Эромантия (Erosmancy)

Сам Блейз был невосприимчив к тому, что люди обычно чувствовали рядом с его матерью, за что он был безмерно благодарен, потому что никому не нужен эдипов комплекс столь впечатляющих масштабов. Но это не означало, что он не испытывал глубочайшего уважения к её дару. Поэтому, когда, встречая его на вокзальной платформе, она внезапно остановилась, прервав незаконченное объятие, отстранила его на расстояние вытянутой руки и, чуть нахмурившись, спросила: «Дорогой, скажи мне честно: с кем ты развлекался в этом семестре?», ему и в голову не пришло лгать. — С Люсиль Фицкарроу и Драко Малфоем, — тут же ответил он. — Я её не знаю, укажи-ка мне на неё, пожалуйста, — сказала Матушка. Люсиль со своими родителями стояла на платформе недалеко от них. Матушка оставила чемодан на месте и направилась к ним, случайно задев руку мистера Фицкарроу и потянув его за собой. — Прошу прощения, вы, должно быть, родители Люсиль, — сказала Матушка. — Эстер Забини, очень приятно. Она немного поболтала, поулыбалась Люсиль, пожала ей руку и быстро отошла: взгляд миссис Фицкарроу становился тем пристальней и тревожнее, чем быстрее стекленел взгляд её мужа. — Это не она, — сказала Матушка. — Дорогой, ты точно уверен, что кроме неё был только Драко? Может быть, на тебя обращал внимание кто-то ещё, даже если ты не принял их предложение? Блейз пожал плечами: — На меня все обращают внимание. — Ещё бы, ведь Матушка выбрала для его зачатия не только богатого и умного, но и очень красивого мужчину, да к тому же, даже если у самого Блейза не было дара, он научился многим приёмам. — Но в этом семестре никого другого не было. — Ну, уж это точно запустит козла в огород, — пробормотала Матушка. — Ладно, нам надо бы взглянуть на мистера Малфоя. Драко вместе со своей матерью уже шёл прочь от платформы, таща за собой чемодан. Люди шарахались от них. Неудивительно, ведь все газеты писали о том, что его отец был арестован вчера вместе с целой сворой Пожирателей Смерти во время какого-то ужасающего нападения на Министерство. — Матушка, ты точно уверена в этом, — почти неслышно пробормотал Блейз, когда она взяла курс на перехват. Любой разговор с Малфоями в нынешнее время означал выбор стороны. Блейз запоздало пожалел, что развлекался с Драко. Это сделало ситуацию немного неловкой. Драко, конечно же, был не из тех, кто опускается до приставаний — без поощрения он бы и взгляда в сторону Блейза не бросил бы. Но и отсутствие такового он тоже запоминал. Драко цеплялся за свои обиды, как ребёнок за мороженое, и хотел, чтобы люди принадлежали ему. Он дулся, даже когда они по непонятной причине настаивали на том, чтобы записаться на предметы, которые он не посещал, или отказывались приходить на бессмысленный потный квиддич, что уж говорить о том, когда они не принимали его сторону в войне. Но для Блейза предпочтительнее было общаться с постоянно злящимся на него Драко, чем оказаться на поле боя и вытащить туда ещё и свою мать. — Ничего не поделаешь, дорогой, — сказала Матушка, не сбавляя шага. Очевидно, они всё-таки выбрали сторону. — Нарцисса, — позвала она, чуть повысив голос, и Малфои остановились и повернулись. Лицо Драко было суровым, уголки рта опущены, на челюсти виднелось несколько синяков, а одежда была в некотором беспорядке. Блейз слышал от Панси, что в поезде он ввязался в драку с Поттером и всей его командой, сам имея за спиной только Крэбба и Гойла. Для Драко такой поступок был гораздо глупее обычного, даже учитывая, что дело касалось Поттера: видимо, обстоятельства не позволяли ему мыслить здраво. Он хмуро смотрел на Блейза, в то время как Нарцисса сохраняла спокойствие и невозмутимость. — Эстер, — сказала она. Нарцисса была не из тех женщин, которые нервничают рядом с Матушкой. Она скорее была из тех, кто обращается к Тёмной магии и кинжалам, если в этом есть необходимость, и намёк на это всегда можно было разглядеть под её вежливой улыбкой. — Мы так давно не виделись. Надеюсь, мы ещё встретимся во время каникул, — сказала Матушка, протягивая руку. Блейз едва удерживался от того, чтобы не таращиться. Драко и сам удивлённо моргнул, хотя Нарцисса и глазом не повела. — Сожалею по поводу Люциуса. Эти люди в Министерстве в самом деле начали впадать в самые невероятные крайности. Шакалы, преследующие льва, дорогая. — Как любезно с твоей стороны, — сказала Нарцисса через мгновение, позволив своей улыбке потеплеть до чуть более вежливой, и пожала ей руку. Драко смотрел на Блейза с настороженностью и почти звериной надеждой: он явно хотел получить поддержку, но не совсем верил в неё. Это было вполне понятно, ведь и сам Блейз в неё не верил. Представители сотен волшебных семей Британии находились сейчас на этой платформе, и немалое их количество наблюдало за происходящим. Матушка могла с тем же успехом дать объявление в «Пророке» о своей поддержке Пожирателей Смерти. Но тут она повернулась и протянула руку Драко. Тот потянулся было за рукопожатием, но за мгновение до того, как их ладони соприкоснулись, отпрянул назад, как будто его ударили током. Матушка тоже отдернула руку: она лучше себя контролировала, и то, как она вздрогнула, Блейз заметил лишь потому, что специально присматривался. Матушка мгновенно повернулась к Нарциссе. — Продолжай улыбаться, дорогая, — сказала она очень тихо, удерживая улыбку, словно приклеив её к лицу. — Твой сын в чудовищной опасности. Если ты хочешь, чтобы он дожил до совершеннолетия, вам обоим нужно поехать с нами прямо сейчас. Может быть, вы не сразу поедете домой? — продолжила она уже с обычной громкостью, чтобы кто-нибудь из проходящих мимо людей мог услышать. — Не хотите ли заехать к нам на чай перед поездкой в Уилтшир? Драко бросил шокированный взгляд на мать, выдавая себя с головой. Нарцисса по-прежнему сохраняла идеальную маску, но взгляд её стал жёстким. Блейз почти видел те самые кинжалы, и они были очень остры. Сделав лишь небольшую паузу, Нарцисса ответила с некоторым вызовом: — Как мило с твоей стороны. Может, поедем в нашей карете? Она, разумеется, ждёт снаружи. — Конечно, — сказала Матушка, и Нарцисса в ответ чуть нахмурила брови, как будто не ожидала, что та согласится. — Блейз, дорогой, сходи за своим чемоданом. Блейз бросился за вещами и поспешил обратно. Ему не нравилось оставлять Матушку наедине с Малфоями. Матушка редко накладывала заклинания сама — по её словам, это нарушало равновесие её накопленной силы, — и хотя на платформе было достаточно мужчин, но они были с жёнами и детьми и к тому же пребывали в движении, так что их нелегко было притянуть. Ещё меньше ему понравилось садиться в огромную карету Малфоев, особенно после того, как улыбка сползла с лица Нарциссы в то же мгновение, как за ними закрылась дверь. — Объяснись, — холодно сказала она. — Твой сын — эромант, — сказала Матушка. Нарцисса растерянно смотрела на неё, словно не понимая. Лицо Драко исказилось гримасой полуоскорблённого замешательства. — Что? — спросил он. — Это что, какая-то... Матушка посмотрела на него, и её глаза сделались полностью белыми, сияя на лице, а затем она нарочито медленно наклонилась вперёд и потянулась рукой к колену Нарциссы. Драко так резко вскочил со своего места, что чуть не упал; на лице его застыл оскал, глаза затянуло серебристой пеленой — не совсем матовой, но заметно сияющей в полумраке кареты, — и он протянул руку, преграждая ей путь. Матушка тут же вновь откинулась на спинку, возвращая глазам нормальный цвет, а Драко рухнул обратно на сиденье, задыхаясь, встряхивая головой и усиленно моргая. — Что... что сейчас... — Прости, дорогой, это был самый быстрый способ вытащить его на поверхность, — сказала Матушка. — Видишь ли, мы территориальны. Нарцисса потрясённо смотрела на Драко. Блейз тоже уставился на него, хотя, конечно же, он в какой-то степени догадался об этом ещё там, на платформе. Но если эромантки рождались одна на десять тысяч, то эроманты — один на миллион. Впрочем, Малфои были древним родом, равно как и Блэки — древним, богатым и влиятельным, из категории тех, с кем умная эромантка