My Adorable Prince

Чонин просыпается от скрипа кровати. Он сначала пугается, не понимая, что происходит, но, чувствуя родное тепло рядом с собой, успокаивается. Солнечный лучик, как любит называть его Ян, обнимает со спины, вдыхая аромат юного принца. Лёгкие все этим запахом переполнены, но хочется ещё, ещё и ещё. Чтобы навсегда. Чтобы так каждый день было — только они двое, в тепле, счастливые. Но Феликс знает, что так не получится. Потому что они настолько разные, настолько отличаются друг от друга сословиями, что если хоть один человек в замке прознает о том, что происходит между молодыми мужчинами — им конец. Феликс всё прекрасно понимает. Понимает, но продолжает каждое утро пробираться к младшему принцу в покои, чтобы обнять, хоть и спящего. Иногда, например как сейчас, Чонин просыпается, и тогда Феликс своим низким голосом говорит: — Неужели вы уже проснулись, господин? Я хотел понежиться с вами ещё хоть чуть-чуть… — на что отпрыск Янов смеётся мелодично, и разворачивается к парню лицом наконец, желая видеть чужую улыбку, которая когда-то позволила понять, что Чонин и правда влюблён в этого слугу. И что это, кажется, навсегда. — Мы можем понежиться ещё немного, не волнуйся, Ённи, — тепло улыбается Чонин, трепля слугу, что дуется, по волосам. Феликс от руки уворачивается, пытаясь показать, что он обижен. — Я просил не называть меня так, господин… — Ничего не могу сделать! Уж очень мне нравится твоё здешнее имя, Ёнбок, — парень дуться не перестаёт. Что значит «нравится здешнее»? Значит, настоящее ему не нравится? — Значит, моё заморское имя вам не по душе, правильно? Ну и ладно, … — обижается наигранно Ли, на самом деле просто требуя внимания. Он показательно отворачивается, показывая принцу свою маленькую спину, и поджимает под себя коленки. — Боже, Феликс, нет конечно! — кидается к нему Чонин, чуть привстав на локтях и касаясь чужой талии. Рука его быстро оказывается скинутой самим Феликсом. — Я люблю все твои имена, и заморские, и здешние. На самом деле, мне всё равно, как тебя будут звать. — в глазах младшего беспокойство, он не хотел обидеть любимого. — Главное, чтобы это был ты, — смущённо продолжает, на что старший поворачивается наконец, ярко улыбаясь. Ян понимает наконец, что это всё было просто шуткой, и выдыхает. — Ну как так можно, а, Ликс? Не пугай меня больше. — Чонин прикасается к чужой щеке, гладя большим пальцем, и Феликс трётся о чужую ладонь счастливо. — Я могу проявить слабость, господин? — внезапно спрашивает слуга, удивляя Яна. — Конечно же. Я когда-нибудь отказывался от твоей нежности, мой прелестный? — у Ли сердце заходится от такого прозвища. Так Феликса разрешалось называть только Чонину, и то только в постели. [Но, конечно же, никто об этом, кроме них двоих, не знал.] На самом деле, как таковой близости у них не было, всё же они и в делах, и даже если молодые — спешить с этим не хотят. Хоть у Яна младшего и была ранее близость с другими партнёрами, но с Феликсом хочется быть нежным. Кстати говоря, несмотря на это, Чонину очень нравится смущать своего слугу, порой выдавая настолько смущающие вещи, что у Феликса краснеет даже кожа шеи. В такие моменты он сразу прячет взгляд и порой даже убегает в конюшню, чтобы поговорить с лошадьми о своём маленьком счастье. И Яну это очень нравится. Находящийся в своих мыслях, Чонин не сразу замечает, как его мягко обнимают поперёк живота, и утыкаются в грудь личиком. Феликс немного трётся носом о ткань ночнушки младшего, но вскоре успокаивается, вместе с размеренными поглаживаниями по голове рукой Чонина. Он и не замечает, как засыпает в чужих хоромах, да и не просто чужих — в хоромах самого принца Яна. А ведь если к нему сейчас зайдут слуги, чтобы проведать, то Ли не поздоровится. Но Чонин на проблемы внимания не обращает, только улыбается засыпающему парню, и продолжает по голове гладить. Феликс наверняка неимоверно устаёт, так что Ян только рад, что парень сейчас спит. Он принц, и он всё уладит. А его принцесса пусть отдыхает, она заслужила этого. Да, принцесса без украшений, — [потому что даже когда Чонин дарит ему что-то такое, Феликс всегда отказывается, говоря «Не гоже мне, сельскому, такое носить, господин». Чонин знает, что Феликс обладает другой речью, и говорит вообще совсем по-другому, но в такие моменты Ли как будто хочет показать, что он обычный крестьянин. И Чонину это не нравится.] — но она в любом случае самая лучшая, ведь не украшениями измеряется красота и ум человека. А Феликс прекрасен всегда. Чонин выходит из комнаты