Наследие волков

      Чимин посмотрел на Чонгука. Тот, такой размеренный и величественный, сидел напротив. Омега почувствовал внутреннее беспокойство. Это ощущение кололо изнутри и словно заставляло бежать. Но куда? И зачем? Что было не так, юный император не понимал.       Чонгук же продолжал выглядеть расслабленно, и Чимин попытался поймать его взгляд. Но тот смотрел на Юнги и Тэхёна, которые, поднявшись, произносили тост с поднятыми бокалами. Чимин запоздало поднял свой.       — ... процветание и...       Дальше Чимин снова не слушал. Он украдкой поглядывал на людей, которые восторженно смотрели на новых правителей, и слабо улыбнулся.       Толпа странно зашевелилась, но тут поднялся Намджун, и Чимин переключил всё своё внимание на него. Отец говорил уверенно, но в то же время чувственно и проникновенно, и омега мог поклясться, что заметил поблескивающее слёзы в глазах старшего альфы.       И вдруг Чимину показалось, что время замедлялось. Он уловил резкий и высокий свист тетивы и...       Это произошло слишком быстро.       Отец пошатнулся, и тёмное пятно расползлось по его груди. Стрела, торчавшая из торса старшего альфы, казалась чем-то нереальным для Чимина.       В его тишину ворвались сразу все звуки с площади. Крик, шум, топот сотни ног, надрывный голос папы:       — Нет! Нет! Не-ет!       Снова раздался скрежет железа и грохот стычек. Чимина схватили за руку и резко потянули в сторону. Венец упал с его головы, но это совсем не имело значения. Его отец мёртв...       Мелькнули отличительные знаки солдат Инфернии на камзолах, и у Чимина перехватило дыхание. Его с силой потащили с площади, и только сейчас омега посмотрел, кто держал его за руку.       Чонгук, обнажив меч, проталкивался к входу в замок. Он зло крикнул на кого-то и быстро посмотрел на Чимина.       — Гу-у-ук! Не надо! — омега не узнал собственный голос.       Но его и не услышали. Чимин оглянулся. Ничего не замечая вокруг, его взгляд был прикован к бездыханному телу отца.       Когда стало резко тише, омега понял, что теперь они за стенами замка.

***

      Чхоль, заметив, как слетело украшение с головы императора, бросился в гущу сражения. Подобрав венец, он попытался пробиться назад за Чонгуком. Но ему пришлось сражаться с солдатами Инфернии.       Издалека послышался голос Сынмина. Надломленный и отдаляющийся. Помощник бежал за императорами, то и дело поворачивая голову назад, отыскивая глазами Чхоля. Но того нигде не было видно.       Чонгук на минуту остановился, оглядывая мужа с ног до головы.       — Ты как, Чимин?       — Мой отец... Отец...       У омеги глаза были пустыми и в то же время наполненные отрицанием происходящего и страхом.       Тут же сзади послышались шаги. Чонгук встал в боевую позицию, закрывая спиной омег и приготовившись взять на себя первый удар.       Но из-за угла показался лишь потрёпанный Юнги. Он бежал, держа меч в руке. и вёл за собой отряд солдат. Увидев Чонгука, новый король остановился и бросил быстрый взгляд на брата.       — Я помогу! — крикнул ему Чонгук, но Юнги его остановил.       — Уводи Чимина! Ты ничем не поможешь! Нувария — моя страна, а ты защищай свою. Беги! — он толкнул в плечо Чонгука и устремился вперёд.       — Юнги-и-и! — Чимин протянул вперёд руку, словно хотел схватить и удержать брата. Чонгук перехватил его ладонь и снова потянул за собой.       Сынмин ринулся за императорами, но споткнулся. На секунду коснувшись коленями мощеного камня, он почувствовал, как чужие руки перехватывают его под животом. Когда его начали поднимать, то Сынмин попытался вырваться, но, услышав знакомый голос Чхоля, перестал брыкаться и позволил поставить себя на ноги.       — Не останавливайся, — Чхоль выглядел паршиво. Кровоподтёки на его лице выглядели ужасно, и Сымин подавил желание прикоснуться к нему. — Беги, — холодный шёпот вырвал омегу из оцепенения. Вместе они ринулись догонять императоров.       Скрежет металла и громкие возгласы указали направление. Чонгук отбивался от нападавших, пока Чимин выводил из стойла несколько лошадей. Сынмин не понял, как они добежали до конюшни, но на рассуждения не было времени.       Омега бросился помогать Чимину, а Чхоль, вынув меч из ножен, накинулся на противников. Вместе с Чонгуком они оттеснили врагов, осталось только вырваться за пределы замка.       — Чонгук... Наши солдаты... Там, на площади, — Чхоль говорил прерывисто, его голос дрожал от усталости и боли.       — К кораблю! Быстро!       Император, отдав приказ, помог Чимину взобраться в седло, сам хотел кинуться к другой лошади, но резко остановился и обратился к мужу.       — Чимин, сам справишься? Я могу на тебя положиться?       Омега понял, что Чонгук вовсе не про его умение верховой езды, и ответил:       — К кораблю, я понял...       Его голос сорвался. Хотелось остаться, не смотря на страх. Но в разуме всплыли слова Юнги. Они обязаны вернуться в Ласимирию: у них нет права здесь погибнуть, оставив империю без правителя.       Четыре лошади галопом покидали кровавую бойню. Чимин оглянулся: замок отдалялся стремительно, как и крики с площади. Слёзы капали из его глаз, но омеге было всё равно.