не прочь была бы заключить союз. Не исключено, что дар, который получил Драко, копился с обеих сторон последние четыре-пять поколений. Блейз всё ещё не мог понять, почему это заставило его мать ввязаться в разгорающуюся войну, но тут она вновь повернулась к Нарциссе. — Надеюсь, ты простишь меня за прямоту, — сказала Матушка. — Существует множество нелепых суждений об эромантии, и ты, вероятно, неверно представляешь себе, что это значит. — Мы вполне можем сами выяснить, что это значит, — сказала Нарцисса. Она уже пришла в себя, её лицо снова стало жёстким; она положила ладонь на руку Драко в защитном жесте. — Всё, что мне от тебя нужно — это получить объяснение, каким образом это угрожает моему сыну. — Я не могу пояснить одно без другого, — сказала Матушка. — Видишь ли, люди не понимают, что секс тут на самом деле случаен. Любой волшебник может провести сексуальный ритуал и призвать силу. Но чаще всего это бессмысленно: эту силу можно влить только в то заклинание, которое произносится в этот момент, и даже тогда большая часть силы просто утекает. Наш фокус — в её накоплении. Накопив всю эту чудесную силу, мы можем отдать её кому-нибудь для использования. Эффективнее всего, если это будет тот, с кем установлена связь, но подойдет и любой близкий... Блейз, ты не против? Он убрал палочку. Матушка положила руку ему на плечо. — Просто заклинание света, дорогой, — сказала она и толкнула. Блейз сглотнул — его всегда немного встряхивало в такие моменты, — а потом сказал: «Люмос» и увидел, как вся карета наполняется ослепительно сияющим светом. Мать убрала руку, и свет потух. — Как ты понимаешь, это делает нас очень полезными союзниками. — Понимаю, — сказала Нарцисса, сузив глаза. — К сожалению, — добавила Матушка, — необученный и несвязанный эромант уязвим для... эксплуатации, скажем так. Нарцисса бросила взгляд на Драко. Тот всё ещё недоверчиво косился на Матушку — он продолжал тихонько кипеть в углу с тех пор, как она его спровоцировала. — И зачем вы нам всё это рассказываете? — прошипел он. — Ну, дорогой, — сказала матушка, подпустив в голос нотку ехидства, — если твоя преданность Тёмному Лорду столь велика, что ты готов подвергаться постоянным изнасилованиям весь короткий остаток своей жизни, чтобы позволить ему извлекать из тебя ошеломляющее количество силы, до тех пор, пока он тебя не сожжёт, то, полагаю, я не могу тебе помешать. Но я бы предпочла, чтобы у него не было возможности отработать эту технику. Если вы подумаете, то уверена, вы поймёте, почему все мы стараемся препятствовать подобным вещам. В конце концов, эромантия передаётся по наследству. ***** Блейз видел, что Драко изо всех сил пытается сделать вид, будто всё под контролем и он вовсе не напуган до смерти, но у него это плохо получалось. Блейз и сам чувствовал себя не в своей тарелке. Матушка всегда говорила ему, что он должен следить за будущими дочерьми, и, если они унаследуют дар, как можно раньше обучить их, но никогда не объясняла, почему это так важно. Карета привезла их прямо в дом Забини. Оказалось, что Лорд Волдеморт уже ждал их в Малфой-Мэноре и пребывал в ярости от того, что Люциуса арестовали. Другими словами — которые Нарцисса не произнесла вслух, но все они и так всё поняли — Тёмный Лорд был не в том настроении, чтобы избавить сына Люциуса от прелестной участи служить его подпиткой для полного завоевания Британии. Очевидно, он и так уже приказал Нарциссе привести к нему Драко для какого-то особого поручения. — Честно говоря, я не думаю, что у тебя есть выбор, — говорила Матушка. — Дамблдор — единственный, кто может защитить Драко. И чем быстрее Драко окажется под защитой Хогвартса, тем лучше. — И как ты думаешь, какую цену старик назначит за эту защиту? — огрызнулась Нарцисса. Слишком хорошо владея собой, чтобы бегать из угла в угол, она застыла столбом у камина в гостиной, сцепив пальцы в побелевшие от напряжения кулаки, и следила глазами за мечущимся Драко. — Не говоря уже о том, что сделает Он, когда одержит победу. — Я понимаю, что для ваших кругов это звучит как ересь, но он не победит Дамблдора в одночасье, если вообще победит, — сказала Матушка. — За год Драко успеет пройти обучение и будет полностью владеть своим даром, так что с ним уже нельзя будет так жестоко поступить. Если ты решишь вернуться к нему на службу, то я сомневаюсь, что Его Светлость захочет отморозить себе уши назло бабушке. Что же касается цены... ну, моя дорогая, думаю, это совершенно очевидно. Дамблдор потребует, чтобы Драко связал себя узами с одним из его людей. Но это в любом случае лучшая защита для Драко на данный момент, и в этом нет ничего плохого, если смотреть на вещи в перспективе. В конце концов, Тёмный Лорд всё равно собирается их всех убить. На самом деле, тебе стоит самой это предложить, но с условием, что Драко сам выберет подходящую кандидатуру. Драко резко развернулся у окна: — Вы действительно предлагаете мне... что, трахнуть одного из питомцев Дамблдора? — Да, конечно, — прозаично ответила Матушка, отчего Драко опешил, явно не ожидая от неё такой реакции. — Но не волнуйся об этом, дорогой. Мы не такие, как обычные люди, знаешь ли. Смею предположить, что ты и сам уже обнаружил, как легко это всё тебе даётся. Драко покраснел, бросил взгляд на мать и перестал спорить. Блейз мог бы подтвердить это на своём личном очень приятном опыте, но всё остальное, о чём рассказывала Матушка, было, признаться, откровенной чушью. Эромант мог переспать с полудюжиной людей за ночь и назвать это приятным вечером в кругу друзей, но связывать себя узами — это была не шутка. Матушка всю жизнь была крайне осторожна и старалась выбирать только очень пожилых волшебников, которые после нескольких счастливых лет перенапряжения мирно отходили в мир иной и оставляли ей все свои деньги. И всё равно ей было очень тяжело, когда она теряла их. «Он просто хотел снова почувствовать себя молодым, — рыдала Матушка на похоронах дяди Флевеллина шесть лет назад, пока остальные члены семьи возмущенно хмурились: тот завещал ей их нынешнюю резиденцию. — По крайней мере, я сумела ему это подарить». Потом она плакала без остановки целую неделю, и чтобы прийти в себя, ей понадобилось целый месяц лежать в затемнённых комнатах. И всё это несмотря на то, что Флевеллин, который Блейзу в общем-то вполне нравился, был сто девяностошестилетним стариканом, подзадержавшимся на этом свете. И это была его Матушка, которая никогда не была ни сентиментальной, ни большой собственницей. А вот Драко всегда имел феодальные замашки. Крэбб и Гойл были бесполезными чурбанами, из-за которых их факультет еженедельно терял баллы: чистокровные или нет, они стали бы изгоями в Слизерине, если бы Драко не навязывал их всем остальным. Но они были его верными вассалами, и всем прочим следовало с ними смириться, во избежание. Если Драко свяжет себя узами с одним из чрезмерно ретивых доброхотов Дамблдора — и можно только представить, сколько веселья ожидает того, на которого будет направлена вся мощь одержимого эроманта-собственника, — то впоследствии не случится никакого внезапного перехода на сторону Волдеморта с отбрасыванием неудобного багажа. Скорее наоборот, Драко будет в безумном бешенстве, если кто-то дерзнёт хотя бы намекнуть ему на перспективу отказаться от своего трофея. Что, конечно же, было огромным плюсом в глазах Блейза. Им с Матушкой теперь было крайне невыгодно, чтобы Волдеморт победил, раз уж они так открыто предали его. Блейзу всё равно было неспокойно, но, по крайней мере, сторонники Дамблдора не станут их убивать просто из злобы. Чем раньше Драко свяжет себя узами с каким-нибудь слишком благородным аврором, тем лучше. Тот мог бы взять всю эту замечательную силу и стать гораздо более привлекательной мишенью для гнева Волдеморта, чем, например, лезущая не в своё дело эромантка и её сын. ***** К сожалению, этот весьма разумный план сорвался, как только они связались с Дамблдором. Хорошо ещё, что у него по крайней мере хватило ума понять, насколько плохо будет для его стороны, если Волдеморт сейчас сможет