первым, чтобы слуги не помешали сну его любви. Он, будучи ещё в ночной рубашке и штанах, ходит ещё сонным по дворцу, слоняясь туда-сюда. Нужно показаться как можно большему количеству слуг, чтобы те точно не зашли к нему в покои. Через минут двадцать, когда, кажется, все его видели, он спускается на нижний этаж. Родители встречают его удивлёнными глазами — принц был знаменит в дворце тем, что очень поздно встаёт. Он не любил опаздывать но, тем не менее, предпочитал спать как можно больше. «И всё равно он остаётся самым красивым в этом мире, даже собираясь в спешке» — один раз сказал Феликс, думая, что его никто не слышит. Но его слышали. Его слышал принц. Семья обменивается парой слов, Чонину приносят стакан воды. Время близится к завтраку, поэтому Ян решает, что ему пора подняться в свои покои. У Феликса, к сожалению, такая работа. Быть всегда с ним, с принцем. Если раньше Чонину это нравилось и доставляло удовольствие, то теперь ему хочется, чтобы его возлюбленный больше отдыхал. Размышляя об этом, Ян поднимается по великолепной лестнице, сделанной в европейском стиле, и, наконец доходя до своих покоев, тихо открывает дверь, проскальзывая в комнату. К своему удивлению, он никого не видит. Постель пуста, но, кажется, тепло ещё не ушло — Чонин прикасается рукой к ещё тёплым от чужого тела простыням. Теперь его постель пахнет Феликсом — вдруг задумывается Чонин. Как раз в этот момент он слышит хлопок двери, и его опрокидывают на кровать. Парень не успевает ничего сообразить. На лицо лезет глупая улыбка, чужой звонкий смех в ушах мелодично звенит. Феликс нависает сверху, продолжая смеяться, а Чонин устраивает свои руки на чужой талии. Обычно Ян всегда спрашивает разрешение, но в этот раз всё получилось как-то инстинктивно. Ли продолжает смеяться, кажется, не замечая этого. Пока не видит немного помутневший взгляд младшего. Слуга медленно затихает, всё больше всматриваясь в чужие очи, а Ян смотрит на любовь всей его жизни, и насмотреться не может. Феликс начинает краснеть — сначала кончики ушей, после щёки, и уже вскоре он становится полностью красным, осознавая до конца ситуацию. А ведь он просто хотел напугать принца. Взгляд начинает метаться по чужому лицу, и, как назло, останавливается на чужих ярко-красных губах. Феликс тут же пытается деть куда-то взгляд, и решает поднять его. Он встречается с молочно-карими глазами. Кажется, Чонин всё знает. От этого становится ещё более неловко, и Ли уже не знает, куда себя деть. А Чонин вдруг улыбается тепло, показывая свои зубки, и шепчет тихо: «Иди сюда, мой прелестный». На этом желание у обоих перешагивает черту нормы, и Феликс, немного жмурясь, отвечает чужим губам на чуть явное касание. Принц поднимает одну руку с талии, перекладывая её на щеку парня, и прижимает к себе ближе, целуя глубже. Ли немного подрагивает от того, насколько прекрасен этот момент, желая растянуть его на подольше, тем временем как Чонин уже вовсю хозяйничает и непременно доминирует в этом поцелуе. Фаворит же просто наслаждается, принимая чужие чувства, и отвечая с такой же пылкостью. Но всё прекрасное не длится долго, поэтому как раз в такой момент, как назло, в дверь стучат. Феликс быстро вскакивает, прячась за ширмой, а принц фыркает. Такой момент испортили, ну как так-то? — Не входите, пожалуйста, — начинает Чонин, подзывая к себе Феликса. — Я нахожусь не в очень приятном для вас виде. — слуга смотрит недолго на Чонина, и чуть усмехается. «Принц такой врунишка» — шепчет одними губами. А Ян и не возражает. «Зато мы сможем провести вместе чуть больше времени, мой ангел». — Ох, да, конечно… Прошу прощения, господин Ян, — тут же начинает смущаться дама. — Всё хорошо, госпожа Лиён, — пытаясь сдержать смех, отвечает ей Чонин. Кажется, у него получается плохо, потому что Феликс начинает улыбаться ещё шире. — Господин, завтрак почти готов, спускайтесь, пожалуйста! — подытоживает служанка, уходя. Ей до сих пор немного стыдно. Кажется, принцу и его фавориту и правда пора спускаться, каждому на свой «пост». Оба смеются из-за смущения пожилой прислуги, и готовятся к расставанию, хоть и ненадолго — через минут тридцать они уже встретятся за завтраком. А пока что можно выделить ещё пять минут на ленивые поцелуи. Ладно, может, семь. Но, Феликс уходит через окно быстро и незаметно — ровно так же, как и пробрался. А Чонин ведь всегда оставляет окно открытым на ночь, потому что ждёт его.

