Ты не умеешь любить...

Он стал таким холодным, не обращает внимания на Минхо, который всем своим видом показывает, что хочет быть рядом, его глаза блестят, но не отражаются в чужом взгляде. Сердце сжимается, отдает колющей болью, ничего не помогает. Ли пытается глубоко дышать, опускается вниз по стене, чувствует, как горячие слезы скатываются по щекам. — Почему же мне так больно? Мы знакомы пару дней, но я так сильно привязался, что теперь совсем тяжело держать себя в руках… — шепчет тот, пытаясь обдумать все, что творится у него в голове. Да, он успокоился, хоть и выглядел подавленным, казалось, что Хвану совершенно все равно. Рыжий парень хотел что-то исправить, поднять настроение им обоим, медленно подошел, аккуратно приобнимая того за шею. Минхо приподнимается на мысочки и почти касается чужих губ, как его останавливает ладонь, закрывшая рот, заставляющая напрячься. — Не смей больше касаться моих губ. Эти слова вонзились будто нож в его сердце, на глазах начали набираться слезы, которые вот-вот бы упали и побежали по щекам. В глазах можно было увидеть только один вопрос «почему?». — Тебе нужен был секс? Ты его получил. Больше не трогай. Ли будто провалился под землю, он за пару секунд искусал все свои губы, но все равно стал бороться, вбрасывая порой несвязанные фразы, дополняя их своими догадками: — Мое тело наполняется теплом, когда я тебя вижу. И мне так больно, что ты так резко обрезал все такое хорошее сейчас… Я хочу добиваться этого снова и снова. хочу почувствовать твою руку на своей щеке ни потому что я сам ее положил, а ты захотел и улыбнулся мне. твоя улыбка была для меня лучшим подарком и, черт, я так хочу это вернуть, хочу все исправить, потому что я уже, да, уже не могу без этого, без тебя. Но я не знаю, что мне нужно для этого сделать, а по твоим действиям это и вовсе невозможно. Обычно я просто опускаю руки, но сейчас мне так хочется бороться, чтобы почувствовать тебя… — Хорошо. Все будет как раньше, кроме одного нюанса… Больше не будет секса. Его речь была такой холодной и с «точкой» в конце. Возможно Хенджин не хочет этого, но для парня это было лучшее времяпровождение в жизни, поэтому он все же хотел добиться своего, пытался объяснить то, что думает, хоть и получалось нескладно: — Это та близость, самая близкая, какая бы это не была тавтология, это то, что, попробовав один раз, не сможешь спокойно жить без него, эта близость для меня считается выражением неких чувств, что не возможно передать другими способами… Я хреново объясняю свои мысли, но я хочу быть с тобой близок… — Минхо сделал паузу, действительно понимая, что слова не вернешь и не отредактируешь, как в социальных сетях, но все же продолжил, — И секс с тобой был лучшим в моей жизни! — он не останавливался, не давал вставить и слово, — Ты думаешь, что мне нужно только это? Это не так, просто ты стал моим наркотиком даже в самых интимных моментах. Пойми меня, не ищи что-то плохое, я искренен с тобой насколько, насколько не был с другими, не ищи в моих действиях подвох, не ищи то, что тебя может задеть. — тут же наконец появились первые всхлипы, потекли накопившиеся слезы, но он не прекращал свою речь, — Я так искренен, что когда-нибудь у меня таки вырвутся эти болезненные слова вроде «я люблю тебя», хоть я и пообещал себе больше не бить себя в одно и то же место, но мое сердце так жестоко требует этого… Слезы этого мальчишки все-таки тронули Хенджина, он прижал его к своей груди, вытирал слезы с покрасневших щек, давая согласие, что все будет, как раньше, лишь бы он не тратил свои слезы. — Не дай себе влюбиться. — прошептал Хенджин, не зная, что в голове у Минхо пробежала мысль «уже поздно».