Академия надежд

      На ужин Бэкхён пошёл со своими соседями по комнате. Кёнсу шагал молча, держа в руках ту самую книгу, которую он читал ещё в спальне, а вот Джису оказалась на удивление весьма болтлива и рассказывала про порядки здесь, не описанные в брошюре. Как и в любом месте, в котором собралась ощутимая кучка людей, здесь есть свои негласные правила, не принятые озвучивать вслух. Они существуют сами по себе, появившись спонтанно из неоткуда и закрепившись среди всех студентов, которые передавали их новеньким, а те же другим новеньким, пришедшим значительно позже.              Одним из таким правилом был донос. Нигде не было написано о том, что каждый студент обязан докладывать о странном поведении своего знакомого, но все знали, что это делать необходимо. Если кто-то даже мельком высказывается о своём недовольстве здесь и уж тем более пытается подначить остальных присоединиться к нему — про это необходимо доложить смотрителю. В противном случае, когда это вскроется — а это случится обязательно — пострадают все, кто мало-мальски знал о произошедшем, но умалчивал, полагая, что это его не коснётся.              Проблем не хотел ни один студент, и порой они доносили всякие банальные мелочи вроде невкусного завтрака, не понравившемуся какому-то студенту, и даже обсуждение учителей, поведение которых во время занятий иногда отличается от принятых норм. Но бывали и более серьёзные случаи — кто-то пытался разнюхать когда меняется охрана, кто-то старался незаметно избавиться от витаминов, а кто-то и вовсе хотел пробраться в спальню к смотрителю. Все эти планы были сорваны, даже не начавшись, и причиной этому являлись сами студенты, прознавшие о замыслах и сообщившие об этом нужным людям.              Доверять никому нельзя, даже тем, кого ты считаешь друзьями и наивно веришь в особую связь между вами. Ведь неизвестно, как именно поступит человек, поняв, что ты угрожаешь самой академии.              Столовая, в которую зашла троица, показалась младшему огромной: помещение с высоким потолком, занимающее практически весь первый этаж, множество небольших столов, за которыми ели люди, и окна, идущие от потолка в пол, визуально расширяли и без того большое пространство. Студентов здесь было навскидку около сотни, а, может, и все двести. Окинув взглядом незнакомые лица в одинаковой чёрной форме с галстуками в красно-синюю полоску, Бён направился к выдаче еды, прихватил красный поднос и встал в очередь, пользуясь шансом, чтобы осмотреться получше. Кормили здесь разнообразно: и первое, и второе, и даже десерт в виде диетических тортиков, либо же пирожных. От голода сводило желудок, и Бён сглатывал слюну, когда до его носа дошёл ароматный запах мяса. Высокая женщина с широкими плечами, облачённая в белый халат, протянула ему несколько тарелок с едой, посмотрев на Бэка с излишней подозрительностью, после чего повернула голову уже к другому студенту.              Бэкхён не стал обращать на это особого внимания и тут же отправился с подносом к столику, где уже сидели его знакомые и молча ели, не общаясь с другими. Всего их стол был рассчитан на шестерых и последнее место занял сам Бён, расположившись вблизи от своих соседей.              Первой странностью являлась необычайная тишина, в которой все сидели, склонившись над своими тарелками. Кто-то молчал, а кто-то говорил шёпотом, стараясь никому не мешать. Это поразило Бёна, ожидающего от этого места что угодно, но только не идеальное послушание, которое, пожалуй, хотят все учителя без исключения. Отправив в свой рот несколько макаронин, парень повернул голову в сторону Кёнсу и заговорил с ним, отрывая того от чтения.              — Почему все молчат?              До поднял голову, обвёл взглядом столовую, а затем с самым спокойным выражением лица заявил:              — Разве молчат? Многие говорят. Просто тихо, — его указательный палец лёг между страниц, служа этакой закладкой, а свободной рукой Кёнсу взял кружку с горячим чаем, сразу делая глоток. — Так и должно быть в нормальном обществе. Нельзя мешать остальным своей громкой речью, смешками и уж тем более нельзя включать музыку на полную громкость. Это вообще самое вопиющее, что можно только сотворить. Хотя тут музыку и не послушаешь — телефонов то нет.              — Но разве это не нормально? Студенты ведь всегда довольно таки шумные, активные, — возразил Бён, но тут же замолк, крепче сжав вилку в руке. Он ведь не может знать этого наверняка, так откуда такая уверенность? — Хотя бы мне так кажется, — быстро поправил себя он, продолжая есть, забивая рот едой.              — У нас нельзя мешать другим людям, — сказала Джису, переключив диалог полностью на себя, понимая, что Кёнсу не настроен на беседу и может начать грубить, лишь бы от него отстали. До молча вернулся к чтению, мысленно благодаря подругу за спасение от слишком назойливого соседа, и вернулся к произведению. — К тому же в столовой мы едим здесь не одни, тут есть преподаватели, — девушка кивнула в сторону конца помещения, и Бён с трудом разглядел там стол, за которым сидели более взрослые люди. На них не было формы, обычный деловой стиль, что они выбирали сами для себя, выделяясь тем самым из толпы студентов. — Если они услышат или увидят, что ты делаешь нечто странное или нарушающее правила, то тут же отведут тебя к директрисе. Ну или сделают выговор, если будут в хорошем настроение.              — Странно это всё, — Бён нахмурился, но помня предупреждение от Джису по поводу доносов, больше ничего говорить не стал, продолжая насаживать на вилку макароны и размышлять, почему же здесь всё так сурово, практически по-спартански.              Однако, несмотря на здешние правила, академия казалась младшему современной, новой и приятной, хотя весь её дизайн и отдавал холодом, показывая, что это место — не их дом, они тут гости и обязаны слушаться местных хозяев, чтобы не разозлить их.              Сравнивать это место Бэку было не с чем, к тому же после потери памяти, но что-то ему подсказывало, что их условиям позавидовали любые другие люди, вынужденные заниматься в зданиях со старым двадцатилетним ремонтом. Парень был готов поспорить, что любой человек согласился бы оказаться на его месте, несмотря на запреты и установки, присутствующие тут. Но стоит ли всё это ради мнимой карьеры? Где гарантия, что их не вышвырнут на обочину жизни, не дав взамен ничего, даже какой-нибудь бумажки? Бэкхён не знал. Как и не знал то, почему выбрали именно его. Но раз уж он оказался здесь, то должен решать проблемы по мере их поступления.              По окончанию ужина прозвенел короткий звонок, и все студенты, как по команде, практически одновременно поднялись со своих мест, направляясь с подносами к специальной мойке, где оставили всю грязную посуду, а затем стали разбредаться по коридору. Ставя свой поднос к остальным, Бён краем глаза заметил, что учителя так и продолжали сидеть, что-то бурно обсуждая между собой, словно не замечая студентов. Парень задержал свой взгляд на них слишком долго, изучая пока что неизвестные лица, и один из смотрителей, в котором он узнал Пак Чанёля, поднял на него глаза, замерев с вилкой в руке. Встрепенувшись, Бэкхён тут же отошёл от стола с грязной посудой и выскочил из столовой так быстро, как только мог, но при этом не привлекая лишнего внимания к своей персоне.              Пускай Бён ничего противозаконного не сделал, но внутренний голос подсказывал ему, что даже такая мелочь может стоить слишком дорого. А ведь он здесь только первый день.              Когда младший оказался в коридоре, то понял, что совершенно забыл, где именно находится его комната. Он знал только этаж — второй. Но вот какая именно по счёту дверь он забыл, а, значит, придётся долго рассматривать таблички с чужими именами, прежде чем он найдёт своих соседей, что определённо доставит ему лишнюю головную боль. Несмотря на приличное количество прошедшего времени с момента, когда парень очнулся, думать ему всё ещё было сложно, пускай и не так, как в первые часы.              Поднявшись по лестнице на второй этаж, Бён вздохнул, оценивая количество комнат, и медленно пошёл вперёд, смотря на однотипные таблички. Дойдя до середины, парень наконец-то обнаружил нужную и уже практически открыл дверь, как услышал какой-то шум, исходящий из другой спальни. Сначала младший решил, что ему показалось — мало ли там кто-нибудь уронил какую-то вещь — но следом раздались голоса, притом громкие, определённо нарушающие здешние правила. Интерес вспыхнул сам по себе, как зажжёная спичка, и Бэкхён пошёл к другой комнате, стараясь шагать как можно тише по лакированному паркету.              