Аддикция

      Посидеть втроём не выходит: Чимин выглядит очень виноватым, но всё же говорит друзьям о том, что ему необходимо поехать к родителям на выходные. Тэ его прекрасно понимает, как и Юнги, потому на эти дни они вновь остаются наедине друг с другом. Прогулку альфа отменять не собирается, и, как только в пятницу вечером Пак покидает квартиру, чтобы на электричке добраться до родного города, он приезжает к омеге. Отчасти Тэхёну становится жутко обидно, он накручивает себя мыслями о том, что они снова переспят, что это — единственное Мину необходимое, а после тормозит этот поток размышлений. Их контакт на сексе и строится. У них отношения без обязательств, где интим является единственным фактором, позволяющим им находиться так близко друг к другу. Потому Тэхён, как бы ни было ему плохо и горько последние дни, наполненные угнетением и раздражением, пересиливает себя. Наверное, ему пристало радоваться хоть такому вниманию.        Тэ открывает дверь для альфы и тянет себя за ворот футболки, словно ему тесно. Юнги весело вертит ключи от авто в руках и улыбается омеге, оглядывая домашний прикид.        — Тебе хватит двадцать минут собраться? — спрашивает он, а Тэ удивлённо моргает. — Мы как пенсионеры в последнее время. Поехали отрываться.        — Пьянка? — изгибает бровь Тэхён, скрещивая руки на груди.        — Именно, Прелесть, — усмехается Юнги и обхватывает его за талию, чтобы подтолкнуть ближе к комнате и шкафу, в котором хранится одежда Кима. — Потому надевай всё самое развратное, что есть в твоём арсенале, чтобы все окружающие истекали слюнями при виде такого красавчика. И мы поедем в приватный клуб в районе Каннам.        Тэхён непонимающе моргает, не совсем осознавая, для чего Юнги это. Но альфа силой тянет его к шкафу и останавливается за спиной, по-прежнему не убирая рук с талии. Тэхён млеет, когда сильные пальцы стискивают бока, вздрагивает, но подчиняется. Оборачивается на Юнги, оглядывая альфу, чьи белоснежные, недавно выкрашенные снова волосы лежат в творческом и очень очаровательном беспорядке, пирсинг мерцает в ярком свете ламп. Тэ залипает на его губы, неудобно глядя из-за плеча, задерживает вдох и вдруг прижимается лопатками к чужой груди. Ненадолго, лишь на секунды, чтобы оказаться в облаке шлейфа его духов, зажмуривается мимолётно, а после всё-таки движется в сторону створок шкафа.        Юнги устраивается на их с Чимином кровати и принимается листать что-то в смартфоне, пока Тэ разглядывает свой гардероб. У него, по правде сказать, нет ничего настолько развратного, как описал это Мин, но вот у Чимина… Тэхён лезет в половину шкафа друга и выуживает оттуда то, что на Паке по крайней мере смотрится просто обжигающе. Омега нервно прикусывает губу и вешает плечики на край дверцы, чтобы стянуть с себя футболку. Не оборачивается к альфе, стаскивая просторные чёрные брюки, под которыми нет ничего. Он не сразу замечает, как Юнги смотрит за ним. Разглядывает обнажённое тело, стройные ноги, вынуждая омегу отвести взгляд и чуть смутиться. Альфа всё это видел уже, ни к чему прикрываться, словно стыдливый девственник. Ему даже конкретно льстит тёмный взгляд Юнги, когда он проходит к комоду за нижним бельём, кожа покрывается мурашками, спиной ощущает внимание Мина, сосредоточенное на его фигуре, а когда выуживает трусы из ящика, вздрагивает, ведь ощущает ладони Мина на своих рёбрах.        — Так рассекаешь нагишом, что есть вероятность остаться дома без выпивки и клуба, — расслабленно произносит альфа, устраивая подбородок на его плече.        — Тебя это смущает? — деланно безразлично интересуется Тэхён, стискивая ткань белья в кулаке и делая вид, что ищет что-то ещё, лишь бы подольше остаться в руках Юнги.        — Нет. На тебя смотреть — одно удовольствие, — усмехается тот, прижимаясь сильнее, так, что свободная тёмная рубашка кажется холодной для раздражённой волнением кожи омеги. — Я бы смотрел ночи и дни напролёт.        