Запечатлеть навечно

Хотя нет, кое-что он изменил, возобновив с уже ставшим вполне успешным литератором Пашей общение, которое еще тогда, 6 лет назад, запретили ему «заботливые» родители. Был всего третий день весны, природа только начинала просыпаться, солнце ласкало тело, а звонкое пение хрупких птичек душу. 3 марта в Санкт-Петербург должен был приехать уже давно полюбившийся Павлу поэт. По забавной случайности, прям в здании, где проходила его конференция, свою фотовыставку проводил малознакомый, но крепко полюбившийся определенной аудитории фотограф. Паша такую возможность упустить не мог, поэтому взяв недовольного Арсения под руку, повел его туда, по дороге с энтузиазмом рассказывая глупые истории последних лет. Их культурное мероприятие прошло не так удачно, как рассчитывал Паша, но и не так плохо, как могло бы быть, с учетом того, что Арсений последние несколько лет не бывал нигде, кроме работы, собственного дома и квартиры друга. Друзья насладились истинно прекрасными произведениями прекрасного автора, практически потеряв счет времени, обсуждая свои мысли друг с другом. Пару раз чуть не поссорились, имея разные взгляды на зарубежное творчество, но в итоге сошлись на том, что если искренне, то уже достойно восхищения. Паша даже попытался затащить друга в соседнюю залу, дабы понаблюдать за развитием современной фотографии, но тот решительно отказался, предложив вместо этого прогуляться по набережной, где около 10 лет назад они иногда так глупо, иногда своенравно, но всегда счастливо проводили время. Там совсем недавно открылось новое кафе, так что ребята сочли своим долгом проверить его качество и отведать по чашечке карамельного латте ( годы идут, а вкусы ребят по-прежнему те же). Как обычно, после бурной беседы наступила тишина. Это не то неловкое молчание, когда не знаешь, что сказать. Оно не давит. Это то самое состояние, когда осознаешь, что с этим человеком приятно и помолчать. Зачем лишние звуки, когда поступки говорят намного громче? - А ты все тот же, – неожиданно прерывает тишину Паша, возвращая Арсения в реальность - Что? – не совсем понимает сказанного Арс. Ну или делает вид, что не понимает. Ну или хочет не понимать. - Несмотря на все, что произошло, ты тот же. Можешь говорить все, что угодно, но... Я знаю, кто ты. И я знаю, с к о л ь к о ты теряешь из-за своих страхов – Паша задыхается от своих же слов, давно копившихся где то внутри, в глазах застывает влага – Самое страшное, что ты и сам это знаешь. Я не буду учить тебя, нет, ты уже мальчик взрослый, мальчик умный, тем более мне уже звонит Ляся, переживает, почему опаздываю. Арс, просто пойми, уже настало время менять сгоревшие лампочки, – Воля оставляет деньги за кофе, скомкано прощается и покидает заведение, оставляя Арсения наедине со своими мыслями и 7 миллиардами людей вокруг. - Но что делать, если менять их меня вовсе не учили… - Арс говорит это то ли уходящему другу, то ли себе, то ли миру, так несправедливо поступившему с ним. Паша ушел еще двадцать минут назад, Арсений же почему-то пошел к давно забытой, но почему то вспомнившийся сейчас беседке рядом с прудом. Подходя туда, он останавливается. Его окатывает волна воспоминаний: громкий веселый смех, наивные радужные мечты, сотни необыкновенных фотографий и цветной, самый что ни на есть цветной мир. Ему не грустно, он просто в ступоре. Арс садится на лавочку, достает наушники, включает полюбившийся трек нервов и ждет. Чего? Сам не знает, но впервые за многое время он слушает своё сердце и решает посидеть там. Смотрит вокруг. Легкий ветерок небрежно качает легкие веточки, издавая слабые странные звуки, иссиня – зеленоватая вода расслабляет и в то же время почему-то напрягает, рядом стоит знакомая сердцу березка, она, кажется, изрядно выросла за прошедшие года. Погрузившись в свой мир, он не замечает, как к нему на край лавки подсаживается молодой неуклюжий парень лет 23, высокий и очень загруженный. Лишь звук чужого рингтона возвращает Попова в реальность и заставляет заметить того, кто так неожиданно нарушил его безмятежное одиночество. Он поднимает глаза, дабы