***

Феликс подаёт к столу еду, незаметно улыбаясь Чонину, а также, по просьбе королевы, приносит графин для главы семейства. Ли подаёт его за горлышко, а король забирает графин за дно — чтобы не касаться «грязного» слуги. Чонина это выбешивает. В последнее время таких моментов становится много, и это уже переходит за рамки нормального. Он резко становится хмурым, перестаёт есть и вообще порывается уйти и закрыться в своей комнате, но единственное, что его успокаивает — мягкая улыбка Ли. Он как будто глазами просит потерпеть, говорит, что всё хорошо и что он очень Яна любит. И всё это за одну секунду, в тот момент, когда их глаза пересекаются ненадолго. Всего-то секунда или две, а Чонин, кажется, узнал так много всего. На душе становится легче, но Ян всё же не может выдержать долго такое отношение к слуге, обращая на себя внимание звонким стуком вилки о тарелку. Феликс, что стоит в данный момент прямо за спиной младшего отпрыска Янов, ожидая конец трапезы, пугается. Он знает, что сейчас что-то будет, но остановить парня в данный момент, к сожалению, не может. — Матушка, Отец, я бы хотел поговорить с Вами. — начинает Чонин, как будто совершенно не волнуясь. Но Ли знает, что творится у парня внутри на самом деле. — Вы позволите? — Конечно, дорогой, конечно, — улыбается мать Чонина. Тот улыбается ей в ответ. Отец лишь машет рукой вперёд, дескать, говори. — Тогда, позвольте мне быть прямолинейным. — пара чуть вздрагивает. — Мне не нравится то, как Вы обращаетесь к моему фавориту, — начинает Чонин. Лицо взрослых ничего не выдаёт, но младший Ян не тушуется, наоборот расправляя свои крылья. Феликс же начинает дрожать. Он ни за что не хочет стать виной ссоры сына и родителей. — Феликс учился со мной, он знает манеры, и вы прекрасно знаете, какой он упорный человек. Он красив, не буду скрывать и этого. И он чист, в конце концов! И я хотел бы, чтобы такого прекрасного человека, как он, уважали в этой семье. Я очень долго сдерживался, потому что он говорил, — [показывал глазами, потому что они понимают друг друга без слов, ] — что всё хорошо, и это его не беспокоит, но если это не волнует его, то волнует меня. Прошу простить, если я был резок, — завершает свой монолог Чонин, вздыхая, и незаметно для всех сжимая штанину от нервов. Голову он не опускает, чтобы сразу посмотреть на реакцию родителей. Они не выглядят рассерженными, но это ещё ничего не значит. — Чонин, дорогой, давай продолжим этот разговор в другом месте, — о нет. Чонин знает, что ему скажут: «Они ведь слуги», «Мы и должны так с ними общаться», «Это нормально для нас», «На тебя так влияет то, что ты часто проводишь время с деревенщиной», и так далее. То, что Чонин и слышать не хочет. В этом разговоре не будет ничего полезного, и они только поссорятся. Ян младший прекрасно понимает и чувства Феликса, поэтому ругаться с родителями не хочет, но его и правда раздражает эта ситуация. — Не стоит. Я понял вашу позицию, дорогая Мама, Отец. — Чонин кланяется, вставая из-за стола — он уже закончил с едой, да и с родителями ему сейчас не хочется находиться. Да, по правилам первым из-за стола должен вставать глава семьи. Но в данный момент таких образом Чонин хочет показать как своё недовольство, так и то, что когда он станет правителем — всё изменится. Это тихий, аккуратный жест, не прямое заявление войны, потому что до неё ещё рано. Но он не мог не сделать этого. Феликс уйти не может, так как ещё не всё закончили, а ему ещё нужно убираться, ведь сегодня он отвечает за это. Чонин фыркает, вспоминая об этом, но улыбается ещё чуть дрожащему парню, стараясь хоть как-то поддержать. В покоях он немного успокаивается, и наконец садится за нужную работу. Обычно он занимается документами утром, чтобы потом сбегать в конюшни, и проводить время там, смотря на счастливого Феликса, что рассказывает истории лошадям и параллельно ухаживает за ними. В такие моменты у Чонина на душе тепло становится, наверное из-за того, что Ли выглядит очень увлечённым. В такие моменты счастье ощущается как будто материально, и хочется как можно больше растянуть такие моменты. В миг, когда их взгляд встречается. В секунду, когда сердце начинает биться как одно. Воспоминания нахлынывают с головой, и никто из них двоих не способен им сопротивляться, с улыбкой вспоминая прошлое. |15 лет назад. Королевство Юнг. После войны. Перед королём на колени сажают очередную семью заложников. Два взрослых и один маленький паренёк, на вид около лет пяти. У короля это сочувствие хоть и вызывает, но в его работе это недопустимо. Он опять взывает к переводчику, чтобы тот перевёл для заложников его слова. — Вы кем будете? , — говорит