Тэхён зажмуривается, он чувствует, как Юнги обвивает его руками поперёк живота, как его губы оказываются на шее, постепенно поднимаясь выше и очерчивая острый угол челюсти, чтобы едва ощутимо прикусить. Юнги намеренно дразнит их обоих, обводя бархатный живот омеги кончиками пальцев и чувствуя, как за его прикосновением линия волнующих мурашек следует без остановки. Тэ склоняет голову вбок, выдыхает через нос и роняет бельё снова в ящик, потому что ноги подрагивают, хочется придать себе устойчивости, упершись ладонями в крышку комода. Юнги не останавливается, его руки есть везде, где только возможно, его тело кажется горячим даже через одежду, под которой сокрыто, и Тэхён распахивает глаза, намереваясь всё это остановить. Как бы ни пленило, ни возбуждало поведение альфы, омега, напоследок вжавшись ягодицами в его пах, хватает нижнее бельё и отходит от комода, буквально ускользая из крепких пальцев.        — Мы вроде собирались отрываться, — заявляет он, оглядывая Юнги, который кажется ему ещё более растрёпанным и возбуждённым чем обычно, а после, отвернувшись, надевает трусы.        Его пальцы дрожат, он хотел бы остаться там — в объятиях альфы — ещё немного, но почему-то уязвлённая в последнее время душа требует знатно Юнги обломать. Дразнить, вынуждая следить за каждым движением, пока Тэхён впрыгивает в кожаные брюки. Те на Чимине смотрятся свободными, но вот на Тэ — более вызывающими. Они обтекают материалом длинные ноги, садятся в бёдрах туго, но омегу это мало волнует. Юнги сам сказал про разврат. Сверху натягивает белую водолазку с полностью оголённой до границы поясницы спиной и тонким вырезом от плеча до плеча спереди, а после поправляет завитки волос. Он не собирается краситься и тратить лишнее время, да и не выдержит ещё даже минуты наедине с Мином под таким пожирающим взглядом, потому прыгает в лоферы и ждёт альфу у двери.        Тот хищно надвигается на омегу, поднимающего взгляд на тёмные глаза, очерчивает серьгу в брови и отворачивается.        В машине становится расслабленнее, они мчат по городу, намереваясь попасть в нужный район, и Тэхён взволнованно отвечает на смс Чимина о том, что тот скоро будет дома. «Вольво» останавливается у сияющего здания клуба, в котором Тэ никогда прежде даже не мечтал побывать, а после альфа выходит из салона и неожиданно открывает дверцу перед Кимом, помогая ему выбраться.        Омега вертит головой, рассматривая сверкающие софиты вывески, а Юнги пока кому-то звонит и просит выйти. Они останавливаются рядом с фейс-контролем, и двое сбитых альф оценивающе осматривают Юнги и Тэхёна, пока из дверей не появляется темноволосый высокий парень, осматривающий их с тем же интересом.        — Парни, — хватает одного слова, чтобы секьюрити расступились, пропуская их, а Тэ рассматривает незнакомца, которого прежде не видел в компании Юнги. Он высокий, крупный с выразительными губами, довольно спокойный и симпатичный.        — Тэ, знакомься, это Сай — друг моего старшего брата и владелец клуба, — поясняет на ухо Юнги, когда басы и грохотание музыки начинают понемногу оглушать. — Сай, это Тэхён. Мой… — Мин заминается, вдруг бросив на омегу взгляд, но так и не успевает продолжить мысль и высказывание.        — Я понял, что твой, — усмехается приятель Юнги, вынуждая того отвести от Тэхёна глаза. — Ты ещё не приводил своих пассий к нам в компанию, неужто всё серьёзно, Мин?        — Он не пассия, — нахмуривается альфа.        — Ладно, не воспринимайте серьёзно, — примирительно поднимает Сай руки вверх, — я никого не собирался обидеть, честно. Добро пожаловать, Тэхён. Ты действительно первый омега, которого этот засранец притаскивает в нашу шайку-лейку.        — Меньше пизди, заказывай больше вискаря, — раздражённо проговаривает Юнги, толкая Сая дальше, а тот лишь посмеивается.        — Наши в ложе, наконец надо отметить возвращение твоего братца-засранца из-за границы, — альфа покидает их, а Тэ в принципе не понимает, как должен на всё это реагировать.        Юнги высказывания друга напряжённо игнорирует, хватает омегу за пальцы и, переплетя со своими, тянет в сторону витиеватой лестницы на второй этаж. Вип-ложи. Они направляются туда, и музыка внутри кабинки, обшитой плотной светлой тканью, становится приглушённее.        Внутри випки сидят двое альф и омега, они сразу же уставляются на Тэхёна, и тот будто чувствует себя голым. Столько внимания ему не нравится, Ким старается выглядеть расслабленно, но выходит плохо. Брата Мина узнаёт тут же — высокий молодой альфа с проколом в брови, но выглядящий гораздо серьёзнее и осознаннее Юнги, оглядывает Тэхёна с головы до ног, пока тому хочется прикрыться.        — Явился, — прыскает омега, сидящий рядом с братом Мина.        — Цыц, — фыркает на них тот, обхватывая Тэхёна рукой за талию. — Это Тэхён. Услышу хоть что-то ещё в духе «пассии», надеру задницы.        Все трое усмехаются.        — Надо же, — беззлобно усмехается старший брат Юнги — Мин Юджон — и смеряет омегу ещё больше кажущимся пристальным взглядом. — Это не тот ли парень, о котором папа мне все мозги выдолбал ещё на учёбе?        — Юджон, — останавливает его Мин, позволяя Тэхёну присесть на диван у самого подлокотника.        — Почему молчаливый такой? — придвигается темноволосый омега с каре к нему поближе, а его светло-зелёные глааз кажутся до ужаса любопытными.        — Отвянь, — фыркает на него Юнги и устраивается между омегами.        — Всё нормально, — улыбается Тэ, откидывая кудряшки с лица. — Мне нужно время, чтобы освоиться. Но я рад познакомиться.        — Мы тоже рады, очаровашка, — улыбается ему омега. — Меня зовут Ёйджи, это Юджон и Хиро.        Тэхён чувствует небольшую долю облегчения, когда не видит явственной враждебности. Просто, по всей видимости, друзьям Юнги действительно тяжело и непривычно осознать — альфа привёл кого-то, не входящего в тесный, давно устоявшийся круг, тем более, отказываясь называть пассией, хотя до того только такие и были.        Тэхёну всё ещё дико неловко, но он старается быть дружелюбным. Раз Юнги привёл его, стоит насладиться компанией и отдыхом, действительно последние дни были крайне напряжёнными.        После знакомства в буквальном смысле рекой льётся алкоголь, причём на рубашку Юнги. Ёйджи проливает на него свой коктейль, и альфа отходит в туалет, чтобы замыть пятно, иначе всё будет липнуть к коже.        — Тэхён, — обращается к омеге Хиро, пока тот потягивает из бокала какой-то кислый, отдающий свежим лимоном напиток, — давно вы с Юнги вместе?        Ким едва не давится алкоголем, а тот грозится вылиться через нос, но останавливает это, с трудом проглатывая выпитое. Они подумали, что Тэ и Юнги пара, и он не знает, как теперь вывернуться из ситуации, особо не вдаваясь в подробности, происходящие между ними.        — Мы не вместе, — скованно говорит он, но ловит на себе испытывающий взгляд Юджона.        — Мой младший братец никогда не приводил сюда никого из омег, — спокойно выговаривает альфа, оглядывая Тэхёна с головы до ног. — Я часто слышал, что ты бываешь у нас дома. Такое тоже странно, что Юнги позволяет папе знать, кого приводит.        — Мы дружим втроём, — поясняет Тэхён, ощущая, как теряет всю смелость, которая в нём вообще когда-либо была. Его напрягает давление со стороны брата и друзей альфы. — Познакомились в университете, вот… общаемся.        Юджон смеряет его скептическим взглядом и вздёргивает бровь. Никто из присутствующих не верит в то, что между ним и Мином может быть просто дружба. И они правы. Между ними такой хаос, что страшно даже думать о будущем. Тэхёну так точно.        Юнги возвращается вовремя, останавливая допрос, отряхивает влажную рубашку и застывает взглядом на напряжённом омеге и своих друзьях.        — Опять пытки допросом? — флегматично произносит он, а после хватает Тэхёна за руку и вынуждает подняться. — Вот вы, конечно, засранцы.        — Не уводи его, — канючит Ёйджи, — наконец-то в компании появился омега, потому что от твоего братца этого не дождёшься. С вами скучно.        — Пообщаетесь в следующий раз, мы с Прелестью приехали надраться в драбадан и отдохнуть, — холодно выдаёт альфа и, переплетя пальцы с Тэхёновыми, уводит его из вип-ложи.        Он трезв, как и Тэхён, но их это не останавливает, позволяя влиться в толпу танцующих людей. Юнги, мягко, но крепко удерживая ладонь омеги, тянет его к барной стойке. Они усаживаются на высокие металлические стулья с бархатными подушками, и Мин заказывает выпивку, сразу же после поворачиваясь к нему.        — Прости, что они налетели на тебя, — перекрикивает музыку Юнги, склонившись к Тэ. — Надо было предупредить, что они надоеды те ещё.        — Ничего, — отвечает он с улыбкой, а после чувствует, как Мин оставляет на его колене свою ладонь, чуть поглаживая.        Внутри всё ужасно вздрагивает, краснеют щёки ещё до нормального употребления спиртного, и Тэхён выпивает свою порцию залпом, привлекая внимание Юнги, размеренно потягивающего виски. Тэ понимает, что и правда хочет упиться в хлам, чтобы притупить переживания, потому просит бармена повторить.

