Последняя ночь

Поздний вечер, ажурный мост, мириады звезд на ясном небе отражаются в гладком зеркале пруда. Они вдвоем — Лайя и Влад. Больше никого вокруг. — Звезды такие далекие. И такие родные, — почти прошептала она. — Да, сколько бы времени ни прошло — они все те же, — он улыбнулся, глядя на звезды, будто признавая в них старых друзей. — Даже спустя века. Эти звезды видят нас в детстве и в юности. И видят сейчас. Иногда мне кажется, что, глядя на них, можно увидеть себя, какими мы были тогда. В его голосе была грусть, но не то гнетущее и опустошающее чувство, а светлое сожаление о том, что давным-давно ушло. Когда она опустила взгляд с неба на него, то поняла — он уже давно не сводит глаз с нее. Лайя сделала к мужчине шаг, сократив расстояние до дразнящих сантиметров. — А если те «мы» есть до сих пор? Просто где-то в другом измерении… Одно мгновенье, и перед ней стоял не Влад, а Мехмед с его мерзкой ухмылочкой, говорящей только одно — ты дашь мне то, что я хочу иначе я возьму это силой. — Ну здравствуй, мой сладкий лукум. — Нет! Нет! Нет! — закричала она. Вскочив с постели, как испуганная лань, она не сразу поняла, что это был всего лишь сон, и он уже ушел. — Лале? Его низкий, тихий голос заставил вздрогнуть. Она обернулась со слезами на глазах. Это был он. Ее родной, нежный, ласковый и всегда-всегда заботливый Влад. Его встревоженный взгляд заскользил по ее лицу, ища ответ. Она бросилась к нему, как утопающий к спасательному кругу. Уткнувшись в его широкую грудь, девушка разрыдалась как ребенок. — Это всего лишь сон, девочка моя, — он ласково обнял ее и прижал к себе, повторяя, — это всего лишь сон, Лале. Все хорошо. Когда она подняла на него взгляд он улыбался, нежно глядя на нее. — Это всего лишь сон. Я здесь, и никто не посмеет тебя тронуть. Слышишь? — Всего лишь сон… — повторила она и снова прильнула к нему. Дрожь унималась, уходил страх, сердце сменяло дикий галоп на спокойный мерный стук. Влад усадил жену на край постели и встал перед ней на колено, взяв ее маленькие нежные пальцы в свои сильные крепкие ладони. — Лале, девочка моя, что беспокоит тебя? Она взглянула в его серые глубокие глаза и сказала: — Влад, я боюсь потерять тебя. Мужчина улыбнулся, провел по ее волосам и сказал: — Мы всегда будем вместе. Помнишь? Зачем нам различать эту жизнь и грядущую… Она помнила их клятву. Лале улыбнулась и со смущенной улыбкой, как и в тот день, продолжила: — Если мы родимся вновь. Он снова улыбнулся, взял ее руку и поцеловал каждый пальчик. — Князь! Князь! — истошный крик за дверью развеял счастливый миг как наваждение. Влад нахмурился, а Лале испуганно посмотрела на него: — Что-то случилось. — Будь здесь, я сейчас вернусь. Мужчина вышел из спальни. Несколько воинов окружили одного из гонцов, удерживая его на ногах. Парень запыхался и еле стоял на ногах, до слуха князя доносились только отдельные слова и обрывки фраз, вникая в смысл которых он хмурился все больше. Увидев Влада люди тут же расступились и смолкли голоса. — В чем дело? — властный голос князя громом разнесся в зале. Гонец поднялся — Князь… дурные вести… Мехмед… его армия… Мехмед перешел реку… Если бы под ногами мужчины разверзся ад и к нему вышел сам дьявол, это потрясло бы его гораздо меньше, чем услышанные слова. — К утру они будут здесь, у стен замка, — опасливо глядя на Влада, сказал один из воинов. Князь исподлобья окинул людей, которые, замерев, ждали его приказа. Его слово решит все. Сколько бы не пришлось быть правителем, к решению о том, что нужно отправлять людей на смерть, привыкнуть нельзя. Но это необходимо. Ради тех, кому нужна защита. А ради того, чтобы защитить ее, он готов умереть сам. — Поднимайте людей, готовность к рассвету. В тишине ночи раздался гулкий набат, и в замке воцарился хаос. В единую симфонию страха и войны через считанные мгновения сольются громкие приказы командиров, крики крестьян и слуг, плач детей, ржанье лошадей, лязг доспехов и оружия. Но сейчас князь думал о другом — нужно сказать ей. Влад вернулся в спальню. — Что случилось? — подорвалась к нему испуганная Лале. — Мехмед, — мрачно ответил он. Одного имени было достаточно, чтобы она все поняла. — Не может быть… — Лале, — позвал он жену, но она металась по спальне как раненая птица и будто не слышала его. — Нам нельзя здесь оставаться… — Лале! И снова она его не услышала, не останавливаясь ни на секунду. Тогда он подошел к ней. Резко обернувшись, она замерла. Он смотрел на нее с той самой грустью, из сна, и она забормотала: — Прошу, давай сбежим… Я не хочу здесь оставаться… Мехмед — чудовище! Он… Влад, я не хочу потерять тебя. — Я не могу бросить своих людей, Лале, ты ведь знаешь это. Я не могу их подвести. — А я не могу потерять тебя, Влад… — Ты меня не потеряешь, обещаю, — улыбнулся он и взял ее руки в свои. Оба осознавали, что этой ночью на них свалятся тяжкие испытания. Но только он знал, что замок не сможет выстоять — слишком мало людей, слишком слабые укрепления. Это был заранее проигранный, неравный бой. Но он улыбался, потому что готов был сделать для нее невозможное. — Жди меня в северной башне. Если мы проиграем, я приду за тобой. Ты меня поняла? — Влад… — Я люблю тебя, слышишь? И все сделаю, чтобы вернуться. К тому моменту, как они вышли из покоев, суета захватила замок. Воины гремели доспехами, слуги сновали с провизией и вещами. Стайка служанок подбежала к девушке, увлекая ее за собой, но Лале не желала покидать мужа. — Вы должны идти, — ласково сказал он. — Влад, я буду ждать тебя. Он провел тыльной стороной ладони по ее лицу и прошептал: — Я люблю тебя, свет души моей. — Я всегда буду любить тебя. Он поцеловал ее. В последний раз. И в этом коротком касании губ было все — страсть, ожидание, обещание, надежда. И любовь. И Влад погрузился в этот безумный водоворот. Лале, уже скрывшись за поворотом и собрав все свое мужество, бросила на него свой последний взгляд. Суровый взор, властный голос, которого нельзя ослушаться — такой грозный вид, но такое любящее нежное сердце. Она дождется его, во чтобы то ни стало. Но только судьбе было известно, что их встреча состоится в другое время. В другом веке. В другой эпохе.