запустить в Драко свои когти, так что он быстро забрал их всех обратно в Хогвартс и надежно укрыл за защитными барьерами. — У нас есть убежища, где вас можно спрятать даже от Волдеморта, — сказал Дамблдор Нарциссе, — и я поговорю со Скримджером. В таких обстоятельствах нет смысла держать Люциуса в Азкабане, наоборот, там ему грозит большая опасность. Мы отправим его к вам. Услышав это, Драко вскинул голову, светясь надеждой, и Нарцисса застыла. — Вы слишком добры, — холодно сказала она. Её пальцы, не оставляющие плеча Драко ни на минуту, заметно сжались. — Естественно, Драко готов... связать себя узами с одним из вас, учитывая сложившиеся обстоятельства. И тогда этот старый идиот сказал: — В этом нет необходимости, Нарцисса. Я не собираюсь принуждать ребёнка к чудовищно извращённой версии того, что должно быть естественным и счастливым партнёрством. Эромантия — редкий дар. Когда Драко свяжет себя узами, чтобы разделить свою жизнь и силу с другим, он должен сделать это по своему собственному свободному выбору. А до тех пор я буду оберегать его, пока он проходит своё обучение. — Матушка, — в ужасе сказал Блейз, когда они очутились в покоях, которые выделил ей Дамблдор: она должна была остаться в Хогвартсе, чтобы обучать Драко. — Да, дорогой, это полнейшая чепуха, — мрачно ответила Матушка. — И это после того, как мы уже взяли на себя обязательства. Конечно же, без необходимости Драко не станет вступать в связь с одним из сторонников Дамблдора. — Она побарабанила пальцами по столу. — Если только мы его не заставим. Дорогой, как ты считаешь, Драко влюблен в кого-нибудь? Блейз хорошенько задумался: когда от этого не зависела его жизнь, он не особо обращал внимание на любовные похождения своих товарищей по факультету. — Не думаю, — неуверенно ответил он. — Драко бывает с Панси чаще, чем с другими, но мне кажется, что для него это сродни тому, чтобы разрешить достаточно услужливому подданному преклонить колени перед троном, не более того. — Паркинсоны в любом случае не на той стороне, — сказала Матушка. — Может, он кого-нибудь ненавидит? Так, чтобы страстно. — О, да, — сказал Блейз. ***** Матушка провела каникулы, обучая Драко основам, пока они ждали начала следующего семестра. Она привлекла к помощи Блейза, так как больше Драко не на ком было тренироваться. Его задачей было сидеть и говорить «нет», пока Драко пытался притянуть его к себе — это было довольно просто, так как у Блейза был иммунитет, но не слишком увлекательно. Если, конечно, не считать развлечением наблюдение за тем, как Драко с каждой неделей всё сильнее раздражается. Что, в общем-то, было весьма забавно. Драко всегда был смешон — его так и не отучили от мысли, что всё хорошее должно принадлежать ему, а если не принадлежит, то исключительно по недосмотру, — но теперь территориальные инстинкты выводили его из себя. К тому же, Блейз пару раз перепихнулся с ним в прошлом семестре, а значит, теперь должен принадлежать ему телом, разумом и душой, и Драко не мог смириться с тем, что он отказывается признать этот очевидный факт. Примерно за неделю до начала семестра Драко начал окончательно терять терпение и зарычал на Матушку: — Он этого не чувствует, какой в этом смысл, я больше не собираюсь тратить своё время! Матушка лишь ответила своим самым холодным и скучающим тоном: — Дорогой, не суетись, главное — практика. Попробуй еще раз, давай, — и Драко яростно покраснел, резко крутанулся в сторону Блейза, глаза его стали целиком цвета ртути, а потом он сказал: — В самом деле, Блейз, тебе не надоело? Давай просто всё бросим и пойдём потрахаемся, чёрт возьми, — что, честно говоря, звучало вполне логично, да и Блейз был весьма в настроении. Раздражение смотрелось на Драко особенно привлекательно. — Ну ладно, — сказал он, вставая, и тут Матушка прошипела: «Достаточно!», и её рука легла на плечо Блейза, отдернув его в сторону за мгновение до того, как Драко мог бы его коснуться. Блейз встряхнулся и потрясённо уставился на Драко. Тот был занят тем, что яростно смотрел на Матушку серебряными глазами. Её рука вцепилась в плечо Блейза с такой силой, что ему стало больно. — Отлично, дорогой, — сказала она Драко спустя мгновение. Блейз слышал напряжение в её голосе; ей приходилось прилагать усилия, чтобы говорить спокойно. — А теперь давай посмотрим, сможешь ли ты отпустить притяжение. Дыши глубоко, пожалуйста. Возможно, тебе потребуется закрыть глаза. Драко еще немного постоял, сжимая руки в кулаки и дрожа, а потом закрыл глаза и начал глубоко дышать. Через несколько минут Матушка расслабилась, как раз когда он открыл глаза и пришёл в себя. — Боюсь, Блейз больше не сможет нам помочь, — сказала Матушка спокойным тоном, который, как понял Блейз, был полностью напускным. — Но, к счастью, остальные твои одноклассники приезжают на следующей неделе, и я уверена, что мы сможем найти среди них пару добровольцев, которые помогут нам. Почему бы нам не устроить каникулы на эту неделю, а после начала занятий мы возобновим тренировки. — Как он это сделал? — требовательно спросил Блейз, как только Драко вышел за дверь, бросив в его сторону последний долгий взгляд, от которого в животе у Блейза что-то приятно задрожало. — Я думал, у меня иммунитет. Матушка села и призвала чайник с чаем, что означало, что она сама всё ещё была взбудоражена; она налила чашку и Блейзу. — Тебя защищает мой дар, — сказала она негромко. — А его дар, похоже, гораздо больше. Мужчины-эроманты и так должны быть чрезвычайно сильны, но боюсь, я не ожидала, что насколько. Прости, дорогой, но тебе больше не стоит развлекаться с ним на досуге, и я дам тебе защитный амулет на тот случай, если он снова попытается тебя притянуть. Меньше всего мне хочется провоцировать его на территориальный спор. Он может всё бросить, сбежать и попасть прямиком в объятия Тёмного Лорда. — Взяв чашку с чаем, она откинулась на спинку и вздохнула. — Чем скорее нам удастся связать его узами, тем лучше. После обеда в гостиной Слизерина Драко в самом деле попробовал притянуть его ещё раз. Амулет сработал, хотя Блейз вынужден был признать, что его собственные наклонности делу не помогали. Он понимал, как потрясающе это было бы. Когда эроманты обещали кому-то сделать хорошо, они выполняли своё обещание, и, честно говоря, ещё до того, как у Драко проснулся его дар, с ним было просто здорово. — Уф, Малфой, не усугубляй ситуацию, — всё же сказал Блейз, потому что не был идиотом. — Вот уж чего нам не надо, так это чтобы вы с Матушкой ввязались в территориальные разборки из-за меня. Ты что, хочешь оказаться прикованным в подземелье Сам-Знаешь-Кого, отдавшись в его милостивые руки? Драко непроизвольно вздрогнул и угрюмо плюхнулся в одно из кресел. — Я схожу с ума, — жалобно проскулил он, откидывая голову на спинку. — Она заставляла меня работать над этим месяцами, а когда я впервые сумел заставить дар работать, мне не на ком его применить. — Всегда есть Филч, — сказал Блейз. — Ты хочешь, чтобы меня стошнило или что? — требовательно спросил Драко. — Или Хагрид, он где-то там, на территории, скорее всего, — задумчиво добавил Блейз. — Ну и, конечно, всегда есть Дамблдор. Матушка говорит, что не может его притянуть, потому что он гей, но готов поспорить, что уж ты-то сможешь добиться его за минуту... — Забини, беру свои слова назад: я бы не стал трахаться с тобой, даже если бы ты встал на колени и умолял меня, — проворчал Драко. Это дало им небольшую передышку, а шесть дней спустя наконец-то прибыли остальные ученики, хлынув в зал, как спасительный прилив. Но Крэбб и Гойл сразу же направились к Драко и сунули ему письмо, что не сулило ничего хорошего. Волдеморт, вероятно, пока ещё не разобрался, что именно происходит. Матушка надеялась, что он решит, будто Люциус заключил сделку с Дамблдором ради своей свободы, и это заставит его гневаться на Малфоев ещё сильнее. Но если в письме было написано что-то вроде «В чём дело, всё будет прощено, только вернись в наши ряды», и Драко выложит всё троллям-близнецам, то следующее письмо наверняка будет с содержанием: «Как ты мог подумать, что я буду так жестоко обращаться с сыном своего союзника; твоё место рядом со мной, Драко Малфой, мы вместе завоюем весь мир и я воздам тебе почести», и всё в том же роде. Драко не стал бы мгновенно заглатывать наживку и отдавать себя в руки Тёмного Лорда — он не был идиотом, — но такое предложение наверняка пришлось бы ему по вкусу. Матушка считала, что сам Волдеморт не может связать себя узами: «Я встречалась с ним однажды, дорогой, еще до твоего рождения, и в нём не было ничего, за что можно было бы притянуть. Думаю, что он каким-то образом вывихнул свою душу», — это звучало неуютно, но делало ситуацию только хуже. Если бы Драко пришла в голову блестящая идея связать себя, например, с Крэббом или Гойлом, ради защиты... Блейз поморщился при этой мысли, которая, конечно, не понравилась бы никому в здравом уме. Но остановить Драко, если он решится на это, не было никакой возможности, а Волдеморт даже не стал бы возражать. Силу можно было передавать третьему лицу, даже будучи связанным узами, просто отдавать её напрямую было проще. К счастью, Поттер сидел за гриффиндорским столом со своими дружками и хмуро смотрел на них. Блейз подтолкнул Драко. — Кое-кто не рад тебя видеть, — пробормотал он, и Драко тут же отвернулся от шепчущегося с ним Крэбба и уставился на Поттера, прищурив глаза. Остаток ужина они провели, испепеляя друг друга взглядами, как обычно, что в кои-то веки принесло Блейзу огромное облегчение. — Да, нам лучше поторопиться, — сказала Матушка, когда он доложил ей об этом вечером. — Как ты думаешь, насколько сложно будет затащить Гарри на одну из наших тренировок? Как оказалось, совсем не сложно: буквально на следующий же день Гарри явился на их новую тренировку, как будто в первый день занятий у него не было более срочных дел, чем ходить по замку следом за Драко. Он был в плаще-невидимке, но такие вещи не могли скрыть мальчика-подростка от Матушки: она открыла дверь и приостановилась, пристально вглядываясь в коридор за спиной Драко, а затем сказала кусочку пустого пространства чуть осуждающим тоном: — Дорогой, прятаться довольно невежливо. Драко резко обернулся, а кусочек пространства как-то виновато вздрогнул. — Кроме того, — добавила Матушка, — в этом нет необходимости. Если тебе любопытно — добро пожаловать. Нам нужны добровольцы, как видишь. Гарри медленно стянул с себя плащ, настороженно озираясь. — Только не он! — сказал Драко Матушке. — А почему нет, дорогой? — невинно поинтересовалась она. — Это же Гарри Поттер! — прошипел Драко. — Вы двое — настоящие друзья? — спросила Матушка. — У вас уже был секс? Глаза Гарри чуть не выскочили из орбит. — Что? — воскликнул он ровно в тот же момент, как Драко выкрикнул «Нет!». — Замечательно! — сказала Матушка и пошире открыла дверь. — Вы оба, проходите. Спасибо, дорогие, с вами двумя мы попробуем на следующей неделе, — добавила Матушка Панси и Крэббу, которых Драко привел с собой, и взмахом руки отправила их восвояси. — Блейз, заходи, будешь нашим наблюдателем. — Я не собираюсь... только не Поттера! — прорычал Драко. — Дорогой, именно это и делает его тем вызовом, который тебе так нужен, — нравоучительным тоном сказала Матушка. Гарри бросил взгляд в сторону коридора, словно собираясь сбежать, но Матушка поманила его пальцем и сказала: — Иди-ка сюда, дорогой, присаживайся на диван. Уверена, ты захочешь узнать, что происходит, — в словах её прозвучала мягкая призывная нотка, глаза Гарри немного расфокусировались, и он вошёл. Несмотря на все возражения Драко, всё, что он сделал — это лишь сердито покраснел, а затем вошёл в комнату вслед за Поттером и встал перед диваном, загораживая Матушке вид на Гарри и бросая на неё испепеляющие взгляды. Матушка сохраняла невозмутимость, но Блейз видел, что она очень довольна. Лучшего они и желать не могли: Гарри явно был притянут, и Драко уже имел на него территориальные претензии, даже если и огрызался. — Если вы думаете, что я собираюсь развлекаться с Поттером... — Подожди, что? — от этого Гарри очнулся и вскочил на ноги. — Что? С Малфоем? Ни за что, даже если он приставит палочку к моему горлу!.. — Как будто я захочу подойти к тебе так близко, — прошипел Драко, разворачиваясь к нему. Каким-то образом они снова умудрились оказаться на расстоянии шага друг от друга. Матушка захлопала в ладоши, одарив их сияющей улыбкой, когда они к ней обернулись: — Великолепно! Пожалуйста, Гарри, продолжай в том же духе, это как раз то, что нужно. Очень помогает. — Э-э, — сказал Гарри, косясь на неё. — И, Драко, в самом деле, не стоит беспокоиться, — безмятежно продолжала Матушка. — Ты пока ещё не можешь притянуть к себе того, кому ты активно не нравишься — это очень продвинутая эромантия и она требует огромной силы, — Блейз сказал бы, что она несколько сгущает краски, но Драко нахмурился. — Ну, давай же, дорогой, попробуй. Только представь... ну например, что Гарри отвергает тебя, да как он смеет... Это был не случайный выпад: Блейз, конечно же, в деталях рассказал ей их совместную историю, о которой сам он знал благодаря тому, что Драко пересказывал её с яростным негодованием по меньшей мере дюжину раз за последние шесть лет. А потом и сам Гарри помог ей, скрестив руки и сказав самым ехидным тоном: — Тебе даже и представлять ничего не нужно, Малфой. Драко резко развернулся к нему, и серебро заволокло его глаза. — Можно подумать, ты не был бы мучительно благодарен, если бы я захотел тебя, Поттер. — Его дыхание перехватывало от ярости. — Никто и никогда... никто и никогда не хотел тебя, — бросил он и неожиданно замер с написанным на лице ошеломлением, когда Гарри резко отшатнулся назад с таким оглушённым и раненым видом, будто кто-то только что вскрыл его до самого нутра. Блейз ахнул. Он и раньше наблюдал, как его Матушка притягивает людей, зацепляя их за те потребности, на которые она могла бы ответить, но он никогда не видел, чтобы кого-то цепляли так глубоко. Ему и в голову не могло прийти, что из всех людей именно Гарри Поттер может чувствовать себя ненужным, когда половина волшебного мира готова носить его на руках, как спасителя... Драко сделал шаг к Гарри, не сводя с него глаз. Его лицо озарилось, ослепляя; глаза сияли так сильно, что отбрасывали тени на стену. — Так и есть, правда? Никто и никогда не хотел тебя по-настоящему, — выдохнул он, явно чувствуя, как натянулась леска в его руках. — Они все восхищаются тобой или хотят чего-то от тебя... даже Дамблдор, ему нужен не ты, а Мальчик-Который-Выжил, разве не так? Никому не нужен ты сам. Даже твои приятели, твои лучшие друзья — они хотят друг друга больше, чем хотят тебя. И твоя семья...? О-о-о, и они не хотят, да? Они тебя просто не выносят. Твои собственные родители... оставили тебя... Гарри выглядел раздавленным, его челюсти были крепко сжаты в агонии, будто Драко тащил из него внутренности. — Заткнись, — прохрипел он, голос его был глухим и едва слышным. — Заткнись, ты не... ты ничего не понимаешь... — Это ты ничего не понимаешь, — сказал Драко, и его голос изменился, стал низким, мягким и тягучим, таким глубоким, что Блейз почувствовал, как по его позвоночнику побежали мурашки. — Я хочу тебя. Гарри замер на полувдохе, приоткрыв рот, когда совершил ошибку, посмотрев Драко в глаза. В зрачках Гарри мелькнули отблески серебра, глаза остекленели, когда Драко сделал еще один шаг к нему, медленный и осторожный, подкрадываясь, захлопывая ловушку вокруг них обоих. Они оба выглядели полностью завороженными. — Я хочу тебя всего, — сказал Драко. — Я всегда хотел тебя. Его глаза сияли так, что даже сбоку на них почти невозможно было смотреть, но Гарри замер, полностью сосредоточенный на нём, даже не моргая. Из уголков его глаз катились слезы. Драко прижался к нему, запустил руки Гарри в волосы, схватил его за голову, и Гарри просто закрыл глаза, дрожа, и приглашающе наклонил голову для их первого поцелуя, второго, третьего. Блейз наблюдал, сам дыша с трудом. — Я хочу владеть тобой, — почти простонал Драко между поцелуями, покусывая его губы. — Я хочу всего... почему