Больше никаких студентов вокруг не было. Только Бён, стоящий посреди пустынного коридора и подозрительно косящийся на дверь. Мысленно он надеялся на то, что камер здесь нет, иначе у него будут проблемы.              — Какого хера ты не сделал мою домашку? — раздался первый голос, а следом за ним глухой удар, словно вещь бросили в стену или шкаф. — Хочешь, чтобы я получил выговор, да?! Мразь.              — Я сделаю! Дай мне время. Всего лишь пару часов, — второй голос казался испуганным до смерти, и Бён был готов поспорить, что этот незнакомец сейчас находился на грани того, чтобы заплакать. Сердце парня сжалось, как будто он и сам оказался там, внутри, но сдвинуться с места не позволил здравый рассудок, говорящий о том, что вмешиваться ему не в свои дела не стоит. — Я только закончил свою домашнюю работу и просто хотел отдохнуть…              — Мне плевать. Ты должен делать мою работу первее своей. Забыл, кто здесь главный? Мне пойти и сказать смотрителю, что ты нарушаешь правила? О, я с удовольствием придумаю что-нибудь такое, чтобы тебя исключат нахер отсюда. Как тебе такое: “студент Феликс Ли задумывает поднять восстание против сурового режима и собирается обратиться ко студентам, дабы заполучить их поддержку.”              — Нет, пожалуйста…              Послышался сдавленный всхлип. Парень всё-таки не выдержал такого давления и фактически признал поражение перед своим обидчиком.              — У тебя есть час. И потом я пойду к Паку. Не испытывай больше моего терпения.              Поняв, что на этом перепалка закончилась, и студент идёт на выход, Бэкхён тут же отскочил в сторону и подошёл к своей комнате, сразу открывая дверь. Боковым зрением он видел вышедшего из соседней спальни человека, но тот, к счастью, не обратил на младшего никакого внимания, скрывшись за дверью, ведущей на лестничный пролёт. Сделав шаг вперёд, Бён увидел соседей, занимающихся своими делами, и подсел к Джису на кровать, отрывая ту от заполнения какого-то теста.              — Что-то не так? — спросила она, зажав между средним и безымянным пальцем ручку. — Выглядишь бледным. Только не говори, что нарвался на нашего смотрителя и тот наехал на тебя за то, что ты неправильно дышишь, — девушка тихо засмеялась, положив листок к себе на ноги, и посмотрев на новенького. Бён увидел перечень вопросов, но каких именно не разобрал, да и это было пока что не особо важно.              — Ты говорила о том, что здесь все подчиняются правилам и не шумят. Но я только что слышал, как на студента из соседней комнаты орал другой студент и требовал выполнить его домашнее задание. Разве такое допустимо? Выходит, что академия — это не сказочное место, которое они так красочно преподносят всем студентам? — выпалил Бэкхён буквально на одном дыхании, сжав руки в кулаки. — Это немного расходится с твоими словами, ты так не думаешь?              — А, ты про Феликса и Чанбина, — взгляд Ким на секунду помрачнел, но затем она взяла себя в руки, попытавшись расслабиться, но напряжение на её лице никуда не делось. — В каждой системе есть свои исключения. К ним и относится Чанбин. Так уж вышло, что группы, приближенные к выпуску, имеют привилегии и некоторые разрешения, которыми те активно пользуются. Учителя не поощряют подобное, но чаще всего закрывают глаза на это. Главное не задирать прямо при них и тогда всё будет хорошо.              — Но можно же пожаловаться кому-нибудь? — всё не унимался Бён, чувствуя, как сердце начинает быстрее биться от нарастающего гнева из-за всей несправедливости. Парень не знал, откуда именно взялись все эти амбиции, но уже примерно начинал понимать, каким он человеком был раньше. Образ в его голове становился чётче, обретая форму. — Выходит, они могут спокойно делать всё, что хотят, и им ничего за это не будет. Просто прекрасно.              — Жаловаться нет смысла, поверь, — ответила Джису, вновь схватив листок и уткнувшись в него, пряча свои глаза. — А теперь мне надо делать домашнее задание, поэтому поговорим в другой раз. Советую тебе тоже заняться чем-то более полезным, чем… Этим.              От неожиданного холода своей знакомой Бёну стало не по себе, поэтому он, слабо кивнув, вернулся на свою кровать под пристальным взглядом Кёнсу, что даже оторвался от своей книги. Парень ничего не говорил, но было ясно одно — новый сосед привлёк его внимание, и только лишь одному До известно, в хорошем плане, либо же нет.       