***

       Взаимоотношения Тэ и Юнги напрягают его всё больше. Может ли быть связано то, что сказал ему прежде друг с Мином? Пак совсем запутался в хитросплетениях жизни за последние недели, искренне хочет, чтобы с другом всё было в порядке, но пока лезть и правда не станет, уважая его решение. Расскажет, когда будет готов. Стараясь не думать о том, как ребята сейчас проводят время, Чимин падает на стул в кухне как раз в момент, когда туда входит папа. Они нормально не говорили с момента, как поругались, потому Сунха поджимает губы, но выглядит скорее расстроенным, нежели обиженным. Чимин чувствует, что ссора с родителем его гнетёт, потому решает подойти к нему, оставив чашку с остывающим чаем.        — Пап, — тянет он неуверенно, пока Сунха наливает себе из заварочника напиток и сжимает губы сильнее. — Пап, давай поговорим?        — О чём, сын? — тихо отвечает тот, а его плечи кажутся напряжёнными донельзя.        — Обо всём. Я не хочу, чтобы мы были в ссоре.        Сунха разворачивается и медленно идёт к столу, словно показывая — готов начать разговор и идёт навстречу. Чимин садится напротив и стискивает чашку в руках, поднимая на родителя глаза. Он не знает, с чего начать. Наверное, с извинений.        — Я понимаю, что ты волнуешься за меня и хочешь уберечь от возможных последствий, — со вздохом проговаривает Пак. — Но невозможно оградить от всего, происходящего с каждым, кто вступает во взрослую жизнь. Прости, что я был резок с тобой.        Его папа зачастую довольно холодный и сдержанный омега, но Чимин знает: внутри он мягкий, как зефир. Очень ранимый, пусть и стойкий, очень трогательный, сентиментальный, любящий человек. Потому взгляд родителя тут же смягчается, стоит сыну со всей искренностью попросить прощения. Сунха вздыхает, отводит глаза, тут же блестящие от слёз, а после кладёт поверх ладони Чимина свою, чуть потирая кожу на тыльной стороне большим пальцем. Пак пальцы папы обхватывает и сжимает.        — И ты меня прости, я был вспыльчив, — тихо говорит он, глядя на сына виновато. Чимину не хочется, чтобы он винил себя. Но поговорить надо. — Но я всё равно сомневаюсь в том, что тебе в действительности нужны эти отношения.        — Папа, я многое для себя уже решил, — старается не раздражаться Чимин. Он никогда особо не был слишком уж открытым с ним, таким же, как и он, скорее. И тут решает приоткрыть завесу. — У него много жизненных трудностей, я знаю об этом. Но мне с ним хорошо, понимаешь?        Сунха неуверенно, с долей скепсиса глядит на омегу, но не перебивает.        — Я чувствую себя… правильно? — пытается подобрать слова он, глядя в свой кофе. — Мне хорошо, даже если я знаю, что придётся столкнуться с трудностями. Я… не буду утверждать, что готов к ним, но определённо осознаю, на что иду. Я хочу быть с этим человеком. Он делает меня счастливее одним существованием.        Чимин боязливо поднимает на папу глаза и глядит на напряжённое лицо. Сунха только трёт устало ладонями лицо и выдыхает, словно собирается с мыслями.        — Ты прав, я не смогу уберечь тебя от всего мира, Минни, — проговаривает папа, перебирая салфетку, взятую из стопки похожих, между пальцами. — Но мне, как твоему родителю, хочется, чтобы ты был счастлив. Больше, чем ограничить от того, что может сделать больно. И если… И если ты говоришь, что счастлив с ним, я тогда… тоже счастлив.        Сунха глядит в ответ, его губы снова поджимаются, а после папа опускает голову и протирает той самой салфеткой глаза. На него слишком многое свалилось за последние дни и недели, Чимин чувствует, что, отпустив эту ссору и поговорив, с плеч обоих падает груз. Он встаёт с места и подходит к родителю, чтобы, присев на корточки, положить голову на его колени. Раньше, когда омега был маленьким, то часто сидел в таком положении, потому что было спокойно. И теперь хочет почувствовать прежнее спокойствие и умиротворение, лёжа на родительских коленях. Сунха не сопротивляется, он позволяет платиновым волосам рассыпаться по домашним махровым брюкам, улыбается лишь краем рта, прежде чем зарыться в прядки пальцами и мягко помассировать кожу головы Чимина.        И тот чувствует себя лучше.        — Ну что вы там? — раздаётся из гостиной голос Сонхва, который вместе с остальными членами семьи ждёт, пока омеги вернутся к ним для просмотра новенького фильма.        С возвращением в родительский дом учащается зуд в руках, но Чимин взял с себя слово, что будет стараться изо всех сил не повторять приступов. Даже глядя на отца, который всего за неделю сбросил прилично в весе. Даже если ему больно до одури. Но Чимин будет держать себя в руках, а в среду у него первый сеанс у специалиста.        Он протягивает папе руку, выпрямившись, и тот мягко за неё хватается, позволяя сыну увести его обратно к семье.

