Раффаэлки

       В полдень Наён садится в такси, назвав адрес из золотого приглашения. Она полна решимости и желания узнать у Минхо за что всё-таки он покалечил её лучшего друга, ведь ни она, ни он друг другу ничем не обязаны. Насколько нужно быть эгоистичным и самодовольным созданием, чтобы пойти на такое.        Девушка стоит у порога, смотрит на серый коврик, делает глубокий вздох и жмёт на звонок. Дверь открывает Бан Чан, по виду которого можно сказать, что вечеринка прошла довольно скучно — он выглядит свежо и даже алкогольной ауры не излучает. — Мне нужно поговорить с Минхо, — отрезает Наён. — Ну, входи, — он отходит указывая на квартиру. — Он вроде как в душе, я пойду позову его.        Наён делает несколько шагов и изумляется красоте обители Ли Минхо. Несмотря на минимализм и тусклое сочетание цветов — чёрный и белый — выглядит все весьма эстетично. Первый этаж разделён на кварталы: слева кухня, справа гостиная, на весь оставшийся этаж, и серая лестница. В глаза сразу бросается чёрный кухонный гарнитур с глянцевым барным столиком и точно таким же уголком, по периметру которого расположены в тон панелевые вставки с подоконниками, а под ними только моечная и сенсорная плита. Дополняет атмосферу фиолетовая подстветка прямо над баром, несколько горшечных цветов и картина с незамысловатым изображением. Наён, как будущий дизайнер интерьеров, делает в голове пометку и садится на один из высоких стульев у бара, пока Чан стучит в дверь ванной комнаты на втором этаже. — Слышишь, Михоша, к тебе гости. — Что? — Гости, говорю, к тебе пришли, — Чан всё же приоткрывает дверь. — Быстрей намыливай свой пенис. — Чё за гости? — Ли закрывает кран и выходит из душевой кабинки, наматывая на бёдра белое полотенце. — Одна невыносимо красивая шатенка с пухлыми губками и сексуальной попкой. — Только о сексе и думаешь, хён, — Минхо выходит из ванной и идёт в свою комнату, дабы отыскать в шкафу что-то одновременно простое и привлекательное. — Найди себе уже кого-нибудь. — Мне и одному в принципе хорошо, — Чан провожает друга и возвращается вниз.        Наён рассматривает картину и прокручивает в голове несколько вариантов приближающегося диалога. Она немного волнуется, ладони потеют, и вот по лестнице спускается Чан. — Он одевается, ещё пять минут, — парень подходит к Наён. — Хочешь чего-нибудь? Чай, кофе, какао? Виски, водка, соджу, шампанское? — Я что в баре? — Ты сидишь за барной стойкой, буквально, поэтому да, — Чан открывает холодильник. — Воды, если можно. — С газом, без? — Бесплатной. — А, из крана, — Чан достает из холодильника запечатанную бутылку воды и протягивает Наён. — Так бы сразу. — Благодарю. — Слушай, я хотел извиниться. — Уже извинялся вроде. — Под угрозой получить пиздюлей от своих донсенов, конечно. Но я серьёзно, Наён, прости, что оскорбил тебя, я был слишком пьян в тот вечер. Каюсь и сожалею... — Боже, да проехали уже, забей. — Да нифига не проехали, я не из тех парней, что называют девушек тёлками и шлюхами. Ты потрясная девчонка на самом деле, да и Минхо ты нравишься. А он мой другалёк, я не хочу, чтоб мы с тобой как-то напряжно общались. — Чан, я правда не обижаюсь, окей? — из всей тирады Наён запомнила только три слова: "Минхо ты нравишься", поэтому теперь ей хотелось поскорее его увидеть и поговорить. — Давай просто забудем. — А ты придёшь на мой день рождения? — Когда? — Третьего октября, то бишь через неделю. — Опять закатишь типичную вечеринку с морем алкоголя и незнакомых людей? — Нет, — смеётся Чан. — Это будет за городом в коттедже моих родителей, хочу позвать только самых близких, поэтому и зову тебя, в качестве извинения за свой длинный язык. — Хорошо. Приду. — Вот и ладушки, — Чан ищет взглядом свой телефон, снимает с зарядки и идёт к двери. — Мне пора, много дел сегодня. Передай Минхо, что я позвоню. — Ладно, пока. — Пока.        