Неконгруэнтный

— Какого хера?       Профессор Макгонагалл поджала губы. — Выбирайте выражения, мистер Уизли. Вы не ослышались. Чтобы помочь восстановлению Хогвартса, чиновники Министерства будут постоянно находиться на территории школы. Весь учебный год.       Гермиона и Рон обменялись встревоженными взглядами, но Гарри продолжил непроницаемо смотреть прямо перед собой, в дальнюю стену кабинета профессора Макгонагалл. Портреты предыдущих директоров сурово взирали на них сверху вниз, храня непривычное молчание. Дамблдор отсутствовал. — При всем моем уважении, профессор, — с ужасом на лице продолжил Рон. — Она не чиновник Министерства. Она жаба.       Уголки губ профессора Макгонагалл слегка дернулись, но этим она и ограничилась. — Весьма неоригинально, согласны, мистер Уизли? — прочистив горло, спросила она.       Рон удивленно фыркнул. — Вам не кажется, что вы слегка преуменьшаете значение происходящего, профессор? — осторожно задала вопрос нахмурившаяся Гермиона. — Разве вы не помните, что она сделала с Гарри? — Мисс Грейнджер, — начала профессор Макгонагалл смягчившимся тоном, противоречащим резкости морщин на ее лице, — моя память так же безупречна, как и всегда. Но с сожалением вынуждена признать, что нам не оставили выбора. Позвольте мне быть откровенной: пусть в Министерстве и не распространялись о своих планах, нам здесь, в Хогвартсе, очевидно, что этот шаг для них не просто важен, а жизненно необходим ради восстановления контроля над людьми, которых они чудовищно подвели. Мы работаем вместе с Министерством либо не работаем вообще. — Но мы возражаем не против Министерства, профессор. Против нее. Только против нее, — с мольбой в голосе сказала Гермиона.       Гарри по-прежнему хранил молчание, не отрывая взгляда от портрета Дамблдора, будто загипнотизированный красным бархатом, на фоне которого обычно стоял директор. — Я боролась, мисс Грейнджер. Я проиграла. Вот и всё, — ответила профессор Макгонагалл и встала, четко просигнализировав, что беседа окончена. Она помолчала, словно обдумывая последние слова. — Будет проведено расследование, — наконец, произнесла она, когда все остальные последовали ее примеру, — Мне удалось добиться лишь этого. Но не позволяйте себе надеяться: они всегда с трудом и неохотой пересматривают свои решения. Они будут тянуть время.       Гермиона поджала губы, пугающе небрежно повторив жест нового директора. — Тогда мы их поторопим.       Гарри резко отвернулся от стола, и Гермиона с Роном поспешили за ним. Стоило ему открыть дверь, как профессор Макгонагалл тихо обратилась к нему: — Мне жаль.

ВОССТАНОВЛЕНИЕ ХОГВАРТСА ВОТ-ВОТ НАЧНЕТСЯ

      После страшной финальной битвы, подобной которой мир не знал со времен знаменитой дуэли Гриндевальда и Дамблдора, школа чародейства и волшебства Хогвартс планирует вернуть свою былую славу с небольшой помощью Министерства магии.       «Министр твердо намерен предоставить Хогвартсу всю заботу и внимание, необходимые для восстановления статуса образцовой школы передового развития, — сообщила Ежедневному пророку представитель Министерства Долорес Амбридж. — Потребуется забота и внимание со всех сторон, но Министерство верит в скорейшее возрождение Хогвартса.       Планируется включить в расписание обучающихся «восстановительные встречи», дабы распределить нагрузку по перестройке между всеми вовлеченными сторонами.       «Час тяжелой работы никого не убьет», — с улыбкой заверила Амбридж. — И наш Отряд учеников, борющихся с предубеждением, позаботится о том, чтобы ни один обучающийся не получил несправедливую долю работы из-за предполагаемого участия их родителей в войне».       Глава Хогвартса, Минерва Макгонагалл, опровергла заявления, что ученики подверглись травле, подобной делению по крови во время войны. «Это распространение необоснованных слухов», — заявила она, прежде чем отказаться дать дальнейшие комментарии.       Тем не менее, наши репортеры могут подтвердить факт загадочного отсутствия Распределяющей шляпы — неотъемлемой части процесса распределения на четыре факультета: Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин. На нынешней церемонии первокурсников попросили выбрать факультет, обучаясь на котором они бы чувствовали себя наиболее комфортно, что впервые за десятилетия привело к очевидному перекосу в итоговом результате распределения.       «Нет ничего плохого в том, что первый курс состоит в основном из гриффиндорцев», — настояла директриса Макгонагалл, прежде чем прогнать репортеров с территории школы.       «Мы надеемся, что это будет единственным изменением в устоявшихся традициях Хогвартса», — добавила Долорес Амбридж. — Было бы ужасно направить все силы на восстановление Хогвартса лишь затем, чтобы столкнуться с невозможностью возродить школьный дух».

***

      Гарри разгладил покрывало на своей кровати и сел. В другом конце комнаты Рон уже распаковывал вещи, напевая себе под нос.       Гарри не был уверен в том, какие чувства ему следует испытывать. Во-первых, он удивился, узнав о намерении Рона вернуться, хотя подозревал, что к этому решению приложила руку Гермиона. А еще Гарри знал, что ему придется в одиночестве перешагнуть порог взрослой жизни, если он сам не вернется. Да и интенсивность прошлых сражений внезапно сделала размеренный, спокойный темп жизни в Хогвартсе весьма привлекательным. Просто обычный год, не прерываемый погоней за темными волшебниками, полностью посвященный неспешному изучению заклинаний и поиску себя.       Для Гарри это значило только одно: наконец-то у него была вся жизнь впереди.       Но сейчас, в замке, он чувствовал себя странно. Он так привык нести ответственность, прокладывать свой собственный путь, что больше не знал, как вести себя с преподавателями. Он доказал, что был способным лидером. Кем-то, кто быстро принимал решения и демонстрировал приличные навыки, и что теперь? Надо быть хорошим мальчиком и получать дисциплинарные взыскания?       Не то чтобы он в обязательном порядке нарвется на эти дисциплинарные взыскания. Но все же, как он должен был себя вести? Кем он должен был стать? Особенно учитывая Амбридж, дышащую ему в затылок.       Во-вторых, все это дело с Министерством. Его не удивила скорость, с которой чиновники засуетились с восстановлением, дабы никто не мог усомниться, что во время настоящей войны они якобы оказывали поддержку, — в конце концов, историю можно переписать — но как он должен был с этим справиться?       Недавно выросшей лидерской части его естества было все равно. Он ее не боялся. Но еще более новая, разумная и осознанная часть могла распознать глубокое отчаяние Министерства. Они восстанавливали свой имидж. И этот имидж обеими ногами опирался на сотрудничество с Гарри Поттером.       Что они могли сделать, пытаясь получить это сотрудничество?       Он откинулся на спинку кровати и вздохнул. Тогда он обязан выдвинуть свои условия. Убедиться, что они не станут угрозами и шантажом принуждать его участвовать в убогих играх Амбридж. Ведь она будет в них играть. Ведь отчаянные люди непредсказуемы, и придется сохранять еще большую осторожность. Они зависели от него из-за своего имиджа в той же степени, что и он зависел от них из-за необходимости поддерживать функционирование Хогвартса так, как этого бы хотел Дамблдор. Без злоупотребления властью, способной разрушить одну из немногих вещей, которые у него остались.       Имидж имиджем, но все-таки Министерство могло это сделать.       Столько вопросов без ответов. — О чем задумался, друг?       Гарри замахал рукой, успокаивая встревоженного Рона. — Ни о чем, — с вымученной улыбкой ответил он. — Просто так странно вернуться, понимаешь? Мне немного неспокойно.       Рон с облегчением рассмеялся. — Понимаю. Я вот все жду, когда Пожиратели выскочат из-за темного угла.       Гарри вздрогнул. В открывшуюся дверь проскользнул Невилл. — Привет, Гарри, — сказал он с ухмылкой. — Привет, Рон. Не можете дождаться начала года?       Рон, рассмеявшись, плюхнулся на кровать. — Ты имел в виду, не могу ли я дождаться сна в мягкой и уютной кроватке? Еще бы. — Но ведь ты провел дома целую вечность, — нахмурившись, заметил Невилл.       Лицо Рона вытянулось, и он поспешно пожал плечами. — Да, но Джордж тоже вернулся, — тихо сказал он. — На самом деле, теперь дома не так… ну, знаешь. Уютно. — Да, — согласился Невилл, печально кивнув. — Тяжело будет снова привыкнуть к учебе. Будто потратим время впустую. Будто мы должны заниматься чем-то более важным. — Но это важно, — внезапно сказал Гарри, вновь заставив себя улыбнуться. — Потому что мы сможем двигаться вперед.       Рон открыл рот, чтобы ответить, когда дверь опять распахнулась.       Гарри замер. В арочном проеме стоял Драко Малфой, уставившийся на них троих, и его лицо медленно исказилось выражением крайнего ужаса.       Его волосы немного отросли с тех пор, как Гарри видел Малфоя в последний раз. Они все еще были гладко зачесаны назад, хотя и не покрыты жирным слоем средства для укладки. Прическа выглядела даже слегка небрежной, будто ветер подхватил волосы и просто оставил их лежать как есть. Несколько маленьких завитков падали на переднюю часть лица, чуть-чуть прикрывая глаза. Затравленный взгляд с шестого курса исчез, уступив место жесткому, надменному выражению, даже близко не способному повторить холодное высокомерие его ранних лет. — Да вы издеваетесь, — скривив губы, бросил Малфой.       Трое гриффиндорцев уставились на своего нового соседа по спальне. — Нихера подобного, — Рон сразу же встал. — Макгонагалл ничего не говорила о том, что придется делить спальню. — Совершенно верно, Уизли, — отвернувшись, произнес Малфой. — Как бы мне ни хотелось остаться с вами, кучкой дегенератов, я найду себе отдельную комнату.       Позволив ему высказаться, Гарри оглядел спальню с чувством растущего ужаса. — Вообще-то, Малфой, — медленно выговорил он. — Полагаю, это твой багаж.       Малфой взглянул туда, куда смотрел Гарри, и побледнел. Открыл рот, но ничего не произнес.       Он резко повернулся и вышел.       Неловкое молчание разбил нервный смешок Рона. — Тут же ошибка, верно? Я с этим засранцем в одной комнате спать не буду. — Так ведь идет перестройка, — неуверенно сказал Невилл. — Раз они не смогли расширить жилое пространство…       Он остановился на полуслове, не желая, видимо, заканчивать предложение. — Но наверняка в слизеринских подземельях хватает спален, — запротестовал Рон, с каждой секундой повышая голос. — Половина их факультета не вернулась. Только не говорите, что вместо Симуса и Дина они поселят здесь его.       Их внимание отвлекли громкие голоса из коридора. — Я не собираюсь жить с этими дебилами. Как прикажете делать уроки, если они по ночам будут валять дурака? Мне сейчас не нужны их тупые гриффиндорские попойки и бои подушками. — Мистер Малфой, — твердый голос профессора Макгонагалл показался Гарри еще и необычайно сочувствующим. — Решение принято. Вы останетесь в отведенной вам спальне или вообще не останетесь в Хогвартсе. — Это неприемлемо, — возмущение Малфоя, наверняка, уже было слышно за пределами комнат восьмикурсников. — Вы дождетесь, что мой…       Он резко замолчал.       Рон фыркнул от смеха, а на лице Невилла последовательно отразились веселье и легкий стыд. Как ни странно, Гарри почувствовал лишь неловкость. — Мистер Малфой, не могли бы вы, пожалуйста, отнести это письмо профессору Слизнорту? — в тон голоса профессора Макгонагалл вернулись привычные властные нотки.       Гарри уловил разочарованный звук, сопровождавший, как он решил, некое молчаливое согласие, а затем удаляющиеся шаги Малфоя.       Еще некоторое время в спальне царила тишина, пока ее не прервал разнёсшийся по пространству комнаты пронзительный свист. — Директор идет! — визгливо донеслось со всех сторон. — Директор идет!       С другой стороны приоткрытой двери раздалось вежливое покашливание. — Э-э, можно зайти, профессор, — после паузы сказал Гарри.       Профессор Макгонагалл появилась из-за угла и остановилась в дверном проеме, элегантно поправив мантию. — Я как раз собиралась сообщить вам о некоторых внезапных изменениях, — заявила она, слегка скривив губы. — Но вижу, вы уже в курсе. — Амбридж и Малфой? — заскулил Рон, вернувший, очевидно, способность говорить. — За какие грехи нам это? — Джентльмены, — продолжила Макгонагалл, проигнорировав вспышку гнева Рона. — После долгих размышлений я решила быть беспрецедентно честной с вами троими.       Гарри услышал скрытую угрозу: не заставляйте меня об этом пожалеть. — Мы не ожидали возвращения мистера Малфоя в Хогвартс, поэтому не можем предсказать реакцию учеников. И в том числе реакцию самого мистера Малфоя. Поскольку уже было принято решение предоставить восьмикурсникам, официально взрослым людям, привилегию — жить в отдельном от других факультетов общежитии — вопрос об условиях ночлега мистера Малфоя вызвал среди персонала довольно интенсивную дискуссию. — Из слизеринцев вернулся только он один, так? — внезапно осознал Гарри. — Именно, — тихо ответила профессор Макгонагалл. — Скажите, мистер Поттер, мистер Уизли и мистер Лонгботтом, учитывая количество доступных спален для восьмикурсников, куда бы вы поместили мистера Малфоя?       Позволить ему терроризировать пуффендуйцев и когтевранцев… или подселить к гриффиндорцам, участникам войны? Они втроем, без сомнения, дали бы отпор любому малфоевскому дерьму. Гарри не мог с той же уверенностью ручаться за людей, плохо знающих суть Малфоя.       Проще говоря, их наказали за собственную силу и достижения, но, по крайней мере, Гарри мог понять причину. — Без проблем, профессор, — сказал Гарри, не обратив внимания на возмущенный протест Рона и озабоченное выражение лица Невилла. — Тогда я позволю вам устроиться, — кивнула она. — О, до меня дошло, — внезапно ухмыльнулся Рон. — Молодец, Гарри. — Хм? — Значит, мы сможем поставить его на место, да? Мой выбор — подложить лягушек в кровать. — Рон, — в голосе Гарри прозвучали непривычные нотки, — просто забудь. Давай сначала оценим ситуацию. — Но… — нахмурился тот. — Вероятно, в этом году он все равно будет тихим, — вмешался Невилл. — Раз уж его отец в Азкабане, а мать под следствием.       Рон скорчил гримасу, но кивнул. — Но стоит ему лишь разок оступиться, — предупредил он. — Лягушки.       Гарри и Невилл рассмеялись. — Охреневшая Джинни, — пробормотал Рон, повернувшись обратно к своему чемодану. — Сбежала к Гарпиям. Ей не придется мириться с охреневшей Амбридж и охреневшим Малфоем.       Они продолжили разбирать вещи, и, хотя прошел целый час с лишним, прежде чем они, наконец, обустроились и легли спать, Гарри услышал, что Малфой проскользнул в комнату только тогда, когда окончательно стемнело.

***

      Гарри спрятался за статуей Бориса Бестолкового и глубоко вздохнул. Он решил продолжить изучение дисциплин, выбранных на шестом курсе, хотя и не знал, что с ними делать после окончания экзаменов. Аврорат по-прежнему был его лучшим вариантом, и ему не особенно хотелось в очередной раз обсуждать возможную карьеру с Гермионой, ведь он знал, что разговор ни к чему не приведет.       Но сейчас, столкнувшись с необходимостью вновь изучать Зельеварение и Защиту от Темных искусств, он осознал, что ему нужна… минута. Только и всего.       Он снова глубоко вздохнул. Слизнорту рано или поздно придется смириться с тем, что Гарри не такой уж и вундеркинд. Кроме того, Амбридж, по его сведениям, не будет преподавать в этом году — еще один плюс.       Внезапно до него дошло, что он прячется за статуей, как дрожащий первокурсник, поэтому он быстро отступил назад в коридор.       Прямо в Малфоя.       Тот рыкнул и отшатнулся. — Разуй глаза, — рявкнул Малфой, прежде чем понял, к кому обращается. И ухмыльнулся. — Поттер? Уже плачешь в углу?       Он рассмеялся, и этот звук будто удивил его самого. — Бедный Потти, скучаешь по своему ручному оборотню?       Любое сочувствие, которое Гарри начал постепенно испытывать к Малфою, мгновенно испарилось. — Не смей оскорблять его, — прорычал он, схватив Малфоя за ворот мантии и вытолкнув обратно в коридор. — Тебе не хватит и сотни лет, чтобы стать таким человеком, каким был он.       Ухмылка Малфоя не померкла. Свет отражался от острых углов его скул, превращая ее в жуткую гримасу, искаженную тенями. Рациональная часть мозга Гарри смогла уловить, насколько странной была эта реакция от мальчика, которой когда-то визжал, получив удар от Гермионы. Но в данную секунду Гарри не был готов слушать неуверенный шепот логики в своей голове. Поэтому он размахнулся и ударил Малфоя прямо в нос.       Тот пригнулся и заехал кулаком ему в живот. От шока и боли Гарри согнулся пополам, но тут же бросился на Малфоя, повалив на землю.       Вдруг грохот, подобный раскату грома, пронесся по коридору, и Гарри впечатало в стену позади него. В полном ошеломлении он попытался понять, что случилось, и увидел рядом с противоположной стеной такого же дезориентированного Малфоя. — Кхе-кхе.       Гарри застыл. На несколько долгих секунд разум перенес его прямо на пятый курс, и он почувствовал себя загнанным в угол, потерянным, беспомощным. — Ну-ну, мальчики, — продолжил высокий голос, бередя воспоминания Гарри. Магловская драка принесет вам двадцать очков предубеждения. Использование палочек — еще тридцать. Мы же не хотим так быстро испортить наш отчет, правда?       Чары страха рассеялись, и Гарри вспомнил, что он больше не бессильный пятнадцатилетний подросток. Он встал и встретил Амбридж лицом к лицу. — Мне следует называть тебя «профессор»? — спросил он, нацепив на лицо улыбку вежливой дотошности. — Или просто Долорес? Полагаю, именно так, поскольку теперь ты здесь всего лишь гость.       Он выплюнул слово «гость» и усмехнулся про себя, увидев, как напряглась Амбридж. — «Мисс Амбридж» будет приемлемым обращением, — ответила она. Ее улыбка даже не дрогнула. Гарри просканировал взглядом ее глаза и нашел их тревожно пустыми. На чужом лице не было ни единого признака — исключая то, первое вздрагивание, — что она услышала угрозу. — И я уверена, что Министерство предоставит нам все условия для очень, очень тесного сотрудничества, мистер Поттер. Как главный сотрудник Министерства в сфере восстановления Хогвартса, я счастлива получить эту возможность.       Ее улыбка стала шире.       Амбридж тоже угрожала ему, хотя он понятия не имел, какие рычаги воздействия она собиралась использовать. Пока. — Готов поспорить, так и есть, — беспечно обронил Гарри. Затем он повернулся и направился к выходу из коридора, протиснувшись мимо Малфоя.        Весь обмен репликами тот даже не пошевелился, на его лице застыло замкнутое и настороженное выражение. Когда Гарри уходил, то услышал, как Амбридж обратилась к нему. — Мистер Малфой, рада видеть вас снова. Скажите, вы уже готовы дать ответ по поводу…       Он завернул за угол, больше не прислушиваясь к разговору.

***

— Итак, мы должны, что конкретно? Чистить вещи в течение часа? — Рон сморщил нос, в очередной раз сверившись со своим расписанием. — Тут есть какой-то скрытый смысл? — Вероятно, просто уборка, Рон, ничего особенного, — пожала плечами Гермиона, — сейчас любая мелочь поможет.       Гарри нахмурился, оглядев учеников, собравшихся около Большого зала. Поскольку восьмикурсников было совсем немного, их восстановительную встречу поставили в одно время для всех, а вот на других курсах занятия проходили посменно.       Гарри с тревогой ожидал этого особенного урока, но не по тем же причинам, что и Рон. Макгонагалл их предупредила, что им придется вступить в тесный контакт с Амбридж — пусть только один раз. В дальнейшем директриса и остальные сотрудники школы сделают все возможное, дабы она сосредоточила усилия лишь на координации работы учителей, чтобы у нее не хватало времени ни на общение с учениками, ни на злоупотребление властью. Однако предполагаемые восстановительные встречи все-таки были ее основной причиной пребывания в Хогвартсе. Он не смог бы их избежать. — Кхе-кхе.       Гарри дернулся, но промолчал. По их недавнему столкновению нельзя было точно сказать, как Амбридж планирует с ним обращаться, и сможет ли он противостоять власти, которую она решит ему продемонстрировать.       Двери распахнулись. Переваливаясь, маленькая женщина прошествовала к группе учеников, сопровождаемая разнесшимся по залу резким стуком каблучков. Когда восьмикурсники вошли в Большой зал, профессор Макгонагалл разместила их спиной к столу учителей, поэтому Амбридж была вынуждена спуститься к ним с возвышения, потеряв преимущество в росте. Гарри ухмыльнулся, задаваясь вопросом, намеревалась ли Макгонагалл поступить подобным образом с самого начала. — Как замечательно, что столь много отважных учеников вернулось в Хогвартс, — Амбридж поправила свой розовый кардиган, с сияющей улыбкой оглядев море лиц. Она сделала оценивающую паузу и улыбнулась еще шире. — Ну-ну, это никуда не годится.       Амбридж постучала палочкой по столу рядом с собой, аккуратно трансфигурировав его в лестницу, и поднялась по ней, повернувшись к ним лицом. Теперь она была значительно выше уровня их глаз. — Так-то лучше, — заметила она. — От имени всего Министерства и как его представитель, я обязана сообщить, как сильно мы гордимся вашей поддержкой во время недавнего задержания субъектов девиантного поведения.       Гарри подавился вздохом. — Что?! — выплюнул он, не сумев остановиться. — У вас есть вопрос, мистер Поттер? — Амбридж вежливо приподняла брови. — Субъекты девиантного поведения? Ты серьезно?       Все остальные восьмикурсники посмотрели на него. К счастью, в отличие от пятого курса, каждый из них видел хаос войны. Каждый так или иначе пострадал от правления Волдеморта. И теперь они на это не купились.       Мгновенно на Амбридж посыпались выкрики. — Они были темными волшебниками, нахер, а не субъектами девиантного поведения! — Значит, Тот-Кого-Нельзя-Называть просто был чуть-чуть задирой?! — Люди погибли!       Где-то рядом с Симусом взорвался стул.       Как только возмущенные ученики образовали четкую дугу, в комнате воцарилась жуткая тишина. Оглядев остальных, Гарри открыл рот, решив спросить, что происходит, но не смог выдавить ни звука. — Так-то лучше, — тихо повторила Амбридж, опустив палочку. — Должна признать, я совершенно не понимаю, из-за чего вся эта суета.       Она оглядела комнату, нацепив на лицо маску вежливого замешательства. — Министерство поздравляет вас с успешной обороной замка. Примите нашу благодарность за поддержку Аврората и за содействие представителю Министерства, который смог устранить угрозу.       Профессор Макгонагалл подошла ближе к импровизированному возвышению, ее брови сомкнулись на переносице, но пока она не сделала ни малейшего движения, чтобы прервать Амбридж.       Представитель Министерства. Вот так они его называют? Гарри стукнул кулаком по столу рядом с собой. Не раздалось ни звука, хотя несколько человек оглянулись, уловив движение. Амбридж одарила его торжествующим взглядом. — После операции Министерства — особенно столь масштабной, как эта — по-настоящему важно суметь удержать голову высоко поднятой и двигаться вперед, вперед, вперед, — продолжила Амбридж, глядя теперь только на Гарри. — И пусть зацикливание на прошлом и понесенных потерях весьма заманчиво, нужно помнить, что подобный образ жизни приведет только к застою и эмоциональным потрясениям. И тогда Хогвартс превратится в печальное, обреченное место. Нет, Министерство не позволит Школе чародейства и волшебства Хогвартс стать военным музеем. Мы здесь для того, чтобы помочь, повести вас вперед шаг за шагом и гарантировать, что вы встретите будущее с открытыми сердцами и чистыми помыслами.       С Гарри было достаточно. Он развернулся и направился обратно к дверям, проталкиваясь сквозь толпу учеников. Остальные восьмикурсники посмотрели на него с тревогой, но их лица отражали его же собственные эмоции: шок и отвращение. — Конечно, невозможно достичь столь грандиозных целей без поразительного сотрудничества и партнерских отношений, которые Министерство поддерживает с Хогвартсом. К счастью, человек, которого мы бы хотели видеть руководителем этого партнерства, недавно был освобожден от своих обязанностей представителя Министерства, — она по-девичьи хихикнула, — и теперь он готов занять новую должность.       Гарри замер. — Поэтому я с большим удовольствием приглашаю мистера Гарри Поттера выйти вперед и занять эту новую должность Голоса Хогвартса.       Он не увидел, а скорее ощутил, как другие ученики повернулись к нему. Его рука почти коснулась двери — он мог уйти прочь. Он мог уйти, и ему никогда не придется иметь дело с теми ужасающими пытками, которые уготовила Амбридж.       Но это будет бегством. И что там говорила Амбридж? Министерство не позволит Хогвартсу стать военным музеем?       Вот она. Та самая угроза. Если он не будет сотрудничать и не позволит им формировать желаемое будущее, в котором Министерство сохранит всю полноту магической власти, вот что произойдет.       Он стиснул зубы, глубоко вздохнул и обернулся. Медленно продвигаясь к помосту, Гарри увидел, как Малфой насмешливо наблюдает за ним. В искусственной тишине Малфой беззвучно и лениво поаплодировал проходящему мимо Гарри.       Гарри поборол желание вновь швырнуть его на землю и вместо этого поднялся по ступеням, заняв место рядом с Амбридж.       Она подняла палочку, сняв заглушающее заклинание, но никто не произнес ни слова. Все едва дышали. — Мистер Поттер, — обратилась к нему Амбридж. С такого близкого расстояния Гарри мог видеть, как она дрожит в предвкушении. — Вы принимаете свою должность?       Гарри уставился на протянутую руку. Выпрямившись, он отвернулся и посмотрел на наблюдавших за ним учеников. Возможно, Министерство и сделает его номинальным главой, но так легко он им не поклонится. Он услышал, как Амбридж издала тихое, самонадеянное «кхе-кхе» и грациозно взмахнула рукой, будто предложила ее только сейчас.       Гарри нашел в толпе лица Рона и Гермионы. Гермиона выглядела возмущенной, но он увидел ее смирение с тем, что он должен был сделать. Рон, с другой стороны, в ужасе разинул рот, вероятно, даже не подозревая о снятии заклинания молчания.       Гарри невесело усмехнулся, повернувшись к Макгонагалл и кивнув ей. Было ясно, что в любую секунду она придет ему на помощь, но с ее умом она не могла не понять суть происходящего. Не понять, что на самом деле его невозможно было спасти. — Да.