король. Старший мужчина семьи спешит объясниться. — Нас забрали ваши войска, когда разгромили город, в котором мы живём. Мы семья пекарев, ничем кроме пекарства уже не одно столетие занимается наша семья, да, — говорит он запутанно, и по его речи сразу понятно, что он деревенский. — Пекари нам не нужны. У нас и своих достаточно, — говорит скорее для себя король, и переводчик на этот раз ничего не говорит. — Решено. Они нам не нужны, так что родителей к остальным взрослым, а младшего продайте, — не успевает дать распоряжение король, как вдруг мальчик встаёт с колен, и выбегает ближе к королю, чтобы закрыть своей маленькой спиной родителей. — Нет! — звучит раскатисто по залу детский голос. — Нет, вы не можете так поступить! — говорит парень на чужом для него языке, выговаривая отлично все буковки. — Делайте со мной, что хотите, но не трогайте родителей! — умоляет паренёк, всё ещё закрывая спиной родителей, что пытаются его оттащить. Они наконец сажают его на колени перед королём, и, нагибая чужую голову, а затем, приклоняя свою, говорят: — Боже, простите нашего сына, простите, — бормочет женщина на своём языке, на заморском, а переводчик тотчас же переводит для короля. — Мы готовы принять любое наказание, прошу прощения. Простите, простите нас, пожалуйста. Феликс не понимает. Разве они хотят умереть? Зачем? Зачем, если в мире есть ещё столько интересного и неизведанного? В сердце зажигается что-то непонятное. Кажется, это злость. А, возможно, и боль. Но Ли младший понимает, что смысла сейчас в этом нет, поэтому просто склоняет голову, ожидая, что скажет правитель, и надеясь на то, что он будет великодушен. Это всё, что ему остаётся. — Ваш сын, — вдруг говорит король, — откуда ты знаешь наш язык, малец? — уже обращается к маленькому Ли. — Я люблю вашу страну! Ещё до войны я очень хотел увидеть эти места. Думаю, если сейчас они выглядят, как произведения искусства, то перед войной они были ещё красочнее, господин, — отвечает маленький Ли. — Я люблю заморские языки, поэтому решил выучить один из них, и мой выбор пал на ваш, господин. Король не успевает ничего ответить, как в зал вбегает, семеня своими маленькими ножками, белокожий юный принц. Он выглядит взбудораженным, кажется, слышавший разговор своего отца и заложников. Феликс голову не поднимает, хоть и интересно, какой из себя принц — он понимает, что это именно принц из разговора рядом стоящих слуг, — этой страны. Но ему нельзя. Лучше быть спокойным, не давая волю своим чувствам. Именно так, как его учили на пути сюда родители. Он уже один раз не сдержал своё слово не вникать, но извиняться за это он не собирается. Сейчас в маленьком пареньке борются две силы, и ни одна уступать не хочет. С одной стороны он должен слушаться родителей, не мешать им, потому что так он проявит своё к ним уважение. Но с другой стороны, если их убьют или разделят, то в этом уже не будет смысла. Голова начинает болеть от множества мыслей, их количество превышает норму для маленького мальчика. — Эй, ты… — вдруг говорит принц, прямо над Феликсом. — Подними голову! — Феликс слушается, потому что королевскую чету нужно слушать, и поднимает свои маленькие глазки. Взгляд мальчиков пересекается, и принц выдыхает. — Папа, папа, это будет он! Он будет моим фаворитом, папочка! — Радостно прыгает. Король глаза распахивает удивлённо. Соглашаться он, конечно же, не будет, о чём и говорит сыну. — Ты не можешь так поступить! Если не он, то никто! — начинает капризничать Чонин. А король не знает, что ему делать, потому что если Чонин что-то решил, то в конце концов всё точно будет так, как он хочет. — Так что ты думаешь, папочка? — опять обращается к мужчине маленький принц, после более детального разглядывания паренька перед собой. — Хорошо, Чонин, — вздыхает король. В конце концов, Чонину ведь скоро может надоесть его игрушка, и он просто её выбросит. Да и вряд ли эти люди могут быть опасны. Просто нужно будет последить за ними. — отправьте взрослых на кухню, а паренька помойте и оденьте, — Чонин только замечает, в какой одежде находится маленький Ли. Принц подаёт свою руку, чтобы помочь встать, и ярко улыбается. Феликс чуть теряется, вдруг почему-то смущаясь, но руку принимает. Два мальчика идут друг за дружкой, за руку, в хоромы маленького принца, а король не возражает, потому что не замечает — у него и так много дел. Ещё много заложников, которых нужно распределить. Тем временем, двое мальчиков уже подходят к комнате, в которой живёт принц. Последний открывает дверь, наконец