Проходит еще четыре минуты томительного ожидания, прежде чем Минхо наконец спускается. Кто же думал, что он зайдёт к своим котам и не сможет быстро уйти. В итоге он встречает Наён с рыжим мурлыкающим комочком на руках, влажными волосами и двумя ссадинами на лице. Увидев его такого, девушка не знает, что цепляет сильнее, поэтому просто произносит: — Вижу тебе тоже досталось. — Зачем пришла? — холодно произносит Минхо сам себе удивляясь. — Поговорить, конечно. Ты вчера Хёнджина избил, и он говорит это из-за меня. — Пожаловался значит. — При чём тут "пожаловался"? Лучше объясни мне почему ты так жестоко с ним себя повёл? — Я не собираюсь ничего тебе объяснять. Ты ведь тоже сказала объяснишь почему вы оба так странно себя ведёте, в итоге даже не приехала вчера. — Так я поэтому сейчас приехала, всегда держу свои обещания. — М, я слушаю. — Хёнджин он, понимаешь... если честно, я не должна рассказывать, пожалуйста, ты можешь обещать мне сохранить это в тайне? — Это зависит от того, что ты скажешь. — Нет, пообещай. — Ладно, обещаю. Суни свидетель, да, Суни? — он целует кота в лоб, и Наён кажется, что она сама замурлыкает сейчас от передоза трогательности. — Хёнджин влюбился в парня...— девушка ожидает хоть какой-нибудь реакции, но Минхо невозмутим. — В Феликса... и... ты не удивлён? — Все любят Феликса. Просто кто-то как брата, а кто-то больше. Поэтому нет, не удивлён. — Ладно... ну, короче, они как-то поцеловались на вечеринке. Знаешь, были пьяными очень и это произошло. — И чё? — Их увидел Чхве Сан, снял на видео и теперь достаёт Феликса с Хёнджином, говорит покажет Ксэюн и Уёну. Просто после того поцелуя и так слухи поползли, а если и видос кто-то увидит... но Хёнджин не только за свою репутацию переживает, понимаешь, конечно если в универе узнают о его ориентации, это дойдёт до родителей. А родителей его я знаю, они очень строгие... — Пф, — усмехается Минхо. — Что? — Ничего. Продолжай. — Ну, он попросил притвориться его девушкой, чтобы сплетни развеять. Может Сан такой: "Та ладно, не геи они, удалю видео", мало ли. Вот так. — А целоваться обязательно было? — Цело...— Наён быстро соображает, что Минхо тоже видел их, и пазл в голове складывается воедино. — Так ты поэтому побил Хёнджина? — Я не люблю когда меня обманывают. А вы меня обманули. Ты меня обманула. — Прости, но... всё это было необходимо. — Понятно. — Ну... и всё? — Наён недоумённо моргает; она ожидала не совсем такой реакции. — А что ты от меня хочешь? — Минхо кошку на пол опускает, но к Наён не приближается. — Не знаю, — только сейчас она понимает, что действительно не знает зачем приехала и выдала едва знакомому парню секрет своих друзей, будто надеялась на что-то. — Может ты хотя бы извинишься перед Хёнджином? — Чего? — парень сам знает, что зря ударил друга и виноватым себя чувствует, однако слышать это от кого-то ещё готов не был; даже от Наён. — Того. Ты не имел никакого права трогать Хёнджина, даже без всяких объяснений и оправданий. Бить других людей — подло и низко. Я думала ты хороший, а ты такой же как все. — Всё сказала? — Минхо чувствует как злость накрывает его, опять, когда так нужно сдержаться и промолчать он срывается. — Теперь проваливай нахрен из моего дома. Кто ты такая, чтобы читать мне натации? М? Забыла, что мы никто друг другу? — голос постепенно повышается, руки сжимаются в кулаки. — Или ты думаешь я правда из ревности набил Хвану морду и поэтому явилась сюда? Я же сказал, что ненавижу ложь, в этом причина, а не в тебе!        Наён не отвечает. У неё от крика Ли внутри будто небоскрёбы разрушаются, которые сам Минхо построил одним лишь присутствием. Она гнев и обиду, в отличие от него, сдерживает, выходит из квартиры словно парень её кипятком ошпарил, а не словами, и дверью хлопает громко и с силой, чтобы он понял как ей больно сейчас. Взгляд к потолку поднимает, чтобы слёзы не текли и быстро здание покидает. Обиднее всего, что Минхо прав — она никто для него.       