Последствия пути

Гвендолин отыскала меня на выходе из церкви, где я в уединении наслаждалась мягкой прохладой летнего вечера и незаметно, тихо напевала несложную композицию, придуманную несколькими днями ранее. Люди потоком проходили мимо, совсем не нарушая моего душевного равновесия, в котором я излюблено пребывала, мечтательно глядя на луну и звезды, однако легкий приятельский толчок вывел меня из блаженного оцепенения, и, недоуменно моргнув, я вернулась к действительности. — Не спи, Элейн, замерзнешь. — Ох, Гвен, неужели у тебя не бывает моментов, когда ты забываешь обо всех проблемах и просто наслаждаешься тем, что тебя окружает? — я выпрямилась, перестав опираться плечом на створку массивной двери. — Не знаю, может быть, — она неуверенно пожала плечами, а затем задорно продолжила. — Но пока такие, как ты любуются звездами, такие как я съедают самые вкусные булочки! Не отставай, Элейн! Девушка сорвалась с места и помчалась в направлении центральной городской площади, где проходили гуляния. Если бы аббатиса увидела сейчас ее в столь неприемлемом для послушницы виде, то немедля стукнула строптивицу навершием посоха и на несколько часов отправила в зал капитулов. Но удача любила Гвендолин и следовала за ней верной тенью, независимо от того, какие передряги выпадали на долю моей подруги. Обратившись к залу, я обнаружила аббатису у алтаря, стоящую ко мне спиной. Склонив голову, она зачитывала молитву, что должна была скрепить узы новобрачных, и благодарила Эльрата за безмятежный мир. Ближайшие минуты ее ум будет занят чтением, а посему, я могла также легко, как Гвендолин, подобрать шлейф длинной юбки и побежать следом за подругой, что, собственно, я и сделала. Ласковый теплый ветер тут же быстрым порывом огладил кожу лица и развеял легкую накидку, реющую подобно стягу. Я встретила его, как старого друга: улыбкой и радостью в сердце. Будучи послушницей аббатства, живя согласно строгим канонам, тебе приходится забывать чувство свободы и власть над собственными желаниями и временем. Изо дня в день ты зачитываешь долгие молитвы, изучаешь старинные трактаты, ухаживаешь за садом и принимаешь в стенах церкви праведников, пришедших за исповедью. Старшие сестры говорят, что нам стоит радоваться, ибо мы живем в мире, не знаем страха войны и нам не приходится проводить бессонные ночи в лазарете. Остается лишь надеяться, что это счастье нас не покинет. Я бежала по мощенным улочкам города, догоняя Гвендолин. Небольшие каблучки звонко отстукивали ритм, под стать моему сбивчивому дыханию. Осевшая тяжесть в груди давила, однако я и не думала остановиться, пока не обогнала подругу и плюхнулась на дубовую скамью. — Да за тобой будто волки гнались, — падая рядом и также тяжело дыша, проговорила Гвендолин. — Я не могла позволить тебе забрать самую увесистую булочку, — смеясь, я потянулась к корзинке, что стояла на столе и достала из нее медовую плюшку. — Вечно с тобой так, — махнула рукой девушка, выдохнула еще пару раз, а следом также вытянула плюшку, чуть меньше моей. — Сначала долго размышляешь, прокручиваешь что-то у себя в голове, а потом с упрямством барана добиваешь того, что еще минуту назад даром не сдалось. — Просто я люблю бегать, когда аббатиса не видит, — подтянув кружки, я налила в них морс из графина. — И воровать у тихоходной подруги булочки, — со смешком добавила Гвендолин, откусывая кусочек и жмурясь от удовольствия. — До чего же вкусно! — Если бы я хоть на мгновение стала аббатисой и у меня была единственная возможность что-то изменить, я бы велела, чтобы нам ежедневно давали сахар, — облизывая сладкие губы, улыбнулась я и отпила морс. — А я бы отменила две из трех ежедневных месс, позволила спать до полудня, а еще... — послушница ненадолго замолчала, а затем чуть не вскочила от пробудившегося