Архонт любит троицу

      Люмин не понимает, почему окружающие настойчиво пытаются свести ее с Дилюком. По какой-то причине весь Монд считает, что им предначертано быть вместе, и старательно об этом не то что намекает – говорит прямо в лоб.       – Из вас бы вышла прекрасная пара, – тянет Сара, когда Люмин покупает у нее цыпленка в медовом соусе. Взгляд у нее мечтательно блестит, и Люмин едва удерживается, чтобы не закатить глаза. – Мистер Дилюк невероятно хорош, тебе действительно повезло, что вы стали напарниками!       – Со мной еще путешествуют Кэйя и Венти. Нас четверо, а не двое. И вообще, мы не так часто работаем вместе, я в основном делаю задания в одиночку, – максимально мягко напоминает ей Люмин и кривится, когда Сара лишь отмахивается от ее слов. Последнее, чего ей хочется после зачистки целого гнезда хиличурлов – это убеждать весь мир в том, что с Дилюком их связывают исключительно товарищеские отношения.       – Ты бы видела, как он смотрит на тебя! Такого мужчину упускаешь! – не внимает ее молчаливой просьбе Сара. Воздух наполняется густым ароматом меда, и Люмин сглатывает слюну.       – Сара, прекрати, – цедит она сквозь зубы. Люмин нервно барабанит пальцами по стойке, ожидая, пока невероятно болтливая Сара закончит готовить цыпленка – чего у нее не отнять, так это умения готовить и параллельно вести светские беседы. Ну, если преднамеренные попытки открыть ей, слепой девице, глаза на неотразимость господина Дилюка можно считать светской беседой.       Насмешливый взгляд сверлит висок Люмин все время, пока она переминается с ноги на ногу около стойки и пытается вставить словечко, способное перебить неугомонную Сару. Люмин на короткий момент поворачивает голову в сторону столиков, стоящих неподалеку, и делает страшные глаза, обещая все небесные кары нахалу.       Венти показывает ей язык, мол, я совершенно ни при чем, и возвращается к болтовне с Паймон. Он не прекращает улыбаться – и Люмин знает, что он, нахал, просто смеется над ее невезением. Настроение резко опускается на планку ниже: голод и усталость мешаются с раздражением, и все, чего Люмин хочет – это поесть, помыться и завалиться наконец-таки спать.       Когда Сара наконец-то ставит перед ней блюдо с цыпленком, не переставая трещать о том, как же Люмин повезло отхватить такого мужчину, Люмин буквально выдирает это блюдо у нее из рук и поспешно сбегает с поля боя. У Венти, сидящего за столом, на лице растекается наглая улыбка. Люмин грохает блюдом о столик, измученно падает на стул и, игнорируя довольное щебетание голодной Паймон, говорит:       – Ни слова.       – А я и не собирался, – безмятежно отвечает Венти. Он тихонько бренчит на лире, перебирая струны тонкими пальцами, изредка откусывает от спелого, сочного яблока и выглядит таким довольным, что Люмин тут же хочется стереть это счастливое выражение с его лица.       Спокойно, думает Люмин, спокойно. Не Венти же виноват в том, что жители Монда считают своим долгом устроить личную жизнь не только Люмин, залетной путешественницы из другого мира, но и самого завидного холостяка Мондштада. То, что они путешествуют в составе одной команды, не означает совсем ничего, только окружающие это почему-то не хотят понимать.       Она дербанит несчастную курицу, вымещая на ней злость, пока на ее плечо не ложится прохладная ладонь. Люмин вскидывает взгляд и щурится – засранец Кэйя специально встает так, чтобы его силуэт подсвечивало ясное солнце, – а после дергает вторженца в сторону стула.       – Моя леди нынче воюет с цыпленком? – наиграно удивленно спрашивает Кэйя, элегантно закидывая одну ногу на другую и облокачиваясь на спинку стула, а после чинно складывает руки на коленях, как благовоспитанная девица. Люмин награждает его скептическим взглядом и проникновенно молчит. Тогда Кэйя продолжает: – Не будете ли вы так любезны позволить вашему верному рыцарю помочь с заклятым врагом?       Кэйя всегда такой – к его поведению Люмин уже привыкла и даже научилась отвечать флиртом на флирт. Почему-то с ним Люмин никто не пытается свести – наверное, потому что Кэйя так ведет себя со всеми, а она ни разу не особенная. Как бы Кэйя ни приобнимал ее фривольно за плечо, ни ерошил волосы, ни оплачивал покупки и ни дразнил, для жителей Монда он навсегда останется не более, чем хорошим товарищем Люмин.       Не то что господин Дилюк.       Люмин молча кладет приборы на блюдо и пододвигает его к Кэйе, и тот принимается нарезать курицу на ровные кусочки – не чета трухе, в которую Люмин только что превратила нежное мясо. Паймон исходит слюной и пищит что-то нечленораздельное, но Люмин смотрит исключительно только на то, как ловко Кэйя разделывает курицу на части. Паймон любит грызть ножки и крылышки, в то время как Люмин предпочитает мягкие грудки – и Кэйя это прекрасно знает.       – Ну вот и все, – воркует Кэйя, пододвигая блюдо поближе к Люмин. Паймон с восторженным писком налетает на свою порцию, в то время как Люмин еще некоторое время залипает на сильные смуглые пальцы, затянутые в ткань перчаток. – Проснитесь и пойте, моя леди. Вам нужно поесть. Поспите в таверне, я даже могу донести вас на руках, если потребуется.       Люмин переводит взгляд на Кэйю. Он игриво улыбается, но в глазу, не скрытом повязкой, читается искреннее беспокойство. Под его взглядом у Люмин начинает болеть все, что можно и нельзя, и она вдруг ощущает, что слабеет. Кэйя – слишком очаровательный засранец, и Люмин вновь влипает в сети его харизмы.       – Угу, – просто отвечает она и приступает к еде. Их столик окутан усталостью и покоем, и даже вечно веселая Паймон понимает атмосферу, поедая свою заслуженную курицу молча. Венти тихонько тренькает на лире и что-то мурлычет себе под нос, а Кэйя покачивает из стороны в сторону стакан воды, набранной из фонтана, и меланхолично смотрит куда-то вдаль.       Кэйя замечает взгляд Люмин, и вся отрешенность пропадает, словно ее и не было никогда. Он подается вперед, кладет локти на стол и подпирает ладонью подбородок. На льдисто-синей радужке танцуют смешинки, и Люмин фыркает – в этом весь Кэйя.       – Будешь? – спрашивает она и тыкает в него вилкой с нанизанным на нее кусочком курицы. Кэйя вскидывает точеную бровь, а после проказливо улыбается и наклоняется еще ниже – хватает мясо прямо с зубчиков, не отрывая игривого взгляда от лица Люмин.       Люмин вспыхивает и возвращает вилку на законное место, а после ощущает негодование, когда Кэйя, нехороший человек, смеется.       – Ты такая очаровательная, когда краснеешь, – говорит Кэйя, откидываясь обратно на спинку стула. Люмин судорожно оглядывается по сторонам, но, как назло, в округе никого не оказывается – подтвердить слова Кэйи некому.       – Если ты хотела подобным образом откреститься от приписываемого вам с господином Дилюком романа, вынужден тебя огорчить – тебе все равно никто не поверит, – мелодично тянет Венти, будто слагает очередную балладу, и сбивается на сдавленное ойканье, когда Люмин пинает его под столом по коленке.       Она спешно доедает свою порцию, периодически кидая на Кэйю, довольного, как кот, объевшийся сметаны, быстрые недовольные взгляды. Лицо Венти почти сияет, его губы сложены в улыбку, и Люмин посещает мысль, что он находится в сговоре с Кэйей. Вяло сопротивляющуюся Паймон она подхватывает на руки и вновь позорно сбегает – ощущение, что весь мир сейчас стоит против нее, не оставляет ее ни на секунду.       – Передавай господину Дилюку привет! – кричит ей Сара вслед. На этот окрик оборачиваются все кому не лень: Катерина из Гильдии, проходящая мимо Маргарет и идущие бок о бок Фишль с Беннетом. Кто еще на нее таращится во все глаза, искренне пытаясь найти подтверждение слухам, Люмин знать не хочет – у ее головы и без того тысяча и одна причина, чтобы болеть.       Иронично, конечно, что комната в «Доле ангелов» у нее проплачена на месяц вперед – этот факт добавляет жителям Монда еще больше уверенности в том, что если самый желанный холостяк и спасительница Мондштада еще не являются парой, то обязательно ею станут.       Люмин понимает: доказывай всем вокруг, не доказывай – ничего не изменится.       Но, разумеется, от Эмбер она подлянки не ожидает. Люмин вообще считает ее рассудительной, пусть и излишне энергичной, и даже представить себе не может, что та тоже попадется на удочку.       – Люмин, – заговорщически бормочет Эмбер, и Люмин кивает, показывая, что слушает. Они сидят на лесной опушке в Вольфендоме, переводя дух после сражения со слаймами, и позволяют себе насладиться покоем. Ровно до тех пор, пока Эмбер не добавляет: – А вы с господином Дилюком… ну… уже того?       – Чего того? – на автомате уточняет Люмин. Предчувствие подсказывает ей, что именно «того», но она молчит в надежде на то, что Эмбер таки образумится.       – Ну… в губы… целовались? – голос Эмбер понижается до сдавленного шепота. Ее щеки наливаются румянцем, а блестящие глаза бегают из стороны в сторону. Люмин протяжно стонет, когда у Эмбер вспыхивают еще и уши, а сама она закрывает лицо ладонями – видимо, успела нафантазировать себе что-то нечто большее, чем простые поцелуи.       Слышится заливистый хохот – это Венти вернулся из глубин леса прямо к самому пикантному моменту разговора. Люмин стонет повторно, но ее безмолвных страданий Венти не видит или же просто не хочет видеть. Он плюхается на траву напротив них и воодушевленно блестит глазами, будто замышляя какую-то пакость.       – Разумеется! – говорит Венти со знанием дела. Конечно же замышляет. Кто бы сомневался. Он напускает на себя невероятно загадочный вид и добавляет: – А может быть, и не только в губы…       Люмин абстрагируется от мира вокруг и делает вид, что не слышит, как Венти с Эмбер обсуждают ее личную жизнь. Благо, Паймон сейчас спит в своем подпространстве и не может слышать их разговоров, поэтому за сохранность ее психики Люмин может быть спокойна.       В своих суждениях Люмин убеждается повторно, когда красная, как рак, Эмбер валится в обморок от смущения.       – Это ты виноват, – обвиняет его Люмин, судорожно помогая Эмбер прийти в чувства. Венти лишь пожимает плечами – судя по невероятно довольному лицу, ему совершенно не стыдно.       – Ну, первоначально моей вины здесь нет, – резонно замечает Венти, но Люмин только закатывает глаза. Эмбер бормочет невнятное «я никогда не», «это слишком смущает» и добивающее – «как теперь им в глаза смотреть». Улыбка Венти становится лисьей, и Люмин давит в себе желание его придушить – так, на всякий случай, потому что ей начинает казаться, будто она понимает, откуда ноги растут.       Паймон, проснувшаяся от голода и выползшая из своего подпространства, смотрит на их колоритную троицу с недоумением и подозрением, Люмин, похлопывающая по щекам выпавшую в астрал Эмбер, отвечает ей страдальческим взглядом – она практически может слышать, как лопаются последние ниточки, на которых держится ее терпение.       