оглядеть этого человека, потом встать и уйти, но что то явно идет не по плану. Он видит живого ( не путать с этими серыми мертвыми но живущими вокруг людьми) яркого и цветного, настоящего и как будто нереального парня. Внутри зажигается какой то напористо светящийся огонёк, он озаряет все вокруг, поливая светом в радиусе 3 метров, именно то место, где сидит этот молодой человек. Парень с глазами цвета самого красивого изумруда, с самыми красивыми ушками, с кудрявой челочкой, небрежно бьющей по лбу. Он явно чем-то раздражен, он кричит на кого то по телефону, злится и неосознанно сжимает кулаки. Края его клетчатой рубашки не выдерживают и разлетаются по сторонам, из кармана выглядывает почти докуренная пачка сигарет. Арсений цепенеет. В этот момент все его внутренности делают кувырок назад, затем вперед и в итоге разлетаются кто куда. Стеклянная стенка внутри в момент разбивается, больно карябая душу и заставляя ее истекать кровью. Он чувствует внутри что то дико знакомое но когда то потерянное… Вдох. Зеленые, как утренняя трава, глубокие, что хочется утонуть и раствориться, глаза . Выдох. Алые как кровь слегка приоткрытые и дико красивые пухлые губы. Вдох. Родинка. Справа чуть ниже губы. Казалось бы, самая обычная родинка, но почему то хочется сравнить ее с произведением искусства. Выдох. Руки, густо усеянные браслетами и кольцами, окутывающими столь длинные и тонкие пальцы. Сейчас хочется лишь одного. Нажать на кнопку и забрать этого человека, кусочек его жизни и света себе. Арсений достает помятую бумажку из рюкзака, где-то на дне находит плохо пишущую ручку, небрежно черкает что-то ею и убегает. На самом деле он просто быстро уходит, но в своей полной эмоций голове он бежит. Он сбегает от реальности, голова кружится, тяжелое дыхание учащается, внутри что то болит, не давая покоя ни голове, ни сердцу, разбивает его, собирает по кусочкам, неровно их склеивая, отбирает воздух, наполняет легкие огнем, воспламеняя. Он не помнит, как добирается до дома, как трясущимися руками два раза проворачивает ключ в замке, как раздевается и встает под холодный душ, стараясь прийти в себя. Ледяные капли приятно бьют по оголенным плечам, стекают вниз, но даже они не в состоянии потушить тот пожар, пламя которого так неожиданного окутало его. Он понимает, что лучше лишний раз не шевелиться, чтобы выжить, но дикий животный страх мешает спокойно дышать, и он задыхается, не понимая ничего. В глазах все расплыто, голова мутнее речки после дождя, а в горле ком, мешающий поглотить столь необходимый воздух. Он цепляется за каждую возможность, но что то сковывает тонкую шею и сильно отдает в голову. Этот ком действительно трудно описать и еще труднее отпустить. Антон окидывает взглядом бесстыдно мигающий экран телефона и даже представить себе не может, зачем староста факультета названивает ему в выходной день. Он отвечает на звонок и с легким интересом в голосе здоровается с девушкой: -Привет, Сонь. Что-то случилось? — он действительно не понимает, чего ему ожидать. Учеба всегда давалась ему легко, правда найти на нее время среди миллиона подработок было не так просто. — Шаст, тут такая проблемка небольшая. Тебя, кажется, отчисляют… Стой, стой, не кричи! — предвещая бурную реакцию парня, она решает сразу сказать все, что знает, — Помнишь тот проект, в котором ты подрабатывал месяца три назад…так вот, его организатор, как оказалось, уже давно враждует с нашим ректором, в общем, все это как-то вышло наружу и теперь ты и 4 ребят с других потоков вынужд….