***

      Амбридж быстро разделила их на группы. В основном она разрешила работать им в парах с учеником того же факультета, но для Гарри, конечно, было сделано исключение. — Думаю, мистер Поттер объединится с мистером Малфоем, — чопорно сказала она, когда в зале остались только они втроем. — Что ж, поскольку именно действия мистера Поттера разрушили левый коридор на седьмом этаже, будет уместно начать оттуда. Естественно, как жест доброй воли, который возместит ущерб за проступки.       Гарри уставился на нее. — Под проступком ты имеешь в виду уничтожение крестража? И это Крэбб вызвал чертово Адское пламя. Но, собственно, почему бы не обвинить меня? Очень справедливо. — Тц-тц, мистер Поттер, — улыбнулась Амбридж. — Мы должны принять ответственность за свои ошибки, согласны? В конце концов, это единственный способ двигаться вперед. Вы знали, что мистер Крэбб был обученным Пожирателем смерти, и вместо того, чтобы взять ситуацию под контроль, загнали его в угол и спровоцировали враждебные действия, которые могли привести к несвоевременному прекращению операции Министерства. — Операция Министерства?! Министерство вообще не… — Гарри остановился, отвернувшись и прижавшись к стене, пытаясь не дать себе сделать нечто совершенно, совершенно глупое. Краем глаза он заметил, что даже Малфой выглядел озадаченным. Но это выражение быстро сменилось самодовольной улыбкой. — Подобные поступки без надлежащего содействия и планирования контрмер — это, разумеется, не то, что должен демонстрировать человек, надеющийся присоединиться к элитным рядам авроров, — продолжила Амбридж у него за спиной. — Ради вашего же блага, мистер Поттер, я очень надеюсь, что Министерство, получив мой окончательный отчет, не станет слишком пристально анализировать вашу пригодность. Боюсь, они могут счесть вас недостойными.       Гарри обернулся и увидел притворное сочувствие у нее на лице и веселье, тихонько пляшущее в глазах. — Уверен, ты была бы разбита, — выплюнул он, оттолкнувшись от стены. — Так что я сделаю все возможное, чтобы не провалить твой сфальсифицированный отчет, хорошо? — Необоснованные обвинения в предвзятости принесут вам десять очков предубеждения, мистер Поттер, — медленно обнажила зубы Амбридж. Они оба знали, кто выигрывает в этом обмене репликами. — В вашем послужном списке уже более шестидесяти очков предубеждения. Имейте это в виду, мистер Поттер.       Впервые с тех пор, как он увидел ее снова, Гарри благоразумно промолчал. — Очень хорошо. Пожалуйста, соберите свои расширяющиеся мешки для мусора и отправляйтесь в назначенное для уборки место, — она повернулась к Малфою, обратившись к нему еще более приторно-сладким тоном. — И мистер Малфой, как глава Отряда по борьбе с предубеждением, пожалуйста, приглядывайте за мистером Поттером. Нельзя выказывать особого отношения никому, даже Голосу Хогвартса, учитывая его весьма сомнительное поведение.       Малфой ухмыльнулся. — О, я присмотрю за ним, — сказал он, глядя прямо на Гарри. — И буду держать в рамках приличия. — Превосходно, — и Амбридж, наконец, оставила их в покое.       Гарри продолжил пристально смотреть на Малфоя, пока его ухмылка не дрогнула, пусть и чуть-чуть. — Отряд по борьбе с предубеждением? — с отвращением повторил Гарри. — Ты серьезно? Для этого нужны ее «очки предубеждения»? — В конце концов, кто-то должен держать тебя в узде, — ответил Малфой, высокомерно скривив губы. Он засунул руки в карманы мантии и прислонился спиной к стене. — Почему-то победители внезапно решили, что им все сойдет с рук, — беззаботно добавил он. — Какого хера ты несешь, Малфой? — Гарри недоверчиво уставился на него. — Ты себя вообще слышишь?       Он развернулся и пошел в направлении лестницы на седьмой этаж, прихватив на ходу один из мешков для мусора.       Гарри услышал отдаленные шаги Малфоя, последовавшего за ним, но не потрудился обернуться. Он надеялся, что тот, возможно, почувствует хоть какое-то раскаяние, поскольку Волдеморт проиграл, а его семья предстала перед судом. Однако, видимо, Макгонагалл была права, поселив слизеринца вместе с ним, Роном и Невиллом. Каким-то образом засранец прошел через войну на стороне проигравших, но сохранил свое непоколебимое высокомерие.       Добравшись до отверстия в стене, за которой раньше скрывалась Выручай-комната, Гарри едва не повернул назад. Вид ее напоминал сцену из фильма ужасов. Почерневшие камни заваливали вход, а месиво из обугленных обломков внутри простиралось так далеко, что он не смог разглядеть стен.       Позади себя Гарри услышал, как Малфой выругался себе под нос. Гарри проигнорировал его и вошел в комнату. — Я поставлю раскрытый мешок посередине, — коротко проинструктировал он, бросив мешок на пол и свернув налево. — Ты убирай слева, а я — справа.       Они работали молча, призывая обломки манящими чарами и складывая их в мешок для мусора. Им удалось провести около двадцати минут в блаженной тишине, и Гарри уже решил, что, возможно, слегка преувеличил масштабы ужасов, ждущих их на восстановительных встречах, прежде чем ощутил удар чего-то острого и тяжелого по голове. — Ой! — вскрикнул он и, обернувшись, увидел, что Малфой как ни в чем не бывало продолжает работать. — Ты серьезно, Малфой?       Гарри поднял брови и подождал, пока слизеринец обратит на него внимание. — Прошу прощения, Шрамоголовый, — с усмешкой сказал Малфой. — Я перепутал тебя с мусорным мешком.       Гарри взмахнул палочкой, отправив груду чего-то деревянного прямиком в его голову. Малфой пригнулся. — Какого, блядь, хуя, Поттер? — выругался Малфой, убрав волосы с лица. — Опять пытаешься меня убить? — Ну, ты определенно заставил меня пожалеть о твоем спасении, вот уж точно, — многозначительно произнес Гарри.       Малфой стиснул зубы и отвернулся. И так и должно было быть, этого должно было быть достаточно. Но что-то в том, как Малфой просто… проигнорировал его… ни раскаяния, ни смущения — ничего. Гарри не смог с этим справиться.       Кем, черт возьми, Малфой себя возомнил? Гарри спас ему жизнь, а тот просто решил вести себя, будто войны и не было? — Акцио мешок! — сказал Гарри, убедившись, что Малфой его услышал.       Малфой обернулся, широко раскрыв глаза, и отскочил в сторону в ту же секунду, когда мешок с мусором врезался в стену позади места, где мгновение назад была его голова. — Ты мелкий… — прорычал Малфой и взмахнул палочкой. — Ты смеешь нападать на меня, хотя выжил только благодаря мне и моей матери?       Гарри выдавил из себя смешок. — С чего бы, с того, что вы оба не выдали меня, когда был шанс? Это не делает вас моим спасителями. Лишь чуть менее трусливыми. — Флипендо! — крикнул Малфой, направив свою палочку на Гарри с такой силой, что она едва не вылетела из его руки.       Гарри нырнул в сторону, уклонившись от сглаза, пролетевшего в нескольких дюймах от него. Малфой начал бросать заклятия в его сторону снова и снова, почти попадая каждый раз. — Мой отец в Азкабане! — проорал Малфой, пригнувшись, когда Гарри швырнул Обезъяз в попытке одновременно заткнуть Малфоя и выиграть немного времени. — Ты мог бы дать показания в его пользу, как сделал для меня. Как для моей матери.       Малфой произнес еще один сглаз, обжигающий, как выяснил Гарри, когда он коснулся его щеки. Гарри в ответ бросил Жалящее заклинание: несмотря на сильное желание врезать Малфою по тупой физиономии, он решил сосредоточиться только на хорошо знакомых заклинаниях. В этот раз. — Но ты отказался, потому что одержим своим чертовом пьедесталом, с высоты которого взираешь на жеманных фанатов. — Левикорпус! — крикнул Гарри и огляделся в поисках предмета, который мог бы запустить как снаряд.       Малфой блокировал его выпад щитовыми шарами, отправив кусок от бывшей статуи в голову Гарри. Тот заставил мрамор взмыть в воздух и поднял свой собственный щит.       Они оба замерли, переводя дыхание и пристально глядя друг на друга. — Ты действительно веришь, что мне это нравится, Малфой? — выплюнул Гарри. — Ты так и не понял суть происходящего, правда? И с какого хера я должен свидетельствовать в пользу твоего отца, если благодаря подобным ему людям Фреда больше нет? Ремуса и Тонкс больше нет? Каждый пожинает посеянное, Малфой. Возможно, надо было позволить и тебе собрать заслуженный урожай.       Малфой опустил руку, не сводя взгляда с Гарри. — Жизнь не черно-белая, Поттер, — прошипел он. — Тебе, блядь, пора повзрослеть и встретить реальный мир.       Прежде чем Гарри успел ответить, Малфой повернулся и выбежал прочь. Гарри некоторое время постоял, выравнивая дыхание, затем наколдовал Темпус и понял, что «встреча» подошла к концу. Он оставил мешок на том же месте дожидаться завтрашнего дня, и покинул комнату.

***

— Как думаешь, что она планирует с тобой делать? — серьезно спросила Гермиона, когда они вернулись в гостиную восьмикурсников. Все остальные уже разошлись по спальням — лишь они втроем бодрствовали. — Разрушить мою жизнь? — пожал плечами Гарри.       Рон прыснул от смеха. — Ау! — воскликнул он, получив удар от Гермионы. — Будьте серьезнее. Пусть впервые в жизни Министерство поверило Гарри, они все еще попробуют использовать его в своих целях. Ситуация может быстро ухудшиться. — Хотел бы я, чтобы министром стал Кингсли, а не кузен Скримджера, — Гарри со вздохом откинулся назад. — Полагаю, Министерство будет обязано провести настоящие выборы, как только политическая ситуация стабилизируется. Посмотрим, что случится тогда, — поджала губы Гермиона. — Ничего не случится, Гермиона, — сказал Гарри. — Министерство никогда не изменится. Поэтому мы просто должны убедиться, что они не позволят Амбридж закрыть Хогвартс. — Но почему она этого хочет? — нахмурившись, спросила Гермиона. — В чем ее выгода? — Потому что она злобная корова, — перебил Рон. — Вот почему.       Гарри кивнул. — Выгоду легко найти? Я люблю Хогвартс, а кентавры прогнали ее отсюда. Думаю, она получит массу положительных эмоций, если ей удастся отомстить. — Ты считаешь, она попробует тебя использовать для этого? — Пока не знаю как именно, — признался Гарри, — но да. Она притворяется, будто мы на одной стороне, извращая все вокруг. Мы должны остановить ее. — Ты мог бы дать новое интервью? — предложил Рон. — Заставить Пророк напечатать твою версию, прежде чем у нее появится шанс поменять историю. — Хорошее предложение, Рон, — удивленно сказала Гермиона. — Ты можешь хотя бы притвориться, что не так шокирована.       Когда Гермиона начала настойчиво доказывать обратное, Гарри заметил, как Малфой тихо проскользнул в комнату. Общежития восьмикурсников спроектировали по образцу остальных: чтобы попасть в спальни, нужно было пройти через общую комнату.       Поскольку время ужина давно прошло, Гарри предположил, что Малфой ждал, пока большинство учеников уснет, прежде чем вернуться. Его не было и утром, в момент пробуждения Гарри. Интересно, где Малфой находился все это время? Сидел в гостиной Слизерина? Возможно, у него были друзья на младших курсах.       Малфой слегка напрягся, заметив их, но отвернулся, проходя мимо кресел к лестнице, ведущей в спальни. Гарри поразило то, что Малфой вот так просто проигнорировал их, проигнорировал его. — Не хватает храбрости открыть рот без своих подпевал? — крикнул ему вслед Гарри. — Тяжело, наверное, связываться с тем, кто может дать отпор.       Малфой резко повернулся. Рон и Гермиона прервали спор на полуслове и уставились на него. — Думаешь, мне не плевать на тебя и твоих тупых друзей, Поттер? — выплюнул он. — Я здесь ради экзаменов. Вот и все. Война окончена. Ты сделал то, ради чего был избран. И мне жаль сообщать тебе эту новость, но ты больше не особенный. — Да-да, успокаивай себя. Ведь когда ты издеваешься над первокурсниками, будучи главой Отдела по борьбе с предубеждением, уверен, ты делаешь это только ради экзаменов.       Рука Малфоя дернулась, будто попытавшись выхватить волшебную палочку, но прежде чем Гарри успел пошевелиться, он вновь развернулся и побежал вверх по лестнице. — Никаких изменений, — пробормотал Гарри. — Он такой же засранец, как и раньше.       Рон кивнул с перекошенным от отвращения лицом. — Даже не знаю, — сказала Гермиона, задумчиво глядя на лестницу. — Может быть…       Она замолчала. — Может быть, просто дать ему шанс? — Что? — недоверчиво переспросил Гарри. — Шанс? Какой шанс? Пытать учеников? Он уже получил достаточно власти над младшими, и это только первый день в школе. — Нет, просто… Раньше он никогда бы не прошел мимо нас, понимаешь? Он никогда бы не прошел мимо тебя, ничего не сказав, — поморщилась Гермиона. — Да, но сейчас он в меньшинстве, — возразил Гарри. — А он трус. Вот и весь разговор.       Гермиона пожала плечами. Решив, что на сегодня с обсуждением Амбридж покончено, Гарри резко встал. — Я пойду спать, — заявил он. — Увидимся завтра.       Он оставил их в коридоре, наверняка взволнованных шансом побыть наедине, и поднялся в спальню. Малфой уже лежал в постели, повернувшись к двери спиной. Когда Гарри вошел, он даже не пошевелился.       Краем глаза Гарри следил за ним, намеренно шурша тканью балдахина и громко сбрасывая ботинки, пытаясь добиться реакции. Но если не считать тихого похрапывания Невилла, в комнате царила тишина. Малфой по-прежнему не шевелился.       Гарри забрался в постель и уснул.

***

— Не забудьте: перемешать зелье нужно один и только один раз! — напомнил Слизнорт. — Чтобы приготовить это летучее варево, необходимо довести его до кипения.       Гарри посмотрел на содержимое своего котла, распространявшее запах мокрых носков и даже не пытавшееся закипеть, и перемешал еще разок.       Жидкость зловеще булькнула и посинела.       Гарри сравнил ее с ярко-желтой смесью Гермионы и вздохнул. — Я бы хотел… — Гарри Джеймс Поттер, — перебила Гермиона, не поднимая глаз. — Ты, конечно же, не собирался сказать, что скучаешь по учебнику профессора Снейпа, ведь ты достаточно умен и понимаешь, насколько плоха эта идея — списывать прямо на уроке при помощи книги, едва не убившей человека.       Взгляд Гарри скользнул к Малфою, работавшему в паре с семикурсником-слизеринцем, которого он никогда раньше не видел. — Она никого не убила, даже едва, — возразил он. — И винить нужно не учебник. — Ты все еще защищаешь его? — посмотрела на него Гермиона, приподняв брови. — Ну, я просто говорю, что вина лежит не на книге, — повторил Гарри. — А на мне.       Он по-прежнему чувствовал себя неуютно всякий раз, когда вспоминал тот день, независимо от последующих событий. — А тебе не кажется, будто он что-то задумал? — вновь оглянулся на Малфоя Гарри.       Гермиона проследила за его взглядом. — Ты имеешь в виду, он думает, какой ингредиент добавить следующим? — сухо спросила она.       Гарри покачал головой, не уловив сарказма. — Не знаю, просто он кажется слишком отстраненным. На Зельеварении его обычно не заткнешь. — Именно, — согласилась Гермиона, слегка посыпав свое зелье порошком из толченого скелета змеи и передав банку Гарри. — Он изменился. Пока не уверена, насколько, но, полагаю, сейчас он раздражает значительно меньше.       Гарри отвинтил крышку и, не глядя, опрокинул содержимое банки в свое зелье. Гермиона ахнула и в панике выхватила банку у него из рук, но было уже поздно: его котел взорвался. Слизнорт поспешил к ним, кашляя от дыма и расчищая себе путь палочкой. Его лицо вытянулось, когда он увидел, чей котел не пережил урок. — Ах, Гарри, — вздохнул он, убрав со стола оставшееся месиво. — По закону подлости крышки всегда отваливаются именно тогда, когда нужно что-то насыпать в котел? — он подарил Гарри добродушную улыбку. — Не волнуйтесь, вы можете использовать часть зелья мисс Грейнджер, чтобы перейти к следующей стадии: зелья мисс Грейнджер всегда образцовые.       Гермиона, казалось, разрывалась между гордостью от похвалы Слизнорта и негодованием из-за того, что Гарри в очередной раз выпутался из неприятностей, не пошевелив ни единым пальцем.       Когда Слизнорт двинулся дальше, Гарри оглянулся на Малфоя. — Видишь, — прошептал он Гермионе. — Даже глаз не поднял. Раньше я бы сразу получил оскорбление.       Гермиона взглянула на Малфоя, внимательно следящего за своим котлом. Внезапно она нахмурилась и повернулась к Гарри, проницательно на него посмотрев. — Может быть, теперь ему просто на тебя плевать, — беспечно заметила она.       Гарри фыркнул. — Вероятно, он плетет заговор вместе с Отрядом по борьбе с предубеждением, — продолжил он, будто не услышав Гермиону. — Может, какой-то способ вернуть расположение Министерства. Чтобы вытащить отца из Азкабана. — Я не могу винить его за это, — тихо ответила Гермиона, но Гарри так и не услышал ее слов.

***

      Их следующая встреча с Амбридж была одновременно и лучше, и значительно хуже.       Она не обращалась к нему довольно долго — это было здорово. По мнению Гарри, любая неожиданная передышка от ее девичьей безобразности приравнивалась к государственному празднику. К сожалению, в жизни за все приходилось платить. — Мистер Поттер.       Гарри стиснул зубы, когда ее высокий голос разнесся по Большому залу. — Мистер Поттер, подойдите сюда, пожалуйста. — Не ждите меня, — пробормотал он Рону и Гермионе и повернул обратно к Амбридж. — Да, Долорес? — многозначительно произнес он, подойдя к ней.       Она ухмыльнулась ему и указала на волшебника, стоящего рядом. — Это Артур Скримбор, — крайне восторженно заявила Амбридж. — Он приехал ради статьи для Пророка, и присутствие Голоса Хогвартса на данном интервью просто необходимо.       Несмотря на внушительную разницу в росте, она крепко схватила Гарри за плечо и толкнула его на скамейку.       Гарри уставился на нее. Он не смог понять смысл происходящего. Одно дело — выставить его перед обществом в качестве картонного представителя Министерства, который бы поддерживал политику чиновников и тем самым помогал им оставаться у власти. И совсем другое — вот это… Гарри предполагал, что Амбридж не подпустит его к реальным обязанностям и к любой возможной трибуне, откуда он мог бы транслировать свое настоящее мнение. Так во что же она играла? Этот Скримбор — еще одна Рита Скитер?       Он повернулся к Скримбору и настороженно взглянул на него. — Мистер Поттер, — начал журналист, и его глаза загорелись, как у кота, прыгнувшего в бассейн со сливками. — Мне бы хотелось начать нашу беседу с выражения моей полной, беззаветной и абсолютно искренней благодарности и восхищения за услугу, которую вы оказали всему волшебному сообществу.       Все-таки не очередная Рита Скитер. — Э-э-э, — глубокомысленно сказал Гарри. — Спасибо.       Рядом с ним захихикала Амбридж. — Прелестно, просто прелестно, мистер Скримбор, — сказала она, сев на скамейку и стряхнув воображаемую пылинку со своей бледно-сиреневой юбки. Гарри внезапно представил предполагаемый облик Амбридж, если кто-нибудь, чисто гипотетически, наколдовал бы коробку с илистыми прыгунами, которая открылась бы прямо над ее головой. Он стойко отмахнулся от этого образа.       Гарри осознал, что она все еще говорит, и мгновенно сосредоточился. Быстро бегающее по пергаменту перо подсказало ему, что Скримбор уже начал делать заметки. — Министерство благодарно, что мистер Поттер, так сказать, справился с задачей. Можете ли представить, где бы мы были, если бы Тот-Кого-Нельзя-Называть обратил свой взор на кого-то чуть менее лояльного нам? — она хихикнула. — В каком-то кошмаре, безусловно. Нет, мы в Министерстве очень рады решению мистера Поттера сотрудничать с официальными лицами и помочь нам достать необходимые предметы, к которым мы — из-за секретности нашей операции — к сожалению, не смогли получить доступ сами. — Вы имеете в виду крестражи, — категорично заявил Гарри, — о которых вы ничего не знали.       Скримбор моментально оживился, перекрыв своим голосом последние слова Гарри. — Я прочитал все ваши интервью о крестражах, мистер Поттер. Скажите, что вы почувствовали, когда нашли последний из них?       Гарри повернулся обратно к Скримбору, задаваясь вопросом, считается ли ощущение ползающих под кожей блох плохим предзнаменованием. — Наверное, облегчение, — повторил он слова, озвученные сотню раз в предыдущих интервью. — Мы точно не знали, где хранится последний, но призрак… — Что, разумеется, позволило окончательно решить головоломку, — перебила Амбридж. — Мы смогли связаться с мистером Поттером за считанные минуты, и он проделал превосходную работу, следуя нашим инструкциям. Верно, мистер Поттер?       Гарри медленно моргнул и напомнил себе, что считать до десяти — это правильный, зрелый способ снять стресс в подобных ситуациях, а бить людей по носу — нет.       Так ли важно было, что в Министерстве столь отчаянно желали вписать себя в историю как победителей? Пока они не стремились уничтожить Хогвартс, ему на самом деле было наплевать. Он глубоко вздохнул и скривил лицо в улыбке. — Да, Долорес, это настолько верно, что могу поклясться, ты сама это сочинила.       Амбридж прищурилась, но промолчала.       Как интервью началось, так и продолжилось. Гарри отвечал, а Амбридж влезала в разговор с любой отчаянной ложью, какую только могла придумать, пытаясь доказать, что Министерство якобы всегда поддерживало Гарри. От происходящего его тошнило, и он даже не был уверен, что, в конце концов, хоть кто-то на это клюнет. Финальная версия статьи будет разительно отличаться от прочих интервью, которые он давал: конечно, люди сразу распознают ложь. Но даже если они всё поймут, статья в любом случае продемонстрирует одобрение Министерства со стороны Гарри. А это, по его мнению, и было конечной целью Амбридж и остальных.       Когда Гарри уже собрался уходить, Амбридж его остановила. — Поблагодарите мистера Малфоя за проделанную им работу, — улыбнувшись, сказала она. — Ученики из составленного им списка получили надлежащие штрафные очки за проявление ужасающего предубеждения.       Гарри стиснул зубы и развернулся. Он разрывался от злости, подходя к Выручай-комнате, в которой его ждал Малфой. — Бедный Поттер, — подняв глаза, с ухмылкой сказал Малфой. — Опять плохо вышел на фотках? — Закройся, Малфой, — пробормотал Гарри, швырнув обломок в сумку с такой силой, что он разрушился. — Ну-ну, — продолжил Малфой, расплывшись в улыбке. — Не всё есть тщеславие. — Кстати, Долорес передает привет, — выплюнул Гарри.       На лице Малфоя мелькнуло удивление. — Список? — подсказал Гарри, скривив губы от отвращения. — Кого на этот раз ты приговорил? Маленькие первогодки заставили тебя плакать, верно?       Гарри ожидал очередную драку и, честно говоря, приветствовал подобный вариант окончания беседы. Но, к его изумлению, Малфой просто сжал кулаки и отвернулся. После нескольких секунд напряженного молчания Гарри покачал головой и приступил к уборке своей половины комнаты. Когда час истек, он обернулся и увидел, что Малфой уже ушел.

