Вместе

Фелиция Хониккер никогда не любила зиму. С наступлением декабря она закрывалась у себя в комнате, заворачивалась в тёплый плед и старалась особо никуда не высовываться. Она всегда была чувствительна к холоду, а потому зимой постоянно замерзала и нередко болела. От пробирающего до костей холода её не спасало ничего: ни десять слоёв одежды, ни включенный на всю катушку электрический камин, ни литры горячего шоколада. Как итог, три месяца в году ей приходилось мучиться от невыносимого мороза и вечных болезней. И за это, пожалуй, она ненавидела зиму больше всего. А ещё Фелиция Хониккер любила Шарлотту Вайлтшайр. Сильно, до звёздочек в глазах и молочно-белых бабочек внизу живота. Именно поэтому сегодня, когда на улице шёл небольшой снежок, она потащилась с ней на улицу. Потому что Шарлотта обожала зиму. Потому что Шарлотта хотела погулять, а Фелиция не смогла отказать ей. Они шли по заснеженной улочке, держась за руки, и молчали. Шарлотта с восхищением разглядывала снежинки, легко опускающиеся с небес, а Фелиция смотрела строго себе под ноги. Снежинки её не интересовали совершенно. Она вообще предпочла бы вернуться домой, в тёплую квартиру, залезть под пуховое одеяло и долго-долго греться, потягивая какао с зефирками. Но вместо этого ей приходилось находиться тут, на собачьем морозе. Единственное, что хоть немного радовало её, — это Шарлотта. Она всё время счастливо улыбалась, и Фелицию это немного успокаивало. Ну хоть не зря она потащилась сегодня на улицу. Тяжко вздохнув, Фелиция наконец подняла голову. Ей надоело рассматривать снег под ногами, и потому она решила переключиться на что-нибудь другое. И ей даже не пришлось искать, на что. Её внимание сразу же привлекла Шарлотта, идущая с ней рядом. Сейчас, облачённая во всё белое, она идеально сливалась с окружением. Фелиции она напоминала ту самую пресловутую снежинку, маленькую и красивую. И вот на неё она смотрела с удовольствием. Она любовалась её пушистыми белоснежными волосами, водопадом спадающими на плечи и спину, аккуратным бледным личиком, как у фарфоровой куклы, искрящимися радостью и восторгом молочно-белыми глазами, и совсем не могла отвести взгляд. Да и не хотела, если честно. Наоборот, ей бы хотелось застыть в этом моменте на вечность. Хотелось всегда смотреть на прелестную Шарлотту Вайлтшайр, запоминать каждую, даже самую мельчайшую деталь её ангельского образа. Хотелось, в конце концов, просто всегда быть с ней рядом. Она даже позабыла о холоде, который до этого её не оставлял ни на секунду. Теперь ей стало невероятно тепло, а все мысли занимала её самая любимая Шарлотта. Однако продлилось это удовольствие, к несчастью Фелиции, недолго. Потому что Шарлотта, видимо, почувствовав, что на неё смотрят, обернулась. Их глаза встретились, и Фелиция вздрогнула от неожиданности. Несколько секунд она просто стояла, пытаясь переварить произошедшее, а потом её щёки залились пунцовым румянцем. Ей вмиг сделалось стыдно из-за того, что её засекли, и она тут же отвернулась, дабы скрыть смущение. — П-прости, у тебя просто снежинки в волосах запутались, — попыталась оправдаться она. Отчасти она даже не соврала: у Шарлотты действительно в волосах застряли несколько снежинок, которые она сама не заметила. — Ох, правда? — Вайлтшайр удивлённо ахнула, и Фелиция краем глаза заметила, как она провела ладонью по волосам. — Действительно… Спасибо, Фели, — она мило улыбнулась. — Ага, — Хониккер лишь коротко кивнула. Про себя она облегчённо вздохнула. Кажется, пронесло. Шарлотта смахнула с волос мелкие снежинки, и они продолжили прогулку. А про себя Фелиция решила, что больше ни за что не пойдёт гулять зимой. Даже если позовёт Шарлотта. Ей хватило и одной неловкой ситуации.