***

       Голова у него уже кружится знатно, Юнги опомниться не успевает, как они с Тэхёном начинают пить на перегонки. Его близость пьянит, его прикосновения сводят с ума, его взгляд — лисий, из-под тёмных густых ресниц — завораживает. Он уже не сопротивляется, когда омега тянет его на танцпол, когда обвивает руками так крепко и соблазнительно, что лёгкие наполняются ароматом чужих духов вместо кислорода. Прижимается к нему всем телом, ощупывая тонкую талию, хорошо подчёркнутую светлой водолазкой, касается оголённых участков спины и хочет поскорее покинуть клуб. Ему мало. Постоянно нуждается в большем, становясь совсем жадным.        Для Юнги было шоком, будто обухом по голове ударили, когда Тэхён попросил об отношениях без обязательств. И альфа знает, что ему следовало отказаться, очертить границы между ними, оставляя за гранью друзей, но он не смог. И сейчас, упиваясь собственной алчностью к одному конкретному человеку, дуреет, позволяя ему утыкаться носом в свою шею, втягивая запах. Тэхён пьян и открыт, а это опасно для них обоих. Юнги не знает, как далеко они смогут зайти, ведь даже просто секс между ними — не просто. Они подвержены решениям друг друга, и не получается у Мина скрыть всё то, что бушует. С чёртовых выходных, когда они переспали, Юнги чувствует, как теряет голову и остановить этот процесс не в силах. Он хочет быть с Тэхёном постоянно, не только для того, чтобы наслаждаться близостью с ним, он ощущает, как внутренности гудят, как взгляд направлен только на него, даже когда омега не глядит в ответ.        Прижимает к себе так сильно, будто хочет, чтобы кости начали скрипеть и трещать от натуги, а тот лишь выдыхает ему в подбородок. Изрядно выпившие, они уже не танцуют, а просто покачиваются под музыку, прижавшись друг к другу. Не могут иначе, не способны насытиться простыми контактами тел. Юнги не понимает, как приблизиться к нему ещё больше и при этом не обжечься. Он испуган. Чувствами, которые Тэхён в нём вскрывает, словно консервную банку, тем, что будит внутренних демонов, которые алчно велят присвоить. Он сегодня выглядит даже иначе: более мягким и податливым, более трогательным.        Юнги забыл, каково это — быть желанным не только как красивая побрякушка. Он знает, что многие омеги хотели бы завести с ним отношения, но то больше как момент самоутверждения и синдрома спасателя: мол, посмотрите, мы можем исправить плохого парня Мин Юнги, холодного, как камень, не желающего заводить ни с кем отношений. Для Мина будет мерзко, если кто-то начнёт копаться в его личных триггерах, заявляя, что спас от холодности и вернул чувства на место.        Они, блять, никуда не пропадали, чтобы их возвращать. Тэхён смотрит на него странно. Его глаза сверкают, когда омега обхватывает за шею, чуть отстранившись от лица альфы, а потом, прикусив губу, обводит взглядом расслабленное лицо.        — Хочу уйти, — одними губами проговаривает, потому что под грохочущую музыку всё равно не расслышать. Юнги кивает и прижимает его к себе последний раз, прежде чем повести прочь. Он просит Тэ подождать у выхода, где менее шумно, а сам бежит наверх, чтобы отдать ключи от машины Юджону. Брат очень редко пьёт, сейчас тоже, скорее всего, трезв, так пусть отгонит к дому тачку, за руль Юнги явно не сядет.        Он старается вернуться к омеге как можно быстрее, расталкивает выпивших молодых людей, а потом замечает того, кого видеть совсем не хочет: Донхун. Каким боком этот выродок оказался тут? Юнги хочется размозжить его лицо о ближайшую стену так, чтобы папа родной не узнал, только из-за того, что тот говорит с Тэ. Их беседа кажется ужасно напряжённой, и Юнги рывком оттаскивает от Тэхёна альфу, чуть ли не швыряя.        — Заебал, блять! — рычит он, а алкоголь в крови подстёгивает его к ещё большей агрессии. — Не приближайся к нему.        — Какого хуя, Мин, — начинает зверствовать Донхун, снова пытаясь прорваться к Тэхёну, который пьяно и зло его оглядывает. — Ты с ним спишь, да? Решил пуститься во все тяжкие с главным блядуном универа?        — Тебя ебать не должно, — продолжает он загораживать Тэ.        — Раз уже ты пошёл по рукам, может и мне дашь по старой памяти, а, Тэ? — выплёвывает порцию яда Донхун, вызывая внутри Юнги всполохи такого всесжигающего гнева, что хочется взорвать проклятый клуб ко всем чертям.        — Сука, — шипит он, так сильно толкая в грудь, что Донхун всё же не удерживается на ногах и с размаху, сбив ни в чём не повинного парня, падает на пол. Но тут же поднимается на ноги, чтобы быть схваченным Юнги за грудки. — Я тебе в последний раз, блять, повторяю: не приближайся к моему омеге, ты понял? — выкрикивает в сердцах Мин, потому что под алкоголем и яркой злостью совсем не контролирует язык. Донхун округляет глаза, а после зло сощуривается.        — С каких пор трахатель омежьих сердец стал хоть кого-то называть своим, а, Юнги? — шипит он, а альфа чувствует, как Тэхён хватает его, предостерегая, за плечо.        — С этих, — рычит, поддаваясь эмоциям он, встряхивая посмеивающегося Донхуна. — Я тебе в последний раз делаю предупреждения, уёбок, не подходи к Тэхёну. Иначе я выломаю тебе конечности, а ты ведь знаешь, что мне за это не будет ничего, — выплёвывает с бешеным взглядом Мин и швыряет альфу, заставляя больно врезаться лопатками в стену, чуть не падая в вазон.        А после замечает приближающихся секьюрити. И ничего не остаётся, кроме как схватить Тэ за руку и уволочь в сторону выхода. Они совсем не ожидают, что улица встретит их проливным дождём. Тэхён вскрикивает, врезавшись в стену ливня, а Юнги судорожно выдыхает, продолжая его тащить.        Улицы пустынны из-за позднего часа и дождя. Они бегут, стараясь найти хоть какой-то козырёк, но все безуспешно, а после Юнги поскальзывается, падая на асфальт и больно счёсывая ладони. Благо, Тэхён не упал. Его кудрявые волосы похожи на плотные, тяжёлые спирали, ресницы намокли от влаги и слиплись между собой, а с кончика носа льётся вода, когда он протягивает руку. Дождь кажется тёплым от бьющегося в диком темпе сердца, и Юнги не хочет вставать.        — Простынешь, глупый, — упорствует омега и снова пытается его поднять с мокрого асфальта, спасти от бьющего прямо в глаза дождя.        Светлые волосы липнут к лицу Юнги, и тот судорожно выдыхает, просто глядя на едва различимое среди ливня и почти полного отсутствия света Тэхёна.        — Глупый, да, — шепчет он, понимая, что давно там пропал, лишь сдерживал неизбежное, приказывая себе к Тэхёну не приближаться.        Тщетно пытался усмирить появившееся с первого взгляда чувство. Думал, получится убедить себя в том, что Тэхён — произведение искусства, друг, приятель, секс-партнёр, а не то, что он сказал в проклятой стычке с Донхуном. А нужно ли это омеге? Нуждается ли он в том, чтобы ему достался проблемный, не умеющий проявлять свои чувства альфа с кошмарным, блядским прошлым?        — Юнги, вставай, — просит Тэ, едва стоя самостоятельно из-за опьянения. — Холодно.        И Юнги подчиняется. Он, наверное, сделает всё, что бы ни попросил Тэхён. Алкоголь развязывает сердцу руки и альфа, поднявшись, обхватывает вымокшего и дрожащего омегу руками.        — А так? — дрожаще проговаривает, глядя в красивые глаза.        Тэ смотрит так, что душа в узел сворачивается, голова кружится от промилей в крови, дыхание сбивается, и омега обнимает в ответ.        — Зачем ты так сказал?        — Как? — сипло спрашивает альфа, уже игнорируя и дождь, и холод, и собственное сердце, только вслушиваясь в слова Кима.        — Что я твой омега. Ты солгал ему снова, — на ухо проговаривает он, касаясь прохладными губами раковины.        Юнги сейчас страшно, но алкоголь и сходящее с ума сердце затыкают страху рот кляпом. Юнги смотрит на Тэхёна и уже не может остановиться.        — Я не врал.        — Не врал? — уточняет тот, покачиваясь, но они оба чудом удерживаются в вертикальном положении.        — Нет. Ты мой, — опрометчиво позволяет Мин сорваться рискованным словам.        — Что это значит? — сглатывает Тэхён.        — Когда я буду трезвый, я не смогу уже отвертеться, — губы у Мина дрожат, волосы облепили лицо и бесят, но он их игнорирует. — Я не смогу забыть, что сказал это. И также не сумею отложить разговор. Но я не врал ему.        — Я твой, — с улыбкой нетрезво выдаёт Ким, а после утыкается в плечо Юнги лбом. — Я всё равно буду ждать, пока ты скажешь мне об этом трезвым.        Юнги хочется пообещать, что скажет, но не получается. Они снова поскальзываются, ощущают, что окончательно продрогли и тогда забиваются под куцый козырёк, чтобы вызвать такси.