***

      Следующее утро началось с громкого звонка из коридора, по которому и должны просыпаться все студенты этой академии. Кто-то уже привык, а кто-то вздрагивал и открывал глаза с бешено колотящемся сердцем, испытывая нечто вроде короткой паники, связанной с наступающим днём. Бэкхён проснулся не сразу, приняв этот звонок за звук, исходящий откуда-то во сне, но Ким, уже каким-то образом успевшая принять душ, трясла парня за плечо, вырывая его из оков сна.              — Вставай и иди душ. Через двадцать минут придёт смотритель, чтобы дать витамины, — напомнила Джису и, убедившись, что Бён открыл глаза, пошла к своей кровати, которую начала старательно заправлять. Делала это она далеко не из-за любви к аккуратности, а из-за недавнего выговора Пака, заявившего, что каждый студент обязан поддерживать своё спальное место в идеальной чистоте и опрятности, хотя то не было указано в уставе. Но спорить с кем-либо из взрослых запрещалось, и отныне Джису каждый раз перед приходом Ёля заправляла постель, хотя это было ей не по душе, да и тратить время на подобное ей хотелось меньше всего. То ли это отголоски забытого прошлого давали о себе знать, то ли что-то другое, пока что непонятное и неизвестное.              Охлаждающий душ привёл Бэкхёна в чувства, и разум наконец-то пробудился, давая парню возможность логически пораскинуть мозгами. Например о том, что некие витамины не вызывали у него никакого доверия, хотя это, в принципе, было и логично, учитывая в каких условиях младший оказался. Но будут ли следить за их приёмом? Скорее всего. Бэк даже не сомневался, что так и будет, поэтому вернулся в спальню без особых надежд, строя в своей голове маловозможные планы.              Сам смотритель пришёл через пять минут, держа в своих руках три маленькие баночки с абсолютно разным наполнением — у кого-то таблеток было больше, у кого-то меньше, и все они были разных цветов.              — Бён Бэкхён, — прочитал Чанёль имя и взглянул парня, — твоё. — отдав оранжевую баночку с этикеткой, где было написано имя младшего, мужчина сделал пометку в каком-то журнале, после чего начал отдавать витамины уже остальным.              — А что это такое? — набравшись смелости, спросил Бэкхён, наивно смотря в глаза Пака. Если не переборщить с любознательностью, то вряд ли ему что-то сделают. В конце концов, парень не мог пить то, о чём не знает, и это было одним из главным принципов безопасности.              — Тебе не сказали? — спросил Пак и, получив отрицательный ответ, хмыкнул, закрывая журнал. — Это простые витамины, составленные индивидуально для тебя. Они необходимы, чтобы поддерживать твой организм в норме.              — Как это понять — индивидуальные? Откуда вам знать, чего именно не хватает в моём организме? — не сдавался Бён, чётко ощущая, как ходит по лезвию ножа. Его опасения подтвердил, и смотритель, который заметно напрягся, всматриваясь в лицо младшего получше.              «Возможно, он узнал меня из-за вчерашнего в столовой», — подумал Бэк, нервно сглатывая. Если всё действительно так, то план оставаться незаметным начинал трещать по швам.              — Все твои анализы взяли тогда, когда ты был в отключке. А теперь хватит лишних вопросов, — раздражённо бросил Ёль и проследил за тем, как Кёнсу и Джису выпили витамины, воспользовавшись заранее заготовленным стаканом с водой. — Пей. Мне ещё надо к другим зайти, не могу же я тебя ждать тут вечность.              Бэкхён посмотрел на свою тумбочку, замечая на ней стакан, которого не было ещё вчера, и тут же пошёл с ним в ванну, набрав воды прямо из-под крана. После этого он демонстративно выпил две розовые и жёлтые таблетки, после чего поставил стакан обратно на место. Но Паку было мало. Подойдя вплотную, он грубо надавил пальцами на щёки Бэка, открывая его рот, заглянул внутрь и, убедившись, что младший не спрятал таблетки где-нибудь за языком, покинул комнату.              