азарта. — Нет, лучше! Я бы позволила один день в неделю делать все, что пожелают служительницы! — Именно поэтому тебя никто не назначит на ее место, — хохотнула я. — При твоем участии аббатство за один день превратится из величественного монастыря в сплошные руины. — И это чудесно, — скривилась в усмешке Гвендолин. — Нет аббатства — нет службы, нет стен, нет правил и дисциплины... — И нет дома, — сухо прервала ее я. Мой настрой, вмиг ставший серьезным, остановил неблагозвучное инакомыслие подруги. Она уловила границу дозволенного и, прочистив горло, сменила направление диалога. — Тебе не показалось странным, что эльфы загостились? — Закрывшись в своем монастыре, вы, похоже, совсем не знаете, чем город живет, — вмешался в наш разговор чужой голос. Я оторвала взгляд от Гвендолин и увидела подсевшую напротив молодую горожанку. Она лукаво нам улыбалась, облокотившись локтями на стол и вертя в руках кружку с пенным напитком. — И чем же? — нахмурилась моя подруга. — Эльфы уже не меньше месяца к нам жалуют, по крайней мере, один из них стал завсегдатаем “Усталого путника”. А сегодня он решил познакомить своих друзей с нашими обычаями. — Хочешь сказать, они пришли специально на свадьбу? — На свадьбу, — кивнула незнакомка, — а еще за тем, чтобы оценить, насколько хороши наши девицы. — Глупости, — не выдержала я. — Вестимо, он демонстрирует человеческих женщин, чтобы в последующем смеяться над нашей неказистостью и плюгавостью. — Как грубо, — фыркнула горожанка, поджав губы. Недовольно смерив меня взглядом, она отдалилась, встала из-за стола и направилась в неизвестном направлении. Когда ее силуэт растворился в толпе, я почувствовала себя лучше. — Выходит, эльфы где-то на празднике, — забывая о неловком моменте, расплылась в улыбке Гвендолин и подтолкнула меня плечом. — Как насчет того, чтобы их поискать? — Неужели ты решила с ними заговорить? — мои брови повторили форму дуги. — А что в этом такого? Кроме длины ушей они мало чем отличаются от нас. — Проверни эту авантюру без меня, Гвен, — уткнувшись подбородком в ладонь, скучающе предложила я. — Не следует портить себе вечер, — подбадривая, девушка положила руку на мое плечо. — А если эльфы действительно настроены на знакомство, я не могу упустить шанс. — Иди без меня, правда, — я мягко улыбнулась подруге. — Как скажешь, — чуть подумав, согласилась Гвендолин. — Только потом не обижайся, что я нашла себе партнера по танцам, а ты нет. Она удалилась быстро, пронзительно, точно соколица, выглядывая в массе гуляющих остроухих, периодически подскакивая и вставая на носочки. Со стороны это выглядело забавно и мило, учитывая непроизвольные всплески руками и бегающие глаза. Я вновь потянулась за булкой. Вокруг уже расселись люди, существенно голоднее моего: они с жадностью заполняли свои тарелки куриными ножками, хлебом и салом, запивали это доброй порцией медовухи, от которой их кожа, как по волшебству, приобретала здоровый цвет. Развернувшись лицом к площади, я неспешно пила морс и с удовольствием подмечала красоту, которой жители облагородили наш город: между домами закрепили цветные ленты, зажгли длинные факелы, уютно подсвечивающие улицы, развесили на стенах домов цветочные венки. Отсюда мне не было видно жениха и невесту, но я точно знала, что они где-то в толпе, резво танцуют под трели музыкантов и бархатный голос менестреля. Я не чуралась одиночества, не боялась его тишины, даже наоборот, вкушала каждый момент, как самый сладкий нектар. Пусть вокруг меня лавировали пары, да громко причмокивали от удовольствия насытившиеся мужчины и женщины, никому из них не было дела до послушницы, а значит я могла со спокойной уверенностью наблюдать за празднеством и получать наслаждение, даже будучи не участливой в процессе. Час пролетел быстро. По моим представлениям оставалось не больше