***

от: хён:

Я могу по-старчески написать, что скучаю по тебе?

       Чимин усмехается и закусывает согнутый палец, глядя в экран. Весь дом уже спит, и только омега лежит без сна в одном глазу, потому что Чонгук на ночь глядя решил ему написать. Днём они с Ыюном уехали к родителям Чона, чтобы провести время как следует, и были заняты, а теперь, с наступлением темноты альфа решил вдруг посмущать его. И стоит ли говорить, как сердце Чимина затрепетало в тот же миг, когда он увидел первое входящее смс с фотографией спящего среди конфетных фантиков Ыюном?        Он нажимает на строку сообщения и начинает печатать.

вы:

Это не по-старчески, хён. Я тоже скучаю.

       Ему до красных щёк смущающе такое писать. Потому что их сообщения сводились раньше к необходимому минимуму, ведь Чонгук предпочитает общаться больше по телефонному звонку, а вообще — лично. Так можно настроить контакт глаза в глаза и не будет возможности сбежать.

от: хён:

Хочу пригласить тебя куда-нибудь, но понимаю, что в выходные ты будешь с семьёй.

вы:

Я могу освободиться на неделе, если ты хочешь.

Чимин переворачивается на спину, продолжая грызть от волнения палец.

от: хён:

Было бы замечательно. Я из тех альф, которым, конечно, комфортно проводить время в спокойной домашней обстановке, но всё-таки хочется выбраться на свидание.

       Свидание. Чимин закрывает рот ладонью и переворачивает смартфон экраном вниз, чтобы дать себе пару минут беззвучно пропищать в руку от смущения и неясного, но густого волнения. Это от альфы звучит так, что хочется кататься по кровати и томно вздыхать. Чимину такое делать неловко, потому он просто зажмуривается и почти пищит, дав себе минутку этой самой омежьей слабости, когда твой партнёр ведёт себя, именно вызывая писк и дрожащее внутри сердце. Чимину нравится. Даже несмотря на то, что раньше бы он фыркнул.        Прежде, в отношениях, закончившихся неудачей, Пак предпочитал занимать позицию холода. Он принимал ухаживания, отвечал на чувства с искренностью, которая была в зоне досягаемости, но тянущие обратно чувства к лучшему другу всегда напоминали о лжи, которой омега кормил партнёров. Он не собирался строить с ними ничего серьёзного, всегда выбирал не их, а теперь? Теперь многое изменилось. И, да, он, наверное, очень хочет кататься по кровати, пищать и смущаться, прижимая прохладные ладони к своему лицу.        Потому что Чонгук говорит, что скучает. Потому что Чонгук зовёт его на свидание. На реальное, нормальное свидание, на котором пара развлекается, узнаёт друг друга чуть ближе. И это сближение означает серьёзность намерений Чона, отчего сердце щемит ещё сильнее.        Выдохнув обилие чувств в прохладный из-за открытого окна воздух комнаты, омега снова берётся за гаджет. Писк писком, но Чимин должен ответить.

вы:

Тогда жду нашего свидания. Не смогу только в среду, а в остальные вечера свободен полностью.

       Возле пустой аватарки хёна светится то, что он печатает, и Чимин прикусывает губу, ждёт, пока он закончит сообщение.

от: хён:

Мне придётся попросить тебя посидеть с печенькой во вторник, нужно съездить в клинику и заполнить бумаги на продление договора. Как насчёт пятницы? А потом я отвезу тебя на электричку.

       Чимину так непривычно, что альфа с ним настолько открыт. Но тем не менее донельзя приятно, ведь он теперь свободно может делиться с Паком своими планами, просить его о чём-то. Уходит скованность и сдержанность, это видно даже по приходящим сообщениям.

вы:

Замётано!)

       Уткнувшись в подушку щекой, продолжает наблюдать за мигающим индикатором того, что Чонгук в сети, кусает губу и вздыхает, ждёт, пока хён продолжит переписку или же пожелает ему спокойной ночи. Но вместо текста приходит фото.        На снимке едва можно различить в желтоватом свете ночника, как Ыюн, видимо, перебазировавшись, сопит с зайцем в обнимку возле бока альфы. Губы ребёнка надуты во сне, вид такой расслабленный и разнеженный, что хочется умилиться. Не то чтобы Чимин обращает внимание, но… да, чёрт, обращает. Альфа сфотографировал не только печеньку, прижимающегося к нему, но и собственный торс. У Пака есть возможность довольно часто видеть обнажённые руки Чона, но на фотографии почему-то сейчас кажется таким красивым запечатлённый кусочек тела, что Чимин закусывает губу.        Кожа, украшенная линиями татуировок, крепкая грудь и едва попавший в кадр живот вынуждают омегу выдохнуть через нос и пялиться на снимок несколько минут точно. И тогда он решает сделать то же самое. Включает фронтальную камеру, глядит на себя — растрёпанного, в растянутой майке младшего брата-альфы, который уже давно стал больше и шире него, почти не скрывающей груди и точёных ключиц. И щёлкает, нажимая на клавишу, чтобы сделать фото. А после без зазрения совести, оглядев в последний раз пухлые губы на своём лице, оставшиеся навечно на фотографии, отправляет альфе с подписью: «Доброй ночи». И тут же выходит из сети. Он слышит, как смартфон жужжит, но не намерен отвечать пока, лишь хихикает, прежде чем обхватить подушку руками. Улыбка не сходит с его лица, даже не учитывая того, что он понемногу погружается в дремоту. Представляет, что он вместе с альфой и Ыюном в одной тёплой постели и вздыхает, надеясь, что когда-то у него хватит сил оказаться там, где вместо подушки в его руках будет Чонгук.