Ли руками в бар упирается, дышит тяжело, осознавая, что сказал и им овладевает мимолетный порыв побежать за Наён. Но Минхо знает: он причинить боль не только словами может. Пусть лучше она уйдёт и было бы прекрасно не видеться больше никогда. Потому что у Минхо проблемы серьёзные, от психологов к психиатрам и так по кругу бесконечному ходит, съедая вместо завтрака горсть выписанных горьких таблеток. Суни о ноги трётся, успокаивает и парень на пол садится, кота к себе прижимает. — Что же мне делать, Суни? — по щеке горячая слеза катится. — Я так устал от самого себя...        Вернувшись домой, Наён застаёт Хёнджина за уборкой. Тот, видя расстроенную подругу, пылесос выключает. — Почему не подождал меня? — Я закончил уже. Где ты была? Выглядишь грустной, плакала? — Оппа, — девушка идёт на кухню, садится за стол и ладонью к своему лбу прижимается. — Я говорила с Ли Минхо. — Что? — Хёнджин резко напротив садится, уже начинает переживать. — Зачем? — Прости, я... я должна была рассказать ему правду. — К... какую правду? — Про вас с Феликсом, — она следит за тем как лицо Хёнджина медленно превращается в гримасу ужаса. — Активировать режим драмы квин через три, две... — Как ты могла-а-а? — ...одну. Хёнджин, послу... — Ты понимаешь, что ты наделала? — блондин без слёз рыдает, громко и неправдоподобно. — Он же расскажет всё Бан Чан-хёну, тот расскажет всем, а-а-а... — Хёнджин обе руки на стол вытягивает, упирается в собственные предплечья и уже невнятно продолжает. — Он точно расскажет Уён-хёну... — Никому он ничего не расскажет. — Откуда ты знаешь? — Знаю. Просто... просто знаю и всё. Переставай это, надоел. — Зачем ты рассказала-а-а-а, а-а... — Ты вчера сам сказал пора спектакль заканчивать, я решила начать с Минхо. — Они меня убьют все... заживо убьют. — Заживо? Убьют? Сам понял, что сказал? — Наё-ё-ё-ён... — Господи, за что, — девушка закатывает глаза и решает, что им обоим не помешает подышать свежим воздухом. — Одевайся, пошли прогуляемся.        Хёнджин ещё долго хнычет, держится за голову и невидимые слёзы салфетками вытирает. Слишком ранимый он, восприимчивый, немножко гиперболист, немножко параноик; таким его чувства к Феликсу сделали, но Хван ничего поделать с этим не может. Однако Наён он слушает, натягивает капюшон, прикрывая отросшие корни и протягивает: — Пошли-и-и.        Погода с самого утра приятная, солнце нежно греет своими лучами, а легкие порывы ветра не дают разыграться сентябрьской жаре. Наён тянет Хвана в ресторанчик и они заказывают говядину. — Как думаешь, — Хёнджина волнует только одно. — Я и Феликс... ну... у нас могло бы что-нибудь получиться? — Почему нет? Мне кажется ты ему очень дорог. — Да, но только как друг. И то после того, что между нами произошло я не знаю... это напряжение... — Какое напряжение? Сексуальное? — Сексуальное напряжение это у тебя с Минхо-хёном, а у нас с Ликсом неловкое. — Конечно, — усмехается Ким. — Между нами даже напряжения нет, только бездонная пропасть. А тебе просто нужно быть увереннее, взять и сказать Феликсу о своих чувствах. — Чтобы он меня отшил, и я сдох от горя? — Зато ты хотя бы перестанешь мучаться от неведения. Тем более откуда ты знаешь, что отошьёт? Может он только и ждёт, когда ты признаешься. Вообще-то ты старше. — В любом случае кто-то будет страдать. Если он уйдёт от Ксэюн она... блин, у них всё серьёзно, понимаешь? Видела бы ты как он на неё смотрит... я о таком взгляде не могу и мечтать. — Он на тебя тоже смотрит в те недолгие минуты, когда ты наконец не смотришь на него. — Ага, ну да. — Что ну да? Я видела, Хёнджин, так что собирись уже и сделай это. — А если мои родители узнают? Мне придётся бросить учёбу и идти подметать дворы, чтоб хоть как-то прожить. — У тебя тысяча отмазок, — хмурится Наён. — И что, будешь дальше ныть мне тут? Бесишь, как тряпка стал. — Ты не понимаешь... — Если я чего-то не понимаю, то только того как ты осознал, что влюбился