отпуская чужую руку. Тепло уходит также неожиданно, как и пришло, но Феликс не придаёт этому много внимания. Они входят в освещенную светом из окна комнату. Хоромы просто огромны: в одной их части есть кровать, посередине комнаты стоит стол, а в другом конце очень много разнообразных игрушек на любой вкус. Ли думается, что в этой комнате поместится карет восемь, если не больше. А принц к этому, кажется, привык, — ничего чудесного здесь не видит. Феликс это понимает, ведь для будущего правителя такое — норма. Он ведь, всё-таки, живёт тут с рождения. — Как тебе мой обман? — немного задирая нос, говорит принц, а Феликс удивляется. — Что, простите? — Мой обман! Я специально закатил истерику, ведь мой отец согласился бы. Я это знаю. — улыбается новоиспечённому слуге принц. — Всё будет хорошо, не волнуйся. Я видел, как ты защищал своих родителей. Это было круто, — щёки принца немного краснеют. Феликс замечает это, умиляясь, тут же краснея сам из-за комплимента. — И поэтому я сказал отцу, чтобы ты был моим фаворитом. Это был единственный вариант, чтобы ты выжил…прости, нужно было ещё подумать, прежде чем такое заявлять, — чешет голову паренёк, и отворачивается к игрушкам. Щёки горят, и принц не понимает, почему себя так чувствует. Последний раз так было, когда он видел красивую миледи на балу несколько месяцев назад. — Спасибо…но,.зачем? — прерывает его самокопания Феликс. — Потому что ты классный! — оголяет свои зубки будущий король. — Я хочу, чтобы ты был моим другом. — Э-э.? — не понимает Ли. Он не очень хорошо знает язык, и тираду принца понял только наполовину, но такие слова он понимает. — А если я не хочу?.. — Что? Но я хочу, чтобы ты был моим другом! — оборачивается паренёк, топая ножкой. — Так не пойдёт, — хмурится Феликс. — Чтобы дружить, нужно два человека, что будут этому радоваться. Вы не можете заставлять кого-то дружить с вами. Я буду рад этому, но не пока вы так себя ведёте, — Феликс подходит к стене, опускаясь на пол. Он разглядывает свои ноги, чувствуя чужой взгляд, но не поднимает в ответ. Он понимает, что перед ним принц. Но даже если так, он не собирается прогибаться. Этот парень младше его, так зачем? Все люди равны — как то прочитал он в книге. И теперь Ли придерживается этого. Чонин не понимает, почему его не слушают. Обычно, когда он говорит, что хочет что-то, он это получает. И так с самого дня рождения. Так почему? Почему какой-то деревенский парень его не слушает? Тем более, что он теперь его слуга. Да, фавориту дозволены некие поблажки. Но это не значит, что Чонина слушаться не будут. Через десять минут тишина становится невыносимой для обоих. Феликс наконец поднимает голову, видя Чонина, что упорно ищет что-то в горе игрушек, и вздыхает. Кажется, о нём уже забыли, прямо как об игрушке. Если они, с такими отношениями, с этого момента будут вместе — а фавориты обычно всегда рядом, — это будет более, чем ужасно, думается Ли. Феликс читал, что фавориты в этой стране имеют некое отличное от его страны значение. Если на родине Ли фаворит — любовник короля или другой королевской четы, которому дозволено почти всё [этим часто пользуются, и получается так, что страной управляет не король, а его любовник. Кстати говоря, это и случилось в этот раз, что привело к полному разгрому страны.], то здесь фаворит более значимый и почётный человек. Фаворита для каждого члена семьи выбирают с детства, и они растут вместе. Тут это — лучший друг, советник и слуга для королевской семьи. У каждого члена есть свой фаворит. Они примерно одного возраста с господином/госпожой, которым прислуживают. И никто не может разрушить их связь. И, кажется, это прекрасно — но Феликс знает, что у них так не получится. Скорее всего, его просто выкинут, как собачонку. Ну хоть родители живы будут, и на том спасибо. — Хей, ты, — обращает на себя внимание молодой принц, что стоит напротив всё ещё сидящего Феликса. Последний медленно поднимает голову, ожидая чего угодно, но только не… — Прости. Кажется, я не должен был так говорить. Если честно, я всё ещё не понимаю, что сделал не так, но я всё же хочу быть друзьями, — парень протягивает игрушку коня, что всё время прятал у себя за спиной. — Ты…у тебя никогда не было друзей? — Феликс вдруг задумывается. Этот парень — принц, а не обычный ребёнок. Он не выходит во двор, чтобы играть со своими ровесниками. Он не ходит в школу — у него есть свои учителя, наверняка. Мысли проносятся одна за другой, и выстраиваются в цепочку. А младший тихо кивает, как бы подтверждая чужие догадки. — У