***

       Они вваливаются домой, едва пошатываясь, оставляют на полу лужицы воды, но слишком замёрзли и устали, а ещё чрезмерно пьяны, потому, скинув отяжелевшую одежду и обувь прямо в прихожей зоне студии, сразу же направляются в ванную. Кожа покрывается мурашками, Тэхён почти не ориентируется в пространстве — он выпил слишком много и его подташнивает, опирается на руку Юнги, чтобы зайти в помещение, которое, кажется, кружится вместе с его сознанием. Альфа врубает горячую воду на всю, а после, когда она нагревается, толкает обнажённого Тэхёна в душевую кабинку. Следом заходит сам, сразу же облегчённо выдыхая, когда струи начинают стекать по коже, согревая их. Тэ позволяет ему обхватить себя всё ещё прохладными руками, огладить лопатки и поясницу. Он растворяется, словно соль в воде от его манипуляций.        Сознание подёрнуто плотной дымкой опьянения, потому, как простые прикосновения перерастают в горячие укусы на плечах и шее, Тэ не замечает. Да и плевать. Одно только, что Юнги рядом и прижимает его к себе, хватает, чтобы голова стала совершенно затуманенной. Вздыхает, когда его лопатки соприкасаются с плиткой на стене, стонет, стоит альфе поиграть с его грудью: покусывать, дразнить языком, а когда тот прикасается к паху, медленно проводя пальцами к ягодицам, так вообще едва сдерживается, чтобы не осесть. Его тело не подчиняется ему, ноги почти не держат от количества выпитого, так что следующее яркое воспоминание вспыхивает, когда они оба — мокрые и покрытые мурашками — заваливаются на постель.        Здесь теплее, после душа становится лучше и легче, а Тэхён всё равно чувствует себя недостаточно трезвым. Лицо Юнги плывёт в его взоре, когда альфа целует в губы, его руки дрожат, пока тот проводит ими вдоль рёбер и спускается к талии.        — Тэхён, — отрывается Юнги от него, прекращая терзать губы, — нам, видимо, после сегодняшнего придётся поговорить утром. Не будет такого, что ты сбежишь от меня, стоит завести ту тему?        — Какую, Юнги? — хрипло выдыхает омега, очерчивая ладонями линию чужих плеч.        — О… о нас, — со вздохом произносит альфа, глядя ему в глаза. — О том, что будет дальше.        — Я думал, что… — Тэ выгибается, потому что, продолжая разговор, Мин не прекращает его гладить, сжимать его бёдра и устраиваться между них. — Я думал, что у нас без обязательств.        — Так больше не получится, Прелесть, — тянет уголок губ вверх Юнги, склоняясь над Тэхёном и зарываясь в его волосы пальцами. — Не получится быть просто друзьями, не выйдет казаться только партнёрами. Мне нужно тебе кое-что сказать.        Юнги сглатывает и замолкает, ласка ненадолго прекращается и Тэ возмущённо сопит, пытается прижаться поближе и потереться об альфу, чтобы жар желания не остывал. Он даже не вспоминает про резинки, покоящиеся где-то в тумбочке, не до этого, когда Мин его так дразнит.        — Тэ, — зовёт его Юнги, кажется, он гораздо трезвее, чем омега. — Разговор с Чимином помог кое-что осознать не только ему. И это будет серьёзно. Но лишь на трезвую, рассудительную голову.        — Хорошо, — кивает Ким, обхватывая альфу за шею. — Я готов к любому разговору, если ты не собираешься при этом меня бросить.        Юнги поджимает губы и пристально глядит на него, из-за чего Тэхён напрягается.        — Правда бросишь, что ли? — с дрожащей нижней губой проговаривает он. — Юнги… я…        — Утром, пожалуйста, Тэ, — шепчет просьбу Мин, целуя в губы. — И не собираюсь я тебя бросать. Не смогу.        Тэхён моргает, его разум соображает со скоростью улитки, потому сказанное так и не доходит до конца до мозга, потому что Мин тут же утягивает его в новую соблазнительную, тягучую, словно патока, круговерть контакта кожи, влажных поцелуев и переплетённых пальцев.