и роботизировал Эггман. Я даже думал, что они мертвы… На фоне этого роботизация папы, действительно, кажется мелочью.       Где-то далеко кто-то завизжал, но так как только мои уши дрогнули, а больше никто не повернулся, я решила, что это слишком далёкий звук. Помимо обычного фонового гула пустынной улицы, мне удавалось расслышать смех, крики, визги и клубную музыку. В домах явно уже начали веселиться. — Главное, что теперь вы можете быть вместе… — скорее чтобы не молчать, сказала я, положив ладонь на персиковое плечо в попытке поддержать, на что он мягко мне улыбнулся, приобнимая за талию. — А почему… вы не вместе сейчас? С родителями и Соней с Маником.       Парень устало вздохнул, наблюдая, как стайка счастливых мумий возвращается от украшенного как склеп дома. На фоне прислонённого к дереву на газоне гроба, из которого тянется искусственная рука в крови, и частей пластиковых скелетов, установленных на газоне так, словно они лезут из земли, они смотрелись как часть антуража, внезапно оживлённая мистической силой. — Всё этот яйцеобразный злыдень… — выплюнул парень сквозь почти сжатые зубы. — Он считает, что мама владеет какой-то магией, и ей до сих пор приходится скрываться, чтобы отвести его внимание от дома. Отец, конечно, путешествует с ней. Из-за этого Соня вынуждена в одиночку править королевством, ну, по крайней мере, официально. Я тоже стараюсь держаться подальше, ведь для Эгги-бэгги я - враг номер один. А Маник… Он внедрился в преступный мир, что разросся, пока королевство было без правителей…       Коссандра подвела к нам детей и мы все вместе двинулись к следующему дому, украшенному силуэтам привидений и муляжами паутины. — Ах да, твой брат… карманник. — вспомнила я. — Он завязал. — полушутя возмутился синий. — Вообще-то, сейчас Маник, скорее, коп, чем преступник. Он работает на службу безопасности, а неофициально вообще её возглавляет.       Мы подошли к соседнему дому и дети снова отправились просить конфеты. — Жаль. — театрально вздохнула я. — Мне нравился стиль твоего брата.       Соник усмехнулся. — Не думаю, что Маник изменил бы своему стилю, даже если бы сел на трон прямо сейчас. — с неким умилением сказал сверхскоростной. — Зомби! — Бегите! — Мертвец! Настоящий мертвец! — кричали трое ребятишек, пробегавших по пересекающейся с нашей улице.       Костюмы их, конечно, выделялись разнообразием в отличие от наших детей, но при этом выглядели не так реалистично. Ведьмочка вообще забыла шляпу и с несуразно маленькой метёлкой выглядела как гоблин-уборщик. За ними лениво бежал крупный мужчина-птиц умело наряженный зомби. Похоже, часть перьев слепили чем-то зелёным, от чего в оперении проступали прогалины похожие на гнойника. Так же во многих местах перья неестественно топорщились и опадали, позволяя догадаться, что туда их наклеили дополнительно. В сочетании с белыми линзами костюм получился удачным. Вот и кто-то из родителей тоже водит детишек за конфетами.       Наши подопечные воодушевились их игрой и тоже попросили нас за ними погоняться. С этого момента мы стали играть в «охоту зомби»: мы — взрослые — были зомби и должны были догонять детей от дома до дома. Как только они ступали на крыльцо, оказывались «в укрытии». Если же кого-то мы успевали коснуться, тот тоже становился зомби и должен был гоняться за другими.       Сложней всего было с Соником — с его скоростью играть в догонялки просто нечестно. Поэтому синий специально кривлялся и снова во всю силу изображал киношного зомби, вытянув руки, шагая прямыми ногами и кряхтя «Мозгиии!».       Детишки весело визжали, смеялись и уворачивались от наших не очень старательных захватов. Одного мальчишку Соник всё-таки ухватил и стал щекотать, требуя отдать мозги. Отвлёкшись на это, одна из девчонок угодила в руки к Кэсс и та тоже провела щекотливый поиск мозгов. — Так что там за история с зомбированием? — спросила я, когда мы ждали, пока детям выдадут конфеты. — Кого зомбировали? — удивилась Коссандра, стоявшая достаточно близко, чтобы слышать.       Соник сначала окинул меня озадаченным взглядом, а потом потянул ко мне руки. — Мозгиии! — протянул он, сминая плащ и свитер у меня под мышками. — Хах… Нет… Хи… Соник! Я не об этом! Хихи… Прекрати! — уворачиваясь, сквозь смех потребовала я.       Ёж с задумчивым видом отступил в сторону и, продолжая смотреть на меня, принялся щекотать Кэсс. — А, — понятливо протянул он, не отрываясь от дела. — ты о зомбировании во время войны. Эггман создал какой-то излучатель, который по-особому изменяет энергию рубина иллюзий. Так он бы и мир захватил, если бы я не взорвал этот излучатель… Ну и остальные мне помогли… немного.       Хихикая, Коссандра быстро вывернулась из под рук синего скромника, а я только усмехнулась его зазнайству. — Угу… «немного»… — скептично поддакнула я. — А что такое «рубин иллюзий»? — вмешалась крыса, отскакивая от парня, снова потянувшего свои зомби-руки. — Я знаю только про изумруды хаоса. — Эти события у нас были в игре Соник Форсэс, если я не путаю названия. — объяснила я ей. — Я о такой не слышала. — призналась Коссандра.       Стая маленьких мумий вернулась с пополнившимся содержимым в своих ведёрках в форме тыкв, но парочка осталась на газоне, разглядывая «призрака» в виде манекена накрытого простынью. — В чём дело? — спросила я, подходя к ним.       Что-то напрягающее было в их настороженных позах и растерянных взглядах. — Он не отвечает. — сказал один из мальчишек. — Это просто муляж. — неуверенно пояснила я. — Нет, там кто-то есть. — возразил другой мальчик, поправляя бинт, сползающий на глаза.       Подойдя, я затянула повязку на его лбу чуть потуже и покосилась на «привидение». В простыне, из прорезей смотрели живые глаза. Очередной порыв ветра показался особенно леденящим, пробирающим до костей. — Эй? — позвала я, опасливо подступая к Призраку. — Ты здесь один?       Под простынёю точно кто-то был, теперь я была уверена в этом. Но глаза… Они смотрели холодно, вовсе не бездумно, а с некой решительностью, словно этот ребёнок вот-вот намеревался рвануть, дёрнуться, действовать… — Эй? — ещё тише позвала я, борясь с желанием отступить и отойти как можно дальше.       Внутри нарастал страх, неуместный и необоснованный. Это был всего лишь ребёнок. Один, перед тремя взрослыми, среди которых сам Соник, но панические вопли инстинкта самосохранения подавить мне эти мысли не помогали. А когда я заставила себя ухватиться за край простыни, чтобы сдёрнуть её и понять, наконец, что с этим ребёнком не так, голос страха превратился в пронзительный звон.       Где-то недалеко кто-то завизжал так, что дети рядом подпрыгнули, а простынь в этот момент вдруг просела, плавно опускаясь на траву. Дети рядом ахнули.