меня есть знакомые, они сыновья других известных семей. Но мне они не интересны. Они уже взрослые, и говорят о взрослых вещах: правителях, экономике, девушках. И я их не понимаю. Так…будем дружить? — Ли кивает. — Будем, но не предлагай мне игрушки для этого. Дружбу нельзя купить. И потом, друзьями так сразу не становятся. Мы потихоньку будем узнавать друг друга, а потом уже будем дружить. Я буду этому рад. — глаза мадшего светятся, и Феликс улыбается в ответ. Чонин оставляет игрушку на её законном месте, и садится рядом с Феликсом, прося рассказать ему о чужой стране. Ли с охотой соглашается, ведь рассказывать что-то он может часами. Чонин прерывает его иногда охами, показывая своё восхищение, и Феликс начинает гордится и живеет на глазах. Теперь он вообще не стесняется того, что перед ним принц, да и последний только за. Они оживлённо обсуждают различия стран, принц помогает с непонятными для Феликса словами. Их разговор, к сожалению, прерывает слуга. Феликсу пора мыться, а ещё ему нужно измерить тело, чтобы швея сшила для него подобающую фавориту одежду. Чонин нового друга отпускать не хочет, но приходится. Пока Феликса нет, он, осматривая от скуки свою комнату, понимает, что у него немного не убрано. Наверное, это первый раз, когда он решил убрать все игрушки сам, чему очень удивляются служанки, что приводят Феликса. Новость очень быстро расходится по замку, доходя и до родителей Яна, разумеется. Что они думают — совем не понятно. Весь вечер мальчики проводят вместе. Чонину нужно ложится в девять тридцать ровно, но парень совсем не хочет, и это понятно — у него появился его первый друг, расставаться ни на секунду не хочется. Да и нечестно как-то: Феликса вот, кажется, укладывать не будут. Но ему приходится смириться после красноречивого взгляда няни. Та на самом деле рада, потому что у Чонина наконец появился друг, и ей не пришлось опять сидеть с ребёнком и слушать его капризы. Усталость сказывается на этой прекрасной женщине, морщинки около глаз уже становятся не мимическими, а обычными, выдающими её возраст. Единственное, что радует — улыбки мальчиков, а особенно юного принца. Кажется, он наконец-то счастлив. | Наше время. Чонин как всегда после завтрака идёт в свой кабинет, чтобы после основной работы побыстрее встретится с Феликсом. За эти годы парень и правда воспитал принца, и, кажется, они связаны друг с другом навечно красной нитью судьбы. А ведь всё так и должно было произойти. Всё так и должно было случиться. Чонин — встретить Феликса и предложить тому стать фаворитом, друзьями, а после и парой, а Феликс — согласится на всё вышесказанное. «Мы были, есть и будем вместе. Всегда и на века, » — Давали они клятву друг другу. И у каждого этот день, этот момент отпечатался в памяти, как будто его несмываемыми чернилами написали. И в душе так тепло-тепло становится. Они оба обрели счастье. Они обрели счастье друг в друге. В этот раз документов почему-то слишком много — Чонин начинает злится и путаться, что приводит к тому, что почти всё нужно делать с начала. Кажется, сегодня он задержится. Чонин знает, что Феликс никогда не будет злиться на что-то такое, потому что сам переживает, что принц уделяет большое времени ему, а не обучению и работе. Но так же Ян знает, на сколько Феликс любит его. А ожидания Ли хочется оправдывать. Он пыхтит, пытаясь сосредоточится, даже просит принести воду — такое случается крайне редко. Возможно, Чонин не может сосредоточиться из-за того, что только что сказал родителям. Или потому, что объявил отцу тихий бойкот. В любом случае Ян пытается понять, что от него хотят, но у него не получается. Единственный, к кому он может пойти за помощью, кроме отца — дворецкий Ходжун. Но тот сейчас в отпуске, и будет только через дня три. Чонин шикает. Сколько можно уже? Пора оставить это задание и заняться чем-то другим. С этим он справится попозже. В открытое окно со всей силой задувает ветер, и некоторые бумаги улетают на пол. Чонин вздыхает, виня во всём солдат, которые слишком упорно занимаются. До того момента, пока не видит записку от руки. Знакомым до боли почерком. Буквы выведены красиво и аккуратно, чуть широкие — добавляют милоты. Через этот подчерк можно понять даже то, какой Феликс — милый, мягкий, аккуратный. Словно ангел, спустившийся с небес. Его веснушки и русые волосы только добавляют нежности, а уж если Феликс носит белую одежду…кажется, он может сравнится с принцем из сказок. Приходите к пруду в шесть тридцать вечера, господин. Буду ждать вас. Постскриптум: Не