же ты мне не позволяешь, — укоризненно произнес Драко, уткнувшись носом в горло Гарри. Гарри застонал и в самом деле сказал: «Прости, прости, я не знал, Драко», а затем начал цепляться за одежду Драко, неуклюже, но с твёрдой решимостью. Драко не возражал против неуклюжести: он провел одним пальцем по передней части мантии Гарри, и та сама распахнулась и послушно упала с него. — Всё в порядке, я держу тебя, — сказал он, будто опьянённый, обвивая тело Гарри руками, скользя по нему ладонями. — О, ты даже представить себе не можешь, как это будет. Я буду обладать всем. Каждой частичкой тебя, — и он поймал руку Гарри своей, поднося её ко рту, вбирая кончик мизинца в рот, пробуя его на вкус. Голова Гарри заваливалась, словно его шея не могла удерживать её в прямом положении, глаза совершенно остекленели. — И я никогда не отпущу тебя, — поклялся Драко почти яростно. — Я дам тебе столько силы, что никто и никогда не сможет нас разлучить, — и он прижался поцелуем к ладони Гарри, умудрившись на чистом инстинкте каким-то образом передать ему вместе с поцелуем частичку силы. Гарри вскрикнул, сотрясаемый волнами дрожи, и как только немного перевёл дыхание, сделав три глубоких вздоха, то схватил Драко и потащил его к дивану. Всё шло просто великолепно, и тут, совершенно неожиданно, Матушка очень громко сказала: — Дорогие, я не думаю... мальчики, вам не стоит... Драко, ты должен немедленно остановиться. Блейз уставился на нее. Конечно, на самом деле она не делала ничего, чтобы остановить их, но он не мог понять, для чего она это говорит. А потом дверь распахнулась, и в комнату ворвался Дамблдор. — Альбус, их нужно немедленно разъединить, иначе они свяжутся узами, но я не могу прикоснуться к Драко, — быстро сказала Матушка, беспомощно протягивая руки к этим двоим, словно хотела остановить их, но не могла. Дамблдор бросил на неё тяжёлый взгляд, но всё равно сразу же направился к Гарри. — Убирайся, он мой, — прорычал Драко, притягивая Гарри ближе, а сам Гарри яростно сказал «Нет!» и отпихнул попытавшегося оттащить его Дамблдора, прижимаясь к Драко так же решительно. — Сомноленс, — сказал Дамблдор, и они оба моргнули и медленно осели на пол, потеряв сознание, но по-прежнему сплетясь в клубок. — Итак, Альбус, — язвительно сказала Матушка, отправляя Блейза оттаскивать Драко, что было нелегко сделать, потому что даже во сне тот пытался покрепче прижать к себе Гарри, — как я понимаю, когда ты говорил Нарциссе, что будешь ждать, пока Драко сделает совершенно свободный выбор, ты подразумевал под этим выбором Гарри Поттера? Дамблдор стоял на коленях около Гарри. Он поднял на неё взгляд и спустя мгновение сказал: — Не могу утверждать, что у меня были подобные мысли. — Они были у тебя на глазах в течение пяти лет, и ты никогда этого не замечал? — произнесла Матушка с глубоким скептицизмом. — Они только что чуть было не сформировали Антагонистическую Связь: их основополагающие потребности идеально противоположны! Должно быть, они грызлись, как кошка с собакой, с первой минуты, как только переступили порог. И ты не счёл это достойным упоминания? В секундах от слияния, во время незначительного тренировочного упражнения... Смею предположить, что теперь будет практически невозможно удержать их от завершения связи. А что скажет мне Нарцисса, я даже представлять не хочу. Матушка всегда любила повторять, что лучшая защита — это нападение, и Дамблдор в самом деле приостановился, нахмурившись и глядя на них. — Если даже и так, — сказал он наконец, — это должен быть их сознательный выбор, а не случайность. — Ну, теперь, когда я знаю об этом, я уж точно не допущу, чтобы Гарри снова присутствовал на наших тренировках, — холодно сказала Матушка. — Возможно, тебе стоит его унести: будет лучше, если они проснутся не вместе. Дамблдор всё ещё хмурился, когда левитировал Гарри из комнаты, явно недовольный, но не готовый в чём-либо обвинить Матушку. Как только он ушел, Матушка взмахнула палочкой над Драко. — Фините Инкантатем, — произнесла она, и он очнулся и рывком вскочил на ноги, дико оглядываясь по сторонам, а затем налетел на неё, раскрасневшийся и запыхавшийся, его мантия наполовину свисала с одного голого плеча и грозила сползти дальше. — Где он? — прорычал Драко. — Куда ты его утащила, он мой, — он сделал шаг к ней. — Я ничего не сделала, дорогой, успокойся, — сказала Матушка. — Дамблдор забрал его в общежитие. Но ты ведь не хотел его на самом деле, правда? — добавила она, когда Драко сжал кулаки. — И это хорошо, ведь Дамблдор, разумеется, не позволит тебе забрать своего золотого мальчика, — подчеркнула она, и Драко стоял целых пять минут, дрожа от ревнивой ярости, прежде чем серебро ушло из его глаз. ***** — Если говорить о неудачах, дорогой, то эта ещё не самая страшная, — сказала Матушка после того, как Драко сумел взять себя в руки, привёл в порядок одежду и убрался, громогласно заявляя, как это возмутительно, что из всех людей она натравила его именно на Гарри Поттера, словно Драко готов был так низко пасть. — Было бы лучше, если бы нам удалось связать их как следует, но, полагаю, теперь они и сами будут очень сговорчивы, пока не доведут дело до конца, — продолжила она. — Никогда не видела такого идеального соответствия между чьими-то желаниями. Драко умирает от желания кем-то полностью обладать, а Гарри в равной степени умирает от желания, чтобы им целиком обладали. Мне бы это и в голову не пришло, однако выходит, что всё именно так. И, похоже, они также подходят друг другу по силе: Гарри, конечно же, испытывает настоятельную потребность получить больше силы, но, очевидно, Драко столь же сильно жаждет дать ему её. А Гарри в самом деле так хорош, как утверждают слухи? Мне всегда казалось, что его репутация несколько преувеличена. — Я не знаю, насколько он талантлив — на уроках он ничем не блещет, — сказал Блейз. — Но в прошлом году он руководил подпольной дуэльной школой для других учеников, и ещё он абсолютно бесподобен как Ловец — полагаю, дело тут в потрясающих рефлексах или чём-то вроде этого. — Великолепно, — сказала Матушка. — Лучшего и желать нельзя. На следующий день Блейз пришел на урок Зелий с приказом попытаться и как-то подтолкнуть ситуацию в нужное русло, если получится. Такая возможность представилась не сразу, потому что Гарри не поднимал голову от рабочего стола и даже не посмотрел вверх, когда его вызвали, а только пробормотал какой-то неправильный ответ и молча вытерпел, когда Снейп снял баллы с Гриффиндора. Вся его спина и шея были напряжены, чтобы он не мог повернуть голову и украдкой взглянуть на Драко, который, в свою очередь, весь урок не сводил глаз от Гарри. В этом не было бы ничего нового, однако интенсивность происходящего сейчас была столь велика, что Драко совершенно забыл о собственном задании, и когда Снейп подошёл в конце урока и спросил, где его зелье, Драко резко вынырнул из своего зачарованного состояния и просто непонимающе уставился на него. Снейп сурово посмотрел на него, явно ожидая хоть какого-то ответа, а когда его не последовало, сказал довольно возмущенно: — Увидимся сегодня вечером на отработке, мистер Малфой, где у вас будет шанс изготовить ваше зелье. Он начал разворачиваться в сторону гриффиндорцев. Блейз тут же уронил палочку на пол и наклонился, чтобы поднять ее, а когда поднимался, метнул незаметный сглаз в сторону котла Поттера, отчего тот опрокинулся, расплескав своё содержимое по всему столу. — Вам тоже отработка, мистер Поттер, — прошипел Снейп Гарри, который поднял голову, отрываясь от беспорядка на столе, и невольно взглянул в сторону Драко... ...