***

МИНИСТЕРСТВО ДОБИЛОСЬ ОГЛУШИТЕЛЬНОГО УСПЕХА В ПРОЦЕССЕ РЕКОНСТРУКЦИИ ХОГВАРТСА       Эксклюзивное интервью с мальчиком, который выжил, показало, что недавнее сотрудничество Министерства и Хогвартса не только успешно развивается, но и, как оказалось, основывается на крепких корнях плодотворного взаимодействия, формировавшегося годами.       «Министерство бросило все силы на восстановление былой славы Хогвартса, — заявила представитель Министерства Долорес Амбридж, — и мы с радостью приветствовали тесное общение с Избранным — или, я бы сказала, с Голосом Хогвартса — дабы вместе шагнуть в новую эру».       Мы впервые услышали о роли Министерства в событиях, приведших к поражению Волдеморта, и тихая благодарность Гарри Поттера не оставляет сомнений у вашего покорного слуги в том, что он ценит их прочные рабочие отношения.       «Без сотрудничества мистера Поттера и его готовности действовать в качестве представителя Министерства все наши усилия по исследованию, идентификации и обнаружению крестражей Того-Кого-Нельзя-Называть были бы напрасны, — добавила Долорес со смехом. — В Министерстве всегда тяготились невозможностью должным образом признать роль учеников во время так называемой «Битвы за Хогвартс». Реконструкция их любимой школы — способ Министерства выразить признательность этим храбрым детям».       Всегда скромный, Гарри Поттер не изменял себе на протяжении всего интервью, поддерживая Долорес улыбкой и кивком, когда требовалось. Когда его попросили оценить действия Министерства, он ответил лишь, что они были «настолько верны». — Коварные маленькие… — Забудь, Гермиона, — положил ей руку на плечо Гарри.       Рон уставился на свою девушку с изрядной долей страха. Они втроем развалились на кровати Гарри в спальне для мальчиков, опираясь на целую крепость из подушек. — Как можно просто забыть? Ты разве не видишь, что они творят? — она посмотрела на Гарри, стряхнув его руку. — О, я знаю, Гермиона, — мрачно ответил Гарри. — Переписывают историю. Но пока они не трогают настоящее или будущее, мне все равно. Мы должны помнить о том, что по-настоящему важно, и не провоцировать Амбридж, иначе она закроет Хогвартс навсегда.       Гермиона приподняла брови. — Это очень зрелый взгляд, Гарри. Думаю, ты прав, — но ее хмурое выражение лица не соответствовало сказанному.       Гарри пожал плечами. Его бесконечно раздражали стремления Министерства приписать себе то, о чем они даже не подозревали, но слишком мало людей были знакомы с полной историей их с Роном и Гермионой года, проведенного вне Хогвартса, чтобы он мог по-настоящему обвинить их во лжи.       Он откинулся на подушки и задался вопросом, что на самом деле происходящее может означать для Хогвартса. Возможно, ему следует попытаться уменьшить количество власти, которое вернуло себе Министерство. В конце концов, они с самого начала не могли адекватно ею распоряжаться.       Но он не должен действовать опрометчиво. Мир перестал быть простым и черно-белым, каким его видел Гарри во время битвы с Волдемортом. Он стал… серым. Полным политики. Раньше у него было кое-что поважнее Министерства — знание, что он прав и что близкие в страшной опасности. Но сейчас никто не был в опасности. Хогвартс справится. Мир перестал нуждаться в Избранном.       Но он нуждался в Министерстве, а сам Гарри — в Хогвартсе. Ему хотелось сохранить школу такой, какой она была при Дамблдоре. Поэтому Гарри пришлось бы играть в политику, что никогда не было его сильной стороной.       Гарри поднял глаза, когда вошел Невилл. Тот бросил взгляд на их лица и поморщился. — Что случилось?       Показав ему статью, Гарри дождался, пока он ее прочтет. — Ну и мерзость, — сочувственно сказал Невилл, возвратив газету. Не считая Луны, он был единственным учеником, оставшимся в Хогвартсе, который мог разглядеть в статье поток лжи. — Что будешь делать? — Ничего, — Гарри аккуратно сложил газету в бумажный самолетик и отправил его в полет через всю комнату.       Рон взмахнул палочкой, поддерживая его в воздухе. — Мерзость, — повторил Невилл.       Внезапно заголосила сирена, визжа во всю глотку. — Приближается представитель Министерства! Приближается представитель Министерства!       Они вчетвером с тревогой уставились друг на друга. — Что?! — просканировал дверь взглядом Гарри. — Кхе-кхе, — донеслось из-за нее. — Отвали, — пробормотал Рон себе под нос.       Амбридж показалась из-за поворота. — Вы обращались ко мне, мистер Уизли? — жеманно спросила она. — Неа, тебе, наверное, послышалось, — ответил Рон, небрежно взмахнув палочкой.       Бумажный самолетик врезался в голову Амбридж.       Все присутствующие в комнате, за исключением Рона, застыли. Гарри со смутным ужасом наблюдал, как Амбридж медленно взяла газету и развернула ее. Что в этом году нашло на Рона? Он стал слишком похож на… на Сириуса.       Но не все сразу: Гарри пришлось расставить приоритеты. Хотя его немного беспокоило, что в последнее время он, вероятно, стал плохо влиять на Рона.       Просканировав статью взглядом, Амбридж улыбнулась: — Вижу, вы следите за прессой, мистер Поттер, — сказала она, поместив газету в свой клатч. — Должно быть, трудно читать интервью, которое совсем не сфокусировано на вас. — Ну, ложь все та же, так что на самом деле ничего не изменилось, — ответил Гарри, поднявшись с кровати, чтобы возвышаться над ней. — Что мы можем для тебя сделать, Долорес? — Требуется ваше присутствие в качестве Голоса Хогвартса, мистер Поттер, — каким-то образом глаза Амбридж показали ему, что она чувствует себя, будто смотрит на него сверху-вниз, а не наоборот. — Прошу пройти за мной.       Гарри протиснулся в дверной проем перед ней и быстро зашагал к выходу из гостиной. — Кхе-кхе.       Он медленно повернулся и стал ждать, стиснув зубы. — Я не так уж много знаю об Избранных, — ухмыльнулась Амбридж. — Но я совершенно уверена, что они все еще должны выслушивать инструкции, прежде чем следовать им, хм?       Гарри подождал. Амбридж вздернула подбородок, пройдя мимо него. Она постучала по портрету и быстро вышла, он, не отставая, последовал за ней. — Итак, мистер Поттер, как Голос Хогвартса, вы должны будете помочь не только в процессе восстановления, но и в подготовке Финального проекта. Пожалуйста, поймите, что данный проект совершенно секретен, и вас ограничат в обсуждении его с кем-либо здесь, в школе.       Не запретят — ограничат. Гарри уловил разницу. Он молча последовал за Амбридж, когда она через весь замок привела его в заброшенный класс в Астрономической башне. Столы внутри помещения, на которых обычно красовались хрустальные шары, вместо этого были заставлены Омутами памяти. Вдоль стен стояли крошечные флаконы, содержимое которых переливалось серебром на свету. Гарри нахмурился.       Амбридж подняла волшебную палочку, и дверь тихо закрылась. — Поттер, — сказала она, и впервые с тех пор, как Гарри встретился с ней в этом учебном году, улыбка сползла с ее лица. — Прежде чем мы начнем, мне нужно обязать вас хранить тайну. Пожалуйста, протяните руку.       Гарри не пошевелился. — Какую тайну мне придется хранить? — Что ж, как бы я ни была уверена в том, что вы заслуживающий доверия молодой человек, вам придется на практике подтвердить это качество, если мы хотим продвинуться вперед. — Ну, тогда мой ответ прост, — сказал Гарри, повернувшись к двери, — мы не продвинемся, поскольку ни при каких обстоятельствах я не позволю тебе наложить на меня заклинание.       Он потянул за ручку, однако дверь не поддалась. — Алохомора, — пробормотал он, но и это не помогло.       Гарри стиснул зубы и повернулся обратно к Амбридж, проигнорировав ее самодовольную улыбку. — Ты меня здесь не удержишь, — сказал он. — Макгонагалл тебя уничтожит. — О, я вовсе не собираюсь вас удерживать, — ответила Амбридж. — Я просто хотела сообщить, что Финальный проект продолжит свое существование с вашей помощью или без нее.       Замок щелкнул.       Не сводя с нее глаз, Гарри дернул ручку. Дверь открылась. — Итак, я могу уйти. — В любое время.       Гарри взглянул на Омуты. Их было так много, и каждый полнился воспоминаниями. И целые ряды полок с флаконами тянулись вдоль стен. Что она собиралась с ними делать? Если Гарри уйдет, сможет ли он с Макгонагалл найти другой способ узнать?       Но Амбридж наверняка продумала запасной план. Она бы перенесла их. Или солгала. Или и то, и другое. Его единственный шанс раскрыть ее замысел — остаться здесь и скрывать все в тайне. Он отпустил дверную ручку. — Я знала, что вы сделаете правильный выбор, — мягко сказала Амбридж. — Теперь вы ни с кем не сможете поговорить о происходящем здесь, если, конечно, они, как и я, не находятся в комнате с вами и, следовательно, уже в курсе. И если вы уже замышляете привести сюда кого-нибудь из своих маленьких друзей, я бы советовала вам передумать. Дверь защищена, и мне бы очень не хотелось, чтобы они попали в беду.       Она подошла к нему и положила руку на его губы. Это жест показался ему столь интимным, что его едва не вырвало. Он плотно сжал губы и выдержал ее взгляд.       Гарри не разобрал произнесенных вполголоса слов: он явно не слышал подобное заклинание раньше. Но, учитывая прежний опыт взаимодействия с ее любимым пером, он предположил, что это помешает ему рассказать об увиденном. Она трижды постучала палочкой по его закрытому рту, прежде чем схватить руку Гарри, поднять ее и обвести палочкой небольшой круг вокруг его ладони. — Ну, какое извращенное дерьмо ты затеяла? — спросил он, не сумев себя остановить.       Амбридж ухмыльнулась. — Только правду, — сказала она, с нежностью указав на флаконы на полках. — Я собираю воспоминания учеников Хогвартса. Воспоминания о предубеждении и сегрегации.       В ее тоне отчетливо проскользнули материнские нотки, гордость за любимое детище. Гарри поморщился, прикинув, сколько же здесь должно было быть воспоминаний, чтобы заполнить такое количество Омутов. — Но, конечно же, нельзя ожидать, что члены Визенгамота сами просмотрят все воспоминания. Именно поэтому Министерство попросило доверенного представителя засвидетельствовать их и подтвердить этим наш отчет.       Ее голос наполнился еле сдерживаемым предвкушением. Гарри нахмурился. Почему этот проект делал ее столь счастливой? Ну, пусть Министерство увидит, что среди детей есть отвратительные низкие хулиганы — и что дальше? — Если Визенгамот осознает масштабы царящей здесь, в Хогвартсе, ксенофобии, у них не останется другого выбора, кроме как закрыть школу.       Гарри встретил ее пронзительный взгляд. — Какая еще ксенофобия? — огрызнулся он. — Лишь малая часть слизеринцев называет людей грязнокровками, да и те отсеялись после войны. Остальные, может, и фанатичные ничтожные сопляки, но они хотя бы не орут об этом на каждом углу.       Внезапно на него обрушилось ужасающее озарение: он сказал именно то, что ей было нужно. — А как относятся к слизеринцам? — вкрадчиво предположила она. — Уверена, некоторые ученики из других факультетов разделяют столь же фанатичные взгляды, но становятся ли они мишенью? Вы не сможете назвать ни одного примера. Неужели вы думаете, что общешкольное представление об отдельном факультете как о «злом факультете» будет способствовать формированию у соответствующих учеников чувства идентичности? Как вы можете оправдать такое предубеждение?       Гарри уставился на нее, разинув рот. Она говорила не о предубеждении против маглорожденных; она говорила о предубеждении против слизеринцев. Его осенило. Она пыталась показать Визенгамоту, что Хогвартс породил Волдеморта. Что общество сделало его таким, каким он был. — Ты чокнулась, — сказал Гарри, преодолев, наконец, шок. — Никто тебе не поверит. А как же Гриндевальд? Он не посещал Хогвартс. Ты не найдешь никаких оснований. — Воспоминания все скажут за меня, мистер Поттер, — закончила она, сияя ликованием. — Будьте добры, просмотрите их и зафиксируйте в качестве доказательства.       Она открыла дверь, но внезапно обернулась. — Кстати, мистер Поттер? Не пугайтесь, если воспоминания будут немного более… материальными, чем обычно. Просто побочный эффект заклинания секретности.       Она хихикнула и закрыла за собой дверь.       Гарри в ужасе окинул взглядом комнату. Она искренне верила, что он поспособствует окончательному закрытию Хогвартса. Как воспоминания могут привести к такому итогу?       Он подошел к ближайшему Омуту памяти и сунул голову в мерцающую воду.       Перед Распределяющей шляпой стояла дрожащая первокурсница. На глазах у Большого зала она подошла и надела ее на голову. Шляпа соскользнула, упав ей на глаза.       Последовала долгая пауза. Гарри представил мысленное обсуждение факультетов между девочкой и Шляпой, как это было с ним. В конце концов, она крикнула: «Слизерин!»       Слизеринский стол зааплодировал, но остальные столы в основном сохранили молчание. Гарри заметил, как некоторые гриффиндорцы гримасничают и закатывают глаза.       Девочка быстро шмыгнула к слизеринцам, будто боясь быть замеченной. Гарри последовал за ней, внимательно прислушиваясь. — Она хотела отправить меня в Гриффиндор, — шепотом поделилась она с другим первокурсником. — Но я знаю, во мне не достает храбрости. И я безумно хочу преуспеть именно здесь, как мама.       Первокурсник похлопал ее по спине. — Амбиции, — сказал он с усмешкой. — Ты отлично впишешься.       Воспоминание закрутилось, сменившись другим.       Та же девушка приводила в порядок волосы, глядя на свое отражение в зеркале ванной.       Как бы она их ни старалась их заплести, конечный результат, казалось, никак не мог ее удовлетворить.       В ванную вошли две девочки, резко остановившись, увидев ее. Гарри заметил их когтевранские цвета на мантиях. — Угх, — пробормотала одна. — Согласна, — сказала другая, сдерживая смех. — Осторожно, она кидается проклятиями. Слышала, это у нее семейное.       Слизеринка сильно покраснела. — Моя мама никогда никого не проклинала! Это все было… — Не утруждайся, — засмеялась какая-то из двоих когтевранок. — Мы все знаем, что она в Азкабане. — Суд бывает несправедлив, — еле сдерживая слезы, проговорила слизеринка.       Две девочки обменялись ухмылками и протиснулись мимо нее. Она подняла свою палочку. — Берегись! — они обе в ответ вытащили свои палочки, и прежде чем Гарри успел осознать происходящее, слизеринка уже скорчилась на полу, покрытая рубцами от Жалящего заклинания.       Гарри почувствовал, как острая боль пронзила бок, расцветая по всей его коже, отчего он рухнул в агонии на землю. Девочка из Когтеврана могла похвастаться своими исключительными магическими способностями.       Когда воспоминание исчезло, он услышал, как одна из них сказала: «Я же тебе говорила».       Гарри пришел в себя на полу классной комнаты. Он задрал рубашку и увидел покрывающие торс ярко-красные рубцы. Проведя рукой по волосам, он встал. Что, черт возьми, ему следует делать?       Гарри бегом вернулся в спальню. Рон и Невилл уже храпели. Целую секунду в нем клокотало отчаянное желание разбудить их, но он не был уверен, что сможет обмануть заклинание, наложенное Амбридж.       Сняв рубашку, Гарри осмотрел раны. Их яркость не уменьшилась ни на йоту, будто его поразили мгновение назад.       Тихий шум позади него предупредил, что в комнате появился кто-то еще. Он обернулся и увидел вошедшего Малфоя, который потрясенно уставился на раны. Их глаза встретились.       После долгой паузы лицо Малфоя исказила усмешка, хотя Гарри заметил, что она выглядела менее высокомерной, чем обычно. — Не считал тебя мазохистом, Поттер, — сказал он, направившись к своей кровати. — Малфой, — внезапно попытался Гарри. — Амбридж…       Он замолчал: слова отказались слетать с его губ.       Малфой, приподняв бровь, наблюдал за тем, как он беззвучно шевелил губами. — Не волнуйся, Потти. Я твои извращенные секретики не выдам, — Малфой задернул занавески на своей кровати, полностью отстранившись от Гарри.       Гарри хлопнул себя по лбу, прекратив бесплодные попытки. Он улегся в постель и задумался, почему вдруг почувствовал желание рассказать все Малфою. Чары Амбридж оказались слишком сильны. Он не смог даже намекнуть на произошедшее.       А значит, и Рону с Гермионой он тоже не расскажет, потому что они оба запаникуют, увидев его раны, увидев, что ему вновь причинили боль, которую они никак не смогли предотвратить.       Гарри ощущал четкую уверенность только в одном: если все воспоминания будут похожи на это, он столкнется с легкими неприятностями.

***

      Гарри указал палочкой на крысу, копошившуюся на столе. Внезапно шов на рубашке задел один из рубцов, отчего он вздрогнул, и заклинание отклонилось от намеченного курса.       Рон, взвизгнув, пригнулся. — Осторожно, Гарри! — прошипел он. — В моих планах на сегодня отсутствует пункт «стать котом», но спасибо за предложение.       Гарри потер голову и застонал. Восьмой курс должен был быть мирным, нормальным. Вместо этого все складывалось так, как и в любой другой год его пребывания в Хогвартсе, и он даже не мог никому рассказать. Не то чтобы он не пытался. Гарри потратил все утро, объясняя Рону и Гермионе, куда они с Амбридж ходили прошлой ночью — и писал, и даже играл в шарады, — но ему удалось рассказать только о существовании секретного задания Министерства.       Каким-то образом заклинание стирало с его лица любые негативные эмоции, вызванные неспособностью говорить, из-за чего друзья, уверенные, что Гарри игнорирует их беспокойство, разозлились. Честно говоря, их убежденность, будто у него всегда есть какие-то секреты, до того задела его, что он бросил любые попытки. — Малфой на тебя пялится, Гарри, — внезапно сказала Гермиона.       Подняв глаза, он увидел, как Малфой быстро отвел взгляд, стерев задумчивое выражение со своего лица. — Интересно, что мерзавец задумал на этот раз, — пробормотал Гарри, пристально наблюдая за Малфоем. — Я же говорил, он ведет себя странно. — Меня не один раз уведомили о его странном поведении, — многозначительно протянула Гермиона, глядя на Гарри. Тот ничего не заметил.       Макгонагалл подошла к их столу и посмотрела на крысу Гарри. — Возникли проблемы, мистер Поттер? — спросила она, слегка приподняв бровь. — Нет, профессор, — быстро ответил Гарри, вернувшись к выполнению задания.       Макгонагалл двинулась дальше. Гарри же провел остаток урока, пытаясь поймать на себе взгляд Малфоя, но он никогда не мог сказать наверняка, что в этом преуспел.