морщите лицо так сильно. Это мило, но, думаю, остальным это не очень понравится. Чонин улыбается своим мыслям, перечитывая записку вновь и вновь. Он бы очень хотел писать записки Феликсу. Он бы хотел признаваться в них в любви. Хотел бы чтобы ему признавались. Но если хоть кто-то узнает…им не поздоровится. Поэтому сначала нужно подождать, пока Чонин не станет королём. А после он будет волен делать всё, что захочет, и у него будет полная свобода. Он сможет рассказать о своём счастье хоть всему миру! Но, на самом деле, не хочет им делится. Поэтому, скорее всего, это всё же не выйдет за границы королевства. Возможно, кто-то другой разнесёт эту новость по всему свету, но на это Чонину уже будет всё равно. Ян смотрит на часы обеспокоенно. Кажется, у него нет выбора. До встречи только полтора часа. Он тяжко вздыхает, но всё же поднимается с кресла. Принц поднимает со стола документы, и выходит из своих покоев, направляясь к огромной деревянной двери, что ведёт в кабинет его отца. Чонин пытается сосредоточится, говоря про себя, что ничего такого в этом нет, но получается, мягко говоря, не очень. Решение даётся нелегко, но он всё же стучится. Ему отвечают кротким «Входите, » и Ян слушается. Входит. Он не знает, что его ждёт. Возможно, разговор о Феликсе. Возможно о том, что он дворянин, и не должен водится с простым народом. Возможно о том, что ему ещё рано на трон. Но Чонин готов. Он готов ко всему, если это приблизит его мечту к реальности хоть на шаг. На самом деле всё проходит не так уж и плохо. Отец ничего не говорит на счёт утреннего происшествия, скорее всего, считая это шуткой. Так даже лучше. Главный в семье Ян быстро и понятно объясняет, что нужно сделать в этом документе, что исправить. Чонин выглядит немного удивлённым, но говорит спасибо, кланяясь, и уходит. Ему осталось воплотить всё то, что ему сказали за час. А он может и быстрее. Через некоторое время всё уже сделано, стопка готовых бумаг на столе радует. Ян откидывается на спинку, позволяя себе и своей спине немного отдохнуть. В это время он думает, что они с Феликсом будут делать. Минуты, как назло, проходят очень медленно, и это начинает раздражать. Но Чонин терпеливо ждёт, когда на часах будет без десяти. Тогда, и только тогда он встанет, оденет верхнюю одежду, захватив что-то для Ёнбока, и пойдёт к пруду. Его уже давно не сопровождают слуги на прогулках, и это единственное, что в этой ситуации радует. Ему хотелось бы открыто ходить на свидания…но, он возвращается к одному и тому же. Ему нужно стать королём. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Часы тикают, раздаваясь эхом в тишине. Чонин полностью расслабляется, но не засыпает. Не хватало ещё проспать такую встречу. Они и так в последнее время очень мало встречаются, кроме ночи, когда оба спят в обнимку. Без этого они бы не выжили. Но сейчас Чонин хочет поднажать, чтобы в нужный момент заменить отца, и в первую очередь показать свою мудрость и то, что он достоин трона. Наконец, стрелки на настенных часах останавливаются в нужном рисунке. Ян закусывает губу из-за волнения, и встаёт. Из шкафа с одеждой (хотя на деле это отдельная комната) он достаёт накидку для Феликса и берёт пиджак для себя в другую руку. Он прекрасно знает, как Феликсу нравятся рубашки на нём, хоть парень этого и не признаёт. Чонин считает, что ради этого можно и выслушать пару выговоров со стороны Ли, который будет смущаться и пытаться не смореть, в то же время одевая младшего. Это слишком мило, разве не так? На самом деле, это и происходит. Феликс, ещё издали видя своего любовника, прячет что-то за спину, аккуратно кладя на траву, и подбегает ближе, начиная ругать и смущаться. А Чонин только смеётся. Он очень счастлив, что у них наконец свидание. Настоящее. Не в конюшнях, где Феликс по большей части работает. Прямо таки настоящее свидание…правда, Ли опередил его с предложением. Но это не страшно. Чонин вскоре наверстает и это. — Господин, ну как же так? — продолжает в то же время Ёнбок. — Когда же вы начнёте заботится о себе? — А когда ты признаешь, что тебе это нравится? — щурит свои лисьи глаза Чонин. Феликс краснеет сразу же, отстраняясь, и голову опускает. Злится. Ну, либо делает вид. — Ну вас, вот правда. — он разворачивается спиной, делая шаг к берегу, но его тут же перехватывают, разворачивая к себе. Чужие руки на талии Ли. Уже второй раз без вопроса, можно ли. Но Феликс не возражает. Потому что он давно отдал себя и своё тело, в том числе, этому прекрасному человеку перед ним. Единственному, кому он