Чтобы ошеломлённо дёрнуть головой, в то время как глаза Драко начали отчетливо мерцать. Блейз поздравил себя с успешно выполненным заданием, затем схватил горсть ингредиентов со своего рабочего места и швырнул их в свой котел. Тот немедленно взорвался. Совершенно разъярённый Снейп назначил отработку и Блейзу... и тут на другом конце класса Грейнджер громко сказала «Ну, возможно, если бы мы готовили зелье на основе шипов черники, у половины класса не было бы таких проблем», и Блейз нахмурился, так как она тоже получила отработку — особенно учитывая, что смотрела она при этом прямо на него, холодно сузив глаза. — Не знаю, что за игру вы с Малфоем затеяли, Забини, но у вас ничего не выйдет, — прошипела она ему в коридоре, когда они высыпали наружу. — Пойдём, Гарри, нам пора на Чары, — сказала она, отворачиваясь, взяла Поттера за руку и потащила его прочь. Рон Уизли, хмурясь, последовал за ними, пока Крэбб и Гойл своими тупыми громоздкими тушами загораживали Драко прямой обзор. Драко после этого дулся, и это можно было бы счесть хоть каким-то утешением, если бы после обеда, когда Блейз направился в слизеринскую гостиную, он не подслушал, как Панси тихонько бормочет: «Ооо, Драко, мужчины-эроманты — это же такая редкость». Драко сидел в уголке с ней, Крэббом и Гойлом, ухмыляясь с явным удовлетворением и доводя Панси чуть ли не до оргазма, просто слегка поглаживая пальцем её шею, и это означало, что шило в мешке утаить не удалось. Блейз рассчитывал на отработку, но там ничего не вышло. Грейнджер прочно вклинилась между Гарри и ними, и в течение всей отработки тихонько разговаривала с Поттером, делая за него половину зелья. Драко всё это время делал своё собственное с таким холодным и яростным выражением лица, словно злился на то, что Поттер не подходит к нему и не бросается в ноги. Наверное, этот неразумный ублюдок и в самом деле так думал. Блейз наконец попытался сдвинуть дело с мертвой точки; он подтолкнул Драко и прошептал: — Как думаешь, Поттер рассказал обо всём Грейнджер? — О чём? О том, что достаточно было лишь слегка потянуть, и он был готов прогнуться для меня, как последняя шлюха? — злобно огрызнулся Драко, достаточно громко, чтобы его услышали. Поттер вздрогнул и сжал челюсти, в то время как Гермиона бросила на него изумленный взгляд. Когда после этого они вышли в коридор, Поттер внезапно остановился и повернулся к ним. Драко замер, уставившись на него с голодным выражением лица, а Гарри судорожно сглотнул, его горло сжалось. Когда он заговорил, голос его дрожал, но тем не менее, он сказал: — Я не знаю, какого чёрта ты со мной сделал, Малфой, но знаешь, это не важно. Это всё не настоящее. Важно то, что мы сами выбираем, а я не выбрал бы тебя, даже если... даже если бы от этого зависела моя жизнь. После этих слов Гарри развернулся и пошел прочь, свесив голову, и Грейнджер шла рядом с ним, а Блейзу было неловко, потому что, скорее всего, тот был прав. Драко резко развернулся и, прорычав: «Как будто я подпущу к себе этого жалкого полукровку», помчался обратно в подземелья Слизерина. Ворвавшись в гостиную общежития, он замер на пороге, задыхаясь, и обвел комнату взглядом, прервав все разговоры. Все девушки в комнате повернулись, чтобы посмотреть на него — даже те из них, кто не интересовались мужчинами — равно как и три четверти парней. Драко постоял с минуту, дрожа и сжимая кулаки, а затем решительно зашагал через комнату. Он на ходу бросил мимолётный взгляд на Панси, а также на Ванду Роулендс и Джереми Тэлбота, и те тут же поднялись и последовали за ним по коридору к спальням. Блейз застонал и рухнул в кресло, в котором, вероятно, ему придётся спать этой ночью. Чёрт. ***** Если во всей школе и был хоть кто-то, кто ещё не заметил происходящего с Драко, то к следующему утру не заметить это было уже невозможно. Он практически рекламировал себя, как гигантский мигающий рекламный щит: бесконечные потоки силы и любой секс, который вы только можете пожелать, предлагаются прямо здесь! Все сидящие за столом Слизерина, кто был достаточно взрослым, чтобы испытывать сексуальное влечение, с ненавистью смотрели на всех остальных и с особой яростью — на тех троих, которых Драко притянул прошлой ночью, и только те не смотрели ни на кого, потому что были готовы рухнуть лицом в кашу. Даже ученики за гриффиндорскими столами жадно глазели, за исключением Поттера, который сел спиной к столам Слизерина и за всю трапезу не поднял головы от своей тарелки. Блейз в тревоге посмотрел на Матушку. Она сидела за преподавательским столом и с невозмутимым выражением лица разговаривала с мадам Хуч, но когда она встретилась с ним взглядом, он понял, что она обеспокоена не меньше. — Поттер отверг его? — спросила она, когда Блейзу удалось вырваться и остаться с ней наедине. — Чудесно. И Волдеморт, конечно, ещё до вечера узнает обо всём, если уже не узнал. — Она сложила руки и постояла, постукивая ногой. Внезапно, она сказала: — Может, Дамблдор и романтичный идиот, но не все его соратники такие, это уж точно. Я напишу Скримджеру и попробую убедить его в том, что Драко следует принудить к узам. Когда в тот день Драко пришёл на тренировку, с ним была Панси, вцепившаяся в его руку с видом самодовольного удовлетворения. — Очень хорошо, что ты тренируешься, дорогой, — сказала Драко Матушка. — Я хочу научиться снова делать то, что вы проделали с Блейзом, — властно сказал Драко. — Когда поделились с ним силой. Конечно, Матушка не собиралась учить его ничему подобному, но она задумчиво сказала: «Тебе еще рановато этому учиться, но, полагаю, можно попробовать», — и помогла ему поделиться силой с Панси, отчего та чуть взвизгнула и стала выглядеть еще более самодовольной. — Кстати, дорогой, — прошептала Драко Матушка, когда Панси уже ушла, и он собирался выходить вслед за ней, — имей в виду, что не все волшебники достаточно сильны, чтобы быть достойными силы эроманта. Нельзя сделать чайную чашку больше, наполняя её из литрового кувшина. — Драко нахмурился. — Кроме того, будет лучше, если ты пока не будешь слишком часто делиться силой, — добавила она. — Конечная цель, конечно же, состоит в том, чтобы ты развил сознательный контроль над потоком силы. Но пока ты не достиг этой стадии, открытие путей только облегчит процесс... ну, отнятия силы против твоей воли. Драко подавил дрожь и вылетел из комнаты. Как только дверь закрылась, Матушка хмуро посмотрела ему вслед. — Он не будет долго меня слушаться. Его инстинкты слишком сильно давят на него. И я сомневаюсь, что ему понадобится практиковаться больше недели, чтобы установить полный контроль над потоком силы. Он просто слишком силен. Ох! Какой же Дамблдор всё-таки неисправимый идиот. Можно подумать, его протеже не был бы сейчас безумно счастлив, не говоря уже о том, что стал бы намного сильнее, если бы только Альбус подождал десять минут, прежде чем войти. — Она посмотрела на Блейза. — Может, стоит сказать об этом Гарри? — Поттеру? — переспросил Блейз. — Сомневаюсь. У него инстинкт самосохранения как у лемминга, насколько я заметил. — Точно, он же гриффиндорской породы, — пробормотала Матушка. — Ладно, ради своего спасения он этого не сделает, так? Зато сделает ради спасения Драко. ***** — И почему это я вдруг должен верить тому, что ты рассказываешь? — Поттер сложил руки на груди. — Потому что мы на одной стороне, — сказал Блейз. — Ты ведь понимаешь, что здесь есть стороны? И что есть та сторона, которая хочет всех нас убить? — Спасибо, со сторонами я и сам давно разобрался, — ответил Гарри. — Но вот чего я не понимаю, так это когда ты успел очутиться на нашей. — Моя матушка отобрала у него Драко! — воскликнул Блейз. — С каких это пор Драко нужно спасать от Волдеморта? Его отец — один из них! — огрызнулся Гарри. — Его тётка убила Сириуса! — Поттер, этот разговор затянется, если ты продолжишь делать вид, будто не понимаешь, что происходит с Драко, — сказал Блейз, изо всех сил стараясь, чтобы это прозвучало так, будто Гарри идиот, не понимающий основ, которые знает любой ребенок. Подобные вещи всегда хорошо работали с волшебниками, получившими маггловское воспитание. — Э-э, — сказал Гарри. — Он эромант! Если Сам-Знаешь-Кто заполучит его до того, как он свяжет себя узами, то Драко проведет остаток своей жизни, подвергаясь посменному групповому изнасилованию, чтобы Тёмный Лорд мог выкачивать из него силу. Гарри в ужасе уставился на него: — Что? — Но кого это волнует, он ведь это заслужил, потому что его семья выбрала не ту сторону ещё до его рождения, так, что