***

      Повалил снег, и дорога до порта затянулась. Как только они поскакали по набережной, перед ними возникла неприятная картина. Несколько солдат Инфернии пытались захватить императорский корабль. Стража отбивалась, и как только они заметили приближающегося Чонгука, воины из последних сил очистили дорогу монархам.       Не спешиваясь, всадники по трапу проскакали на корабль. Ласимирцы проследовали за ними, и корабль отчалил. Все устало выдохнули.       Чимин чуть ли не свалился с лошади. Его трясло, и Чонгук велел увести того в каюту. Сам альфа направился к командиру отряда и узнал обстановку. Чонгук чувствовал, как силы покидают его: он пошатнулся, и командир подхватил императора.       Чхоль быстрыми шагами направился к ним. Он отдал приказ занести правителя внутрь и, не церемонясь, сорвал с его плеч меховой плащ.       — О всемогущие волки! — вырвалось из его уст.       Всё бедро Чонгука было в крови. Не задумываясь, Чхоль разорвал ткань и посмотрел на глубокую и длинную рану. Кожа покрылась тёмными пятнами, а самого Чонгука мучал жар. Чхоль крикнул, зовя хоть кого-то в помощь, одновременно пытаясь оставить кровотечение.       Когда один из солдат прибежал, лекарь выпалил:       — Быстро чистые тряпки и воду! — прижимая кусок ткани к ране, Чхоль задумчиво разглядывал кожу императора. — Клинок был отправлен...       Когда кровь чуть остановилась, лекарь стал промывать рану водой.       — На корабле есть нити из льна или шелка?       — Нет.       — Это очень плохо.       Если зашить не получится, то придётся перевязывать: рана была глубокой, к тому же отравленной, и это пугало.

***

      Чимин, как только вошёл в каюту, сполз по двери на пол. Сынмин что-то говорил, а перед глазами императора все ещё стояла картина смерти отца. Он не знал, что с папой, Юнги и Тэхёном. Он ничего не знал.       Сымнин помог подняться Чимину, и тот скинул с плеч плащ. Окружающая обстановка казалось такой нереальной, а перед глазами будто всё плыло.       — Сымин, — омега сам удивился собственному голосу: такой тихий и в тоже время холодный. — Сынмин, — снова позвал Чимин.       — Что такое? Что мне сделать?       — Где Чонгук? Мне нужно с ним поговорить.       — Я сейчас же найду его и позову. А ты пока садись и жди.       Сынмин выбежал из каюты, и как только закрылась дверь, Чимин разрыдался. Нервы сдали, усталость накатилась. Он чувствовал, как всё тело дрожит. В глазах потемнело, и омега потерял сознание.

***

      Сынмин вбежал в каюту, и перед ним открылся ужасный вид: кровавые тряпки валялись на полу, Чонгук лежал без сознания, а на полу возле кровати императора сидел уставший Чхоль.       — Ч-что произошло?       — Император ранен, заражён каким-то ядом. Ещё жив, — у Чхоля не было сил на что-то большее, он махнул рукой и посмотрел на Сынмина. — Откуда у тебя ещё силы есть?       Омега не ответил и дрожащей ладонью закрыл рот.       — Чимин хотел его видеть, — только через несколько минут он смог выговорить это и отступил назад. — Пойду скажу ему...       — Подожди! — Чхоль поднялся и подошёл к Сынмину.       — Не говори пока. Пусть немного отдохнёт.       Они покинули каюту, и тут на Сынмина накатила непонятная ярость.       — Чхоль, ты совсем в ума сошёл? Зачем ты бросился тогда за короной? Тебя могли убить! — он несильно ударил кулаком лекаря в грудь. — Ты понимаешь, что я не могу тебя вот так потерять? Из-за какой-то блестючки!       — Это венец Ласимирии!       Сынмин уже было открыл рот, чтобы возразить, но тут Чхоль притянул его к себе и крепко обнял.       — Прости, прости меня...       Сынмин помедлил и тоже прижал к себе альфу. Объятие затянулось. Всё вдруг показалось неважным. Сынмин посмотрел в лицо Чхоля и нежно поцеловал его. Тот сразу же пылко ответил, и мир перевернулся, всё исчезло: кровь на одежде, переживания и страхи просто перестали существовать.       — Сынмин, — Чхоль отстранился и с непонятным ужасом посмотрел в глаза омеги. — Сымин, что мы делаем?       — Любим?       — Но что, если...       — Не важно.       И они снова поцеловались.