***

      В восемь часов вечера сирена заверещала вновь. Гарри не стал дожидаться появления Амбридж и, проигнорировав протесты Рона, сразу вышел за дверь. — Итак, на этот раз свидание будет ночным? — пробормотал он, проходя мимо нее. — О боже, мистер Поттер, — сказала она и быстро зашагала вслед, стуча каблучками по булыжнику. — Отчего-то от вас я ждала большей преданности движению против предубеждения. — Знаешь, ты вроде бы назвала это правильными словами, — процедил Гарри сквозь стиснутые зубы. — Но, как бы помягче сказать… полностью неверно. — Вы не считаете, что каждый ученик в Хогвартсе должен чувствовать себя в безопасности от посягательств на жизнь и достоинство?       Гарри резко обернулся и увидел, как она моргает в вежливом — и совершенно фальшивом — замешательстве. Он глубоко вздохнул через нос. — Это улица с двусторонним движением, Долорес, — отрезал Гарри. — Безусловно, мистер Поттер, — ответила Амбридж, проходя мимо него. — И мы должны убедиться, что обе стороны придерживаются очевидных правил.       Пропустив ее вперед, Гарри схватил себя за волосы и сильно дернул. Краем глаза он уловил вспышку светлых волос, быстро скрывшуюся за углом, но Гарри чувствовал себя слишком разозленным, чтобы обращать внимание на тайные делишки Малфоя. — Я мог бы и сам туда пойти. Каждый день в восемь вечера? Такую игру ты придумала? — Не имею ни малейшего представления, какое значение вы вкладываете в слово «игра», — не обернувшись, бросила Амбридж. — Но, разумеется, если я смогу доверить вам выполнение обязанностей даже в мое отсутствие, это положительно отразится на нашем отчете.       Она внезапно остановилась, посмотрев на него: — Принесите мне флаконы с просмотренными воспоминаниями к десяти вечера, и мы сочтем ваши обязанности выполненными.       Ее тон, подчеркнувший слово «обязанности», заставил Гарри испытать фантомную боль, но он просто кивнул и прошел мимо, поднимаясь на Астрономическую башню.       Его сердце ухнуло в желудок, когда он оглядел комнату с воспоминаниями. Всего два часа. Гарри был уверен, что Амбридж, скорее всего, сотворит с ним нечто ужасное, принеси он недостаточное количество флаконов.       Он схватил один из них наугад, опрокинул его в ближайший Омут памяти и нырнул в светящееся завихрение.       Небольшая группа слизеринских семикурсников окружила студента Гриффиндора, похожего на ученика второго или третьего курса. — Ты думал, просто швырнешь бладжер в мою голову, верно? — усмехнулся один из них.       Гриффиндорец выпрямился во весь рост, свирепо встретив чужой взгляд. Довольно смело, по мнению Гарри. — Видишь ли, так работает квиддич. Нужно бить бладжерами по противникам.       Тот, что был впереди группы, схватил его за шиворот и притянул к себе. — Но не по одному и тому же противнику всю игру.       Гриффиндорец лишь рассмеялся. — И что? Я не нарушил никаких правил.       Слизеринцы вытащили палочки, и завязалась драка.       Гарри ничего не видел сквозь мешанину летающих сглазов, но он их чувствовал. Каждый сглаз и каждое заклинание. Он резко вынырнул из воспоминаний и упал на каменный пол, корчась от совокупного воздействия примерно четырех разных проклятий, обрушившихся на него. Он обхватил себя руками, пытаясь переждать сотрясающую его дрожь. — Давай же, — пробормотал Гарри, почувствовав, наконец, как тело приходит в норму. — Там даже не издевались ни над кем. Просто дрались.       Он услышал шум позади себя и привстал на корточки, резко обернувшись.       На пороге стоял ученик с побледневшим лицом, который уставился на покрытого рубцами и порезами Гарри.       На какое-то мгновение Гарри поверил во что-то абсурдное: это был Малфой. Но ученик пошевелился, и он увидел совершенно другого человека. Его волосы, пусть и светлые, казались более взлохмаченными, чем у Малфоя. Лицо, тоже угловатое, каким-то образом было угловато по-своему. Все черты тела отличались меньшей резкостью, отчего тот выглядел, как модель. Гарри предположил, что он учится на седьмом курсе. — Ты… ты в порядке? — спросил ученик странно низким голосом, будто совсем недавно охрипшим. — Конечно, — ответил Гарри, поднявшись с пола и настороженно на него посмотрев. — Тебя Амбридж послала?       Тот помолчал, а затем кивнул. — Зачем? — нахмурился Гарри. — Я думал, эта пытка — специальное предложение только для меня. — Ну… — начал ученик, с интересом оглядев комнату. Прежде чем он смог продолжить предложение, Гарри заметил слизеринский галстук, торчавший из кармана его мантии. — А, ты слизеринец, — ровным голосом сказал он и, потянувшись, попытался скрыть укол боли, вызванный этим движением. — Тогда все понятно.       Юноша опустил взгляд расширившихся глаз на свой карман. Он тут же начал засовывать галстук поглубже, но затем остановился. — Да, — признал он. — Итак, какое тебе дали задание? — слизеринец наклонился над одним из Омутов, осторожно его потрогав. — А тебе? — уклонился Гарри, с подозрением за ним наблюдая. — За тобой следить, конечно, — ответил тот, продемонстрировав высокомерную ухмылочку, до того напоминающую выражение лица Малфоя, что Гарри захотелось швырнуть в него проклятием.       Вместо этого он глубоко вздохнул и улыбнулся. Как часто делал в последнее время. — Что ж, следи на здоровье, — насмешливо бросил он. — Надеюсь, ты насладишься видом, как меня избивают, потому что тебе предстоит смотреть только на это. — Почему? — спросил мальчик. На его лице мгновенно появилось выражение, будто он захотел вернуть слова обратно. — Потому что это радует Амбридж, — вздохнул Гарри. — Кстати, как тебя зовут? — Дерек, — немедленно выпалил слизеринец. — Ну, Дерек, — Гарри выбрал новый флакон, — приятного просмотра.       На этот раз воспоминание длилось чуть дольше и показало драку, начавшуюся около одного из учебных столов Слизерина в библиотеке. Оскорбив маглорожденного, слизеринцы затеяли потасовку с группой учеников из разных факультетов. Вне поля зрения мадам Пинс произошел один из самых тихих кулачных боев, которые Гарри когда-либо видел.       В разгар бесконечного избиения невидимыми руками Гарри задался вопросом, с какого, черт возьми, перепуга эту драку сочли издевательством над слизеринцами. Но тут он заметил завернувшего за угол слизеринского третьекурсника, который отпрянул в шоке, увидев происходящее. Кто-то — Гарри не разглядел лица, — схватил его, затащив прямо в эпицентр сражения.       Задыхаясь, Гарри вынырнул из воспоминания, и все потемнело.       Очнувшись, он обнаружил, что его голова покоится на чьих-то коленях. Незнакомый юноша полными беспокойства глазами смотрел на него сверху вниз.       Дерек — всплыло в памяти Гарри. — Какого хера? — простонал он, попытавшись сесть. — Просто посиди секунду, Поттер, — аккуратно толкнул его назад Дерек.       Не то чтобы Гарри охотно мог это признать, но после безжалостного избиения со стороны шести человек, продолжавшегося тридцать секунд, он почувствовал себя слегка измотанным. Поэтому он вновь закрыл глаза. — Знаешь, ты можешь называть меня по имени, — сухо сказал Гарри. — Иначе ты становишься слишком похож на… — он замолчал. — Просто зови меня Гарри, хорошо?       Он почувствовал, как прохладные пальцы осторожно легли на его висок. — Твой пульс замедлился, — тихо заметил Дерек. — Тебе лучше? — Да, только дай мне еще минутку, — пробормотал Гарри. Его даже не волновало, что он лежит на коленях у какого-то случайного слизеринца. Все равно Дерек не возражал, да и пальцы на виске приятно холодили кожу.       Через несколько мгновений он сел. Дерек отодвинулся назад на приличное расстояние, проницательно посмотрев на Гарри. — Так какого хуя там произошло?       Гарри фыркнул. Он кратко рассказал о замысле Амбридж, чувствуя странное облегчение, что рядом есть живой свидетель — часть происходящего, — общение с которым не было ограничено заклинанием. — Ну, полагаю, Амбридж и с тебя взяла обет молчания? — спросил Гарри. — Да, — рассеянно ответил Дерек. — Но я не знал, что все так плохо.       Гарри рассмеялся. — Типичная Амбридж, — поднявшись на ноги, сказал он. — А теперь, с вашего позволения, мне нужно посмотреть еще несколько воспоминаний и к десяти вечера отнести их нашей бедняжке. Сделай одолжение, если я начну выглядеть так, будто вот-вот сдохну, вытащи меня обратно?       Дерек побледнел. — Может… — он помолчал, а затем встал и начал сначала. — Может, я тоже посмотрю? Она не узнает.       Гарри уставился на него. — Хорошо, — сказал он после паузы. — Но… вероятно, воспоминания ранят и тебя. И за это ты не получишь от нее награду или что-то подобное. Она хочет увидеть лишь мои страдания. Полагаю, тебя отправили ко мне только затем, чтобы я не отлынивал. — Тогда поделим работу пополам, — пожал плечами Дерек. — Ладно. Но остановись, если станет слишком сложно, — медленно кивнул Гарри.       В ответ Дерек взял с полки флакон, вылил содержимое в Омут памяти и уставился на сверкающую поверхность.       Оставшийся час Гарри и Дерек работали в относительной тишине, изучая видения, а в перерывах между ними исцеляя друг друга. Когда первоначальный шок Дерека, увидевшего, как на Гарри напали невидимые руки, прошел, он немного расслабился. Беспокойство, в котором Дерек пребывал поначалу, по мнению Гарри, сближало его с пуффендуйцем, но теперь, будучи более естественным, он демонстрировал очевидные слизеринские черты.       Надменные жесты, в которых скользила некая уравновешенная грация, которую Гарри — если честно — хотел бы иметь; насмешливый смех от любого комментария Гарри в сторону Амбридж; и блеклый след неудовольствия на лице, когда он просматривал воспоминания, не приходившиеся ему по вкусу. И поскольку все они показывали учеников Слизерина изгоями, презрительная усмешка не сходила с его губ.       Но вне зависимости от обстоятельств, Гарри был благодарен за присутствие Дерека. Его ожидания, что Амбридж позволит ему работать в одиночку, быстро разошлись с реальностью: конечно, она прислала шпиона из своего маленького отряда. Иронично, но сама того не планируя, вместо насмехающегося и не вмешивающегося ученика, она отправила человека, готового помочь. В конце концов, это хотя бы был не Малфой.       Пожелав друг другу доброй ночи, они разошлись, но Гарри еще некоторое время наблюдал за удаляющейся спиной, удивляясь, как кого-то столь знакомого он ни разу не видел в школе.

***

      Несмотря на помощь Дерека в исцелении, следующим днем Гарри все равно еле двигался во время уроков. К счастью, ни Гермиона, ни Рон, казалось, не обратили особого внимания. Он же высматривал Дерека, но так нигде его и не увидел, поэтому предположил, что тот, вероятно, учился все-таки на шестом курсе.       В Выручай-комнату он пришел раньше Малфоя и со стоном осознал, как мало они успели сделать.       Появился Малфой с новым мешком. — Решил, что лишний не повредит, — не глядя на Гарри, сказал он, бросив мешок в центр комнаты.       Тот шокированно на него уставился. Колеблясь, видимо, между вариантами демонстративно игнорировать Гарри или признать его существование, Малфой продолжил сверлить взглядом землю. Наконец, он увидел выражение лица Гарри и удивленно моргнул. — Что, никаких оскорблений? — спросил Гарри, приподняв брови.       Удивление тут же сменилось насмешкой. — Ты не стоишь моего времени, Поттер, — ответил он, отвернувшись.       Отчего-то работа в тишине сильно раздражала Гарри. — Наслаждаешься своими новыми полномочиями? — бросил он, выбрав очередную область в комнате для расчистки.       Когда Малфой не ответил, он поднял глаза, встретившись с его недоверчивым взглядом. — Какими полномочиями, Поттер? — спросил Малфой. — На случай, если ты не заметил, Отряд по борьбе с предубеждением ничего толком не делает. — Нет, он вообще ничего не делает, — огрызнулся Гарри в ответ. — Ничего, кроме посещения эксклюзивных банкетов и доносов на учеников, содержащих дурацкие обвинения в травле, за которые их могут выгнать из Хогвартса.       Малфой уставился на него с отвисшей челюстью. — Может быть, их следует выгнать, Поттер, — выплюнул он. — Задумывался хоть раз? Или ты слишком занят восхвалением маглорожденных и не замечаешь, что некоторые из них не совсем адекватные?!       Гарри издал грубый звук. — Ты на полном серьезе обвиняешь меня в предубеждении, Малфой? Брось. Во всем этом чертовом месте ты не найдешь большего сторонника Слизерина, чем я…       Малфой громко фыркнул. Гарри мгновенно осенило, что он никогда не слышал от Малфоя подобного смешка. — Это не так. Ты утверждаешь, что поддерживаешь, но что ты для нас по-настоящему сделал, не на словах? У тебя даже не было ни одного нормального разговора со слизеринцем. — Неправда, — начал возражать Гарри, намереваясь упомянуть Дерека, но остановился в последнюю секунду, поскольку не хотел говорить об Амбридж. Кроме того, вероятно, проклятие его бы остановило. — Я же говорил, — злобно сказал Малфой. — И ты с момента нашего возвращения постоянно следил за мной. Умолял про себя, чтобы я переступил черту? А тебе никогда не приходило в голову, что я могу сожалеть? — Сожалеть? — рассмеялся Гарри. — Может, немного ты исправился, Малфой, но ты все еще отборный гаденыш. И то, как ты расхаживаешь по коридорам со специальным значком Амбридж на мантии и задираешь нос так высоко, что его издалека видно, — прекрасное подтверждение.       Малфой драматично воздел руки к небу. — Видишь? Об этом я и говорю, Поттер. Утверждаешь, что я не изменился — так посмотри на себя. — Мне не нужно меняться, — ответил Гарри, свирепо глядя на Малфоя. — Не я был Пожирателем смерти.       Малфой застыл. — Иди на хуй, — прошипел он.       Они напряженно смотрели друг на друга, но оба не торопились доставать волшебные палочки. В конце концов, Малфой отвернулся.       Примерно через пятнадцать минут Гарри заполнил первый мешок мусором и грубо швырнул его в центр комнаты. Малфой приподнял бровь, но ничего не сказал.       Гарри взял второй мешок и огляделся, пытаясь понять, с чего начать дальше. И со стоном осознал, что они оба упустили. — Малфой, — неохотно сказал он.       Тот удивленно поднял голову. — Мы не можем просто расчистить эти завалы, — махнул рукой Гарри.       Малфой повернулся, взглянув в указанную сторону. У него отвисла челюсть. — Ты же не имеешь в виду… — он сглотнул. — Конечно, нет. Тут просто мусор. Выбрасывай все.       И хотя Гарри никогда бы это не признал, он поддерживал точку зрения Малфоя. Но он знал, что не сможет так поступить. — Мы не можем, — сказал он, срываясь на стон. — Это было бы неправильно. — Будь проще, Поттер, — ответил Малфой, с растущим опасением разглядывая кучу.       Гарри удивленно к нему повернулся. Даже сам Малфой выглядел озадаченным произнесенными словами: внезапно будничными, почти дружескими.       Малфой прочистил горло. — Что ж, полагаю, тогда нам следует сразу приступить к уборке? По сравнению с этими грудами работа довольно мелкая. — Думаю, да, — Гарри подошел ближе к кучам артефактов, скрытым за горой обожженного дерева и камня. Они полагали, что в комнате не осталось ничего достойного спасения, поэтому можно было бы просто вынести весь мусор и двигаться дальше. К сожалению, кое-что из содержимого Выручай-комнаты сохранилось. И учитывая невероятную помощь, которую Комната ему оказала, он чувствовал себя обязанным спасти как можно больше вещей. — Как, по-твоему, мы все это уберем? — спросил Гарри, перешагнув через большую коллекцию останков предполагаемых книжных полок, и подняв грязную статуэтку, пережившую катастрофу.       Малфой пробормотал нечто, отчетливо напоминающее «с помощью огня».       Гарри сильно прикусил язык, сдержав рвущийся смех, вызванный шуткой Малфоя, кто бы мог подумать. Он осторожно направил свою палочку на статую, бросив на нее Очищающие чары. Лишь небольшое количество грязи слетело со статуи. — Черт. — Попробуй кинуть два заклинания подряд, — предложил Малфой, взяв в руки странное стеклянное приспособление, чем-то напоминающее Вредноскоп.       Малфой быстро бросил два Скорджифая, нацелившись на стеклянный артефакт, но они наложились друг на друга. Артефакт разрушился. — Гадство.       Гарри рискнул проделать то же самое со статуей, но и она раскрошилась. Малфой вздохнул. — А как насчет… — начал Гарри, а затем замолчал, не желая предлагать свой вариант. — Что? — рявкнул Малфой, осторожно стряхивая стекло с рук. — Давай я попробую укрепить предмет чарами, пока ты очищаешь его?       Малфой приподнял бровь. — Ты предлагаешь работать вместе? — голос Малфоя стал насмешливым. — Сердце, а ну перестань так биться. — Просто произнеси заклинание, Малфой.       Малфой посмотрел, как Гарри наложил укрепляющее заклинание на каменную ванну с когтистыми лапами вместо ножек, а затем дважды бросил Скорджифай. Ванна посветлела. — Эй, это сработало, — сказал Гарри с ухмылкой. — Требуешь медаль?       Гарри его проигнорировал. Они продолжили очищать ванну в тишине, пока она не засияла. — По крайней мере, мы знаем, как действовать в следующий раз, — отметил Гарри, быстро наложив Темпус. — Почему, думаешь, так много вещей уцелело? — лениво спросил он, не ожидая ответа. — Адское пламя сжигает дотла, но только на близком расстоянии, — сказал Малфой. — Радиус нагрева небольшой, иначе мы бы сразу погибли, просто войдя в комнату, полную огня. — О, — выдавил Гарри, удивленный внезапно нормальным ответом. — Понятно. — Увидимся в следующий раз, Поттер, — и Малфой пошел к двери.       Гарри проводил его взглядом, но тот не обернулся. Гарри не знал, что и думать об этом новом Малфое. Несомненно, у него был какой-то скрытый мотив.       Или не было. Но в таком случае придется признать, что минуту назад они приятно поговорили.       Он выбросил эту мысль из головы и ушел.

***

      Именно во время урока Заклинаний он внезапно осознал, что именно от него зависит судьба Хогвартса. Не от Рона и не от Гермионы. Только от него.       И эта мысль по какой-то причине испугала даже больше необходимости в одиночку победить Волдеморта. Волдеморт был пророчеством, судьбой. Это — политикой.       Он ненавидел политику.       Гарри мог бы попытаться разрушить заклинание Амбридж, но успеет ли он по времени? И суть проблемы была не в заклинании, он просто потратит драгоценные дни на то, что, возможно, не стоит усилий. Равноценный ответ претензиям Амбридж не удастся найти в книге или достать из озера, как меч, поэтому оповещение Рона и Гермионы о происходящем необязательно что-то изменит. Он был в одиночестве.       Гарри провел остаток дня в размышлениях. Он не мог приставать к каждому встречному, пытаясь собрать коллекцию воспоминаний, хотя Амбридж с очевидной предвзятостью собирала свою, и ее ложь было относительно легко доказать. Но ему пришлось бы просить учеников нарушить их личные границы без объяснения причин. Или выдумывать какую-то отговорку, которая никогда бы не сработала.       Рано или поздно новости о его подпольной работе дойдут до Амбридж, да и сможет ли он что-то доказать собранными воспоминаниями? Ну, продемонстрирует всем, что слизеринцы ведут себя так же отвратительно, какими Амбридж пытается выставить представителей других факультетов. И? Он просто покажет Хогвартс школой, кишащей хулиганами, что Амбридж, несомненно, обратит в свою пользу.       Наоборот, он должен найти свидетельства, как ученики работают сообща, помогают друг другу. Доказательства, которые заставят воспоминания Амбридж выглядеть вырванными из контекста.       Но Гарри понятия не имел, где их найти. Поэтому, когда он вломился в комнату с Омутами памяти и обнаружил спокойно сидящего за столом Дерека, его прорвало. — Вернулся позлорадствовать, да? — рявкнул Гарри, захлопнув за собой дверь.       Шок на лице Дерека быстро сменился усмешкой. — Злорадствовать? Правда? После того, как я провел весь, нахер, вчерашний вечер, помогая тебе? Да, конечно, я вернулся, чтобы позлорадствовать, ведь именно так поступают нормальные люди. Мерлин, ты со всеми такой темпераментный придурок или это мне повезло?       Гарри удивленно моргнул. Дерек был прав, конечно, но в последнее время никто не противостоял Гарри столь открыто. Рон бы обиделся, Гермиона почти бы заплакала, но никто… не поспорил бы с ним.       Гарри мысленно объявил себя сумасшедшим, потому что ему это понравилось. Хоть кто-то не ходит вокруг него на цыпочках и уж точно не собирается плакать. — Да. Ты прав. Извини, — ухмыльнулся он Дереку.       У того отвисла челюсть.       Гарри сел напротив него и поморщился. — Итак, я пытаюсь помешать Амбридж закрыть Хогвартс, но ничего не могу придумать. Есть идеи? — Закрыть Хогвартс? То есть? — моргнул Дерек. — А что, по-твоему, она планирует делать с воспоминаниями?       Дерек задумался. — Я об этом не думал, — признался он, слегка нахмурившись. — Что, должен признать, было немного глупо.       Гарри фыркнул. — Не совсем. Если ты состоишь в Отряде по борьбе с предубеждением… — он посмотрел на Дерека в поисках подтверждения. Тот кивнул, — тогда неудивительно, ведь она исказила суть этого чертового отряда так, что кажется, будто они просто пытаются навести порядок в обществе. Под флагом Министерства и прочее. Я не виню тебя за доверие к ней.       Он прищурил глаза. — Хотя ты ведь учился на третьем курсе, когда Амбридж здесь преподавала, разве ты не видел, каким монстром она тогда была?       Глаза Дерека расширились. — Что ж, — медленно произнес он, замолчал и прочистил горло. — Я не часто ее видел. Только на Защите от Темных искусств, но там она… она мало говорила.       Гарри горько рассмеялся, вспомнив те занятия. Наверное, если не брать в учет ее повышенное к нему внимание, остальные уроки с ней проходили довольно скучно. Переписывание текста из учебника. Решение тестовых заданий. Никакой практики. Если ты не нарушал ее многочисленные правила, встречая огонь грудью, ты, вероятно, мог вообще с ней не пересекаться. Какая странная мысль. — Ну, вот это она и делает, — продолжил он. — Хочет обвинить Хогвартс в распространении атмосферы предубеждения по отношению к чистокровным, которая заставила слизеринцев поверить, что их всегда будут считать никем иным, как отбросами Пожирателей смерти, или, по крайней мере, их сторонниками, и, следовательно, в создании Волдеморта. Очевидно, Амбридж попытается доказать, что если мы уже это сделали, сделаем и снова. Она хочет навесить на нас ярлык токсичного сообщества и добиться закрытия Хогвартса.       Гарри поднял глаза, ожидая увидеть Дерека потрясенным. Но тот выглядел скорее задумчивым. — Только не говори, что ты веришь в подобное дерьмо? — огрызнулся Гарри, чувствуя нарастающий гнев.       Дерек приподнял бровь. — Боже мой, — сухо сказал он. — С твоим нравом придется поработать.       Гарри открыл рот, готовясь возразить, но Дерек поднял руку, продолжив: — Не то чтобы я верю в это, Гарри, — медленно проговорил он, очевидно, обдумывая каждое слово. Гарри заметил, что Дерек произносит его имя как-то странно, будто оно ему незнакомо, будто ему приходится каждый раз вспоминать. — Но и полностью отрицать ее точку зрения не могу. Я видел воспоминания, раскопанные Амбридж: они убедительны. Знаю, ее мнение однобоко, но ты должен признать его интересным. — Почему ты говоришь так спокойно о чем-то столь жестоком? — недоверчиво спросил Гарри.       Дерек ухмыльнулся. — Потому, быть может, что я привык слышать все эти жестокие вещи, которые говорят обо мне и о моем факультете, — многозначительно ответил он. — Мне куда любопытнее, почему тебе все равно.       Гарри расхохотался. — Ладно, во-первых, ты хоть представляешь, сколько жестоких вещей говорили обо мне? Потому что, если нет, то ты, видимо, жил в глухом лесу. А во-вторых, Шляпа почти отправила меня в Слизерин. Не пытайся разыграть карту тупого противопоставления «мы и они» — очевидно, Амбридж пестует подобный образ мышления ради коллекционирования воспоминаний. Именно поэтому сейчас нет смысла продолжать думать, как она, — он замолчал. — Почему ты так на меня смотришь?       Глаза Дерека чуть не вылезли из орбит. — Тебя почти отправили в Слизерин? — взвизгнул он. — То есть все эти годы, когда ты…       Дерек яростно замотал головой. — Неважно, — он вскочил на ноги и принялся расхаживать взад-вперед, яростно приглаживая волосы.       Гарри не сводил с него взгляда, пока тот бормотал себе под нос. Он будто бы даже уловил слова «рука» и «поезд», но в них не было никакого смысла.       Наконец, Дерек повернулся к нему лицом, выглядя значительно спокойнее. — Ты же понимаешь, что смотришь свысока на всех в Слизерине, словно они подонки, правда? — Что?! — взорвался Гарри. — Как ты можешь так говорить? Один из самых храбрых людей, которых я знал, был слизеринцем, я никогда…       Дерек засмеялся. — Ты себя слышал сейчас? Один из самых храбрых людей, которых ты знал. Есть один слизеринец, достойный твоего уважения, а к остальным нужно относиться так, будто они прокаженные. Как к грязному секретику, — насмешливо сказал Дерек. — Он слизеринец, но вопреки всему он стал хорошим человеком.       Вдруг Дерек застыл с шокированным и… почти недоверчивым выражением лица. — Кто это? — спросил он. — Профессор Снейп, — моргнув, ответил Гарри, удивившись внезапному интересу.       Лицо Дерека стало пустым. — Точно, — ровным тоном проговорил он. — Конечно. Ну, в любом случае, ты понял мою мысль? Слово «Слизерин» из твоих уст звучит подобно ругательству. И раз, по твоим словам, ты почти стал слизеринцем, но здесь и сейчас стоишь в гриффиндорской мантии, я могу лишь предположить, что ты на коленях умолял Распределяющую шляпу ни при каких обстоятельствах не отсылать тебя в столь злое, мерзкое общество?       Цинизм в голосе Дерека можно было пощупать руками. Гарри неловко откашлялся — Дерек не ошибся. — Хорошо, — признал Гарри. — Ладно, прекрасно. Допустим, я немного… предвзят. У меня есть веская причина, но неважно. Суть в том, что не предубеждение создало Волдеморта. Он всегда был тем, кем в итоге стал, и мы не можем позволить Амбридж закрыть Хогвартс только потому, что у нее есть зуб против школы. — Верно подмечено. Итак, какой у тебя план? — рассмеялся Дерек.       Лицо Гарри вытянулось. — У меня его нет.       Дерек драматично вздохнул. — Тогда, полагаю, его придумает слизеринец.       Он приподнял бровь, глядя на Гарри, легкой ухмылкой на губах намекая, что всего лишь шутит.       К своему удивлению Гарри тоже рассмеялся. — Ага, похоже на то. Я додумался лишь до необходимости найти свидетельства межфакультетской дружбы в противовес воспоминаниям Амбридж, доказывающим обратное. По крайней мере, тогда они не будут выглядеть такими однозначными. — И все? — невозмутимо спросил Дерек. — Тебе удалось в одиночку отыскать и уничтожить семь крестражей, и это все, на что ты способен? О, на самом деле, если мы просто покажем Министерству магию дружбы, дело выгорит, понимаешь? — он фыркнул. — Не хочешь сплести пару браслетов дружбы, пока мы ищем доказательства? Можно добавить все цвета факультетов и раздать их за ужином. Это будет так мило!       Гарри зачерпнул воды из Омута памяти, стоявшего рядом с ним, и плеснул в Дерека. Тот с удивленным смехом почти увернулся, но его мантия немного намокла. — Отвратительно, это же чьи-то воспоминания, — вздрогнул он и, шмыгнув носом в процессе быстрой сушки заклинанием, добавил. — Я отправлю тебе счет за химчистку, ладно? — У волшебников есть химчистка? — спросил Гарри. — Разумеется. Мы не какие-то деревенщины. К тому же, эффект от заклинаний очищения весьма ограничен.       Дерек говорил так напыщенно, что Гарри засмеялся. Но эта напыщенность ему подходила. Дерек поднял глаза, ухмыльнувшись ему. — Что ж, пора приступать к просмотру, — сказал Гарри, подобрав несколько пустых флаконов, которые планировал заполнить воспоминаниями. — Время избиений. — Скоро увидимся, — скорчил гримасу Дерек, тоже взяв пузырек.       Время пролетело быстро, хотя по сравнению со вчерашним днем они заполнили меньшее количество флаконов. Гарри надеялся, что Амбридж сочтет выбранные воспоминания более длительными по времени, и не станет проверять. Содержимое Омутов на этот раз было особенно неприятным, отчего Гарри чувствовал себя разбитым: ему даже показалось, что он сломал ребра, но виду не подал, подпустив Дерека только к порезам.       Уже покидая класс, Гарри внезапно почувствовал, как Дерек схватил его и потянул назад. Он в удивлении обернулся, увидев шокированный взгляд слизеринца, направленный куда-то вдаль. — Что? — спросил он, вывернувшись из чужих рук. — Выручай-комната, — сказал Дерек, все еще глядя перед собой. — Ты о ней знаешь? — ошеломленно спросил Гарри: он не предполагал, что кто-то из учеников в курсе, помимо членов Отряда Дамблдора, Инспекционной дружины и Малфоя. — Раньше ученики назначали в ней свидания, — Дерек повернулся к нему. — Они могли оставить записки.       Гарри непонимающе на него уставился, и на лице Дерека мгновенно отразилось раздражение. — Твоя глупая идея, — напомнил он. — Найти доказательства дружбы между факультетами? Ну, это не совсем дружба, зато такие встречи случались постоянно. И всегда между факультетами. Думаю, у нас есть шанс. И записки докажут предвзятость Амбридж, показав ее воспоминания высосанными из пальца пустышками.       Гарри нахмурился. — Но комнату разрушили, — начал он, а затем вспомнил о вчерашнем открытии и взволнованно воскликнул. — Но не полностью! Дерек, вероятно, ты нашел решение!       На секунду Дерек показался ему растерянным, но это выражение быстро пропало с лица. Он покачал головой, будто пытаясь ее прояснить. Его волнение мгновенно улетучилось. — Да, — согласился он с вымученной улыбкой. — И ты чистишь ее, верно? С Драко? Мне показалось, на днях я тебя там видел. — Ага, — скорчился Гарри. — Мне придется его чем-то отвлечь. — Ты всегда можешь обратиться к нему с просьбой о помощи, — решительно сказал Дерек. — Будто он согласится. Не хочу принизить твой факультет и все такое, но он настоящий засранец. Кроме того, я не смогу ему ничего сказать. Заклинание Амбридж, помнишь?       Гарри с удивление заметил, что лицо Дерека будто заледенело. Он открыл рот, решив что-то сказать, но Дерек его перебил. — Ну, увидимся завтра, Поттер.       Он ушел. — Да, — медленно произнес Гарри в сторону удаляющейся спины Дерека. — Увидимся завтра.