- она не успевает договорить, так как Антон скидывает трубку и садится на ближайшую лавочку, чтобы обдумать происходящее, не обращая внимания на уже сидящего там мужчину. Сейчас действительно не до него. Антон даже не замечает того, как этот мужчина в открытую пялится на него, сменяя тысячи эмоций на вполне симпатичном лице, а затем и вовсе отдает ему какую-то бумажку. Шастун собирается развернуть ее и прочитать, но его обрывает сигнал смс, поэтому он пихает послание от незнакомца в дальний карман рюкзака и открывает телеграм. «Мне правда жаль, Шаст. За документами можешь прийти во вторник с 10 до 12» *** Антон Шастун — молодой парень 22 лет, обреченный на вечную борьбу за выживание. Биологические родители бросили его, когда мальчику было всего 4 года, они просто решили, что этот ребенок — ошибка их молодости и они еще не нагулялись. Самым близким человеком, заменившим ему и мать, и отца, и братьев, и сестер являлась его бабушка, Людмила Серафимовна. Россия процветает и растет, налоги и пенсионный возраст тоже, а вот сами пенсии не особо. Поэтому проблемы с деньгами у семьи были всегда, и если сначала Людмиле Серафимовне удавалось это скрывать от внучка, то повзрослев, он стал понимать больше, поэтому сбегал с уроков и разгружал вагоны какого-то подпольного магазинчика, где для работы паспорт не требовался, лишние вопросы не задавались, а деньги регулярно выплачивались. Он обманывал бабулю, не ходя в столовую, воруя на переменах хлеб у младших, но зато копя деньги, выдаваемые ему на «школьные обеды» заботливой опекуншей. Он научился врать там, где нужно, молчать, когда нужно и не спрашивать, кому так нужно. Жил он фразой «цель оправдывает средства», но его целью было обеспечить покой любимому и единственному любящему его человеку, поэтому мораль уходила куда-то на второй план. Трудно думать о том, правильно ли ты поступаешь, когда живот сводит от спазма, голова кружится от голода, а с рук не сходят мозоли от разгружаемых коробок с апельсинами, края которых постоянно царапали нежную кожу юноши. Антон не сетовал на жизнь и ее несправедливость, не плакал ночами и даже не грустил. Напротив, он смеялся. Он рано понял, что лучшее оружие в руках противника — знание твоих слабостей, а так как проигрывать эту битву он не собирался, настоящим он бывал редко. Только с бабулей. И то не на 100%, приходилось же надевать маску вечно шутящего мальчишки, наслаждающегося самым беззаботным периодом своей жизни, постоянно всех подбадривающего, обреченно натягивающего столь красивую, но уже потерявшую свою ценность улыбку. Он буквально стал клоуном. Считал это защитой. Разучился понимать себя, пытаясь понять всех вокруг. *** — Антош, блинчики готовы, вставай…- из кухни раздался самый родной голос. — Ба, еще 5 минуточек прям, всего 5… — собрав все силы, прокричал Антон. Антон, вернувшийся с подработки в 5 утра, еще не понимающей, как поделиться с бабулей новостью об отчислении. И стоит ли вообще заставлять ее переживать? Отсутствие учебы пугало не так сильно, как отсутствие ранее спасающей стипендии. В голове уже круговорот мыслей, что же делать. Деньги. Деньги. Деньги. Эти бумажки, от наличия которых зависят жизни миллиона людей. Эти бумажки, которые либо открывают двери в высший свет, либо запирают в низшем. Эти бумажки, которые одним своим присутствием или отсутствием могут разрушить всё. Даже подумать страшно. Вся наша жизнь строится на них. Люди ежедневно идут на работу, дабы заработать д е н ь г и. Для чего? Для того, чтобы купить продукты, чтобы купить лекарства, чтобы купить одежду, чтобы оплатить квартиру. В итоге находясь в этой квартире они сидят в этой одежде, в кармане которой купленные лекарства, кушают эти продукты и думают о том, как бы пойти завтра снова на работу, чтобы…что? снова з а р а б о т а т ь д е н ь г и получается, они живут, чтобы выживать. Антон находится в прострации, так что решает соврать, что немного приболел Людмиле Серафимовне, и остаться дома, дабы переварить свалившуюся на него ситуацию. Отличным вариантом, чтобы отвлечься, он находит просмотр фильма. Лежа в кровати и лениво перебирая уже наскучившие фильмы, он решает послушать музыку, но для этого требуется найти наушники, которые, вероятно, лежат запутанные где то на дне рюкзака, расположившись по соседству с толстовкой и недоеденным печеньем (нет, ну у всех бывает). В поисках наушников он находит уже невероятно помятую и непонятно как выжившую записку от того загадочного незнакомца, как для себя обозначил того мужчину Шастун. Развернув ее, Антон пребывает в ступоре, разглядывая корявое «8 987 765 4565 АРС ПОЗВОНИ». Сначала все кажется каким — то глупым детским розыгрышем, затем