ли? Ладно, извини, что побеспокоил, — и Блейз развернулся, чтобы уйти. Гарри бросился за ним и схватил его за руку. — Нет! Это не... я не знал, понятно тебе? — Он выглядел абсолютно потрясенным. Матушка просто гений! — Хватит предполагать, что я всё это понимаю, и просто расскажи мне. Ты сказал... вы его увезли, он здесь, он в безопасности, правда же? — О, да, в полной безопасности, — язвительно ответил Блейз. — Пока Драко не связан узами, он уязвим. Люциус и Нарцисса скрываются, но если Сам-Знаешь-Кто доберётся до одного из них... или если Крэбб и Гойл стукнут Драко по голове и утащат в Хогсмид в один из выходных... или если Тёмному Лорду удастся пропитать одно из своих писем достаточным количеством Зелья Убеждения... — Ладно, я понял! — сказал Гарри. — И чего ты хочешь от меня? Блейз молча уставился на него. Гарри уставился в ответ, явно озадаченный: — Что? Я не понимаю... — «Я хочу владеть тобой», и ты не понимаешь? — сказал Блейз. Всё лицо Гарри вспыхнуло алым и так же быстро снова побледнело, в глазах промелькнул отчаянный голод; он судорожно сглотнул. — Ты его выбор, Поттер. Он хочет связать себя с тобой! О вкусах не спорят, конечно. — Он... он не хочет! — воскликнул Гарри. — Он меня ненавидит! Блейз сложил руки и посмотрел на него с ехидством. — О да, он ненавидит тебя так же сильно, как и ты его, верно? И ты вовсе не лежишь по ночам и не мечтаешь, чтобы он был рядом. Гарри отвернулся, его губы дрожали. Он засунул обе руки в карманы. — Это не... это он со мной сделал! Он просто задурил мне голову, — сказал он, но с тем же успехом мог бы добавить в конце: «Пожалуйста, убеди меня в обратном». — Эх, ну уж это-то ты должен знать, — ответил Блейз. — Ты что, проспал на Зельях все уроки о любовных снадобьях? Ты не можешь заставить кого-то длительное время чувствовать то, чего нет. Эромантия — это поиск того, что уже есть в человеке. — Как любила говорить его Матушка, в любом обычном человеке, к счастью, можно было найти много такого, с чем получалось работать, если проявить немного гибкости. Хотя, конечно, Драко не пришлось слишком долго искать, чем притянуть Гарри. — В любом случае, то, что Драко от тебя без ума, вовсе не какая-то страшная тайна. Он дёргает тебя за косички ещё с тех пор, как нам всем было по одиннадцать лет. Дёргает так сильно, что чуть не вырывает с корнем, но это можно было опустить, и, судя по изумлённому взгляду Поттера, сам он об этом не задумался. — После того, как прошлым вечером ты плюнул ему в лицо, он прямиком отправился в общежитие Слизерина и перетрахал половину факультета, пытаясь сделать вид, что твой отказ не причинил ему боли, — продолжил Блейз, потому что не было смысла позволять Поттеру приводить этот аргумент. — И если ты полагаешь, что он сказал хоть кому-то из них, что хочет обладать ими, то ты очень глубоко заблуждаешься. — Ох, — сдавленным голосом сказал Гарри. Он сглотнул и отвел взгляд. — А… а если я… если я свяжу себя с ним узами, это его спасёт? О да, полностью готов благородно принести себя в жертву. — От того, чтобы стать источником питания — да, — ответил Блейз. — Но тебе всё равно придётся победить Сам-Знаешь-Кого. — Что будет гораздо проще сделать, если Гарри свяжет себя с самым сильным эромантом в этом чёртовом мире, но это был слишком разумный аргумент, чтобы использовать его в разговоре с Поттером. — И... он действительно хочет... Блейз закатил глаза. — Ну, не прямо сейчас, учитывая то представление, которое ты устроил вчера вечером со своим «я бы не выбрал тебя, даже если бы от этого зависела моя жизнь». С этим он смирится не скоро. Ты же его знаешь, Поттер, он самовлюбленный ублюдок, который считает, что он — мерлинов дар, а мы, ничтожные плебеи, должны быть благодарны за то, что он освятил нас своим присутствием. Гарри удивлённо посмотрел на него. — Я думал, ты его друг. — Я и есть его друг, — ответил Блейз. — Он умен и чертовски обаятелен, когда никто не тыкает булавками в его гордость, хотя тебе-то откуда это знать. Но он ничего не может поделать с тем, каким его воспитали, и сейчас он даже под пытками не признается, что хочет тебя. Он скорее позволит Министерству навязать ему связь с каким-нибудь старшим аврором. ***** Старшие авроры прибыли на следующее же утро — четверо, с мрачным Скримджером во главе. Они прошли по центру Большого зала, и Блейз с осторожным удовлетворением отметил, что Гарри с беспокойством смотрит на них, поглядывая при этом на Драко, который в свою очередь не сводит с них прищуренных глаз: этим утром он получил ещё одно письмо. Авроры на всё утро заперлись с Дамблдором, а потом один из них заявился на урок Зелий. — Нам нужен мистер Малфой, — сказал он. Драко напрягся, а Снейп ответил ледяным тоном: — Да что вы говорите. И где именно он вам нужен? — В кабинете директора, — сказал аврор. — Пойдем-ка, парень. — Мистер Малфой, — обратился к нему Снейп, — вы можете взять с собой друга. Все слизеринцы как один повернулись к Драко, предлагая себя. Блейз наклонился к нему и прошипел: — Возьми Поттера! — Драко бросил на него изумленный взгляд. — Ты же знаешь, что всегда сможешь его притянуть, если понадобится, а Дамблдор не позволит им заткнуть ему рот! Драко бросил быстрый взгляд на Гарри, который смотрел на аврора в дверях с выражением, которое Блейз мог назвать только бешеной ревностью. Тот резко обернулся и уставился прямо на Драко, словно почувствовал его взгляд. — Поттер, — громко сказал Драко, глядя на него в ответ. — Размечтался, — фыркнула Гермиона, протягивая руку, но Гарри стряхнул её ладонь со своей руки и встал, каким-то образом умудряясь выглядеть радостным и перепуганным до смерти одновременно, и без колебаний вышел вслед за Драко. После этого никто не обращал внимания на классную работу. Блейз даже и не пытался, всем своим существом желая узнать, что же, чёрт возьми, происходит в кабинете Дамблдора. Ситуация могла повернуться как угодно. Если Драко притянет Гарри, чтобы избежать навязываемой связи, это скорей всего приведёт к тому, что узы свяжут уже их, а если нет, то один из авроров сможет до него добраться... но что, если Дамблдор опять вмешается? И Блейз понятия не имел, была ли с ними Матушка или нет. Уф. К счастью, у Снейпа так и не появилось возможности проверить его зелье. За десять минут до конца урока где-то над головой прогремел взрыв, все светильники задрожали, а на головы посыпалась пыль. Снейп вскочил на ноги, в классе все разом закричали и загомонили, и в поднявшейся суматохе Блейзу удалось выскользнуть в коридор. Он побежал наверх, в коридор перед кабинетом директора, и увидел, что тот был полон дыма и обломков. Один из авроров, прихрамывающий и покрытый сажей, помогал Матушке, которая и сама была немного взъерошена. — Блейз, дорогой, ты их видел? — спросила она. — Драко? — уточнил Блейз. — И Гарри, — сказала Матушка. — Спасибо, дорогой, — обратилась она к аврору, — может быть, вы пойдете их искать? Я очень волнуюсь за этих бедных мальчиков, пожалуйста, сообщите мне, как только найдёте их. — Да, конечно, — с готовностью ответил аврор и тут же умчался прочь, стремясь произвести впечатление, а Матушка повернулась к нему. — Что случилось? — спросил Блейз. — Дамблдор случился! — раздражённо сказала Матушка. — Пойдём, нам лучше самим начать их искать. — Она закрыла глаза и постояла мгновение, потянувшись даром, а затем сказала: — Сюда. Они направились к Астрономической башне. — Скримджер, конечно же, хотел не сходя с места заставить Драко связать себя узами с одним из этих авроров, — сказала она ему на бегу, — а Гарри вместо этого тут же предложил себя — отличная работа, дорогой. Дамблдор немедленно заявил, что не позволит давить на Драко, но Скримджер, будучи человеком здравомыслящим, ответил Альбусу, что не собирается позволять сыну осуждённого Пожирателя Смерти пройти полное обучение лишь для того, чтобы потом сбежать на службу к Сам-Знаешь-Кому, и двое авроров схватили Драко. У них был пузырек с Бутылочным Зачарованием. — И Драко притянул Гарри? — с надеждой спросил Блейз. — Если бы, — вздохнула Матушка. — У