Путешественница Звездочка и силы хаоса

      «Вхожу я в тёмные храмы…»* — чудесный низкий бархатный голос раздавался отовсюду, пока проявлялся круг из семи невысоких столбиков…       «Совершаю бедный обряд»* — продолжал голос, а в центре тёмный кристалл тускло сиял фиолетовым. Хмурые небеса нависали высоким потолком, отсвечивая индиговым.       «Там жду я Прекрасной Дамы»* — голос всё ещё звучал, но понять, где его хозяин было невозможно, зато сама я и Бродяга, и остальные, мы окружили тёмный кристалл, стоя спиной к столбикам и взявшись за руку.       «В мерцании красных лампад»* — прекрасный голос не смолкал, а мир вокруг вертелся или это мы вертелись, словно карусель.       «В тени у высокой колонны»* — а голос всё ласкал слух, пока почти тёмное небо накренилось, словно спятило. Мир перевернулся, будто отзеркалившись, и под нашими ногами возвысился постамент с Мастером Изумрудом.       «Дрожу от скрипа двери»* — голос оставался тем же, но окружение сменилось вместе с акустикой, заглушая звучание как вата. Вокруг главного изумруда хороводом встали мои дорогие братики, Шедоу, Руж, Наклз, Крим…       «А в лицо мне глядит, озарённый, »* — звучание возвысилось, заглушая мысли и сливаясь с реальностью, где Соник и команда составляли круг. За их спинами сияли изумруды Хаоса, а они всматривались в зеркальные грани Мастера Изумруда и видели моё отражение.       «Только образ, лишь сон о Ней»* — продолжал голос одновременно в двух параллелях, отражающих друг друга и вращающихся, словно шестерёнки в необъятном механизме вселенной…  — Ночь, улица, фонарь, аптека… — декламировал Бродяга с интонацией, достойной нашумевшей шутки.       Проморгавшись, я быстро привыкла к слабому свету одной лампочки на проводе под потолком. Освещение напоминало подвалы пятиэтажек и в то же время создавало деревенский уют в хижине Наклза. — Какая аптека? Здесь? — не понял Наклз.  — Стихотворение есть такое, известное. — почти обиженно ответил пёс. — Только не помню, кто написал.  — Это Александр Блок, мой любимый поэт. — сообщила я сонным голосом.       Все остальные матрасы были свободны, от печки шёл жар. Спать больше не хотелось, но я продолжала нежиться под одеялом.  — Правда? — обрадовался доберман.  — Ты проснулась? — констатировал хранитель. — Мы уже думали ужинать без тебя.       Оглядевшись, я не обнаружила в хижине никого кроме Бродяги и Наклза, загрузившихся посудой с продуктами.  — А где все? — спросила я.  — На улице. Мы собираемся жарить шашлыки. — пояснил ехидна.  — Ты же к нам присоединишься? — с явной надеждой поинтересовался Бродяга, пока второй парень уже направился к выходу.       Как только я подумала о шашлыках, желудок голодно сжался, а рот наполнился слюной.  — Ещё как! — с жаром согласилась я. — Приберегите мне порцию побольше, я приду через пару минут.  — Не торопись, мы ещё даже не разожгли огня. — успокоил меня Наклз и вышел.  — Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Бродяга, когда мы оказались в хижине одни. — После того как раскрылась эта странная способность читать на любых языках, ты выглядела очень подавленно. Я подумал, у тебя разболелась голова.       На самом деле у меня ничего не болело. Пытаясь отвлечься, после еды посидела за обеденным столом и пробовала рисовать присутствующих, увлечённых лёгкой беседой. Наклз и Вектор мыли посуду, Тэйлз вернулся к работе над сканером. Удалось запечатлеть пару удачных поз Вектора, Эспио и Шедоу. Тэйлз, заметив, что я бросаю на него частые взгляды, понял в чём дело и, трогательно улыбнувшись, с розовыми щёчками, продолжил свою работу. Соник трижды напрашивался на портрет и я с удовольствием бы его запечатлела, но… проще нарисовать ветер.       В итоге утомлённая роем мыслей и ночью, проведённой у костра, я решила всё-таки прилечь отдохнуть. Странно было лежать в комнате, где много парней общаются и занимаются своими делами, но тепло от растопленной по моей просьбе печи меня разморило и, раскладывая мысли по полочкам, я всё-таки задремала. А потом тот странный сон, в котором невидимый Шедоу декламирует стихотворение Блока.  — Я в порядке. После сна в голове совсем прояснилось. Думаю, та сила, магия, если угодно, что перенесла нас в этот мир, хотела, чтобы мы контактировали с местными жителями. Поэтому она дала нам возможность говорить на их языке. — высказала своё предположение я.       Намочив в умывальнике ладони, я протёрла ими лицо, заменяя так умывание.  — В этом есть логика. — согласился пёс.  — А почему ты цитировал Блока? — поинтересовалась я.  — Что? — растерялся доберман.  — Ну, «Ночь, улица, фонарь, аптека, бессмысленный и тусклый свет»…  — Ааа. — хохотнул Бродяга. — Это всё из-за фонаря. На столбе. На улице.       Удивившись, я закуталась в одеяло и за доберманом пошла на улицу.  — Действительно… Фонарь… — отрешённо согласилась я.       На первый взгляд в совершенно случайном месте из земли вырастал узнаваемого вида столб с лампой — изящный металлический, напоминающий старые уличные газовые фонари. Обвитый плющом, отдалённый от других признаков цивилизации, он навевал воспоминания о волшебных сказках и таинственных магических историях.  — Наклз сказал, что раньше по всему острову было такое освещение. Он работает от энергии изумруда хаоса. Но в процессе разных нападений и драк все фонари, кроме этого, были разрушены. — стоя поодаль, поделился знаниями доберман, пока я заворожённо разглядывала столб и представляла десятки «фонов», на которых можно нарисовать эту красоту. — Остался только этот и… Он напоминает мне какой-то фильм, какую-то сказку, но я не могу вспомнить… В Гарри Поттере ведь не было никаких фонарей?..       Чуть отступив, я ещё раз окинула фонарь теперь уже более пристальным взглядом. Он вызывал у меня ассоциации со снегом, меховыми шубами, длинными сосновыми иглами… И рахат-лукумом. Почему с ним? Это мои любимые конфеты, но причём тут?..       Ах да, это же тот фильм! Та волшебная история, после которой я полюбила рахат-лукум. С говорящими животными, магическими существами, львом, колдуньей и волшебным платяным шкафом.  — «Справедливость возродится — стоит Аслану явиться» — начала я, продолжая смотреть на фонарь. — «Он издаст рычанье — победит отчаянье. Он оскалит зубы — зима пойдёт на убыль. Гривой он тряхнёт…»** — и замолчала, давая Бродяге время подумать.  — Нам весну вернёт! — наконец радостно продолжил он. — Это же из Хроник Нарнии!  — Отличная история. — согласилась я.  — И они тоже попали в другой, волшебный мир. — подметил мой друг, пока мы, покинув наконец красивый источник света, погрузились в ночную темноту по дороге к остальным.       Когда упоминали шашлыки, я ожидала увидеть кострище во «дворе» или даже мангал, но для Наклза весь остров Ангела — двор.  — Интересно, что по книгам, насколько я помню, тот самый шкаф сделали из дерева, выросшего на месте, где закопали кольца, позволяющие перемещаться между мирами. — припомнила я.  — Серьёзно? Я не читал. — сообщил он. — Так думаешь, наши камни, анти-изумруды, они как те кольца?  — Ну, они явно имеют прямое отношение к нашему попаданию сюда. Подумай сам: такой камень есть у меня, есть у тебя и у Жала тоже есть. Как говорится, два раза - это совпадение, а три - уже статистика. — с улыбкой умничала я.       Кострище оказалось в минуте ходьбы. Неподалёку от уличного душа и притаившегося у холма крохотного сарайчика с углём и хозяйственным инвентарём.       Рядом, за большим столом сидел Тэйлз, всё ещё продолжая возиться со своим изобретением в свете лампы, стоящей на столе. Она была довольно тусклая и мне подумалось, что лучше бы ему работать под волшебным фонарём или вообще в хижине. Да и не слишком долго ли он работает. Лис выглядел, действительно, уставшим и в таком уменьшенном виде казался совсем измученным. В тусклом освещении его золотистая шерсть выглядела бледно-коричневой.  — Братец, ты не думал передохнуть? — ненавязчиво начала я, присев рядом. — Выглядишь усталым.       Кроме нас за столом никто не сидел, но Вектор и Чарми использовали дальнюю половину стола для готовки. Бродяга и Наклз передали им принесённые продукты и посуду. Шедоу возился с грилем, а Соник… гонял ветер и надоедал всем.  — Я отдохну, сестра. — говоря, Тэйлз так мило смущённо улыбнулся, что личико прямо посвежело, и я едва сдерживаюсь, чтобы не пощупать его округлившиеся от улыбки щёчки. — Только припаяю ещё пару супер-плат. Осталось совсем чуть-чуть и мой многоплановый биологический сканер будет готов. — поделился он, а потом призадумался и поправился. — Это не научное его название.       Лис снова одарил меня смущённой улыбкой, на которую невозможно было не улыбнуться в ответ.  — Но затем сразу отдыхать. — шуточно потребовала я. — Я прослежу.       И сразу ощутила себя заботливой старшей сестрой.  — Я ничего не нашёл. — донеслись до меня слова Эспио, вернувшегося из леса, и я отвлеклась на их разговор с Наклзом.  — Я же говорил, вблизи мы уже всё собрали. Я схожу дальше, знаю пару мест… — ответил ехидна.       Оказалось, хамелеон ходил за хворостом и дровами, поскольку в сарайчике только уголь для печи. Для мангала он тоже сгодится, но атмосферного костра не получится и тогда какой в нём смысл. В общем, Наклз направился к отдалённым местам леса, где ещё водится хворост, а я увязалась за ним. А то все парни постоянно при деле, а я одна только пользовалась их благами.       Мы недолго шли плечом к плечу молча, только Наклз изредка на меня косился.  — Надеюсь, тебе нравится здесь? — наконец заговорил хранитель, придерживая очередную ветку, чтобы я не угодила в неё лицом.  — Это очень живописный остров. Жаль, что мы посетили его в такой напряжённый момент. — безмятежно ответила я, напряжённо вглядываясь в землю.       Вдали от лампы на столе, под сенью деревьев, не пропускающих лунный свет, приходилось вовсю напрягать ночное зрение.  — Ты можешь заглядывать в любое время. — уверил парень, а поймав мой взгляд, снова сосредоточился на дороге. — Скоро поспеет новый урожай винограда.  — Тогда я обязательно воспользуюсь твоим предложением. — весело ответила я.  — Вот здесь. — сообщил парень, остановившись. — И ещё неподалёку я видел поваленное дерево.  — Тогда давай я тут хворост соберу, а ты иди за деревом. — предложила я. — Только на обратном пути не забудь меня, сама я обратно дорогу не найду.  — Будь уверена. Хранитель заботится о судьбе каждого на острове Ангела. — пафосно закончил он, прежде чем скрыться в темноте.       Ну, заботится — значит мне не о чем беспокоиться.       Сквозь небольшую прогалину между деревьями проникало достаточно лунного света и я быстро принялась подбирать сухие ветки, из-за темноты изредка хватаясь за вполне живые кусты. Безветренная погода почти не беспокоила листву и позволяла так далеко добраться шуму моря. Кажется, мне даже удавалось расслышать смех Соника и возмущённый возглас Вектора.       Внезапно совсем недалеко раздался громкий треск, словно медведь ломился сквозь чащу. Я настороженно замерла, обратившись в слух. Снова треск, но, кажется, звук не приближался.       Что же делать? Бежать? Кажется, от медведей нельзя убегать. Может, позвать Наклза? Тогда меня услышит пол-леса.       Сокрушительный треск повторился.       Стоп! Он сказал «поваленное дерево»?  — Тебе тяжело? — спросил подошедший Наклз, когда я, пытаясь удерживать одной рукой собранную охапку веточек разного калибра, тянулась к их собрату, торчащему из травы.       Появление ехидны из темноты меня совсем не напугало, потому что я отчётливо слышала приближение его уверенных шагов, но как только повернулась, была действительно поражена. Парень одной рукой удерживал стопку из трёх толстенных брёвнышек с кривыми краями.       Чуть не выронив от такого зрелища свою охапку хвороста, я опомнилась и надёжней перехватила. Выглядела наверно неуклюже и глупо, ещё и, как назло, я стояла на самом освещённом луной месте.  — Мне не тяжело? Да это ты у нас силач! Тебе в цирке надо выступать. — искренне восхищалась я. — Ты это просто ударом порубил?       Результаты моих сборов по объёму напоминали большую подушку и всё это кололо мне руки и живот сквозь футболку, но на фоне добычи Наклза…  — Да ладно, просто пара деревяшек. — отмахивался хранитель, но глаза довольно засияли. — Видал и посильней. — буркнул он, а потом перед моим носом появилось что-то волшебное. — Это… тебе.       Мелко поблёскивая в лунном свете, в его свободной от брёвен руке образовался крупный цветок насыщенного тёмно-фиолетового цвета.  — Это… похоже на фиалку. — поражённо заметила я, всё ещё не решаясь коснуться этой неожиданной красоты.  — Это она и есть. Такие большие растут только здесь и цветут только с восходом луны. — объяснил ехидна и мягче добавил. — Он такого же цвета, как твои глаза.       На этих словах я поймала его взгляд и, кажется, ненадолго зависла. Два драгоценных камня в свете луны. Скорее, эта лунная фиалка похожа на его глаза.  — Тогда мы в этом похожи. — продолжая заворожённо смотреть ему в глаза, поделилась мыслью я.       Он удивлённо моргнул и отвёл взгляд.  — Твой… Твой цветок завял и я подумал, что этот тебе понравится. — в лёгком смущении бормотал он.       Снова зависнув, я ощутила, как ветер гуляет в голове. Шёрстка встала дыбом. Ах да, астра. Потянувшись к своему уху, я нащупала под ним цветок, закреплённый в иглах. Но достав, обнаружила, что он, действительно, увял. А мне его Крим подарила. Жаль.       Разжав ладонь, я позволила мёртвому цветку вернуться в природу и потянулась к подарку Наклза.  — Спасибо. — поблагодарила я, ещё немножко полюбовалась лёгкими перламутровыми отблесками фиолетовых лепестков и закрепила новый цветок на место первого. — Ну, пойдём обратно, пока остальные не решили, что я тебя похитила и насилую в каких-нибудь кустах. — пошутила я, безмятежно шагая вперёд.  — Чего? — то ли возмущённо, то ли смущённо откликнулся парень.       Обернувшись, чтобы посмеяться, я оценила его бордовую мордашку и озадаченную хмурость.  — Да расслабься, я же шучу. — весело проговорила я.       Забавно, что такой громила так напрягается.       Когда мы вернулись к костру, все обнаружились за теми же занятиями. Только одной чёрной фигуры я не разглядела.  — А где Шедоу? — поинтересовалась я, ни к кому конкретно не обращаясь.  — Да там, у обрыва на камне сидит. Любуется звёздами, поддерживает своё мрачное амплуа. — улыбнулся образовавшийся рядом Соник, с двумя кружками в руках. — Я думал отнести ему кофе и уговорить вернуться… Но если хочешь, можешь пойти вместо меня. — хитро улыбаясь, предложил он, передавая мне свою ношу.  — Давай. — легко согласилась.       Как тут устоять. Хотя довольный вид ежа, как кота, добравшегося до сметаны, и вызывал смутные подозрения.       Уже двинувшись в указанную братом сторону, я вдруг сообразила.  — Постой, Соник. А какая из них Шедоу? — спросила я.       Соник ведь не пьёт просто чёрный.  — Любой. — отмахнулся синий.       Снова хотела идти, но тут до меня дошло.  — Соник! — снова позвала я. — Ты сделал себе кофе как Шедоу? — спросила я, окинув его подозрительным взглядом.       Он сверкнул довольной улыбкой, будто и ждал, что я догадаюсь.  — Ну, я просто подумал, что ты захочешь сама позвать Шедоу. — заговорщически сказал он.       Хитрый ёж.       Шедоу нашёлся именно там, где сказал Соник. Ёж сидел на камне, свесив ноги в бездну, расслабленно взирая на искрящиеся вдали море. В лунном свете красные полосы совершенного почти сливались с чёрной шерстью.       В воздухе стоял солёный запах, с моря тянуло прохладой и меня передёрнуло. Парень встретил меня задумчивым взглядом и я протянула ему кофе, присаживаясь рядом. Шедоу выглядел таким отрешённым, что не хотелось отвлекать его от размышлений.       А вид отсюда, действительно, мог увлечь. Тёмный берег пестрил крохотными огоньками, словно часть бесчисленных звёзд с неба просыпалась. Видимо, там располагался какой-то город, но днём я навряд ли смогу его рассмотреть.  — Ты… влюблена в Наклза? — спросил чёрно-алый так внезапно, что я всерьёз подавилась кофе.       Судорожно глотая воздух, я надрывно кашляла до слёз. Шедоу неуверенно похлопал меня по спине, но это совершенно не могло помочь. Часть кофе из моей кружки выплеснулось на камень. Хотелось освободить руки, но пока пыталась не задохнуться, некогда было думать, куда поставить кружку.  — Кхем… Ты что, пытался меня убить? — возмутилась я, когда наконец смогла нормально дышать.       В горле всё ещё першило и я снова хлебнула кофе, но не очень помогло.  — Прости. — парень был мрачен, но не казался виноватым. — Это не моё дело. — сухо бросил он и отвернулся.       Поняв, что он собирается уходить, я схватила его за руку.  — А может, я хочу, чтобы это было твоё дело.