двадцати минут до начала вечерней мессы, и я уже собиралась направиться в аббатство, как заметила мелькающий край синего платья, а затем и саму Гвендолин, отплясывающую вместе... с темноволосым эльфом? Моему изумлению не было предела, когда я действительно рассмотрела в темноте заостренные кончики ушей. Не поверив сразу, я до красноты растерла сонные глаза, но оказалось, что зрение меня не подводило. Вот она — моя черноволосая подруга, искрящаяся и пылкая, при каждом повороте, стремящаяся прислониться поближе к партнеру. Эльф в свою очередь, точно ленивый кот, глядел на девушку не без интереса, но и не с тем жаром, который могла бы ждать послушница, однако вежливая улыбка закрепилась на его губах. Я поднялась на подкосившихся ногах и вышла чуть вперед, привлекая внимание Гвендолин. Зная ее натуру, она запросто могла забыть о времени, отдавшись моменту. Но нам следовало уже сейчас направляться домой, иначе мы рисковали опоздать. Первым мои попытки зацепить взгляд подруги увидел эльф: он остановился и кивнул в мою сторону, что-то объясняя партнерше. Та, спохватившись, как мне показалось, довольно нахально взяла его под руку и подвела ко мне. Она до того пылала самодовольством и гордостью, что в ее присутствии мне стало не по себе. — Элейн! — радостно воскликнула послушница. — Позволь представить моего нового знакомого — Раилаг. Что бы ни говорила Гвендолин, наши взгляды действительно пересеклись этим днем. Я поняла это по напыщенной ухмылке эльфа, однако отделалась от его испытывающего взгляда легким кивком, а затем обернулась к подруге. — Пора возвращаться в аббатство, Гвен. — Да ну ее, эту мессу, — она наморщила нос. — Лучше останемся здесь на всю ночь! — Не говори чепухи! — я взволнованно потянулась к подруге и почувствовала запах спиртного. — Гвен, зачем ты пила?! Как ты предстанешь в церкви? — Не походи на сварливую аббатису, умоляю, — она скрестила руки на груди, точно обиженный ребенок. Я хотела вставить слово, но меня неожиданно прервал эльф — впервые я смогла расслышать его мягкий баритон. — Меня занимает один вопрос, — аметистовые глаза многозначительно сузились. — Ты ведь та девица, что пряталась утром за книгой? — Можно просто Элейн, — глубоко вздохнула я. — Гвен, идем же! Я попыталась взять подругу за руку, но она рьяно вырвалась и спряталась за спиной Раилага. В тот же момент к нам подошли два других эльфа, до этого блуждающие где-то по городу. Головы обоих украшали любовно сплетенные венки, вероятно, местные девушки таким образом проявили симпатию к остроухим гостям. — Раилаг, ты закончил? — обратился рыжеволосый. — Еще нет, — осклабился эльф. — Гвен, прекращай вести себя так, будто тебе пять лет! — я еще раз попыталась достучаться до гласа рассудка. Когда нетрезвая послушница вновь пустилась в лепет о том, как ей хочется остаться на празднике, я не сдержалась и в сердцах развернулась, чтобы уйти. — Делай, что хочешь! — Стоит ли так спешить? Неожиданно и быстро остроухий протянул длань к моей фибуле, я услышала звонкий щелчок, а затем накидка слетела с плеч, повиснув в руках Раилага. Это произошло настолько моментально, что я не успела произнести ни слова, только глупо хлопала ресницами, немо взирая на темноволосого эльфа. Он же довольно перебросил плащ себе на спину и упер руки в бока. — Разве ты не хочешь задержаться вместе с подругой? Прекрасная музыка, интересная компания — как по мне, это повод остаться. — Верни мне плащ! — я вытянула правую руку, начиная сердиться. — Отбери, — просто пожал плечами Раилаг. — Какое ребячество, — усмехнулся между тем рыжеволосый, растирая лоб. Время неумолимо двигалось к девяти, и я была готова уже сейчас плюнуть на все и вернуться в аббатство, но без плаща, без фибулы... Если я заявлюсь в таком виде, меня отчитают с той же суровостью, что и выпившую