начинает пугать, мало ли извращенцев развелось, а вскоре ситуация кажется и вовсе абсурдной. Решив, что терять уже нечего, он набирает еле видный номера телефона и нажимает на «вызов», готовясь либо к ущербной шутке, либо просьбам о помощи. *** Арсений сидит в офисе, привычно грустно перебирая недавно присланные ему отчеты, в голове одновременно пусто и слишком заполнено, миллионы вопросов волнуют Арсения, но сам себе на них он никогда не ответит, как минимум, основываясь на ничем не оправданных принципах и уверениях. Его мобильник оживает, и Арс уже настраивается привычном тоном в сотый раз прочитать Паше лекцию о том, что не стоит беспокоить его в рабочее время, но на экране высвечивается незнакомый номер. Арсений немного в недоумении, кто же может звонить ему, ведь чтобы тебе звонили, нужно хотя бы давать кому-то номер, что лично он не делает. — Ало… — разносится из телефона. — Здравствуйте, извините, но с кем я имею честь разговаривать, — нарочито деловитым тоном интересуется Попов. — А…эм….вы оставили свой номер вчера на набережной с просьбой позвонить, если это вообще были вы…мне очень неудобно, если нет, извините, не стоило звонить, наверное, — в голосе Антона бушует неуверенность, смешанная с неловкостью и стыдом. Арсения будто ударяют шокером, причем, не раз, это делают, не прекращая. Он чувствует заряд тока, не имеющий начала и что хуже, не предвидящий и конца. Арсений собирается сам и собирает все (несуществующие) силы и отвечает: — Все хорошо, это был я…действительно я…я… — в голове Попова миллионы идей, кем бы ему представиться, дабы иметь шанс на повторную встречу с этим парнем. Начиная с сантехника, заканчивая окулистом. Ничего не подходит. — Я фотограф, — выпаливает он, сам того не понимая, — Ваша внешность меня очень заинтересовала и я хотел бы поснимать вас, если это, конечно, вам интересно. — Оу, знаете, наверное, нет, спасибо, — Антон уже на полпути к тому, чтобы положить трубку, ибо теперь версия с извращенцем кажется не такой и бредовой…. — Я заплачу. Сколько угодно. Деньги не проблема, — срывающимся и дрожащим голосом произносит Попов, пользуясь единственным имеющимся козырем, и сам того не понимая, попадает в точку. Деньги все-таки отличный мотиватор, особенно когда тебя выгнали из универа, а у бабушки явно не хватает даже на лекарства. — Где и во сколько? — задетый за живое, Тоша сухо обговаривает детали. — Нам надо будет встретиться, чтобы обсудить подробности, если вы не против, в кафе на набережной, завтра в 5? — Арсений скрещивает все имеющиеся у него пальцы, надеясь на положительный ответ и, видимо, это действительно работает, ведь в трубке слышится глухое — Хорошо, до завтра. *** «Хорошо, до завтра….хорошо, до завтра….» — уже в четвертый раз повторяет услышанную фразу Арсений, постепенно вникая в ее смысл. Завтра он увидит человека, которого позвал на съемку. Стоп, куда он его позвал? Неожиданно даже для самого себя он начинает истерически смеяться, обдумывая сложившуюся ситуацию и даже не представляя выхода из нее. Рядом проходящая коллега смотрит на него с интересом и легким испугом, но это не важно. Ему придется… Снова… Взять фотоаппарат в руки? Ну нет уж, на такое он не подписывался. И вообще, он человек свободный, имеет право на выбор. Даже в голове Попова эти оправдания выглядят глупыми с учетом того, что он сам предложил это парнишке, упорно настаивая, используя для этого такой нестандартный для него рычаг, как деньги. «Арс, просто пойми, уже настало время менять сгоревшие лампочки.» — проносится в голове мысль, не дававшая свободу его голове последние несколько дней. Самое забавное, что лампочки вовсе не сгорели. Если подумать, то Арс светодиодная лампа. Не лампа накаливания, те слишком хрупкие, не галогенная лампа, эти нагреваются слишком быстро и сильно, что не свойственно мужчине, не люминесцентная, те чисто визуально на него не похожи, он именно LED (светодиодная), ведь сам он практически не греется, имеет не слишком сильную эквивалентную мощность, зато огромный световой поток, служит гораздо дольше остальных и главное — практически не разбивается.