Все молчали десять секунд, вслушиваясь, когда Чанёль зайдёт в другую комнату, и лишь потом заговорил Кёнсу, что отчасти было даже непривычно для него:              — Ты почти что нарушил одно из правил, — сказал парнишка с удивлением, явно думая, что смотритель как минимум сделает выговор. Но этого не случилось. Видимо, Пак был в хорошем расположении духа, иначе эту милость не объяснить.              — Да, ты почти его довёл, — подтвердила Джису, облегчённо выдыхая. — Советую с ним вообще ни о чём не говорить, кроме каких-то дежурных фраз. Из всех смотрителей он самый суровый и бескомпромиссный.              — Разве они не все такие?              Бëн сел на место, пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях, но ничего не происходило. Совсем. Возможно, что парень ожидал слишком много от этого препарата — какой-нибудь заметный эффект, странное поведение, сонливость, навязчивые мысли. Да хоть что-то. Но ничего не менялось, в том числе и его знакомые не вели себя странно, оставаясь в здравом рассудке.              Но не могут же это быть и правда витамины?              — Вообще все смотрители строгие, но Пак особенно, — сказала Джису, но тут же замялась, помня совет никому не доверять. Она как никто другой знала о нём, обещая себе не нарушать его ещё раз, и всё же молчать она не могла, желая поделиться хоть с кем-то слухами, будоражащими мозг. — Говорили, что он своими руками убил нескольких студентов, которых исключили.              У Бэка вырвался нервный смешок, который Ким задел, хотя она и не подала виду.              — Я серьёзно, — девушка нахмурилась и начала поправлять подушку, будто это как-то поможет ей справиться с нервозностью. — Несмотря на запрет, слухи об этом были огромные. Только самый ленивый не обсуждал их. А так как мы живём в информационном вакууме, то каждая подобная новость могла пережёвываться месяцами, обретая как частичку правды, так и много надуманного. Но лично я застала самую первую версию, можно сказать, самую свежую и особо не изменённую.              Бэкхён уставился на Ким в ожидании продолжения рассказа, но тут же прозвенел звонок. В этот раз на завтрак. Младший раздажённо цокнул, понимая, что только что мог упустить ценную информацию, но встал с места и вместе с остальными вышел в коридор, присоединяясь к остальным студентам, уныло шагающих вниз.              Больше на эту тему с Джису он не говорил, да и сама она, кажется, уже пожалела, что завела данный разговор, поскольку весь завтрак сидела молча, медленно поедая кашу с кусочками фруктов. Не было болтовни, не редких смешков, как вчера. Сплошная тишина, прерываемая только звонами ложки о тарелку.              Утро ничем не отличалось от вечера — всё те же лица, та же тишина и те же преподаватели, сидящие, как и всегда, вдалеке от всех. Учащиеся были в основном хмурые или спокойные, служа подтверждением того, что это академия — не райское место, которое наверняка идеализированно описывается людям из внешнего мира. Здесь было хорошо разве что учителям, не связанных как таково законом и правилами. Более того, закон даже был на их стороне и фактически развязывал руки, позволяя делать всё, что только приходит в голову. Не исключено и то, что убийства студента здесь дело если не привычное, то и не сенсационное, которое замять проще простого, ведь студенты не имеют права даже возмутиться или как-то обратиться в нужные органы.              Сиди молча, учись и выпускайся. Больше от тебя ничего не требовалось.              — Какое у нас расписание на сегодня? — Бён решился немного поговорить, чтобы не тонуть в мыслях, цепляющихся к нему щупальцами, и посмотрел на девушку, надеясь с помощью неё отвлечься. Но Ким даже не взглянула на него, сверля взглядом кашу, зато вместо неё решился заговорить уже Кёнсу, сидевший здесь без своей привычной книги.              Дочитал что ли?              — Три пары. Сейчас у нас психология у Кристофера. Он пускай и кажется добрым, но не понравившихся студентов может завалить только так.              — Ага, и чтобы ему понравиться, то надо быть какой-нибудь девушкой с пятым размером груди? — насмешливо спросил Бён, поняв, что уже первый преподаватель может стать для него проблемным. С остальными явно сложится всё не лучше.              — Не угадал, Кристофер гей и любит миленьких парнишек. Чем сопливее, тем лучше. Так что ты более чем даже в его внимании. Но не сказать, что это тоже хорошо. Всё-таки власти у него много, а наказаний для преподавателей попросту нет, — До пожал плечами, как прозвучал очередной звонок. Теперь он обозначал начало занятий. — Нам пора. Нельзя опаздывать, а тебе получать выговор.              — Да-да, иначе меня исключат, то бишь убьют, — Бэкхён закатил глаза, порядком устав уже от упоминаний правил, но на пары всё-таки пошёл.       

***

      В их группе было пятнадцать человек. Большая часть кабинета оказалась свободной, но, несмотря на это, все расселись строго спереди, не желая рушить порядок и уходить на дальние ряды. Возможно, это было очередным негласным законом, в который его не просветили, но Бён не стал испытывать судьбу и расположился рядом с каким-то парнем, что тут же окинул младшего оценивающим взглядом.              — Новенький? — шёпотом спросил незнакомец, наклонившись так, чтобы спрятаться за спинами своих одногруппников, и его не было видно. — Меня зовут Феликс, а тебя?              Неужели тот самый?              — Бэкхён, — Бэк также скрылся за остальными, следуя примеру своего соседа, после чего ещё больше понизил голос. — А говорить на парах не запрещено? Меня тут итак уже запугали этими правилами, что я уже дышать боюсь.              Феликс тихо засмеялся и мотнул головой, стараясь убрать с глаз мешающуюся чёлку, но та, как назло, упала обратно.              — Запрещено, но иногда можно и нарушить эти надоедливые правила.              — Я вам не мешаю?              Внезапно, как гром среди ясного неба, раздался громкий голос преподавателя, после которого все студенты начали оборачиваться на парочку. Бён тотчас поймал взгляд настороженный взгляд Кёнсу и Джису, что, вероятно, начали сильно переживать за соседа, умудрившегося влипнуть уже в первую минуту, но Бэкхён же оставался спокойным. Правда внешне. Внутри у него всё застыло от страха.              И когда парень уже захотел извиниться, заговорил Феликс таким весёлым тоном, будто бы ничего не произошло.              — Простите, учитель, это новенький, и я вводил его в курс дела.              Бён еле сдержался, чтобы не издать смешок и при этом сохранить спокойное выражение лица, чтобы Кристофер не распознал их ложь. Но проницательный взгляд мужчины блуждал по парням, пока в один момент он не сдался и не отмахнулся.              — Раз так, то я сам расскажу ему обо всём. В конце концов, учитель я, а не ты, Феликс.              — Да, конечно, — Ли кивнул и, когда Бан продолжил пару, вернувшись к доске, парень подмигнул Бэкхёну. — Говорил же, что можно иногда нарушать.              Феликс повернул голову к мужчине, смотря на него в упор, создавая видимость внимательности, а Бён еле сдерживал улыбку, думая, что здесь, оказывается, бывает весело.              Может, не всё так и плохо, как ему казалось раньше?