***

      Гарри быстро шагал по коридору. Он опаздывал — снова — так как пытался доделать всю эту домашнюю работу, на которую у него просто физически не оставалось времени из-за особых мероприятий Амбридж.       Завернув за угол, он уловил краем глаза какое-то движение, а затем увидел свет пронёсшегося мимо лица Жалящего заклинания. — Черт! — буркнул он, нырнув в сторону и вытащив палочку. — Возьми слова обратно! — заорал маленький мальчик с Гриффиндора, бросив еще одно Жалящее заклинание в слизеринца напротив. — Протего, — пробормотал Гарри, подняв щит между учениками. Два гриффиндорца позади первого с удивлением и страхом посмотрели на него. — Это он начал! — указав на лежащего на полу слизеринца, воскликнул один из них, светловолосый. — И мне не все равно, потому что…? — сухо спросил Гарри, скрестив руки на груди и переводя взгляд с одного на другого.       Заметив шрам Гарри, светловолосый мальчик ахнул. Он подтолкнул локтем своего друга, и все трое развернулись к нему, сверля его взглядом. Слизеринец воспользовался передышкой, чтобы подняться на ноги, пристально глядя на Гарри. — Его родители убили моего двоюродного брата, — со слезами на глазах, выдавил гриффиндорец, наложивший сглаз.       Желудок Гарри сжался. Конечно, рано или поздно он бы столкнулся с чем-то подобным. — И теперь они в Азкабане, — выплюнул слизеринец. — Точно так же, как и твои родители должны быть в тюрьме за убийство моей тети. — Забери слова обратно! — вновь крикнул гриффиндорец, метнув еще одно заклинание, отскочившее от щита прямо в голову Гарри. — Прекратите драку! — пригнувшись, взревел Гарри, отчего первокурсники испуганно подскочили. — Ради Мерлина, вы не на войне! Вы вместе учитесь в школе! Ведите себя соответственно! — Если мы не на войне, почему он не отказался от Слизерина? — самодовольно спросил один из других мальчиков. — Он мог бы выбрать сторону победителя, но вместо этого предпочел быть против нас.       Гарри недоверчиво взглянул на него. Неужели в одиннадцать лет он был таким же придурком? — Война шла не между Гриффиндором и Слизерином, — медленно произнес Гарри, мысленно добавив обращение — «ты, мелкий отморозок». — Если человеку нравится Слизерин, пусть будет на Слизерине. Вероятно, вся его семья там училась. — Да, и посмотри, куда их это привело, — крикнул другой мальчик, и спор разгорелся вновь.       Гарри ткнул кончиком палочки в потолок, вызвав самый громкий взрыв, на который был способен и который бы не обрушил потолок.       Четыре мальчика шокированно на него уставились. — Если вы закончили, — саркастически начал Гарри, — я… — Да, они уж точно закончили, — прервал его высокий голос.       Гарри застонал и обернулся, увидев чопорную фигуру Амбридж в конце коридора. — Прекрасная работа, мистер Поттер, — сказала она и направилась к ним, аккуратно ступая по булыжнику. — Трое против одного. Я думаю, Отряд по борьбе с предубеждением подготовит для вас подходящее задержание. — Они просто спорили, — сквозь зубы процедил Гарри. — У меня было все под контролем. Просто обстановка чуть-чуть накалилась. Не более того. — О, я так не считаю, — с улыбкой возразила Амбридж. — Дети ничему не научатся, если не столкнутся с последствиями своих действий. Мальчики, пожалуйста, сюда.       Четверка первокурсников с несчастным видом последовали за уходящей Амбридж.       Гарри уставился им в спину, но было уже слишком поздно. Ситуация с дракой вряд ли подходила под определение систематического издевательства, но Отряд Амбридж на самом деле боролся не с этим, так? Сам же Гарри сосредоточился на мысли, что никто в здравом уме не назовет слизеринцев невинными жертвами, но и он ушел куда-то не туда. А суть была в том, что никаких оправданий и справедливых причин для драк и вражды не существовало. И Гарри не мог с этим поспорить, пусть участники потасовки были всего лишь несмышлеными детьми.       Он провел рукой по волосам и поспешил на урок.

***

      Когда Гарри вошел в Выручай-комнату тем днем, он заметил, что Малфой как-то странно на него смотрит. Будто ждет чего-то.       Гарри свирепо встретил его взгляд и ушел вглубь комнаты. И как ему искать вещи, если Малфой обязательно вмешается? Сунет нос в чужое дело? Независимо от того, как часто Малфой настаивал на том, что он изменился, Гарри не доверил бы ему дело спасения Хогвартса. С чего бы Малфою о нем беспокоиться? Хогвартс никогда не был его убежищем, как для Гарри. — Сегодня ты выглядишь особо целеустремленным, Поттер, — крикнул Малфой ему в спину, пока Гарри искал в обломках любые остатки «свиданий». — Я всегда целеустремленный, Хорек, — крикнул он в ответ.       Как и ожидалось, его комментарий был встречен гробовым молчанием. Гарри продолжил поиски, усмехнувшись про себя. — Если ты что-то ищешь, — внезапно сказал Малфой, — то всегда можешь попросить о помощи.       Гарри встал, потрясенно на него уставившись. Малфой демонстративно смотрел в другую сторону, ковыряясь в осколках и отбрасывая их в мешок. — О помощи? — повторил Гарри. — Зачем тебе помогать?       Он был настолько шокирован, что даже не стал спорить.       Малфой пожал плечами. — Мне скучно? Я чувствую сопричастность? Я не такой уебищный мудак, каким ты меня всегда выставляешь? — Ну, тогда да, ты мог бы помочь, — не сводя с него глаз, вымолвил Гарри.       Малфой, наконец, встретился с ним взглядом. — Итак, что ты ищешь? — Э-э, — Гарри спешно начал перебирать варианты слов, не запрещенных заклинанием Амбридж. — Ну, студенты обычно приходили сюда, чтобы… — он замолчал. — Захотелось чего-то пикантного, Поттер? — ухмыльнулся Малфой.       Гарри ощутил прилившую к щекам кровь. — Нет. Но да, я говорил именно про это. Просто интересно, осталось ли что-нибудь от свиданий. Записки друг другу. Сообщения, нацарапанные на стене. Такие вещи.       Мерлин, он понятия не имел, что Малфой о нем сейчас подумает, поскольку Гарри никоим образом не мог объяснить, зачем ему все это нужно.       Странно, но Малфой не стал задавать вопросов. И, видимо, просто боролся с желанием закатить глаза. — Отлично. Не так уж и трудно было, да?       Гарри не ответил. Малфой подошел к нему — Гарри отмахнулся от желания отпрянуть или выхватить палочку, — и вместе они начали разбирать груды оставшегося хлама. Сохранившиеся целыми вещи они попутно очищали: Гарри молча поддерживал их укрепляющим заклинанием, в то время как Малфой — чистил.       Это было до странности приятно. Будто рутинная работа с Роном и Гермионой.       Малфой провел руками по каменному сундуку. — Надо бы заглянуть внутрь, — сказал он, осторожно приоткрыв крышку.       Внутри не оказалось ничего особенного, за исключением маленькой записной книжки. Малфой лениво пролистал страницы. — Моя милая малышка… бла-бла-бла… Я скучаю по тебе… пиши почаще…бла-бла-бла… Ты как змея для моего барсука… Боже мой, Поттер, ты слышал? Почему ты до сих пор не блюешь? Я даже не буду упоминать, что змея убила бы барсука нахер. Или барсук убил бы змею? — он задумчиво посмотрел вдаль. — Они оба довольно эксцентричные животные.       Он покачал головой и снова заглянул в блокнот. — В любом случае, сравнение охуеть какое тупое. — Но своей цели эти записи послужат, — скорчил лицо Гарри. — Ага, — согласился Малфой, одарив его очень проницательным взглядом и вдобавок швырнув в него тетрадью. — Какой бы она ни была.       Гарри мысленно выругался, но Малфой просто отвернулся, продолжив охоту. Гарри выдохнул, вознеся благодарность своей счастливой звезде за то, что слизеринец, похоже, утратил последний грамм любопытства. Каких-то важных находок они больше не нашли и закончили уборку, расчистив последнюю кучу на сегодня.       Как раз в момент очищения последнего предмета, Гарри неудачно дернулся, отчего его поврежденные прошлой ночью ребра прошило острой болью. — Аргх! — вздрогнув, он отшатнулся.       Малфой прищурился, резко вскинув голову: — Что с тобой, Поттер? — Пустяки, — пробормотал Гарри. — Чары криво вышли.       Очевидно, заклинание Амбридж блокировало любые другие объяснения.       Взгляд Малфоя скользнул вниз по телу Гарри. — Ребра — это не пустяки. Почему ты не… — он внезапно замолчал.       Гарри вопросительно на него посмотрел, но продолжения не дождался. Вместо этого Малфой нерешительно поднял руку. — Можно? — спросил он, глядя на Гарри снизу вверх.       Гарри пораженно встретил до остроты пронзительный взгляд серых глаз. Оцепенев от сюрреалистичности ситуации, он послушно кивнул.       Малфой начал осторожно ощупывать его ребра, наклонившись вперед. Когда пальцы неожиданно коснулись места концентрации острой боли, Гарри, задохнувшись, отстранился. — Тшш, — успокаивающе пробормотал Малфой, отвлекшись на внезапное движение. Он вытащил свою палочку и пробормотал заклинание.       Лишь позже Гарри осознал, что пребывая в смутной тревоге от близости теплого тела, будучи поглощенным напряженной сосредоточенностью серых глаз, он даже не задался вопросом, какие чары использовал Малфой.       Боль стихла. — Оу, — удивленно сказал Гарри. — Спасибо, Малфой. — Я бы сказал, что это пустяки, — ответил Малфой, выпрямившись. — Но тогда история с глупым положением, в которое ты попал, повторится.       Гарри, увидев его кривую усмешку, не смог удержаться от такой же. — Ага, — медленно протянул он. — В следующий раз я отнесусь к этому серьезно. Исцеляющие заклинания у тебя отлично получаются. — Верно, — надменно согласился Малфой. — Скоро увидимся, Поттер. — Пока, — Гарри вновь проводил уходящего Малфоя взглядом, но тот вновь не обернулся.

***

      Тем вечером, в общей гостиной восьмикурсников, Гарри предпринял очередную попытку рассказать Рону и Гермионе о замыслах Амбридж. Возможно, они могли бы помочь с выполнением плана. — Итак, Амбридж… — начал Гарри.       Рон выжидающе на него уставился, в то время как Гермиона продолжила читать книгу. — Амбридж?.. — подсказал Рон. — Ну, кое-что случилось, — попробовал еще раз Гарри. — Кое-что. Ну, я могу накидать достаточное количество примеров «кое-чего», но тебе все-таки придется помочь мне, друг. Попробуй сказать еще что-то, — медленно моргнув, произнес Рон. — Кое-что плохое, — уточнил Гарри. Внешне он казался расслабленным и немногословным, будто намеренно затягивал с прямым ответом: заклинание Амбридж контролировало его. Но внутри все кипело. — Верно, — нахмурился Рон. — Настолько плохое, что ты даже не хочешь поделиться с нами. Черт. Ладно, тогда… Она… — он застыл. — О боже, она подкатывает к тебе, так? — Что?! — выпалил Гарри, сбросив наложенную заклинанием летаргию. Гермиона шокировано вскинула голову. Он рассмеялся, хотя эта мысль заставила его лицо исказиться от страха. — Нет. Мерлин, нет. — Я чуть коньки не отбросил, Гарри, — с облегченным вздохом Рон прижал руку к груди.       Гарри медленно пригладил волосы — раздражение росло, но он не мог его показать. — Не волнуйся, — сказал он. — Все не так. — Ты постоянно поднимаешь эту тему, но никогда не говоришь по существу. Что происходит? — нахмурился Рон. — Он связан заклинанием тайны, — внезапно сказала Гермиона.       Гарри удивленно на нее посмотрел. Гермиона подняла руку, ткнув пальцем ему в лоб прямо между глаз. — Ты что делаешь? — вздрогнув, спросил Гарри. — Твои зрачки, — ответила Гермиона, закрыв книгу. — Они расширены. И прислушайся к своему дыханию — у тебя почти гипервентиляция. Если мы продолжим говорить на запрещенную тему, ты, вероятно, начнешь кашлять или чихать.       Гарри нахмурился. — О чем, черт возьми, ты говоришь? — он кашлянул и, увидев торжество на лице Гермионы, покачал указательным пальцем. — Не считается. Ты мне это внушила. — Гарри, твоя вегетативная нервная система тебя выдает, — объяснила она. — И будь за это благодарен. Какую бы разновидность заклинания Амбридж ни использовала, оно контролирует каждый аспект твоего тела, гарантируя, что ты не выдашь тайну, которую обязан сохранить. Чем-то похоже на кукловода. Вроде того.       Она нахмурилась. — На кукловода внутри тебя: он может контролировать только твою центральную нервную систему и соматическую нервную систему, дабы создать иллюзию спокойствия. Он не может контролировать твои рефлексы. Но тебя выдает реакция «бей или беги».       Гарри и Рон уставились на нее, не находя слов. — Что? — защищаясь, сказала Гермиона. — Вы двое, может, и подумали, раз вы волшебники, то нужда в магловском образовании отпала, но я не совершила подобную ошибку.       Гарри, не отрывая от нее взгляд, разинул рот. — Ты хочешь сказать, что помимо изучения магии, училась в магловской средней школе? — Нет, конечно, нет, — пренебрежительно махнула рукой Гермиона. — Откуда, скажи на милость, я нашла бы на нее время? Но я умею читать. Честно говоря, порой кажется, что любую книгу вы оба обходите по широкой дуге, учитывая ваше вечное удивление знаниям, которые я из них почерпнула.       Гарри не знал, что и сказать. Он покачал головой. — Итак, магия не может контролировать мою… можно еще раз? — Вегетативную нервную систему, — терпеливо повторила Гермиона. — И нет, судя по всему, конкретно это заклинание не контролирует ее. Поэтому, хотя со стороны кажется, будто ты весьма спокоен и просто не хочешь ничего обсуждать, ты — без обид — создаешь впечатление человека, крепко подсевшего на крэк. — Гермиона, я прямо сейчас тебя расцелую, — облегченно выдохнул Гарри.       Рон мгновенно всполошился. — Не волнуйся, — усмехнулся Гарри. — Это твоя обязанность, друг.       Гермиона потянулась и сжала руку Рона, прежде чем снова повернуться к Гарри. — Итак, что тебе от нас нужно?       Гарри озвучил необходимые ему воспоминания и доказательства. Он практически видел яростную работу мозга Гермионы, пытавшуюся найти возможную цель сбора этих данных, но, в конце концов, и на ее лице, и на лице Рона отразилось замешательство. — Хорошо, — осторожно сказала она. — Я поговорю с другими девушками и узнаю, есть ли у них любимые места для свиданий. — Ни в коем случае. Слухи не должны дойти до Амбридж, — яростно замотал головой Гарри. — Гарри, я полагаю, мои расспросы других девушек об их связях будут чуть менее подозрительны, чем твои, — закатила глаза Гермиона.       Она была права. — Хорошо, — согласился Гарри. — Тогда я найду Распределяющую шляпу.

***

      В тот вечер Гарри был так взволнован, что практически бегом преодолел расстояние до Астрономической башни. — Мы кое-что нашли! — сказал он Дереку, который сидел на стуле, откинувшись на спинку. Его ноги покоились на краешке стола, а руки подпирали голову.       Губы Дерека изогнулись в улыбке, меняя выражение его лица с задумчивого на веселое. Он убрал ноги со стола и, наклонившись вперед, спросил: — А поточнее?       Гарри бросил блокнот на стол перед Дереком. — И еще у меня появилась идея. Как думаешь, Распределяющая шляпа могла бы нам помочь?       Дерек оторвался от изучения блокнота и поднял взгляд, слегка нахмурившись. — Что ты имеешь в виду? — Ну, она распределяет нас по факультетам, — объяснил Гарри. — Поэтому может показать Министерству, что увиденное во время церемонии нутро Тома Риддла — каким бы гнойным оно ни было, — всегда существовало, вне зависимости от того, как люди относились к Слизерину. — Возможно, ты прав, — выглядя впечатленным, признал Дерек. Затем он прищурился. — Но ты упускаешь главное, нет? — Что именно? — растерянно спросил Гарри. — Что необходимо помешать Амбридж закрыть Хогвартс? — Нет, — резко ответил Дерек. — Что воспоминания все-таки доказывают, что остальные факультеты смотрят свысока на Слизерин, как на паршивую овцу. — Он и есть паршивая овца, — сказал Гарри, не успев себя остановить.       В глазах Дерека вспыхнул гнев. — О, неужели? — прорычал он, поднявшись на ноги. — Значит, когда мы слушаем родителей и боремся за свои убеждения, то нас считают паршивыми овцами, но когда это делаешь ты, то тебя называют золотым ребенком?       Он почти угрожающе двинулся к Гарри. — И когда мы находим творческий подход к решению задачи — это «хитрость» и «лень», а когда все вы — это «ум» и «новаторство».       Их кончики носов едва не соприкоснулись, когда он подошел вплотную к Гарри. — Ты судишь мой факультет за наши ошибки и приравниваешь всех к худшим из нас. Скажи мне, Поттер, как бы ты поступил, почувствовав, что все и всегда будут видеть в тебе лишь эгоистичного манипулятора?       Не сводя с него взгляд, Гарри выпрямился. — Я бы доказал ошибочность их мнения, — выплюнул он. — Я был бы добр и… — Нет, — горько рассмеялся Дерек, оттолкнув его назад. — Ты бы принял это. Ты бы остался с людьми, которые тебя уважают, восхищаются тобой, и принял бы себя, какой ты есть. А любой, кто выступит против тебя, может отъебаться, потому что ты сильный, амбициозный, хитрый и достаточно умный, чтобы понять: неважно, как сильно ты будешь подлизываться к презирающим тебя людям, это никогда не изменит твоего облика в их глазах. Шляпа увидела в тебе слизеринца, от чего ты наотрез отказался, потому что тебе никогда не приходилось за это оправдываться. К твоему счастью, до сих пор не приходится.       Гарри тоже толкнул Дерека, шагнув вперед. — Откуда тебе знать, что я бы сделал? Ты меня не знаешь.       Он отчаянно хотел одержать верх в этом споре, но так устал бороться. Он так устал бороться с чем-то, о чем слишком долго спорил в своей голове, но все еще не нашел ответа. — О, но я знаю, Поттер, — ухмыльнулся Дерек. — Мы схожи сильнее, чем ты готов признать. Взгляни на нас. Мы работаем вместе — большой, храбрый гриффиндорец и страшная, скользкая змея. Произошло бы это, не будь в наших личностях что-то большее, чем образы, навязанные обществом?       Дерек был прав: Гарри ненавидел в себе слизеринца и отвергал саму идею всякий раз, когда она приходила в голову. Он пытался убедить себя, что в них нет ничего плохого — что слизеринцы тоже могут быть достойными, — но мысль о связи с факультетом, который породил Волдеморта, заставляла его содрогнуться.       Наверное, в глубине души он действительно думал — надеялся, — что он лучше, чем они.       Как же так вышло, что ученик, прежде незнакомый ему, заставил его столкнуться лицом к лицу с тем, чего он всегда старался избегать, и каким-то образом показать в этом силу?       И внезапно Гарри решил, что с него хватит. Хватит пытаться делать вид, что в нем нет ничего хитрого, безжалостного и амбициозного. Хватит пытаться делать вид, что он не стыдится каких-то своих качеств. Он не считал Дерека полностью правым — слизеринцы не были несчастными жертвами травли, — но, возможно, в его словах был некий смысл. По крайней мере, Гарри, вероятно, видел в них только худшее.       Странно, но эта мысль не повергла его в уныние, как он предполагал. Он пристально посмотрел Дереку в глаза, вздернув подбородок. — Хорошо, — сказал Гарри низким и сердитым голосом. — Возможно, я вел бы себя именно так.       Дерек подарил ему практически жестокую улыбку. Он протянул руку и потрепал Гарри по щеке. — Умничка, — похвалил он. — Кое-какой прогресс есть, раз ты не увидел в этом ничего плохого.       Гарри издал звук, который мог бы сойти за смех, и оттолкнул Дерека. — Я все еще считаю, что ваш образ «жертвы» сильно раздут. Но я перестану называть вас паршивыми овцами.       Дерек драматично поднял руки. — О большем я и не прошу, — ухмыльнулся он, так и не отодвинувшись от Гарри и практически касаясь его.       Вспоминая разговор той же ночью, Гарри задался вопросом, не встреть он Дерека, пребывал ли бы он в блаженном неведении дальше? Предпочел ли бы он это?       Шагнув назад, Дерек подмигнул Гарри. Буднично, словно по-дружески подшучивая.       Где-то в глубине живота Гарри почувствовал толчок. Его взгляд упал на губы Дерека, все еще растянутые в высокомерной улыбке. Это чувство не посещало его с момента расставания с Джинни. Но, конечно… он не был геем…       Он поднял голову, встретив взгляд Дерека. Глаза Дерека расширились, и отчаянная надежда Гарри, что, возможно, тот ничего не заметил, исчезла. Взгляд слизеринца опустился на его рот. Гарри почувствовал бешеное сердцебиение несмотря на полную неподвижность тела.       Внезапно Дерек отшатнулся, покачав головой. Без каких-либо объяснений он быстро вышел из комнаты, оставив Гарри одного.       Гарри быстро просмотрел несколько флаконов, свалил их на стол Амбридж и убежал обратно в свою комнату. Он молча поблагодарил судьбу за то, что Рон и Невилл спали, а Малфоя нигде не было видно.       Лежа в постели, он попытался оправдать это чувство странным импульсом, порожденным сюрреалистичностью разговора, но Гарри мог распознать ложь самому себе. Он и раньше думал о парнях, но не до такой степени, чтобы задаться закономерным вопросом. Случайная оценка, проскальзывающая в голове, когда вы думаете о ком-то, кто по-особенному выглядит. Он просто хотел выглядеть так же, понимаете?       Но дело было совсем в другом. Может, он не хотел выглядеть так, как они. Может, он просто хотел их.       Чем больше Гарри раздумывал, тем больше находил подтверждений. Он не винил себя за отсутствие исключительной осознанности — у него, на минуточку, всегда находились другие дела.       Но что он должен был с этим делать?

