Это ты меня сломал Малфой!

Он сломал меня, сломал как ломаются кости во время падения. Хотя нет, после падения наступает тишина и умиротворение, а здесь только боль. Сколько я видела предательства и боли, но ему почему то показалось что мне этого мало. Он знал, что мне остался один шаг до пропасти, что еще чуть-чуть и я упаду. Он видел как взгляд становится пустым, как слезы текут по моим щекам, но ничего не сделал. Стоял и смотрел как я падаю в бездну. Сначала протянул руку помощи, а потом этой же рукой толкнул как можно ближе к краю. А ведь я была счастлива, любимый парень, лучшие друзья, понимающие родители, казалось бы, что тут не так? Наверное если перечислять все, то не хватит времени на всю историю. Ну самые запоминающиеся были: смерть близких друзей, авария, попытка суицида, и самое главное, что меня окончательно сломало его измена и потеря ребенка. Да я была беременна, я хотела этого ребенка, я хотела счастливую семью после всей боли, что подкинула мне жизнь. Хотела каждый раз просыпаясь видеть улыбку на любимом лице и дарить ему в ответ свою. Но что-то пошло не так. Пару дней назад я ходила на УЗИ, мне подтвердили, что беременность протекает хорошо и осложнений нет, я была вне себя от радости, что у меня под сердцем растет его маленькая копия, я шла немного ускорив шаг чтобы как можно быстрее рассказать эту новость, что совсем скоро у нас появиться на свет девочка или мальчик с платиновыми волосами, с такой же белой кожей как у него, и такими же шоколадными глазами как у меня. Так как я была в другой стране несколько месяцев, я не могла рассказать ему раньше. хотелось самой рассказать эту радостную новость. Я немного нервничала, я не знала как он отреагирует. может ему вообще не нужен ребенок. Как же я тогда ошибалась. Ему нужен был ребенок, но не от меня. Я была ему вовсе не нужна. И вот я захожу в наш дом, наше поместье. Так считала я, хотя хозяйкой была уже совершенно другая. И тут сердце делает кульбит, в глазах темнеет, а уши хочется закрыть хоть чем-нибудь, чтобы не слышать то что доносится из нашей спальни. "Нашей" как же много раз я ошибалась называя что-нибудь общим, нашим. Голос доносившийся из спальни был таким знакомым... Ноги сами ведут меня наверх. Одна ступенька, две, три... и вот поворот к этой комнате, где я думала что смогу стать счастливой. Голос и стоны становятся все громче и четче, и от этого ломаются кости изнутри. Вот эта комната. Дверь приоткрыта.. Я смотрю на своего любимого, который просто трахал какую-то девушку. И тут осознание кто рядом с ним. Астория Гринграсс. Та с которой он встречался в школе, та которая возненавидела меня с первых же минут, та от которой он ушел ко мне. Они не видят меня, а я уже не могу сдерживать рыдания рвущиеся наружу. Видимо я все таки всхлипнула, потому как они заметили меня. Вот они глаза расплавленной стали, цвета грозового неба, глаза в которых я хотела утонуть. Кости врезаются в сердце разрывая на части. А эти когда то любимые глаза смотрят с почти безразличием. В них скорее читается презрение, вперемешку с недовольством, от того что их прервали. Казалось бы время остановилось, как было раньше, когда мы растворялись в друг друге, но сейчас по другому, между нами рушатся те нити, которые должны были нас соединять, у которых казалось бы нет скрока годности. Ноги немеют, а слезы душат все сильнее. Но я уже мысленно пообещала себе, что он больше не увидит моих слабостей, моих эмоций и чувств. Как только я прихожу в себя, я бегу не разбирая дороги, не оглядываясь, не хочу видеть его, но в душе надеюсь, что он хоть как то попытается меня остановить. Как же глупо. Он предал, растоптал меня, а я все еще надеюсь, что это ложь, что это не он, а кто-то под оборотным. Что сейчас я проснусь в кровати рядом с ним, после ночного кошмара. Что он как всегда прижмет к себе, будет успокаивать и покрывать мое лицо поцелуями, пока я не успокоюсь. Этого уже никогда не случиться... Я бегу к краю антиаппарационного поля, нет ни смысла, ни желания оставаться в этом месте, которое совсем недавно я могла называть своим домом. После того как я выбежала из поместья, можно было не сдерживать эмоции. По дороге то и дело вырывались рыдания из грудной клетки, смешиваясь с каплями дождя. Который казалось бы сочувствует мне. Вот край антиаппарационного боля.. Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Малфой-Мэнор, потому что знаю, это последний раз когда я появилась на территории этого поместья. Последний шаг и я растворяюсь в воздухе. Я появляюсь в своем доме на окраине магловского Лондона. Дом встречает тишиной, свежим воздухом и.... одиночеством. Да, это именно одиночество. Та пустота которая бывает после потери близкого человека, та пустота, как будто вырвали часть тебя. Оторвали, вырезали ножом без наркоза. И вдруг меня ослепляет боль, такая сильная, что дышу через раз. Как позже я поняла, весь стресс не прошел бесследно. Падая на колени, от невыносимой боли, я пытаюсь дотянуться до телефона в своей сумочке, но такое ощущение как будто на нее наложили заклятье незримого расширения. Я никак не могла достать чертов телефон. И вдруг, у меня наконец получается достать сотовый. Как можно скорее набираю номер магловской скорой помощи, но получается далеко не с первого раза, трясущиеся руки никак не помогают в данной ситуации. -Здравствуйте, чем могу вам помочь?- раздается на той стороне трубки, приятный женский голос. Называя адрес у меня дрожит голос, я никак не могу успокоиться, хоть чуть-чуть. На той стороне провода говорят что машина уже в пути, что нужно попытаться сохранять спокойствие. Последнюю фразу я уже не слышу, теряя сознание от поглощающей боли, я молю Мерлина, чтобы скорая успела спасти моего ребенка. Так как входная дверь была открыта, скорая помощь без препятствий смогла зайти в дом, чтобы увидеть как я лежала почти не дыша, раскинувшись посередине комнаты. Врачи укладывают на носилки и несут к машине, так быстро, насколько это возможно. Машина скорой несется по полупустым дорогам Лондона, желая спасти невинную девушку и ее ребенка. Я почти слышу, что происходит вокруг, но в то же время, как будто нахожусь по огромным слоем воды. Я вспоминаю все моменты проведенные с Драко, те моменты когда хотелось воспользоваться маховиком, лишь бы переживать то счастье вновь и вновь. А в это время врачи в операционной пытались спасти если не ребенка, то хоть жизнь девушке И вот я прихожу в сознание, и чувствую что там где должен быть довольно округлившийся живот, теперь плоский животик. В палату входит врач, на ее бейджике написано "миссис Амалия Смит". Женщина лет 40, с темными волосами и легким макияжем, одетая в классическую юбку карандаш и персикового цвета блузку, внушает доверие с первых минут. Она начинает опрос, на счет моего самочувствия, а также мерит давление, пульс и дает выпить таблетки. Вижу как она бросает сочувствующие взгляды, а я все не решаюсь спросить, что с моим ребенком, боясь услышать ответ. И вот те слова которые добивают меня до конца. -Мисс Грейнджер, мне очень жаль, мы не смогли спасти вашего ребенка. Примите мои соболезнования... Вот та ниточка которая держала меня, та ниточка которая соединяла меня с этим миром, рвется ... Слезы льются по щекам от боли потери. Я даже не смогла узнать кто именно у меня был, кто родился бы? Мальчик, девочка... Теперь мне никогда этого не узнать. Несколько дней реабилитации проходят как в тумане. Я не помню, что у меня спрашивали, что я делала когда рядом не оставалось ни единой души, помню только бесконечные рыдания в подушку, закрывая руками рот, чтобы хоть как-то приглушить крики. В день выписки меня забирают Гарри и Джини. Оба смотрят с сожалением, а мне на это плевать, все слезы я оставила в палате. Чтобы еще больше не травмировать организм, мы едем на машине, до площади Гриммо. В машине они пытаются меня разговорить, а я игнорируя их попытки вытянуть из меня хоть слово, смотрю на пролетающие образы людей, домов, машин, деревьев. И вот наконец мы подъезжаем к дому Гриммо 12. Джинни помогает выйти из машины, придерживая меня за руки, в то время как Гарри забирает сумку из багажника с моими вещами, которые они навезли мне во время реабилитации. Каждый последующий день похож на предыдущий. Каждый раз закрывая глаза, я представляю, что мой ребенок все еще со мной, что опустив руки чуть ниже и я почувствую как малыш пинается. Каждую ночь мне снится, то как он изменяет, каждую ночь я просыпаюсь от собственных рыданий, а утром превращаюсь в безчувственную куклу. Я молчу. Никогда не отвечаю на вопросы, лишь иногда киваю друзьям. Они понимающе смотрят, и уходят оставляя одну. Смотрят так, как будто могут понять меня, как будто они испытали эту боль. Я надеюсь, что они никогда не поймут меня, я никому не желаю испытать ту боль, пустоту, одиночество. Друзья знали о моих отношениях с Малфоем, поэтому обходили стороной любую тему связанную с ним. В один момент я решила, что больше не хочу жить, не хочу просыпаться каждый день, хочу заснуть навсегда. И вот закрывшись в ванной я наглоталась каких-то таблеток, из магловской аптеки. И опять меня спасли. Чертов Поттер вернулся раньше с работы, обойдя весь дом, и не найдя меня, он дошел до последней комнаты, где я могла находиться. Выломав дверь, он находит меня без сознания. Аппарируя в больницу, он зовет кого-нибудь мне помочь. Ну и как же они могут отказать Герою войны. Они смогли вернуть меня к никчемной жизни, в которой я не нуждалась. И опять эта рутина, но уже с походами к психиатру.