Гвендолин. Пришлось поддаться и попробовать отобрать вещь, однако только я приблизилась, как эльф проворно уклонился и отошел на пять шагов назад. Предсказуемо. — Совсем не смешно, — выразилась я настолько резко, насколько позволял голос. — Я и не пытался поднять тебе настроение, — кольнул Раилаг. — С другой стороны ты можешь это сделать для меня. — Чтоб свет Эльрата тебя ослепил! — бросила я. — Довольно невежественно для послушницы. Тебе не кажется? Надоев цепляться словами, я решительно направилась к эльфу, чтобы отобрать плащ, даже если потребуется хорошенько кого-то пристукнуть. Однако он нашелся быстро: обернулся и помчался от меня прочь, поддевая едкими словами и вынуждая меня погнаться следом. Второй раз за вечер я мчалась с бешено колотящимся сердцем, однако теперь я была подстегнута отвратительным поступком остроухого, а не ожиданием сладкого теста. Довольно долго мы виляли между проулков, эльф точно не выбирал дороги, бежал, куда глаза глядят и в конце концов остановился, заметив, что мой темп поубавился. Запыхавшись, я приложила руку к груди. От осознания того, что я уже опоздала на мессу мне было отвратительно и грустно. Эльф, наконец, проявил уважение и накинул плащ обратно, мне на спину, любезно застегнув фибулу. — А мне казалось, люди любят подобные развлечения, — в его голосе поубавилось живости. Неужели заиграла совесть? — Что? — выпрямившись, я подхватила заколку, расцепившую звенья во время бега и едва держащуюся на пшеничного цвета волосах. — Ты находишь веселье в том, что отлучил меня от богослужения? В том, что меня ждет наказание за нарушение порядка?! — Тише-тише, — Раилаг примирительно вскинул руки и выдохнул, о чем-то задумавшись. — Я знаю немало тех, кому доставляет удовольствие в том, чтобы идти наперекор правилам. Вижу, ты не из их числа. — Зато моя легкомысленная подруга оценила бы твои старания, — я зашипела подобно змее, а после, оставив эльфа во мраке, быстрым шагом направилась в аббатство. Сил, чтобы бежать уже не осталось. — Я провожу, — поравнявшись, со спокойным хладнокровием произнес эльф. — Мне не нужно твое сопровождение. — Как и мне — твое разрешение, — слова были почти стальными, потому вступать в бессмысленный спор я не стала. — Скажи, почему было необходимо прятаться за книгой? — А ты каждое свое действие можешь подвергнуть логике? — В большинстве случаев. — Тогда для чего вы заявились на свадьбу? — Разве не очевидно? Из интереса. — Какого рода ваш интерес? — Этот разговор все больше напоминает допрос. — Ты сам его развязал, — обвинительным тоном окрестила я эльфа. — Да, вы действительно другие, — последнее слово вырвалось из его уст с особой интонацией. — Вы? Это ты сейчас сравниваешь эльфиек и местных девиц? — Верно. Женщины... более несносны и нетерпимы. В сравнении, дриады с их озорными проказами лишь слегка треплют нервы. — Тогда самое время тебе развернуться и отправиться в свою чащу, — выпалила я и ускорилась. До самого аббатства Раилаг держался позади. Я рассчитывала, что он вовсе отстанет и последует моему совету, однако его, по-видимому, эльфийская честь не позволяла оставить девушку ночью одну. Открыв ворота, я попала в сад, не намереваясь даже попрощаться с эльфом, и тут же столкнулась с келарем. Женщина моментально смерила меня уничижительным взглядом, и, к моему разочарованию, заметила Раилага, оставшегося за забором. Сжимая ткань, я посильнее укуталась в накидку, пока выслушивала о своей безалаберности и сумбурности. Никогда меня не понукали с таким жаром, отчего на глазах едва не наворачивались слезы. Я сдерживала их на пресловутой гордости, чтобы остроухий молчал и не смел потешаться над этой слабостью. Когда словесные истязания окончились, келарь отходила меня прутом и отправила в церковь. Растирая пылающие от боли бедра, я явилась на мессу.