в парня, с которым весь первый курс просто дружил? После парочки поцелуев у тебя проснулись чувства? — Всё намного запутаннее. Просто он делал вещи, которые меня влюбляли. Знаешь, какие-то прикосновения, то подойдёт обнимет, то по волосам погладит, то скажет что-то милое. Кажется, мне всегда нравился Феликс, но я не знал как это — чувствовать что-то к парню. У меня столько девушек было в школе, а тут нечто новое, я даже не помню как в один день проснулся с мыслью о нём и на протяжении всего дня смотрел, говорил, и мне было мало. — Но почему ты не сказал мне? — Просто не знал как ты отреагируешь, разве я гей, Наён? Мне и девушки нравятся. Но Феликс, он... он нравится мне не потому что он парень, а потому что он хороший человек. — Думаю ты пансексуален, это нормально. В этом нет ничего постыдного или типа того. Любовь к парню, любовь к девушке — какая разница, если это делает тебя счастливым? — Спасибо, — Хёнджин протягивает через стол руку, касается ладони девушки. — Ты права, я должен сказать Феликсу. — Вот и хорошо. — А ты скажешь мне, что всё-таки произошло у вас с Минхо-хёном? — О чём ты? — Брось, Наён, я знаю этот взгляд. Ты приехала расстроенная, что он сделал? — Ничего он не сделал. — Бля, обидно, что я тебе тут душу излил, а ты вот со мной ничем не делишься. — Прости, не хочу грузить, у тебя своих забот хватает. — Ц, — Хёнджин цокает языком и закатывает глаза. — Угораешь? Давай рассказывай! — Да блин... не знаю, он правда странный. То чуть ли не обниматься готов, то орёт как псих. Биполярка что-ли? И самое, что меня бесит так это его правота. Мы ведь и правда даже не приятели, так чего я так трясусь, когда вижу его... — Того, что втюхалась ты в него. А он в тебя. Я говорил уже. — Он сказал, что ударил тебя не потому что мы типа встречаемся, а потому что его обманули. Мол, мы должны были первым делом ему рассказать, что это не правда. Это очень тупо. Псих. — Я заслужил, — Хёнджин смотрит в свою тарелку, вздыхая. — Йа! Даже если б заслужил он не смеет тебя трогать, ясно? — Ты же не видела что там произошло. Не знаешь. — Но я хочу узнать. И его я хочу узнать. Узнать поближе, но он, ну, сначала зовёт за собой, а потом отталкивает. — Не уверен, что он тот кто тебе нужен. — Он и не нужен... в смысле... просто... сегодня я видела его такого... домашнего что-ли, кошку гладил. А у самого глаза такие... добрые, но грустные. У меня чувство, что он очень одинок. — Точно втюхалась. Ты минуту назад говорила, что он странный и психованный, а теперь говоришь, что тебе его жалко? — Я не говорила, что мне его жалко. — Наён, я не близок с ним, но знаю кое-что... у него были проблемы с законом. Я не знаю какие именно и из-за чего, — Хёнджин знает на самом деле, но сам не понимает почему решает не говорить. — Знаю только что его чуть не отчислили даже, но отец отвалил кучу бабок, чтоб всё наладить. — Что? Проблемы с законом? Откуда ты знаешь? — Это год назад было, на всех вечеринках говорили. Я тогда с ним ещё знаком не был. Мы только зимой познакомились в танцевальной школе. Толком не общались, он старше всё-таки. — Но с Феликсом они друзья. — Да, их Чан-хён познакомил, насколько я помню. Эти двое очень давно знакомы, в одной школе учились вроде как. Ну а на тусах мы уже начали больше общаться. — В любом случае моё решение пойти тогда к Бан Чану было ошибкой. После того дня моя жизнь напоминает американские горки. — Будто жалеешь, что встретилась с Минхо-хёном. Вы в один магазин ходите, знакомство — было вопросом времени. Если вас тянет друг другу, то тут нич... — Никого не тянет друг к другу, что ты несёшь? — Наён смотрит на часы. — Я хорошо жила без внимания парней с Чунана, тут сразу откуда-то взялись... ты поел? — Поел, — кивает друг. — И хорошо, знаешь, а то сидишь за своими книжками двадцать четыре на семь, хоть какое разнообразие. — Попизди мне тут. — Ага, — Хёнджин подмигивает, и они выходят из ресторана.