***

      На следующий день он попытался найти Дерека во время занятий, обойдя все классы по соседству, где находились шестикурсники, но потерпел неудачу. Он не знал его расписания и список дополнительных уроков, поэтому шансы изначально были невелики. Гарри даже задумался, не спуститься ли ему во время обеда в гостиную Слизерина, но так и не смог себя заставить. Что бы он вообще мог сказать?       Поэтому он просто решил надеяться, что Дерек не испугается и вернется вечером в Астрономическую башню. А ему пока предстояло пережить этот день.       Неторопливо вошедший в Выручай-комнату Малфой поразил Гарри тем, что выглядел намного увереннее, по сравнению с началом года. Внезапно Гарри осенило, насколько депрессивным казался Малфой все это время. Странная мысль. — Привет, Поттер, — поздоровался Малфой, низвергнув Гарри в пучину шока.       Нахмурившись внезапному дружелюбию, тот сумел выдавить из себя лишь нечто невнятное. — Неизменно красноречив, как я погляжу, — ухмыльнулся Малфой и бросил на него странный взгляд, который, как показалось Гарри, он должен был понять, а затем отошел в дальний конец комнаты, где они остановились вчера.       Гарри медленно последовал за ним и поднял железный подсвечник. Окутав его защитными чарами, он подождал, пока Малфой отчистит металл.       Тот, произнося заклинания, подошел как-то чересчур близко, и Гарри поспешно отступил на шаг.       Малфой шагнул вместе с ним. Гарри поднял на него полный замешательства взгляд, но Малфой сосредоточенно колдовал. — Давай следующий, — внезапно сказал он. — Кстати, нам все еще нужны свидетельства проказ непослушных учеников? Или уже нет? Малфой посмотрел на Гарри, приподняв бровь и слегка ухмыльнувшись.       Гарри замер, почти не успевая отслеживать проносящиеся с невероятной скоростью мысли: он стоит близко, ведет себя слишком странно, почему Гарри никогда не замечал его восхитительный запах?       Пока Гарри пребывал в ступоре, просто пялясь на своего собеседника, будто в замедленной съемке, Малфой ему подмигнул.       Спустя несколько секунд, показавшихся часами, Гарри отшатнулся назад с громким вскриком. — Какого черта, Малфой? — неспособный после сеанса ночных осознаний отреагировать на подмигивания хоть сколько-то адекватно, Гарри уставился на него, разинув рот.       Малфой приподнял брови с чувством вежливого удивления. — Я сбил тебя с ног обычным подмигиванием? — все еще ухмыляясь, спросил он и шагнул ближе. — Аккуратнее. Я могу подумать, что ты заинтересован. — Заинтересован? — рассмеялся Гарри, выкинув из головы все мысли о превосходном одеколоне Малфоя. — Не в этой жизни.       Малфой помолчал, его ухмылка плавно перетекла в насмешливую. — Агрессивно обороняешься, да, Поттер? Знаешь, теперь мне кажется, что тебя привлекают чуть-чуть спорщики. Даже удивлен, как я это пропустил. Ведь Уизлетта всегда отличалась изрядной долей дерзости. — Отвали, Малфой, — бросил Гарри, отступив на шаг, ощутив, что разговор окончательно выбил почву из-под ног. Несколько часов спустя после осознания, что он не совсем натурал, а Малфой уже его раскрыл? Во вселенной вообще есть справедливость? Он отвернулся с целью найти очередной предмет. — Поттер, понимаешь, тебе не нужно стыдиться, если ты все-таки заинтересован. Вообще, я не собирался говорить, но тогда, прошлой ночью… — голос Малфоя звучал так странно, но у Гарри не хватило терпения на мыслительный анализ. Ему нужно было заткнуть Малфоя. Прямо сейчас. — Малфой, — рявкнул он, оборвав его речь. — С какой стати я могу быть заинтересован в хнычущем, трусливом недоноске-Пожирателе смерти, который ничего не достиг и никогда ничего не достигнет, ведь во всей этой херовой жизни его интересуют только страдания других людей?       Лицо Малфоя будто выцвело, и сквозь пелену гнева и страха, обуревающих Гарри, в сердце закралось странное чувство смутной вины. Будто Малфой не ожидал, что Гарри отреагирует именно так — но почему он должен был ожидать чего-то другого?       Спустя мгновение Малфой подобрался, расправил плечи, вытянувшись по струнке, и обратил к Гарри застывшую ухмылку. — Оказалось, ты гораздо больший слизеринец, чем я думал, Поттер. Но все равно полный идиот.       Высокомерная походка уходящего Малфоя показалась Гарри, проводившего его удивленным взглядом, эксцентричной пародией на Дерека.

***

      Гарри облегченно выдохнул, увидев в Астрономической башне ждущего его Дерека. Однако, когда он вошел в комнату и закрыл за собой дверь, Дерек даже не двинулся, молча за ним наблюдая. Гарри глубоко вздохнул, не желая признавать, что надеялся на другой прием. — Привет, — тихо сказал он, подойдя к Дереку, все еще застывшему без движения. — Слушай, я хотел поговорить… — Почему я? — спросил Дерек, откинувшись назад и закинув руку на спинку стула. Его пронзительный взгляд резко контрастировал на фоне непринужденной и расслабленной позы. — Что? — растерянно переспросил Гарри. — Если только ты сейчас не начнешь перечислять жалкие оправдания, почему пялился на меня прошлой ночью, значит, признаешь, что ты гей или би и что заинтересован во мне. Я хочу знать почему.       Гарри нахмурился. Он совсем не так представлял себе этот разговор. И нужно признать, он даже подумывал солгать или притвориться, будто вчера ему стало плохо или что-то такое. Учитывая поведение Дерека, он решил не выбирать путь честности. Но сейчас его загнали в угол, и гриффиндорские инстинкты взяли верх. — Потому что ты мне нравишься? — съежившись внутри, предположил он. — Ты отличаешься ото всех, кого я знаю. Ты сильный, со своим мнением на все, но тебя нельзя назвать узколобым. Я люблю наши разговоры, ведь ты заставляешь меня взглянуть на вещи с другой стороны, но, в свою очередь, способен признать ошибку. Мы похожи — ты сам вчера сказал.       Гарри внезапно ухмыльнулся. — Кроме того, блондины горячие, — добавил он.       Гарри надеялся увидеть на лице Дерека улыбку, но вместо этого столкнулся с растерянностью. Впервые ему удалось заглянуть за маску хладнокровия и увидеть, что за высокомерной ухмылкой скрывалось странное недоверчивое отчаяние. В полном потрясении Гарри замолчал, забыв, что собирался сказать дальше. — Тебе все это нравится? — тихо, почти шёпотом, спросил Дерек. — Я так и думал, но потом ты…       Он покачал головой, сев прямо и убрав руку со спинки стула. — Но ведь много людей с тобой спорят, — сказал Дерек, пристально глядя на него. — Почему я? — Не знаю. С тобой все по-другому, — пожал плечами Гарри. — Кстати, не так уж и часто люди спорят со мной. Это скорее исключение.       Никогда раньше ему не приходилось описывать, что он находит привлекательным в людях. Какая невообразимая неловкость. — Но вдруг ты узнаешь получше кого-то другого и поймешь, что тебе с ним хорошо… — Дерек встал и направился к нему. — О чем ты говоришь? — прервал его Гарри, покачав головой. Внезапно ему расхотелось говорить дальше. Наконец-то перспектива быть с кем-то вызвала в нем что-то помимо ужаса и тревоги. И неважно, парень ли вызвал это чувство, или все дело было в именно Дереке, — оно ощущалось правильным, и он не хотел больше ждать. Гарри предполагал, что Дерек заинтересован, но теперь ему казалось, что тот просто тянет время. — Понятия не имею, что мог бы подумать или сделать. Но прямо сейчас я знаю, я почти уверен, что… — он сглотнул. — Что ж, я хочу попробовать быть с тобой.       Дерек остановился в футе от него. Гарри даже почувствовал его теплое дыхание на своем лице, но заметил, что тот не обратил внимание. Он будто боролся с чем-то внутри, казалось, даже не замечая стоящего перед ним Гарри. — А как же Драко? — внезапно спросил Дерек.       Гарри удивленно моргнул, но быстро предположил причину вопроса. — Ты видел нас вместе? Не беспокойся о Малфое: между нами ничего нет.       Глаза Дерека расширились. — Но я очень… похож на Драко, — медленно произнес он. — Конечно, что-то может…       Гарри не выдержал и захохотал. Он представил себя с Малфоем и… и ладно, даже этого он не смог сделать. Можно вообще вообразить, как целуешь кого-то, одновременно избивая? Он поднял руку, остановив невнятный поток слов Дерека. — Поверь мне, ничего — это ничего.       Гарри не смог прочитать выражение лица Дерека. Помимо странного отчаяния, он не смог уловить ни одну эмоцию — так быстро они меняли его черты.       Вздохнув, он решил, что все-таки неправильно понял: Дерек не был готов к отношениям, даже если раньше демонстрировал заинтересованность. Гарри двинулся ближе к Омутам, планируя начать ежедневный просмотр, но обхватившее предплечье рука потянула его назад. — Ты с ума… — вырвавшиеся слова поглотили прижавшиеся ко рту теплые губы.       Поцелуй даже близко не был похож на поцелуи с Джинни или с Чжоу. Совсем по-другому, но с примесью чего-то знакомого, неуловимого. Какая-то нотка аромата его шампуня или средства для смягчения ткани ощущалась так хорошо, будто он годами ее ловил в запахе Амортенции, но никогда до конца не осознавал. Сильные руки притянули его вплотную к Дереку. Вся былая элегантность покинула движения слизеринца, но Гарри было абсолютно все равно.       Его руки заскользили по груди Дерека, пробравшись под мантию и нырнув в складки рубашки. Дерек застонал, прижавшись к Гарри так сильно, что тот был вынужден прислониться спиной к столу позади него. Дерек твердо, но нежно подтолкнул Гарри назад, усадив на стол и закинув его ноги себе на талию.       С высоты стола Гарри взглянул на него, обычно превосходящего его в росте, почти сверху вниз. Ухмыльнувшись, он отстранился перевести дыхание.       Серую радужку глаз Дерека почти поглотила чернота расширившихся зрачков, а грудь быстро вздымалась. — Никогда бы не подумал, что в мои объятия попадет Избранный, — тихо и грубо сказал он.       Гарри даже не обратил внимания на скрытую в голосе насмешку, как это обычно бывало: она прозвучала так, будто Дерек насмехался над собой, а не над ним. Ее цинизм заглушила непонятная ему тоска. Откуда бы ей взяться, если Дерек знал его совсем недолго?       Но Гарри вспомнил, что он и сам буквально на днях познакомился с Дереком и осознал свою ориентацию, а уже был опьянен этим моментом, не представляя, как протянет следующий день без его объятий.       Не говоря ни слова, Дерек медленно прижался бедрами между ног Гарри. Тот ахнул и подался вперед, наклонившись для очередного поцелуя. Руки Дерека обхватили его поясницу, удерживая Гарри на одном месте, пока он сам размеренно толкался в него.       Гарри не знал, что и делать. Тоже двигаться? Замереть? Они уже давно перешагнули черту пройденного им опыта, не говоря уж об отсутствии такового с другими мужчинами. И хотя внутри плескалось желание и нетерпение, какая-то частичка заставляла его чувствовать себя несоответствующим, будто он не мог угнаться за уверенностью Дерека. — Ты охуенно красивый, — прошептал Дерек, прижавшись к нему, а затем вздрогнул всем телом. И когда он тихо, затаив дыхание, простонал ему в ухо, Гарри кончил.       Он понял, что его руки, обнимающие Дерека, дрожат, пока они оба пытались отдышаться. — Итак, — сказал Гарри, переведя дыхание. — Значит, тебе все-таки интересно?       Он никогда не слышал, чтобы Дерек так смеялся: расслабленно, почти беззаботно. — Да, — сказал тот, отстранившись и посмотрев на Гарри. — Мне интересно.       Гарри ухмыльнулся. Он предполагал, что будет чувствовать неловкость после, но этого не произошло. Он был доволен. Дерек медленно отступил, пригладив рукой волосы. Гарри проследил взглядом за движением его пальцев, поразившись непривычному виду взъерошенного слизеринца, хотя того сложно было назвать лохматым. Только румянец на щеках и шее и все еще расширенные глаза намекали на предшествующие события.       Внезапно Гарри захотелось увидеть его по-настоящему растрепанным. Но им нужно было уделить время флаконам, чтобы показать Амбридж масштабы проделанной за вечер работы. Они быстро посмотрели воспоминания и собрали столько, сколько смогли.       Распрощавшись, Гарри отправился к Амбридж, впервые за последнее время чувствуя себя по-настоящему счастливым.       Пока он не увидел ее приветственную улыбку. Он проглотил гневные слова и с каменным лицом прошел внутрь. — Твои пузырьки, Долорес, — сказал он, высыпав содержимое на бархатное полотно, укрывавшее стол. — Вы добились значительного прогресса, мистер Поттер, — сказала она елейным голосом, торжественно расписавшись на лежащем перед ней документе. — И я подумала, возможно, нам нет необходимости использовать все воспоминания, пока мы не представим наш отчет.       Она отложила перо и взмахнула волшебной палочкой, отправив флаконы в шкаф позади себя, где они выстроились в ряд со всеми остальными.       Внутри уже скопились сотни воспоминаний. — Разве не чудесная новость? — повернулась она обратно к Гарри. — Конечно, — согласился Гарри, отвернувшись. — Кстати, я попросила министра провести инспекцию.       Гарри обернулся, увидев, как ее губы растягивает широкая улыбка. — Как только позволит его график, — сладко закончила она. — Буду с нетерпением ждать, — выплюнул Гарри, с силой открыв дверь и захлопнув ее за собой.

***

— Гарри! Он поднял глаза в поисках источника настойчивого шепота и удивился, увидев Гермиону, направляющуюся к его столу в библиотеке. — Гермиона, — восхищенно протянул Гарри. — Да ты повысила голос в библиотеке. — О, вряд ли это считается, — прошипела она, заставив нескольких человек удивленно обернуться.       Гермиона села рядом с ним, а Рон занял место напротив. — Но не по твоим стандартам, — с ухмылкой возразил Гарри. — Что ты вообще здесь в одиночку делаешь? — нахмурившись, спросил Рон. — Ну, сейчас у меня не хватает времени на учебу, а вы по домашкам ушли далеко вперед меня, так что я не хотел навязываться… — поморщился Гарри.       Гермиона поспешно шикнула на него, махнув рукой на возражения Рона. — Не сейчас, Рон, — сказала она, стрельнув в него взглядом. — Нам нужно рассказать Гарри, что мы нашли.       Рон закатил глаза, в то время как Гарри насторожился. — Что именно? — Только то, что практически все, за исключением нас троих, состояли в романтических отношениях с кем-то из другого факультета. — Вообще, это не такой уж и большой сюрприз, дружище, — сказал Рон, глядя на Гарри с непривычной серьезностью. — С какой стати мы пытаемся раскопать подобные вещи? То есть, ты только вспомни Святочный Бал. Сколько людей выбрали кого-то из другого факультета? Даже я, ради Мерлина. Что это докажет и зачем тебе это нужно?       На его лице была написана обеспокоенность, но Гарри ничего не мог сделать, чтобы стереть ее. Даже если не брать в расчет обязательство хранить тайну, он в целом начал сомневаться в осуществимости своего плана. Конечно, отчет Амбридж мог бы показаться не таким однозначным, а ее свидетельства — гораздо менее весомыми, но поменялось бы что-то на самом деле? Если Министерство намерено закрыть Хогвартс, небольшой акт отчаянной защиты ничего не решит.       Он, вздохнув, пригладил волосы, и Рон пренебрежительно махнул рукой — Я знаю, знаю. Просто такое чувство.… Не знаю, друг. Ты уверен, что мы не можем помочь?       Гарри мог лишь пожать плечами и откинуться на спинку стула. Он не мог сказать наверняка, что они вообще могли бы сделать, но отчаянно жаждал их помощи. — И прежде чем ты спросишь, — печально продолжила Гермиона. — Если ты вообще можешь спросить — я понятия не имею, как избавиться от заклинания. Она могла использовать множество вариантов, а для отмены его действия нужно знать наверняка. Я все изучила. Единственная возможность — это узнать тайну каким-то другим способом, например, с помощью легилименции, тогда мы сможем стать ее частью и, следовательно, говорить о ней. — Как у тебя дела с легилименцией, Гермиона? — с усмешкой спросил Гарри. — Давай без шуток, Гарри. Это серьезно, — Гермиона пристально посмотрела на него, но за свирепым взглядом скрывалось беспокойство. Она не знала, в чем проблема, но понимала, к чему все идет. И это явно сказывалось на ней.       Гарри ответил пожатием плеч. Гермиона вздохнула и вытащила из своей сумки несколько свитков пергамента. — А вот наши находки, — печально сказала она. — Романы, интрижки, браки между старшими братьями и сестрами учеников. Все это курам на смех, но в случае чего, можно достать воспоминания для Омута памяти. — Но прошло всего пару дней, — ответил Гарри с широко открытыми глазами. — Ты бы удивился, узнав, о чем любят болтать девочки. Хотя теперь они, кажется, решили, что я планирую изменить Рону с каким-нибудь слизеринцем, — самодовольно заметила Гермиона.       Лицо Рона вытянулось, словно кто-то влепил ему пощечину. Гермиона наклонилась и взяла его за руку. — Не волнуйся, — успокоила она, одарив Гарри внезапной улыбкой, от которой тот вжался в спинку стула. — Я им сказала, что спрашиваю для Гарри. — Зачем? — побледнев, спросил он. — Ну, — беззаботно ответила Гермиона, — может, и не твоя вина, что на тебя наложили заклинание тайны, но я на сто процентов уверена, что ты сам попал в ситуацию, когда это в принципе оказалось возможным. Убеждена, у тебя был шанс прийти и рассказать нам, но нет, ты разбежался и прыгнул в эту проблему в одиночку, будто упрямый гриффиндорец, какой ты и есть. — Уф, больно, — пробормотал Гарри, еще сильнее вжавшись в стул.       Гермиона продолжила ухмыляться. — Поэтому если найдутся люди, интересующиеся, как там у тебя дела с Паркинсон или Булстроуд, не пугайся, — елейно добавила она.       Гарри скривился. — Хорошо, хоть не с Малфоем, — вырвалось у него.       Рон уставился на него, разинув рот. — Зачем им спрашивать о… — Гермиона прищурилась. — Гарри, ты нам о чем-то недоговариваешь? — Нет, — быстро сказал Гарри, поднявшись и собрав свои книги. — Мне пора идти. Спасибо за исследование, ребята. Я сообщу, как все пройдет. Или, может, не сообщу. Но рано или поздно вы узнаете.        Он вышел из библиотеки без оглядки и с максимально приемлемой скоростью.