доверяет. Потому что знает, что Чонин никогда не сделает ему больно. — Феликс, солнце моё. Когда ты уже перестанешь называть меня господином? Мы ведь намного ближе… — как бы в доказательство, парень трётся щекой о чужую, и целует невесомо. Феликс жмурится, но скорее от тепла и трепета, что переполняет его. Он ставит руки на чужую грудь, но не останавливает. Тепло растекается по всему телу, и вдруг Феликс понимает, что тепло это не от Чонина. Оказывается, он накинул на парня накидку, и уже отошёл ближе к берегу. Ли не успевает спохватиться, как его сюрприз раскрывают. — Ты хотел сыграть на скрипке, ангел? — улыбается Чонин, смотря своим проницательным взглядом, и как будто в душу забираясь. Но если для других этот взгляд — страшный и холодный, то для Феликса — совсем наоборот. Радостный, счастливый. И в душу ему забираются не чтобы сломить, а чтобы поделиться теплом. — Вы-…ты меня раскрыл, — тихо улыбается Феликс, кутаясь в накидку, что пахнет парнем напротив. Чонин прыскает в кулак. Слишком милый. Его ангел слишком милый. И слишком невозможный. — Я надеюсь, ты не обижаешься. Я буду рад послушать твою игру в любом случае, солнце. — Ли медленно кивает, и подходит ближе, касаясь верхнего дека скрипки. Инструмент лежит на пледе, заранее подготовленным Феликсом, а не на траве, как думал сначала Чонин. — Нет, ни чуть! Тогда, позволь мне…я сыграю. — просит Ли и, после чужого кивка, берёт инструмент в руки. Смычок быстро находит свою позицию, ложась в руке так, как это нужно. Феликс приподнимает подбородок, соприкасаясь с инструментом. Чонин не дышит. Всё, что делает Феликс сейчас кажется магией. Чем-то непонятным, но очень красивым. Даже немного интимным, личным. То, как он аккуратно прикладывается к инструменту. Как будто не он собирается играть, а на нём. Наконец: первый звук. Ян вздыхает, пытаясь не шевелится. Как будто Ли сейчас ему что-то очень-очень важное рассказывает, как будто всю жизнь к этому готовился. Музыка не перестаёт литься. У Феликса глаза полузакрытые, губы чуть приоткрыты и щёки розовые из-за ночной прохлады. Чонин находит это совершенным. Не просто красивым, нет. Это действительно совершенная картина. Феликс для Чонина — совершенен. И не важно, что случится в будущем. Так будет всегда. Атмосфера накрывает с головой, и Ян уже не может терпеть. Именно поэтому он обращает чужое внимание на себя пристальным взглядом, а после резко подаётся вперёд. Он нежно перехватывает чужую голову, целуя в губы. Боже, как же он скучал… …и Феликс тоже скучал. Именно поэтому он откладывает инструмент, прекращая играть, и позволяет парню напротив подобраться ближе. Он немного лениво отвечает пылкому принцу, но в итоге не выдерживает напора — его опрокидывают на спину. Теперь младший над ним. Тяжёлый вздох, и Ли уже сам тянет свои руки, обнимая за плечи. — Чонин-и… пожалуйста… — Ян смотрит вопросительно, а собственное имя теперь хочется до ужаса слизать с чужих губ. — Пожалуйста что, Феликс? — П-поцелуй… — краснеет паренёк, а Ян улыбается победно. — Конечно, мой ангел. Для тебя — сколько угодно, — смеётся, пока приближается к чужому смущенному лицу. — Открой глаза, мой прелестный. Поверь мне. Их губы сливаются в поцелуе через буквально две секунды. Чонин больше терпеть не собирается, так что сразу начинает доминировать. Ли же просто расслабляется. На самом деле ему очень приятно получать такую любовь, так что он просто рад. Ещё немного не привычно, что к нему так относятся — нежно, без любой задней мысли. Чонин с ним всегда трепетный, и отдаёт в отношениях себя всецело. За это Феликс очень-очень благодарен парню. Ему тоже хочется отдавать всего себя, несмотря на свою закрытость и робость перед людьми, и у него это начинает получаться. И всё благодаря Чонину. Его собственному принцу. Принцу не из тех самых сказок, нет, Чонин не такой. Чонин может и красивый, но например на лошади сидит тяжело… — О чём ты думаешь, а, Феликс? В момент, когда я дарю тебе всю свою любовь, — отстраняется Ян, чувствуя улыбку на губах парня. А Ёнбок улыбается почему-то, очень мило, как и всегда, и произносит те самые слова, которые они когда-то запретили себе говорить. — Я люблю тебя. Прости, Чонин, но я-… Вместо слов принц приближается опять, в этот раз начиная с шеи. Поцелуи переходят в легкие засосы. С чужих уст срывается наконец стон, и Чонин удовлетворённо мычит, прикусывая чужую кожу, и проводя по ней вибрации. Вкусный. Мягкий. Очаровательный. И всё это - один человек. Его ангел. Ли Феликс. — Ты же знаешь, что я тоже, мой прелестный.