От Венти всю следующую неделю Люмин бегает как от огня – проблему это, конечно, не решает, но нервы успокаивает будь здоров. Предчувствие во всю глотку поет о какой-то подлянке, разгадать суть которой Люмин не в силах. Она заваливает себя заданиями по уши, стараясь как можно чаще выбираться из Монда, только чтобы никто не капал ей на мозг.       Правда, даже так ей не удается скрыться от вездесущей Лизы, которая загорается энтузиазмом только тогда, когда ей что-то интересно ну просто позарез. Она тянет Люмин на свидание, не давая и шанса переодеться после тяжелой дороги или хорошенько помыться. На «свидании» таинственным образом оказывается и магистр Джин, которая старательно притворяется незаинтересованной, но Люмин-то видит, как в голубых глазах мерцают искры любопытства.       – Ты ведь заплатишь за прекрасных дам, верно, моя хорошая? – мурлычет Лиза. Под ее скальпельно острым взглядом Люмин ничего не остается, кроме как покорно кивнуть, мысленно пересчитывая количество моры, которое есть у нее с собой, и удрученно поджать губы. Лиза полна опасности, несмотря на ее доброжелательно-ленивый внешний вид. Люмин не поддается ее очарованию – знает, как безжалостна Лиза может быть.       Если выбирать между Лизой и Джин, Люмин выберет остаться в одиночестве, потому что с Лизой слишком страшно, а Джин вечно занята. Но в данный момент выбора у нее, конечно же, нет.       – Лиза, я в состоянии заплатить за всех нас, – пытается переубедить ее Джин, но безуспешно – дружеское влияние Лизы на грандмастера слишком велико. Она покачивает указательным пальцем в воздухе и тут же тянет:       – Джин, милая, мы не так часто выбираемся куда-то втроем. Раз уж Люмин стала инициатором затеи, пусть она и платит.       Люмин захлебывается возмущением – когда это она была инициатором встречи? – а после вжимает голову в плечи, когда два голодных акульих взгляда обращаются к ней. Бежать-бежать-бежать, твердит интуиция, но идентичные улыбки, расплывающиеся на женских лицах, пригвождают Люмин к месту.       «Если какой-нибудь принц на белом коне когда-нибудь хотел меня спасти, сейчас самое время», – панически думает Люмин, ища пути к отступлению. Пути к отступлению находиться не хотят, и в итоге Люмин натягивает на лицо нервную улыбку и утыкается взглядом в точку между плеч Лизы и Джин. И где носит Паймон, когда она так нужна?..       – Люмин, моя хорошая, мы же подруги, верно? – ласково обращается к ней Лиза. Люмин чувствует себя так, будто ее запихнули один на один в клетку с опасным хищником, который подходит к ней с каждой секундой все ближе и ближе.       – Разумеется, – вымученно отвечает она и растекается по стулу. Люмин устала. Люмин хочет помыться, поесть и поспать, а не вот это вот все. Будто она не знает, что именно у нее хотят спросить Лиза с Джин.       – Ты ведь знаешь, что у подруг не бывает секретов друг от друга? – улыбается Лиза. Люмин переводит взгляд на Джин, надеясь найти у нее поддержку, но не находит – в голубых глазах горит точно такое же любопытство, как и в зеленых. – Даже не думай уйти от ответа, моя хорошая, ты и так достаточно долго от нас бегала.       Понятно все с ними, думает Люмин. Лиза – основная сила, Джин – поддержка. И все на ее, Люмин, бедную голову, которая по закону подлости начинает болеть.       Люмин вздыхает.       – Что бы вы там себе ни надумали, у меня уже нет сил ничего отрицать.       – Так вы с господином Дилюком правда!.. – торжествующе ахает Джин и переглядывается с Лизой. Та лишь весело хлопает в ладоши и сладко улыбается.       – Ну, раз ты сама нам во всем призналась, настало время подробностей, – говорит Лиза и аж подается от нетерпения вперед. Люмин в противовес ей отодвигается как можно дальше, чувствуя себя неуютно. Нет, Джин и Лиза милые и всегда помогают советом или делом, Люмин действительно может назвать их подругами. Но в моменты, когда они хотят докопаться до истины – как, например, сейчас, – Люмин хочется бежать от них на другой конец Тейвата.       – Каких подробностей? – раздается знакомый голос позади Люмин, и она облегченно выдыхает. Дилюк подходит ближе, кладет руку на спинку стула, заглядывает Люмин в лицо и спрашивает: – Все в порядке?       – Заберите меня отсюда, господин Дилюк, – выпаливает Люмин, бросая беглый взгляд на Лизу и Джин. Джин выглядит искренне изумленной и таращится на Дилюка так, будто у него выросла вторая голова; у Лизы же на лице написано что-то из разряда «ну-ну, продолжай, я очень внимательно слушаю». – Куда угодно, только заберите.       – Хорошо, – серьезно кивает Дилюк и неожиданно подхватывает Люмин на руки. У нее даже сил взвизгнуть нет – она больше не хочет видеть несовершенство этого мира, поэтому отворачивается и утыкается лицом в ткань пиджака.       – Господин Дилюк, Люмин обещала заплатить за нас! – будто бы невзначай напоминает Лиза, и Люмин протестующе стонет. Делать ей больше нечего, кроме как платить за них!       Игривый ветер доносит до нее заливистый смех. Люмин даже знать не хочет, где сейчас находится Венти и почему именно он смеется.       – Позвольте мне, – вклинивается в разговор Кэйя. В его голосе слышна улыбка – звяцают монеты в мешочке, который он, видимо, передает в руки Лизе или Джин. Дилюк перехватывает ее крепче, бросает негромкое прощание и куда-то идет. Люмин неважно, куда именно – она лишь сжимает грубоватую ткань пиджака и дышит, дышит, дышит запахом костра и ванили. Откуда-то слева тянет морозными яблоками и розмарином – так пахнет Кэйя, и зная, что он рядом, Люмин ощущает спокойствие и почти засыпает.       Когда ее пытаются отцепить, Люмин сопротивляется и почти не поддается на уговоры – недовольно ворчит и убирает лицо подальше от любых источников света. Спина касается чего-то мягкого, и Люмин расслабляется, не отпуская, впрочем, пиджака. Она слышит чей-то шепот, льющийся прямо ей в уши, и зарывается носом в простыни.       Люмин дома. Матрас с другой стороны проседает под весом еще одного тела, и все становится совсем правильно. Кто-то натягивает одеяло на Люмин, и она довольно бормочет себе под нос благодарности. Раздается приглушенный смех, ее лба и щеки касаются губы – прохладные и горячие, как ритуал, как привычка, и Люмин окончательно проваливается в сон.       Она просыпается неспешно, почти лениво и понимает, что ей нечем дышать. Более того, ее рот залеплен волосами – что примечательно, хотя бы собственными, – а в ухо кто-то сладко сопит. Люмин активно ворочается, пытаясь скинуть с себя лишние конечности – одну руку на груди, одну ладонь на животе и одну ногу на бедре, например, – и в итоге добивается успеха.       – Моя леди уже проснулась? – хрипло мурлычет Кэйя. Он всегда просыпается первым – он чутко спит и готов подскочить в любой момент, и первым, что видит Люмин по утрам, становится его лицо. Не сказать, что Люмин против – она мажет губами по горячей щеке и морщит нос, когда ее чмокают в висок.       – Твоя леди была бы тебе благодарна, если бы ты убрал с нее ногу.       Дилюк просыпается следом – он не выносит, когда кто-то начинает говорить в преступной от него близости. Люмин поворачивает голову и сталкивается с расфокусированным взглядом – Дилюк медленно соображает после сна или дремоты, ему нужно время, чтобы раскачаться, но попирать Кэйю он готов всегда.       – С добрым утром, – негромко произносит Дилюк и снова прикрывает глаза, пытаясь урвать еще немного сна. Люмин откидывает красную прядь волос, пересекающую лицо, и Дилюк тут же ловит ее ладонь, прижимаясь к ней щекой. Выдернуть руку Люмин пытается чисто для вида, но вскоре успокаивается и переворачивается на бок, когда чувствует копошения с другой стороны.       