***

      Когда Гарри добрался до Выручай-комнаты, он заметил, что Малфой снова был тихим. Как и в последние несколько дней, хотя Гарри не сразу обратил внимание. Просто в один момент после первого поцелуя с Дереком он осознал, что во время восстановительных встреч Малфой раздражает меньше обычного. Удивительно, но Гарри даже и не замечал его особо.       Малфой казался погруженным в свои мысли, как было в начале года. И пусть Гарри и заинтересовался причинами, теперь в его мыслях властвовал один лишь Дерек, не оставивший шанса другим заботам. Их вечера в Астрономической башне проходили под знаком бесконечных поцелуев, все сильнее распалявших жажду большего. Но времени хватало лишь на маленькие моменты близости и просмотр воспоминаний, отчего озаренные солнцем дни Гарри проводил в ожидании шанса вновь увидеть Дерека.       Наконец-то, в иерархии мыслей Гарри кто-то другой занял ступень выше его подозрений в отношении Малфоя.       Кроме того, тот не выглядел замышляющим плохое. Он выглядел, будто едва переставлял ноги. Гарри проследил за ним во время их совместной работы по очищению предметов, за его быстрыми и эффективными заклинаниями. Малфой двигался как робот, а на лице покоилась пустая и безразличная маска.       И это породило в Гарри странное чувство вины, словно он обязан был заметить раньше. Но он отогнал подобные мысли.       Уходя, Малфой не проронил ни слова, но торопившийся на встречу с Дереком Гарри постарался выбросить это из головы.       Войдя в класс, он удивленно почувствовал тяжесть прижимающего его к стене тела. — Воу, — выдохнул он со смехом. — Притормози…       Его слова поглотили губы Дерека. В нем крылась настойчивость, которую Гарри не замечал раньше: поцелуй Дерека был столь яростным, что он почти прокусил его губу. Гарри сдался, отстранившись к стене, пока не почувствовал, что немного лучше контролирует ситуацию. Он поднял руки к его лицу, проведя пальцами по линии подбородка и слегка замедляя движения слизеринца, пока поцелуй утратил былое отчаяние, наполнившись нежностью. — Давай сегодня вечером пропустим часть с просмотром воспоминаний? — прошептал уткнувшийся ему в шею Дерек, ласково скользя губами вверх по коже, к уху. — Проведем немного времени вместе.       Гарри нахмурился, оттолкнув Дерека назад. — Мы не можем. Ты же знаешь. Амбридж не оставит это без внимания.       Лицо Дерека исказилось смущением, будто тот совсем забыл про Амбридж. Он покачал головой и вернулся к ключице Гарри, медленно опускаясь поцелуями вниз. Его пальцы метнулись к гриффиндорскому галстуку, стянув ткань с воротника прямо на пол, и начали расстегивать пуговицы рубашки одну за другой.       Гарри сглотнул, быстро утратив концентрацию, но не понимание того, что Амбридж не стоит злить. Не в процессе усердных попыток остановить ее. — Еще немного, — прошептал Дерек в ответ на очередной толчок Гарри. Он подался бедрами вперед, сильно прижимаясь к ноге Гарри очертаниями выступающей эрекции. — Почему бы нам не встретиться завтра, в течение дня? — предложил Гарри с раздражением в голосе, которое даже и не осознал изначально. — Или ты не хочешь, чтобы нас видели вместе?       Именно эти слова заставили Дерека окончательно остановиться. Он отстранился и уставился на Гарри изумленными, почти испуганными глазами. — Нет, — ответил он, медленно облизнув губы. — Почему я не должен этого хотеть? — Я не знаю, — сказал Гарри, отстранившись и поправив рубашку, хотя каждый мускул тела кричал, что он идиот, раз так поступает. — Но я никогда не видел тебя в замке. Будь твое желание, мы могли бы провести вместе весь день, а не пару часов за поспешными поцелуями, как сейчас. Или давай сходим куда-нибудь после того, как отнесем флаконы.       Щеки Дерека полыхали, но под этой краской желания его кожа сильно побледнела. — Возможно, это не такая уж хорошая идея, — медленно произнес он. — Сегодня вечером можно. Но не в течение дня. — Почему нет? — потребовал объяснений Гарри. — Я все равно ничего не смогу сделать после просмотра воспоминаний. Рон запаникует, если я не вернусь от Амбридж в привычное время. И какой смысл скрывать?       У Дерека отвисла челюсть. — Ты хочешь рассказать своим друзьям? — Конечно. Поначалу будет немного неловко, но потом — все равно. Зачем вообще встречаться с кем-то, если ты не можешь познакомить его со своими друзьями? — пожал плечами он. — Встречаться? — почти шепотом переспросил Дерек.       Гарри уставился на него. — Да, — медленно произнес он. — Встречаться. Ты не думал, что мы… — он остановился и начал снова. — Разве ты не хочешь встречаться со мной? — Хочу, — сказал Дерек, и все в нем — глаза и голос — кричало о серьезности. Но что-то его сдерживало. Что-то, из-за чего он выглядел почти утонувшим в отчаянии. — Ты пока не хочешь признаваться своим друзьям, — смягчившись, предположил Гарри. — Ну, все в порядке. А если мы просто позависаем вместе по-дружески? Пусть они привыкнут к этой идее.       Дерек яростно замотал головой. — Ничего не выйдет, — сказал он, дрогнувшим от каких-то эмоций голосом, которые Гарри не смог определить.       Гарри больше не мог это выносить. — Ну, просто прекрасно, — огрызнулся он. — Конечно, это не сработает, ведь ты не хочешь даже побыть со мной на публике.       Он оттолкнул Дерека и подошел к Омуту. — Знаешь что? Давай сегодня ты просто уйдешь? Мне нужно разобраться с кучей флаконов. Амбридж начинает подозревать.       Он ощущал присутствие Дерека у себя за спиной, но не решил не оборачиваться. Через несколько мгновений Гарри услышал, как Дерек тихо открыл дверь и вышел. У него даже не было возможности рассказать ему о находках Гермионы или спросить, где, по его мнению, им следует искать Распределяющую шляпу.       Воспоминания причинили ему больше повреждений, чем обычно, учитывая, что он был вынужден смотреть их в одиночку. Темпус подсказал ему, что он опаздывает и что времени на излечение уже не осталось.       Когда он раскладывал флаконы, лицо Амбридж не растягивала привычная улыбка. На пару секунд он ощутил триумф, а потом увидел палочку в ее руке. — Мистер Поттер, — мягко сказала Амбридж, приблизившись к нему. — Я просмотрела принесенные вами воспоминания, и вынуждена сообщить, что впечатление, которое они у вас оставили, определенно не соответствует ожиданиям. — Ты имеешь в виду, что я не выгляжу полумертвым каждый раз, когда их приношу? — ровным тоном уточнил Гарри. — Как трагично. Если в следующий раз я постараюсь слегка хромать, тебе полегчает?       Губы Амбридж изогнулись в невеселой улыбке. — Мне бы не хотелось, чтобы эти воспоминания покинули вашу голову подобно скоротечным мыслям, — сказала она, подняв палочку и остановившись перед ним. — В конце концов, их вес намного тяжелее. Мы не можем допустить их быстрого угасания в вашей памяти. Чтобы вы так хорошо поправлялись, пока владельцы воспоминаний, очевидно, страдали долгое время. Разве можно считать вас хорошим свидетелем, мистер Поттер, если вы не до конца осознали, какое длительное воздействий эти события оказали на наших жертв. — Ну, в качестве трупа я тебе вряд ли помогу, уж и не знаю, что ты собралась с этим делать.       Амбридж рассмеялась. — О, они вас не убьют, — сказала она, снова приложив палочку к губам Гарри. Резкий толчок сотряс его, и он застыл от удивления. — Мы просто убедимся, что ты больше не сможешь их избегать.       Когда той ночью Гарри попытался исцелить себя, ничего не произошло. Подавив крик, он яростно ткнул палочкой в одну из своих подушек. Она взорвалась. — Кто-нибудь, поймайте уже эту курицу, — пробормотал Рон, перевернувшись на другой бок и отмахнувшись от кучи рассыпавшихся вокруг него перьев.       Гарри вздохнул и забрался в постель. Пока он спал, ему приснилось — как это с ним часто бывало, — что светловолосый мальчик ведет его по коридорам Хогвартса все дальше, смеясь, сжимая теплой рукой руку Гарри. Он так и не узнал его личность; Гарри предположил, что он просто олицетворял собой некий обобщенный образ дружбы.       Гарри бросился его догонять, но мальчик лишь бросил на него взгляд сверкающих серых глаз, а потом побежал вперед. В это мгновение Гарри впервые увидел его лицо. Он рассмеялся и ускорил шаг, чувствуя себя расслабленным, свободным, будто ничто другое не имело значения.       Пусть он и знал, что спит, ему хотелось побыть здесь чуть дольше: за пределами реальности, в приятной легкости. Она была не просто приятной, она была… освобождающей. Он крепче сжал руку мальчика — задаваясь вопросом, добавило ли его подсознание мальчику серые глаза из-за Дерека, — и последовал за ним.

***

— Профессор Флитвик, — Гарри вновь попытался привлечь внимание профессора. — Поднимите руки повыше! — крикнул тот. — Покажите гирлянде, кто тут хозяин!       Гарри бросил настороженный взгляд на множество гирлянд из разноцветных флажков, танцевавших под потолком, и сделал большой шаг назад. — Чары украшений всегда своевольничают! — нетерпеливо добавил Флитвик. — Вы должны продемонстрировать свой авторитет! Мистер Поттер, почему вы не наколдовали свою рождественскую гирлянду?       Гарри медленно моргнул. Он мог оценить желание профессора Флитвика провести у них легкий урок в качестве перерыва в подготовке к ЖАБА, но на самом деле… какой бы непослушной ни была гирлянда, это была всего лишь гирлянда.       Крик о помощи заставил его обернуться, и он увидел, как семикурсник вертится по классу, пытаясь избавиться от гирлянды, намеренной повязать его аккуратным бантом. Профессор Флитвик в тревоге дернулся вперед, но ученик высвободился сам и сердито запустил гирлянду в полет до потолка.       Профессор Флитвик поправил мантию, слегка кивнув. — Отличная работа, — пробормотал он. — Настоящий дух Рождества. — Профессор, — твердо произнес Гарри. — Я хочу спросить вас о Распределяющей шляпе. — А что с ней, мальчик мой? — так и не повернувшись к нему лицом, уточнил профессор Флитвик. — Вы знаете, где она может быть? — Нет-нет, конечно, нет. Никто не знает. Мы обыскали все вокруг.       Гарри вздохнул. Другие учителя тоже не смогли поделиться какой-то особенной информацией, пусть и постарались уделить ему значительно больше внимания. Никто не видел Шляпу после битвы, а они искали повсюду. Гарри прекрасно понимал, насколько тщательными были поиски: потерялась важная часть школьного наследия, без которой учителям пришлось позволить ученикам самим выбрать свой факультет.       Он уже проверил все потайные ходы и комнаты, подсказанные картой, расспросил всех учителей, перевернул всю школу вверх дном, но так и не нашел никаких намеков на местоположение Шляпы. — Все свободны! Хорошо отдохнуть вам на каникулах! — профессор Флитвик хлопнул в ладоши, и гирлянды свалились в одну безобидную кучку на полу.       Гарри присоединился к Рону и Гермионе, покачав головой. — Он не знает, — сказал Гарри и оглядел выходящую из класса толпу, обернувшись для лучшего обзора. — Эй. Малфой так и не появился.       Гермиона и Рон удивленно осмотрелись. — Да, ты прав, — сказал Рон с усмешкой. — Заболел, может быть. Надеюсь, серьезно, ведь это будет лучший рождественский подарок. — Рон, — высказала нахмурившаяся Гермиона, слегка его толкнув. — Он никогда не пропускает уроки. Интересно, с ним все в порядке? — Его не было в спальне, когда мы уходили утром, — задумчиво сказал Гарри. — Но он никогда там не бывает. Не знаю. Я решил, он просто опоздал. — Думаешь, он что-то замышляет? — спросила Гермиона, сдержав легкую улыбку.       Гарри не обратил внимания и покачал головой. — Нет, вряд ли, — медленно произнес он. — В последнее время он казался мне немного странным. Но, судя по всему, он ничего не замышляет. На самом деле, выглядит так, будто у него депрессия или… — Гарри!       Он обернулся на знакомый голос и мгновенно застыл в шоке. Дерек стоял в дверях почти опустевшего класса Заклинаний. Он направился к ним троим, сунув руки в карманы. Гарри увидел, как стоящие рядом Рон и Гермиона удивленно повернулись к нему. — Дерек, — сказал Гарри дрогнувшим от удивления голосом. — Что ты здесь…       В дневном свете он выглядел совершенно по-другому. Зачесанные назад светлые волосы открывали лицо, казавшееся более резким под ярким освещением. Все это было так знакомо Гарри — изгиб каждого угла, густота ресниц, легкое подергивание челюсти в моменты напряжения. Но теперь это будто бы стало знакомым по-новому. В непривычной обстановке высокомерие его позы казалось несоответствующим, заставив Гарри вспомнить что-то, что-то очень…       Остановившийся перед ним Дерек улыбнулся, поразив Гарри тем, как быстро с его лица исчезло затравленное выражение. Глаза Дерека были прикованы к Гарри, неосознанно шагнувшего вперед, прямо в пространство между ними, предусмотрительно оставленное слизеринцем.       Все напряжение сразу же покинуло Дерека. Гарри оглянулся, увидев недоуменный взгляд Рона, направленный на серебряно-зеленый галстук, и взгляд Гермионы… ну… очень странный. Ее рот шокировано приоткрылся, а на лбу прорезались тревожные морщины — яркий признак того, что в ее голове проносились мысли со скоростью мили в минуту.       Гарри прочистил горло. — Это мой друг, Дерек, — сказал он. — Он…       Заклинание Амбридж обрубило слова. Гарри умоляюще посмотрел на Гермиону.       Она покачала головой и перевела взгляд на него, убрав с лица все эмоции. — Верно, — медленно произнесла она. — Тут замешана Амбридж, не так ли?       Гарри кивнул. — Я тебя раньше не видел, — внезапно выпалил Рон. — А ты знаешь в лицо всех слизеринцев? — холодно спросил Дерек. Он приблизился к Гарри, слегка коснувшись его плечом. — Ладно, — обдумав, согласился Рон. — Да, справедливо, приятель.       Гарри ожидал увидеть на лице Рона обиду или злость, раз лучший друг, ничего не сообщив, подружился со слизеринцем, но тот выглядел скорее озадаченным.       С другой стороны, он же не сказал, что они продвинулись чуть дальше дружбы. — Итак, что ты здесь делаешь? — обратился Гарри к стоящему рядом Дереку.       Глаза Дерека встретили его взгляд, и все вокруг исчезло, оставив их наедине. — Ищу тебя, — ответил он с улыбкой. Мирной и довольной, без малейшего оттенка непонятного отчаяния и несчастья, которые в последнее время наполняли все естество Дерека.       Гарри почувствовал непреодолимое желание рассказать Рону и Гермионе правду о них, но он понимал, что должен сначала обсудить все с Дереком, особенно учитывая события прошлого вечера. Дерек был здесь, прямо сейчас, — это ли не шаг вперед? Сердце Гарри пустилось в пляс. — Тогда мы пойдем на обед? — спросил Гарри, оглянувшись на Рона и Гермиону. На лице последней застыло то же странное выражение, а Рон всем видом демонстрировал сомнения в адекватности идеи прошествовать в Большой зал бок о бок со слизеринцем. — Вообще-то, Гарри, я бы хотел узнать, — прочистив горло, тихо сказал Дерек, — можешь ли ты прогуляться со мной вокруг озера?       Тот, помедлив всего секунду, с улыбкой согласился. Ему было немного неловко внезапно покидать Рона и Гермиону без каких-то внятных объяснений, но он успокоил себя тем, что они бы обрадовались возможности провести время наедине.       Один взгляд на Рона подтвердил его предположение, хотя тот выглядел не только приятно удивленным подвернувшейся возможностью, но и борющимся с обидой на дерзость нового знакомого. — Тогда развлекайтесь, мальчики, — проницательно сказала Гермиона, прежде чем схватить Рона за руку, уводя его прочь.       Дерек и Гарри остались в классе одни. Даже Флитвик ушел. В ту же секунду, когда дверь за Гермионой и Роном захлопнулась, Дерек, повернувшись, притянул его к себе ради целомудренного, но напряженного поцелуя, от которого у Гарри перехватило дыхание. — Итак, я вижу тебя под лучами солнца, — пробормотал Гарри в чужие губы. — Здорово.       Дерек улыбнулся и вновь поцеловал его, накрыв приоткрытым ртом губы Гарри. Он целовал его снова и снова, подталкивая вперед, пока Гарри не оказался прижатым к стене, с дрожащими коленками и пульсирующим напряжением между ног. — Значит, ты все-таки не боишься быть увиденным со мной? — затаив дыхание, спросил он, когда Дерек, наконец, слегка отстранился, давая Гарри возможность рассмотреть его как следует. — Я этого никогда и не боялся, — хрипло ответил Дерек. — Просто… все сложно. — Если ты пока не хочешь открываться всем, я не против, — сказал Гарри, сильнее обхватив руками талию Дерека на тот случай, если он по какой-то нелепой причине решит уйти. — У нас есть время.       По лицу Дерека пробежала тень, но он ничего не сказал, уткнувшись носом в ухо Гарри. — Да, есть, — ответил он просто. — А теперь пойдем гулять.       Прошло несколько долгих, восхитительных мгновений, заставивших Гарри отчаянно желать уединения с ним в более приятной обстановке, и Дерек подарил ему последний, лихорадочный поцелуй, а затем повел к двери.       Гарри двинулся за ним, но внезапно его позвоночник пронзила боль от многочисленных ран, полученных прошлым вечером. Из груди вырвался хриплый стон, но он смог выпрямиться, и приступ прекратился. Дерек оглянулся, услышав шум, и, осознав происходящее, нахмурился. Отчего-то на его лице проступила вина. — Разумеется, — пробормотал он. — Давай, сними свою рубашку. Я займусь исцелением. — Не уверен, — поморщившись, медленно начал Гарри. — Гарри, просто сними чертову рубашку, — впился в него взглядом Дерек.       Гарри помедлил, но снял все-таки мантию и школьную рубашку. Стоило попробовать.       Лицо Дерека утратило все краски, когда он увидел черные синяки под пересекающими торс Гарри красными линиями. — Что за… — не в силах ничего больше сказать, он застыл.       Без постоянного исцеления и с полным набором воспоминаний кожа Гарри выглядела ужасающе. Тем утром он увидел ее в зеркале только мельком, но мог понять шок Дерека. Он пожал плечами.       Дерек, бормоча под нос, осторожно провел палочкой по ранам, проследив линии травм Гарри. Ничего не произошло. — Амбридж изменила заклинание, — тихо произнес Гарри в ответ на растерянность Дерека.       Услышав эти слова, Дерек поднял голову и встретился с ним взглядом. В его глазах пылала ярость. — Хочешь сказать, их нельзя вылечить, — категорично заявил он. — Да, — подтвердил удивленный чужим гневом Гарри, придав голосу нарочитую небрежность. Схватив рубашку, он натянул ее обратно. — Но все в порядке. Они заживут через день или два. Бывало и хуже. — Да, от ебучего Темного Лорда, — выплюнул Дерек. — Все это не должно было произойти. Почему ты просто смирился? — А что я могу сделать? — с горькой улыбкой уточнил Гарри. — Все закончится, когда закончатся воспоминания. А я посмотрел уже больше половины. — Остальное посмотрю я, — внезапно сказал Дерек. — Меня можно исцелять. — Нет, — резко ответил Гарри, повернувшись к двери класса. — Да, — заспорил Дерек, схватив его за плечо и развернув лицом к себе. Он приподнял подбородок Гарри двумя пальцами, заставив встретить свой испытующий взгляд, и твердо закончил. — Иначе ты убьешь себя. Или покалечишь. Я займусь всеми оставшимися воспоминаниями.       Гарри рассмеялся и попытался отстраниться, но крепкая хватка Дерека удержала его на месте. — Это моя пытка, — так же твердо ответил он. — И мне с ней справляться. — Только потому, что она предназначалась тебе, не значит, что ты обязан ее терпеть, — с невеселой улыбкой возразил Дерек, скользнув рукой по затылку Гарри. — Дай побыть мучеником для разнообразия кому-нибудь еще.       Гарри взял Дерека за руку и аккуратно потянул его к выходу. — Давай прогуляемся, — предложил он. — Мы обсудим это позже.       Пока все обедали в Большом зале, они покинули замок, спустившись к озеру. Гарри почувствовал, как расслабляется по мере их прогулки. Пусть он и не нашел следов Распределяющей шляпы, но в бесплодных поисках он был не один — рядом шел Дерек. Невозможность поговорить с Роном и Гермионой, бесконечные попытки сделать это — приводили его в бешенство.       Он рассказал Дереку о находках друзей, и они начали обсуждать возможные места, где может оказаться Шляпа. — Странно, что она просто исчезла, — заметил Гарри, покрыв местечко под деревом небольшим щитом, который уберег бы одежду, и опустился прямо на снег. — Зачем кому-то ее скрывать? Или зачем ей прятаться?       Воздух прорезал громкий треск, и Гарри в тревоге отпрянул назад. Дерек засмеялся и протянул руку домовому эльфу, появившемуся перед ними. — Как раз вовремя, Мисси, — беспечно сказал он, взяв поднос с едой, протянутый улыбающейся эльфийкой. — Мисси желает господам приятного аппетита, — пропищала Мисси и с очередным треском растворилась в воздухе.       Гарри прикусил губу. — Не делай этого при Гермионе, — со смехом сказал он. — Маленькая неосведомленность пойдет ей только на пользу, — пренебрежительно махнул рукой Дерек.       Они полакомились теплым жареным картофелем с кусочками цыпленка под укрытием согревающих чар Дерека. Гарри не мог не отметить, насколько хорошим было это заклинание: он почти не чувствовал холода. — Я люблю Рождество, — внезапно сказал Дерек, удовлетворенно вздохнув и прислонившись спиной к Гарри.       Гарри, удивившись, быстро огляделся в поисках случайных свидетелей, но никого вокруг не было. Другие ученики оказались достаточно умны, чтобы не выходить на улицу в непогоду. Он поднял руку и исполнил свое давнее желание: прикоснулся к волосам Дерека. Тот закрыл глаза, наслаждаясь лаской. — Ага, — рассеянно согласился Гарри, пытаясь уловить странно знакомые нотки парфюма Дерека. Или пахло его шампунем? — Раньше я не любил, но сейчас все хорошо. — Кто не любит Рождество? — сонно возразил Дерек. — Ну, когда тебе не дарят никаких подарков и заставляют готовить всю еду, которую ты даже не попробуешь, любви особо не остается, — усмехнулся Гарри.       Глаза Дерека резко распахнулись. — О чем ты говоришь? — спросил он почти надменно. — Какое, во имя Мерлина, это Рождество, по-твоему? — Я вырос с маглами, — ответил Гарри, его улыбка исчезла, когда разговор стал серьезным. — Я им не очень нравился, и именно так для меня проходило Рождество.       Он опустил руку обратно на землю и встретил полный шока и ужаса взгляд Дерека.       Тот сел и повернулся к нему лицом. — Никаких подарков? Я о таком даже не слышал.       Гарри издал недоверчивый смешок. — Отсутствие подарков — это еще ничего. Я жил в чулане и практически все время голодал, — категорично закончил он. — Очевидно, не все богатеи, как ты.       Видимо, Дерек пребывал в таком шоке, что даже не ответил на подколку. — Голодал? — повторил он. — Неудивительно, что ты всегда ешь так, словно в последний раз.       Его голос показался Гарри рассеянным, как будто он не до конца осознавал, что говорит. Дерек снова лег, закрыв глаза. — Что ж, признаю, я никогда не голодал, — продолжил он. — И моя семья по-настоящему меня любит.       Гарри фыркнул. — Но не все гладко, — закончил Дерек, словно не услышал Гарри. — Моя семья приняла несколько… неправильных решений во время войны. Очень плохих. И я их поддержал.       Гарри напрягся, задав себе вопрос, правильно ли он понял, что Дерек признался в том, кем он мог быть во время войны. — Я поддержал их, потому что иначе и быть не могло. И мне очень жаль. Я должен был поступить по-другому, хотя и не знаю, какой у меня вообще был выбор. — Что ты сделал? — спросил Гарри.       Дерек помолчал. — Я не хочу об этом говорить, — сказал он, наконец. Гарри ощутил его напряжение. — Возможно, тебе придется, — прямо ответил Гарри, подвинувшись так, что Дереку пришлось сесть и посмотреть на него. — Ты говоришь, словно был Пожирателем смерти. Я не хочу встречаться с Пожирателем смерти.       Дерек уставился на него, и призрачное отчаяние, которое волнами исходило от него всю прошлую неделю, вернулось. — Тогда, полагаю, ты не захочешь встречаться со мной, — тихо сказал он. — Покажи мне, — ощутив нахлынувшую тошноту, процедил Гарри.       Дерек не пошевелился. — Покажи мне, — резким тоном повторил он.       Тот, не сводя с него глаз, медленно провел рукой по рукаву, задрав его наверх.       Сморщенная Метка отчетливо виднелась на светлой коже. Вот и нашлась причина, по которой Гарри никогда не видел Дерека без рубашки, хотя воспоминания порой ранили тело там, под мантией.       Гарри попытался встать, не в силах поверить своим глазам. Он поцеловал Пожирателя смерти. Он влюбился в Пожирателя смерти.       Дерек не дал ему этого сделать, удержав его на месте. Как бы Гарри ни старался оттолкнуть слизеринца, тот был слишком силен. Он уже открыл рот, но растерял все гневные слова, увидев потерянное выражение лица Дерека. — Просто подожди, — взмолился Дерек. — Я знаю, мне нет оправданий, но позволь хотя бы объяснить.       Гарри застыл, не желая слушать, но и не в силах уйти. — Я только это и слышал от своей семьи, — умоляя глазами, начал Дерек. — Так меня воспитали — ты правда веришь в черно-белый мир? Конечно, мне не говорили, что убивать и пытать маглов — весело и приятно. Нет, мне говорили, что они опасны. Я знал, что они опасны. И мне рассказывали о войне. О том, как отстаивать свои убеждения. О том, что маглы и маглорожденные хотели бы поймать нас и изучать. Посадить в клетку. Ограничить. Конечно, я хотел бы сохранить наш мир в тайне. И если бы пришлось заплатить жизнью, что ж, шла война. Но потом я увидел это, Гарри. И не смог вынести. Я не знал, что значит — жить под правлением Темного лорда, пока он не оказался там, в моем доме, правящий нами. Его фигура всегда была размыта флером приукрашенной славы. Шестнадцать лет мне твердили о могуществе Темного лорда, но никогда — об ужасе и боли. Я видел это, Гарри. И не смог принять, но к тому времени было уже слишком поздно. Меня бы убили. Мою семью бы убили. — Люди все время умирают за свои убеждения, — со сталью в голосе сказал Гарри. — Чем ты отличаешься?       Дерек рассмеялся холодно и надломленно. — Ничем, — сказал он. — Просто я трус. Я же говорил, мне нет оправданий, но можешь ли ты хотя бы меня понять?       Гарри не мог. Он оттолкнул Дерека и встал. — Я не могу, — сказал он, почувствовав себя в западне, будучи на совершенно открытом пространстве. — Я не могу быть с Пожирателем смерти. Ты всегда будешь Пожирателем смерти и никогда не станешь кем-то большим…       Лицо Дерека исказилось. Что-то в словах Гарри мгновенно вырвало его из безысходной тоски, в которую он за последнюю неделю погрузился так глубоко, что почти достиг дна. Он встал в полный рост, возвысившись над Гарри. — Как ты смеешь, Поттер, — выплюнул он. — Как смеешь указывать, чего я достигну, а чего нет. Ограничивать меня ошибками прошлого. Если бы ты подумал хоть полсекунды, то понял бы, о чем я говорю. Но ты не можешь. Или, скорее, не хочешь. Ты отказываешься понять. Это пугает тебя, ведь если ты узнаешь немного больше о Темном Лорде, твой черно-белый мир расколется на части.       С этими словами Дерек придвинулся вплотную к Гарри, встав прямо перед ним. Гарри сердито оттолкнул его, и тот, споткнувшись, отступил по склону вниз. Он шагнул вперед, оказавшись с ним нос к носу. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — процедил Гарри сквозь стиснутые зубы. — Я знаю о Волдеморте больше, чем ты когда-либо сумеешь. Ты боялся его — маленький хнычущий трус, по твоим же словам. А я нет. Я боялся того, что он мог сделать, но никогда его самого. Знаешь почему? Потому что я на него похож, — голос Гарри перешел в рычание. — В течение многих лет во мне жила его часть, даже нечто большее. Я видел его душу, а он видел мою, и мы понимали друг друга так, как ты и все твои дружки-Пожиратели смерти не смогли бы представить даже в самых смелых мечтах. Хочешь поговорить о Волдеморте? О принятии его? О принятии моей слизеринской части? Хорошо. Я мог бы быть им, Дерек. Если бы получил такое же воспитание, такую же ненависть, кто знает, в кого бы я превратился? Я увидел осколки его души и узнал в них себя, как бы Дамблдор ни убеждал меня в обратном. Ты хочешь, чтобы я признал это? Отлично. Я всегда это знал, и я с этим смирился. Меня это не пугает. А тебя, Дерек?       Тяжело дыша, они уставились друг на друга. Внезапно Дерек ухмыльнулся, и, как бы это ни было абсурдно, Гарри не смог сдержать ответной улыбки. — Что ж, неплохо ты исповедовался, — протянул Дерек. — Давай как-нибудь повторим.       На глазах у Гарри он пригладил волосы, вернув выправку и ореол надменности. Но и следы бездонной тоски в его чертах исчезли, и Гарри почувствовал большее облегчение, чем мог бы ожидать.       С ним больше никто не спорил. Никто не бросал ему вызов, предлагая лишь утешение или избегание. И присутствие кого-то, кто давал отпор, принуждая высказать накипевшее — беспокойные мысли, бурлящие глубоко внутри, — но без ненависти или враждебности, ощущалось как глоток свежего воздуха. Гарри не мог поделиться этим с другими людьми, боясь испортить их мнение о нем, но противостояние с кем-то сильным — вроде Дерека — показало ему, что гноящаяся рана внутри него все еще кровоточила.       И пусть в итоге они так и не пришли к согласию, Гарри, как ни странно, мог понять все замечания Дерека. Дамблдору не удалось до конца развеять страх стать похожим на Волдеморта, поэтому он чувствовал, что никогда не примет ни его, ни все связанное с ним. И то, что в какой-то момент все зависело от выбора Гарри, не прибавляло ему утешения.       Но необходимость защищаться, отстаивать свою позицию всегда пробуждало в нем силу. Он мог быть кем угодно, он мог быть слизеринцем, он мог быть Волдемортом, но все равно оставаться Гарри.       И раз это знание оказалось правдой, может быть, и другие утверждения Дерека были от нее недалеки.       Дерек наблюдал за ним внимательно, без прежней отчаянной мольбы, но и без нажима. Гарри знал: если он уйдет, Дерек сломается. Но еще он знал, что тот больше слабости не покажет.       Гарри схватил Дерека за воротник, притянув к себе. Глаза Дерека расширились от удивления, когда Гарри впился яростным поцелуем в его губы, раздвинув их и неистово ворвавшись языком в чужой рот. Тяжело дыша, он положил руку на затылок Гарри, крепкой хваткой удерживая его на одном месте. — Ебать ты странный, — выдохнул Дерек ему в лицо. — Тебя об этом поставили в известность? — Уж кто бы говорил, — рассмеялся Гарри. — С каких пор ссора стала означать секс?       Он ощутил своими губами улыбку Дерека. — Захотелось чего-то пикантного, Поттер?       Гарри замер. Эти слова, интонация Дерека. Он отстранился. — Ты сейчас говорил прямо как Малфой, — заметил он, нахмурившись.       Глаза Дерека округлились, выдав большую панику, чем Гарри мог ожидать. — Что? — пробормотал он. — Почему я говорил как Драко? — Не знаю, — сказал Гарри, покачав головой и шагнув назад. И поделился внезапной мыслью. — Ты… ты ведь не встречался с ним, правда?       Дерек уставился на него и вдруг расхохотался. — Э-э, нет, — выдавил он сквозь приступы хохота. — Нет, не встречался.       Гарри натянул на себя вымученную улыбку. — Ладно. Прости. На чем мы остановились? — Кхе-кхе.       Гарри замер. Лицо Дерека побелело прямо на глазах. — Чем можем помочь, Долорес? — спросил он, повернувшись к Амбридж.       Ее руки были аккуратно сложены на груди, а ярко-розовые шпильки парили в нескольких дюймах от снега. Гарри не мог сказать, сколько она прождала за спиной, но из-за отделявших их от замка деревьев, предположил, что она не видела поцелуя. Выражение вежливого интереса на ее лице подтверждало его теорию. И Гарри отчаянно на это надеялся: он и представить не мог, что она могла бы сделать с подобной информацией. — Мистер Поттер, требуется ваше присутствие как Голоса Хогвартса, — елейно сказала она. — Прошу сюда.       Обернувшись, Гарри скорчил Дереку гримасу. — Увидимся позже, — тихо сказал он, а затем последовал за Амбридж обратно в замок.       К удивлению Гарри, они пришли в кабинет директрисы. Но за столом сидела не Макгонагалл, а незнакомый ему чиновник.       Знала ли Макгонагалл о происходящем? — Мистер Поттер, разрешите представить вас мистеру Милстону. Сегодня он зафиксирует ваши показания. — Мои показания? — повторил Гарри, внутри него все сжалось. — Разве их не дают в присутствии члена Визенгамота? — Чепуха, мистер Поттер. Мы напишем всего лишь предварительный отчет, — оскалил зубы мистер Милстон и протянул ему перо.       Гарри с подозрением взглянул на большое синее перо, но взял его. В ту же секунду его захлестнула легкость, почти опьянение. Он попытался выкинуть перо, но рука отказалась двигаться.       С хищной улыбкой Амбридж прошлась перед ним. — Мистер Поттер, для отчета Министерству я прошу вас кратко изложить суть воспоминаний, которые вы изучили.       Гарри схватил лист бумаги, протянутый мистером Милстоном, и начал яростно писать.       «Воспоминания показали, как ученики Хогвартса дерутся и ссорятся, вне зависимости от курса или взглядов». — Кто ссорится? — промурлыкала Амбридж, наблюдая за движением пера.       Он не смог остановить лившийся из него поток слов.       «Слизеринцы присутствуют в каждом воспоминании, но их оппоненты — представители разных факультетов». — Заслуживали ли слизеринцы обвинений, которые им предъявляли? — ласково спросила она.       Гарри с расширившимися от ужаса глазами вывел:       «Слизеринцы редко заслуживают обвинений, с которых начинаются драки». — Тогда почему их обвиняют?       «Все начиналось, когда кто-то из другого факультета приходил к выводу, что слизеринцы собираются напасть на него или планируют что-то злое». — И насколько это соответствует действительности? — прошипела она, сверкнув глазами.       «Судя по воспоминаниям, слизеринцы никогда не делали ничего, заслуживающего драки». — Мистер Поттер, можно ли счесть данные воспоминания примером того, что называется травлей?       Краем глаза Гарри уловил движение на одном из портретов, будто его обитатель внезапно появился на полотне. Дверь за спиной Гарри распахнулась, и пьянящее головокружение исчезло, словно его окунули в ледяную воду. Он уронил перо и обернулся, увидев полную ярости профессора Макгонагалл. — Что все это значит? — она повернулась к мистеру Милтону, внезапно растерявшему всю уверенность. — Вы кто? Немедленно встаньте с моего кресла, молодой человек.       Мистер Милстон вскочил, схватив пергамент и перо, лежавшие перед Гарри. — Вы задурманили голову моему ученику каким-то веществом? — спросила профессор Макгонагалл низким и опасным голосом. — Вовсе нет, Минерва, — с сияющей улыбкой ответила Амбридж. — Мистер Поттер просто делился с нами своим искренним мнением. — Без моего присутствия и разрешения мистер Поттер больше не сделает для вас ничего подобного, — повысила голос профессор Макгонагалл, — Мистер Поттер, пожалуйста, покиньте мой кабинет.       Гарри вскочил со стула и попятился к двери. Трое взрослых уставились друг на друга, словно готовясь к дуэли.       Когда Гарри закрыл за собой дверь, он увидел на портрете Дамблдора, печально наблюдавшего за происходящим.

