Вместе

За окном стоял снежный февральский вечер. Пушистые звёздочки-снежинки, легко вальсируя в воздухе, плавно опускались на землю, укрывая её белоснежной пеленой. Фелиция иногда от скуки поглядывала на них, следила за их траекторией, мысленно старалась предугадать, куда какая упадёт на этот раз. Не то чтобы ей было это особо интересно, она просто пыталась чем-то себя занять, пока Шарлотта возилась на кухне с какао. Телевизор, тихонько игравший напротив, ни капельки её не увлекал: сейчас там показывали какую-то дурацкую мыльную Оперу, которые так обожал Беннетт. Фелиция же, наоборот, терпеть не могла подобные сериалы. Куда больше ей нравились документальные или научные фильмы, но такие, как правило, показывали крайне редко и только днём, а потому приходилось занимать себя чем-то другим. Подперев щёку кулачком, она снова скучающе посмотрела в окно. Вечерний пейзаж так и не менялся: снег продолжал падать, оседая на ветках деревьев, подоконниках и крышах домов, на улице не было ни единой живой души. Очевидно, все уже давным-давно сидели в своих уютных квартирках, кто-то наверняка готовился ко сну. Словом, ничего интересного. Понаблюдав ещё пару минут за мельтешащими белыми мушками, Фелиция тяжко вздохнула и отвернулась к телевизору. Там как раз уже показывали рекламу. Что ж, хоть что-то новое. — Эй, Шарлотта, долго мне ещё тебя ждать? — нарочито громко, чтобы её точно услышали, выкрикнула Фелиция. Она уже спрашивала об этом минут десять назад, но всё же решила ещё раз уточнить. Всё равно лишним не будет. — Уже иду, Фели! Я как раз закончила, — отозвалась та. И действительно, сразу же после этих слов в коридоре послышались робкие шажочки. А уже совсем скоро в дверном проёме показалась хрупкая фигурка Шарлотты, облачённая в розовую пижаму с кроликами. В руках она держала поднос, на котором стояли две кружки с дымящимся какао и тарелка с воздушным зефиром. При виде последнего Фелиция несдержанно облизнулась: воздушный зефир был её любимым. — Ну наконец-то. Я уж думала, что совсем тут закоченею, пока ты там копаться будешь, — пожаловалась она и демонстративно обхватила себя руками, дабы показать, насколько сильно замёрзла. Тут она, конечно, слукавила: дома у Шарлотты было не так уж и холодно, да и кардиган, который она предусмотрительно прихватила с собой, хорошо согревал. — Прости, — Вайлтшайр неловко улыбнулась. После она подошла к ней, поставила поднос со вкусностями на журнальный столик и плюхнулась рядышком на диван. — Айден запрятал пакетикиь с какао слишком глубоко, я долго не могла их найти. Вот, держи, это в качестве извинения, — она подцепила тонкими пальцами с тарелки одну зефирку и протянула ей. — Извинения приняты, — Фелиция хмыкнула, больше для виду, и приняла угощение из её рук. Когда она забирала зефир, то их пальцы нечаянно соприкоснулись, отчего по коже пробежалась стайка мурашек, а сердце забилось быстрее в груди. И тем не менее, внешне она ничего не показала, лишь быстро выхватила сладость и отвернулась, пока Шарлотта ничего не заметила. Ненадолго между ними повисла неловкая пауза. Фелиция, смущённая неожиданным тактильным контактом, не знала, что говорить, о Шарлотта просто разглядывала её. Внимательно, изучающе, как будто даже любовалась. От пристального взгляда её молочных глаз сердце снова начинало трепетать в груди, а внизу живота заводили хороводы бабочки. Но, к счастью для Фелиции, продлилось это недолго, поскольку вскоре Шарлотта решила завести диалог: — Кстати, Фели, ты уже решила, как будешь отмечать свой день рождения? — поинтересовалась она, взяв с подноса одну из кружек с какао. — А? — Фелиция вздрогнула, совсем не ожидавшая, что она так скоро заговорит, но после лишь выдохнула и начала нервно теребить краешек кардигана. — Вроде того. Дядя уже нашёл место, осталось только выбрать меню. Ещё какое-то время они разговаривали. Фелиция делилась пожеланиями насчёт праздничного меню, рассказывала, что дядя и ребята собирались сделать для неё в этом году, а Шарлотта внимательно её слушала. Иногда она предлагала свои варианты, и они вместе их обсуждали. А потом их диалог перешёл в совершенно иное русло. Они строили догадки о грядущих экзаменах, планировали, что будут делать на весенних каникулах и просто болтали о всяких пустяках. И чем дольше они говорили, тем больше Фелиция расслаблялась. Смущение отпускало её, и на его место приходило блаженное чувство умиротворения. Так всегда бывало, когда она находилась рядом с Шарлоттой. И, пожалуй, именно за это Фелиция её и любила. А ещё за уют, который она создавала одним только своим присутствием, и который не покидал их весь вечер.