него не было ни единого шанса. Дамблдор их всех сразу же сбил с ног. К счастью, тот очаровательный блондин, которого ты только что видел, упал достаточно близко от меня, чтобы я смогла влить в него хорошую порцию силы, так что он поднялся и в свою очередь сбил с ног Альбуса. Но тут ручной феникс Дамблдора завопил, как банши, и взорвался с огромной силой, из-за чего дверь распахнулась, и Драко тут же убежал, а Гарри последовал за ним. Я надеюсь, что они уже нашли себе тихий уголок, чтобы связать себя друг с другом узами, но мы можем быть уверены, что Альбус снова прервёт их, если найдёт их первым — он сразу же бросился за ними. Не понимаю, как он может быть таким шустрым в таком возрасте, — с горечью добавила она. К тому моменту они уже добрались до Астрономической башни, и, когда они поднимались по первому пролёту лестницы, Блейз в смятении услышал, как Драко прорычал: — Думаешь, мне нужна твоя жалость? Никто из вас мне больше не нужен. Волдеморт дал Непреложный обет моей тёте Беллатрисе: если я вернусь к нему, он позволит мне закончить обучение. Мне не придется ни с кем себя связывать. Он помилует моих родителей, вернёт нас всех в свой ближний круг... — Блейз, — тихо сказала Матушка, глядя вверх через спираль лестницы, — сейчас я дам тебе силу. Ты должен будешь оглушить его. Если ты сможешь сбить его с крыши... — Матушка! — воскликнул Блез, чувствуя поднявшуюся волну дурноты. — Я знаю, дорогой. Но он слишком силен. Мы не можем позволить Волдеморту заполучить его. Блейз тяжело сглотнул. Она была права, конечно, права, но... — Хорошо! — заорал Гарри. — Если ты именно этого хочешь, отлично, вали! Смотри, там есть тренировочные метлы, можешь взять одну. Если ты предпочитаешь вернуться к Волдеморту и помогать ему, хотя знаешь, что он сделал бы с тобой, если бы только у него была возможность, и что он сделал бы с любым другим... вперед, я не собираюсь тебя останавливать, — Поттер явно был полным идиотом. — Да кому ты вообще нужен, жалкий лживый ублюдок... Блейз крался по винтовой лестнице вслед за матерью. Гарри и Драко находились на самом верху, он мог видеть их сквозь щели смотрового устройства. Драко стоял около одной из открытых стен, его кулаки были сжаты, а лицо искажено яростью. — Уж точно не тебе, — шипел Драко. — И не Дамблдору. Вы все ненавидите меня и всю мою семью, всегда ненавидели! Два дня назад ты клялся, что не подойдёшь ко мне, даже если от этого будет зависеть твоя жизнь. Почему мне должно быть до вас хоть какое-то дело? — Конечно, тебе нет до нас дела, — с яростью бросил ему в лицо Гарри. — Вместо этого тебе стоит отправиться к Волдеморту и помочь ему убить Дамблдора, убить меня и всех, кто не склонится перед Пожирателями Смерти, а потом вы сможете приступить к настоящему веселью: выгнать всех магглорожденных, убивать и пытать тех, кто встанет у вас на пути, превратить магглов в рабов... чудесно звучит, правда? Если ты именно этого хочешь, то ты прав, ты мне не нужен! Не можешь быть нужен! Можешь просто... — Его голос надломился, он замолчал и отвернулся. Драко бросился прочь от него. Он схватил со стойки одну из тренировочных мётел и понёсся к открытой стене. Блейз закрыл глаза, когда мать положила руку ему на плечо, и сила полилась в него, нарастая. Драко стоял на самом краю. Ударь его сейчас Оглушающим заклинанием, и он свалится с башни. Блейз посмотрел вниз. Его руки тряслись. — Дорогой мой, — прошептала Матушка, её голос срывался. — Мне так жаль. Это единственный способ уберечь тебя. И это был единственный способ уберечь её. Волдеморт сразу же придёт за ней — отчасти из мести, как только Малфои поведают ему всю историю, а отчасти для того, чтобы убедиться, что она не связала себя с кем-то из авроров, чтобы помочь стороне Дамблдора. Он достал свою палочку и начал поднимать её. Чья-то рука внезапно перехватила его запястье, и Блейз отшатнулся, глядя прямо в строгое, мрачное лицо Дамблдора. Матушка замерла. — Драко отправляется к Тёмному Лорду! — отчаянно зашипела она Дамблдору. — Альбус, не будь дураком, ты не знаешь, насколько он силен! Не знаешь, что такая сила позволит Волдеморту сделать! — Это правда, — тихо ответил Дамблдор. — Я только знаю, что не позволю тебе этого сделать. Ни с Драко, ни с Блейзом. — Блейза убьют! — Эстер, — почти ласково сказал Дамблдор, — есть вещи гораздо страшнее смерти. Матушка выпрямилась, глаза её затянуло белой пеленой, а потом она сказала: — Страшнее, чем видеть, как умирает твой ребёнок? Чем... смотреть, как умирает сестра? — Дамблдор вздрогнул, но не ослабил хватку на запястье Блейза. — Не смей говорить мне такое. Не смей... — Эстер, — медленно произнес Дамблдор, на его лице отражалась борьба: насколько Блейз понимал, Матушка сейчас тянула изо всех сил. Он не знал, хочет ли он пожелать ей успеха или нет. Ему захотелось плакать. В отчаянии он глянул вверх... — Матушка! — воскликнул он, и Дамблдор тряхнул головой, освобождаясь от притяжения, когда она вздрогнула и подняла голову. Драко так и не сел на метлу. Он обернулся. Гарри опирался локтём на одну из каменных колонн, пряча лицо и склонив плечи. Драко сделал к нему медленный, дёрганый шаг, затем ещё один, а потом с грохотом уронил метлу и рванул к нему. Гарри поднял залитое слезами лицо и впился в него взглядом. — Драко? — сказал он, голос его надломился, и Драко ответил: «Ты идиот, Поттер» таким же надломленным голосом, и они начали целоваться. — Ты не ушел, — задыхался Гарри. — Ты остался. — Я же сказал, что никогда тебя не брошу, — сказал Драко, и эти слова так точно попали в поттеровское бессознательное, что тот всхлипнул. Глаза Драко снова засияли серебром, а кристаллы звёздного телескопа ловили этот свет и усиливали его, делая его таким ужасающе ярким, что Блейзу пришлось отвернуться, пока Дамблдор не поставил между ними и устройством затемняющую вуаль. — Я никогда не оставлю тебя. Ты мой. Скажи это. Скажи, что ты мой... — Я твой, я твой, — Гарри мог только лепетать. — Да, пожалуйста, Драко... Матушка облегченно вздохнула и облокотилась на перила. — Хвала небесам, — проговорила она дрогнувшим голосом и повернулась к Дамблдору, который тоже смотрел наверх с сентиментальным выражением лица. — Что ж, Альбус, я полагаю, ты можешь попробовать вмешаться ещё раз, но уверена, что в такой момент они просто сбросят тебя с башни. Дамблдор глубоко вздохнул и посмотрел на неё. — Я больше не вижу причин вмешиваться, — сказал он. — Однако, возможно, мне следует подыскать другого учителя на оставшееся время обучения Драко. — Ради Мерлина, — жестко ответила Матушка. — Любой здравомыслящий человек понимает, что теперь мой основной интерес — обучить его как можно лучше. Вы, гриффиндорцы, иногда просто непостижимы. — Матушка, — сказал Блейз, всё ещё чувствуя себя не в своей тарелке, — может, мы уже пойдем? Здесь становится немного душновато. Блейз совершенно спокойно относился к подслушиванию чьих-то экстатических сексуальных переживаний, и он бы не возражал, если бы эта парочка сразу перешла к резвому траху. Но в перерывах между срыванием друг с друга одежды они ещё и говорили ужасающе слащавые вещи вроде «прости, я не хотел, я никогда не имел это в виду, ты потрясающий, я хочу тебя, я люблю тебя», так что Блейз теперь знал об их сокровенных желаниях гораздо больше, чем хотел бы. Хотя ему вполне понравилась та часть, где Гарри клялся «я разорву Волдеморта на части, прежде чем позволю ему хоть пальцем тебя тронуть», даже несмотря на то, как Драко заворковал в ответ на это. — Да, конечно, дорогой, тебе, наверное, очень нужна чашечка чая, — сказала Матушка, обнимая его за плечи. Блейз прижался к ней с благодарностью. — А ведь, если подумать, ровно всё то же самое можно было мирно и счастливо уладить ещё три дня назад. — Уж простите меня, — сухо сказал Дамблдор, когда они выходили из башни. — Но думаю, тут всё-таки есть одно небольшое, но решающее различие. Он глянул вверх, когда они выходили из дверей. Блейз слабо слышал, как наверху Гарри горячечно повторяет: «О Боже, Драко, да, всё, что угодно, да, да, да, да». КОНЕЦ