Кэйя прижимается к ней со спины и укладывает подбородок на макушку, обнимая поперек живота. Люмин фырчит, не имея возможности разглядеть наверняка донельзя самодовольное лицо Кэйи, и с нежностью улыбается, когда Дилюк смешно тычется носом в ее ладонь.       – Ты горячий, – ворчит Люмин, когда Кэйя целует ее в макушку. – Отодвинься.       – Не хочу, – искренне отвечает Кэйя, и Люмин в отместку несильно пинает его пяткой по голени. – Ай, моя леди, поберегите силы – сегодня вам предстоит очередной тяжелый день.       Люмин переводит взгляд на окно: там едва брезжит рассвет – значит, после того как ее забрали из цепких лап Лизы и Джин, она продрыхла практически всю ночь. С губ срывается тяжелый вздох – да уж, день действительно должен быть тяжелым, раз уж вчера она ускользнула от акул-подруг в компании не только Дилюка, но еще и Кэйи.       О, пресвятые Архонты, дайте ей сил.       – Не вижу смысла больше скрывать отношения, – ворчит Дилюк. Он снова трется щекой о ладонь Люмин и лениво открывает глаза, а после щурится и мягко прижимается губами к костяшкам. Сейчас Дилюк такой домашний, такой родной, что Люмин искренне хочется его затискать. – Весь город и так считает, что у нас роман.       – И капает мне этим на мозги, – тут же добавляет Люмин. Кэйя приглушенно смеется ей в макушку. – Почему к тебе никто не лезет с вопросами, мол, «а ты видел, как Люмин на тебя смотрит» или «такую девушку упускаешь»? – передразнивает она кого-то. Судя по тому, как Дилюк дергает уголком рта, вполне себе даже успешно.       – Как хорошо, когда тебя никто не дергает, – оповещает их Кэйя.       – Тебя совсем это не волнует? – осторожно спрашивает Люмин. Кэйя на секунду замирает, а после шумно выдыхает ей в волосы.       Этот вопрос особенно остер – когда они пришли к тому, что могут встречаться втроем, Дилюк с Кэйей были удивительно единодушны в решении не афишировать их отношения. У двоих самых желанных мужчин Монда была своя группа поклонниц, и некоторые из них могли действовать очень даже радикально, если узнали бы о том, что Люмин встречается сразу с обоими.       Люмин могла постоять за себя, но, если намеренное умалчивание о природе их отношений успокоило бы ее мужчин, она была готова послушаться их настоятельной рекомендации. Правда, другое дело, что спустя какой-то промежуток времени слухи о том, что Путешественница встречается с господином Дилюком, распространились по Монду со скоростью света, и у их пары – о ужас! – даже появились многочисленные поклонники.       А вот Кэйя оставался немного ни при делах, хотя и не подавал виду, что его это как-то задевает – наоборот, неприкрыто веселился каждый раз, когда Люмин пыталась обойти запретную тему в разговоре с жителями Монда стороной. Тем не менее, Люмин каждый раз беспокоилась и давала понять, что не собиралась обделять любовью ни одного из них, но Кэйя не выказывал ни малейшего негодования.       Несмотря на то, что в городе общение Люмин с Дилюком и Кэйей сводилось к минимуму, чтобы случайно не сделать ничего компрометирующего, за пределами Монда они могли позволить себя вести немножко свободнее – мимолетно взяться за руки, прислониться плечом к плечу и урвать короткий поцелуй. Им удавалось шифроваться от Венти – или же он просто мастерски делал вид, что ничегошеньки не понимает, – и поэтому время, проведенное на редких совместных заданиях, казалось ценнее обычного.       Однако люди упорно говорили о Дилюке и Люмин, и это напрягало.       – Моя леди, мне хватает вашей любви, – честно говорит Кэйя и целует ее в макушку. Люмин стискивает его предплечье чуть крепче и настороженно смотрит на Дилюка, который закрывает глаза, будто он вообще не при делах. – Зато представьте, как удивится Монд, когда узнает, что тройка лучше двойки.       – Твое наличие никак не влияет на качество, – немного чопорно заявляет Дилюк, и Люмин фырчит.       – Как грубо, братишка, – обиженно тянет Кэйя и показывает Дилюку язык, из-за чего красные глаза угрожающе суживаются. – Никаких драк, пока мы в кровати! Моя леди, спасите меня!       Некоторое время они еще валяются в постели, не особо желая вставать, и только спустя добрый час таки добираются и до ванной, и до гардероба. Люмин со все еще алеющими после ванных процедур щеками возмущенно смотрит в зеркало – по обе стороны шеи у нее наливаются практически симметричные засосы. Дилюк и Кэйя одновременно делают вид, что их вины здесь вовсе нет – вот тебе и братья, находящиеся в контрах и волшебным образом умудряющиеся делить одну девушку на двоих.       Уже готовясь покинуть пределы винокурни, Люмин максимально серьезно спрашивает:       – У кого-нибудь из вас есть проверенное средство против бронебойного любопытства тандема Лизы и Джин?       Дилюк и Кэйя переглядываются особо многозначительно, и без контекста этих переглядываний Люмин начинает казаться, что вокруг нее снова плетется какой-то сговор.       – Думаю, все будет нормально, – начинает Дилюк, поправляя перчатку.       – Если мы просто сделаем так, чтобы все вопросы отпали, – добавляет Кэйя и стучит пальцами по бедру.       – И ни у кого не осталось бы сомнений в том, в каких именно отношениях мы состоим.       – Было бы неплохо получить от тебя по невинному поцелую в щеку, например.       – Что за дурацкая привычка заканчивать друг за другом предложения? – возмущается Люмин. Дилюк строит невозмутимое выражение лица, в то время как Кэйя нахально улыбается, за что оказывается бит, а потом зацелован первым. Потом наступает очередь Дилюка, и тот покорно нагибается к Люмин, подставляясь под ласку.       Люмин берет за руку сначала Кэйю, потом Дилюка и тянет их к выходу.       Она надеется, что больше никто не будет спрашивать о том, состоит ли она в отношениях или нет.       Бонус:       – Венти, ты же только недавно говорил о том, что господин Дилюк и Люмин скрывают свои отношения! А сейчас ты утверждаешь, что Люмин встречается с Кэйей?       – Вовсе нет, – убежденно отзывается Венти и кладет ладонь себе на грудь. Сара подозрительно щурится, решая, верить ему или нет. – Люмин встречается и с Кэйей, и с господином Дилюком, я уверен!       – Очень любопытные выводы, – тянет Сара. Венти улыбается чуть шире – если Сара ему поверит, значит, в скором времени новость узнает и весь Монд. Пару слов здесь, пару слов там, пустить весьма достоверный слух, и вуаля – развлечение на ближайшие пару недель обеспечено. Ну, или, возможно, подтолкнет незадачливую триаду действовать более открыто, а то чего они тормозят?       – И правда, очень любопытные, – соглашается Люмин, и Венти вздрагивает. Голос у Люмин наиграно заинтересованный, а в глазах таится неприкрытая ярость – Венти понимает, что она слышала весь его разговор с Сарой от первого до последнего слова и сейчас едва ли сдерживается от того, чтобы его как следует оттаскать за уши.       – Что бы ни случилось, это не я, – пытается откреститься Венти. – Я только помочь хотел!       Люмин суживает глаза. Венти сглатывает и пятится.       – Стоять, – говорит Люмин. По спине у Венти пробегает холодок. – Мы еще не закончили, Венти, милый мой друг.       И Венти останавливается.       Что-то ему подсказывает, что одними нотациями дело не обойдется.