***

      Гарри подумывал не идти на восстановительную встречу. Он устал, все его тело болело, но самое главное — он чувствовал разочарование. Но затем он представил самодовольную улыбку Амбридж и потащился в Комнату.       Кроме того, раз уж не удалось преуспеть в поисках Шляпы, ему отчаянно нужно было найти какие-нибудь неопровержимые доказательства межфакультетской любви, преодолевающей все преграды.       Но когда Гарри подошел к Выручай-комнате, он с удивлением услышал спорящие голоса. — Не вздумай ставить меня на одну доску с некоторыми непостижимо глупыми людьми!       Гарри нахмурился. Гермиона? — Без понятия, что ты несешь, Грейнджер, — услышал он ответ Малфоя, с презрением выплевывающего слова. — Ты выглядишь еще более чокнутой, чем обычно. Пойди проверь свою голову. — Клянусь, если ты причинишь ему боль, Малфой, ты грязный…       Гарри вышел из-за угла. Увидев его, Гермиона покраснела. — Никаких больше дуэлей! — громким фальшивым голосом заявила она, погрозив Гарри пальцем. — Что? — тот уставился на нее, сбитый с толку. — Мы не… — Я узнаю! — предупредила Гермиона все тем же странным тоном.       Она встретилась с Малфоем глазами в последний раз и ушла. Гарри, проводив ее взглядом, покачал головой и зашел в Комнату. Малфой выглядел бледнее обычного. Его глаза внимательно следили за движениями Гарри. — Где ты сегодня был? — не успев себя остановить, спросил Гарри.       Удивленно моргнув, Малфой пожал плечами. Он казался таким же подавленным, как и всегда, хотя, возможно, немного более оживленным, чем обычно. Гарри ощутил волну странного беспокойства. — Итак, я все еще хочу найти те вещи, — подсказал Гарри, попытавшись добиться от Малфоя чего-то более весомого, чем пожатие плечами.       Малфой кивнул.       Гарри вздохнул и решил разобрать особенно большую кучу мусора в дальнем конце помещения. Комната казалась бесконечной: он понятия не имел, как можно было уложиться с уборкой до конца года, учитывая поиск доказательств и очистку предметов. Но он не мог просто выбросить все. Наверное, учителям придется привлечь домашних эльфов или кого-то еще.       Гермионе, однако, не следует об этом говорить.       Обугленная башня хлама опасно закачалась, прежде чем рухнуть на землю перед Гарри. Он отпрыгнул назад, прикрыв лицо. Осевшая завеса пыли приоткрыла нетронутый деревянный комод, прятавшийся под грудой обломков. — Стоит попробовать, — пробормотал он себе под нос, потянув за ручки ящиков. Он заметил, что Малфой с любопытством оглянулся.       По дну ящика покатилась бутылка, сияя стеклом, сохранившим поразительную чистоту среди всех разрушений. — Огневиски, — удивленно произнес Гарри.       Подошедший ближе Малфой фыркнул от смеха. — Действительно? — с интересом спросил он.       Гарри весь подобрался, услышав в голосе Малфоя что-то помимо равнодушия, хотя большая часть его естества отказалась думать, почему ему не все равно. Он взял бутылку и соблазнительно помахал ею. — Она еще и полная, — с ухмылкой сказал Гарри.       Малфой немного помолчал, а затем удивленно рассмеялся: — Шалунишка-Поттер, — протянул он. — Прямо на территории школы. Отдай-ка бутылку.       Самодовольно усмехнувшись, Гарри передал ему бутылку. Откупорив ее, Малфой сделал глоток, прежде чем поделиться. — Уф, хорошо пошло, — сказал Малфой с сияющей улыбкой.       Гарри отпил, задохнувшись от обжигающей горло крепости. Малфой был прав, пошло хорошо. Но, Мерлин, сразу ударило в голову.       Слизеринец выхватил бутылку у него из рук, приложившись к горлышку на несколько долгих секунд. И рассмеялся. Гарри шокированно на него уставился, поразившись, как же так вышло, что он никогда не видел Малфоя смеющимся столь естественно. Идеально.       Малфой протянул ему бутылку, покачав ее двумя пальцами и приподняв бровь. — Берегись, Потти, — уже слегка невнятно произнес он. — Ты выпиваешь вместе со мной. Люди сочтут нас друзьями.       Горечь в голосе Малфоя заставила его вздрогнуть. Он сделал большой глоток. — Я не против быть твоим другом, Малфой, — вытерев рот, сказал Гарри, почувствовав, как алкоголь согрел грудь. Он понятия не имел, почему решил выпить так много, хотя обычно не налегал на спиртное, но что-то в происходящем ощущалось как вызов. И еще ему казалось, будто окончательно опьяневший Малфой вот-вот выдаст все свои секреты.       Хотя Гарри терзали смутные сомнения, что он напьется раньше. — Это чертова ложь, — надменно сказал Малфой, усмехнувшись. Он отшвырнул ногой с дороги остатки стула и уселся на землю, прислонившись к откопанному Гарри комоду. — Ты меня ненавидишь.       Даже сидя на грязном полу рядом со сломанной мебелью Малфой все равно умудрялся выглядеть по-королевски. У Гарри возникло странное желание зачесать светлые волосы наверх, подальше от глаз. Просто чтобы доказать его неправоту, Гарри шагнул вперед и приземлился рядом с ним. Глаза Малфоя расширились. — Видишь, — до смешного самодовольно заявил Гарри. — Я не ненавижу тебя.       Малфой продолжил пристально на него смотреть, пока Гарри не почувствовал себя неуютно, словно от него ожидали каких-то слов. Но прежде чем он успел их подобрать, Малфой прыснул и расхохотался, да так сильно, что по лицу потекли слезы. — Знаю, — сквозь приступы хохота сказал Малфой недоверчиво наблюдающему за ним Гарри. — Я знаю, что ты не ненавидишь меня. Но ты не знаешь, что не ненавидишь. И…О, Мерлин. На самом деле ты ненавидишь. Даже если ты не ненавидишь, ты ненавидишь, и я не понимаю. Я просто не понимаю, Поттер. Гарри. Почему? Почему ты не ненавидишь? Почему ты ненавидишь? — Малфой, — настойчиво сказал Гарри. — Ты сейчас несешь абсолютную хуйню. — Ты выругался. Ты никогда не ругаешься, — ахнул Малфой. — Это соответствует текущей ситуации. — Мерлин, Поттер, к тебе в руки попал словарь? — Ну, знаешь, как говорится, — начал Гарри, задумчиво глядя вдаль, — после словаря все на свете покажется ремиксом.       Последовала долгая пауза, а потом оба мальчика истерически захохотали. Сотрясаясь от смеха, Малфой соскользнул вбок, навалившись на Гарри, который и так едва держался прямо. — Что… — попытался заговорить Малфой, но не смог выдавить ни слова. — Что такое ремикс? — Ты засмеялся, даже не зная, что такое ремикс? — моргнул Гарри.       И этот факт окончательно выбил почву из-под ног, заставив привалиться спиной к комоду от безудержных приступов хохота.       После долгих мгновений, в течение которых Гарри был убежден, что вот-вот задохнется, они, наконец, перестали смеяться и успокоились, пытаясь вспомнить, как нормально дышать. Малфой вздохнул и еще сильнее прижался к Гарри.       Он напрягся. Что тот вообще творил? Его глаза лихорадочно забегали по сторонам, выискивая ловушки. Несомненно, Малфой пытался внушить ему ложное чувство безопасности, а сам готовился обрушить на него нечто ужасное.       Или нет. Возможно, он просто был по-настоящему странным, но от этой мысли Гарри занервничал даже сильнее. Он провел рукой по волосам, яростно перебирая варианты, как бы ему отодвинуться, не обидев Малфоя. Его мозг отказывался сотрудничать. — А ведь, Поттер, — непринужденно сказал Малфой, — ты знаешь обо мне не так уж и много. — Ага, — согласился Гарри. — Не знаю. — Я считаю, ты бы обнаружил в нас гораздо больше схожего, чем ты думаешь. И что я, возможно, действительно тебе нравлюсь. — Я ведь уже сказал, что не испытываю к тебе ненависти, — засмеялся Гарри.       Он не мог сказать, когда это стало правдой, но был в ней уверен. В начале года Гарри видел во всех действиях Малфоя скрытые мотивы, но ничего странного так не произошло, а Малфой большую часть времени просто держался особняком. Похоже, Гермиона не ошиблась: каким-то образом тот изменился. Поэтому его мрачное настроение больше не вызывало подозрения, а беспокоило Гарри. — Нет, я не имел в виду отсутствие ненависти, — раздраженно ответил Малфой. — Я думаю, что мог бы понравиться тебе. Мы могли бы стать друзьями.       Гарри помолчал. Никакой реальной причины отказывать ему не было. Если он смог закрыть глаза на прошлое Дерека — ради Мерлина, он видел Темную метку на его руке, — тогда нет ничего невозможного в том, чтобы дать Малфою еще один шанс. Правда, Дерек не вел себя с ним как засранец на протяжении всего пребывания в Хогвартсе.       Но, с другой стороны, сейчас Малфой перестал быть таким засранцем. — Хорошо, — сказал Гарри, с усмешкой протянув руку. — Друзья?       Удивленно посмотрев на него, Малфой опустил взгляд на руку. — Даже не знаю, — беззаботно ответил он. — Спасибо, но я думаю, что сам могу понять, кто чего достоин. — Хм? — переспросил Гарри, сморщив нос. Он начал опускать руку. О чем тот говорил? Неужели после всего Малфой решил продолжать быть засранцем? — Ради Мерлина, Поттер, дай мне свою ебучую руку, — Малфой, потянувшись вперед, схватил ее, яростно встряхнув вверх-вниз. — Да, я буду твоим другом. Мерлин. Все Спасители такие тупые? Или только наш? — Малфой, я понятия не имею, о чем ты говоришь. — Тогда только ты. Нам повезло, — Малфой вновь прижался к Гарри, на этот раз обняв его за плечи.       Гарри замер. Малфой раньше не вел себя так странно, он вел себя нормально: видимо, по пьяни его тянуло обниматься.       О, Мерлин.       Малфой прижался сильнее. Глаза Гарри округлились. Как ему незаметно выпутаться, ненароком не обидев? Внезапная дружба — это одно. Обнимашки — совсем другое.       Гарри поднял руку, осторожно сняв запястье Малфоя со своего плеча. Малфой пошевелился и притянул его еще ближе. — О Боже, — пробормотал Гарри, пытаясь высвободиться. — Черт. Что же делать? — Повтори, Поттер. Ты мямлишь. — Я ничего не говорил, — пискнул Гарри, предприняв очередную попытку незаметного отступления. По его опыту, «обнимающиеся пьяницы» вдобавок часто плакали. А сейчас он не чувствовал себя на сто процентов готовым утешать плачущего Малфоя, отвергнутого своим новым собутыльником. — Ты слишком много двигаешься. Почему ты двигаешься? — Я не двигаюсь. Ты двигаешься. — Поттер, полагаю, мне видней, когда я двигаюсь. — Правда? Возможно, и нет. Я уверен, что это ты двигаешься. — Поттер, ты хочешь от меня уйти? — Что? Нет… — Я думал, мы друзья. Ты же совсем недавно сказал, что мы друзья? — Конечно, сказал. Малфой… — Ты пожал мне руку. Зачем пожимать мне руку, если ты собирался уйти? — Малфой, — рявкнул Гарри, заставив того удивленно поднять глаза. Гарри с потрясением осознал, насколько они были пронзительными. Пьяное сознание мгновенно подкинуло образ Дерека. — Я не уйду, — мягко сказал он, смирившись со своей неудобно удобной тюрьмой. — Хорошо. — Кто бы мог подумать, — буркнул Гарри себе под нос. Малфой, обнимающаяся пьянчужка. — Кто бы мог подумать что? Что я могу быть по-настоящему приятным? — протянул Малфой, неправильно истолковав комментарий Гарри. — Это и правда так удивляет? — Нет, — терпеливо возразил Гарри. — Ну, да. Но нет. Все изменилось, и мы в том числе. Я уверен, ты очень приятный. — О, я такой, — со смехом сказал Малфой, будто поделился какой-то шуткой, которую Гарри не понял. — Полагаю, ты нашел бы меня невероятно приятным, если бы дал хоть полшанса. Не то чтобы ты хотел.       Гарри покачал головой. Огневиски быстро ударило в их головы, затягивая все глубже в пучину опьянения. Мерлин, крепкая штука. Естественно, слова Малфоя окончательно утратили смысл. — Знаешь, до сего момента год был исключительно дерьмовым, — внезапно сказал Малфой.       Гарри подарил ему удивленный взгляд. — Я присоединился ко всей этой тупой борьбе с предубеждением, потому что не знал, что еще могу сделать, — быстро продолжил он, будто слова, наконец, разрушили сдерживающую их плотину. — В конце концов, участие в Инспекционной дружине Амбридж было моим последним нормальным занятием в Хогвартсе до того…до…       Гарри едва не фыркнул, услышав, что кто-то в здравом уме мог посчитать участие в Инспекционной дружине адекватным времяпрепровождением, но огромным волевым усилием заставил себя сдержаться. Малфой ничего не заметил. — Думал, может, удастся вернуться к тому, как все было? Я бы снова весело проводил время в Хогвартсе. Нормально. Но с самого начала я знал, что обманываю себя. Разве можно вернуться к себе прошлому, когда все так изменилось? Когда я перестал быть тем человеком? И это означало, что я больше не понимал, кем по-настоящему был.       Внезапно, но все равно слишком поздно Гарри осознал свою правоту: Малфой был плаксивым пьяницей. Из того типа пьяниц, которые вываливают на окружающих историю своей жизни, а потом рыдают у них на плече. Гарри вздохнул. Когда он напивался, то обычно объявлял всем в пределах слышимости, что заколебался быть Избранным, а если им нужен Спаситель, пусть, нахер, возьмут себя в руки и сделают все сами, затем он съедал всю еду в пределах досягаемости, и отключался. Стыдоба? Да. Но повышенный уровень обслуживания со стороны окружающих? Нет.       Конечно, Малфою потребовался повышенный уровень обслуживания. И что еще хуже, в пределах досягаемости не наблюдалось никакой еды. Гарри снова вздохнул. — И, разумеется, любовь всей моей ебанной жизни просто обязана таскаться повсюду со своим новым парнем.       Гарри навострил уши. Намечалось что-то интересное. Влюбленный Малфой. Грудь странным образом сдавило. Непонятно. — И даже не взглянет на меня, на Пожирателя смерти. Плевать на мои сожаления. О каждой. Секунде. Правления. Волдеморта. — Ты сказал Волдеморт! — взволнованно перебил Гарри. — Так его зовут, — сердито огрызнулся Малфой. — Ты меня вообще слушаешь? Поделись своим мнением, а, Поттер? — Э-э, — Гарри помолчал, переваривая слова Малфоя. Мысль о его влюбленности порождала какое-то странное чувство. Она ему не нравилась. Должно быть, Гарри сочувствовал Малфою из-за безответной любви. — Это отстой. Твоей пассии стоит немного поразмыслить насчет тебя. Я имею в виду, у меня кое-кто есть… — он прочистил горло. — Просто мне кажется… ты можешь быть чуть-чуть более снисходительным? Понимаешь? Это сложно. То есть, Господи, Малфой. Ты все-таки был Пожирателем смерти. Но если поговорить с тобой об этом, если дать понять… если ты хоть немного похож на него, я…       Гарри замолчал. Слова нелегко ему давались, особенно потому, что он вообще не хотел это обсуждать. — М-м-м, — многозначительно протянул Малфой, уставившись на него с поразительной проницательностью, учитывая, насколько они оба напились. — Моей пассии стоит немного поразмыслить насчет меня, верно?       От резкого осознания глаза Гарри округлились. — Вот почему ты выглядел таким расстроенным! — воскликнул он, оборвав последние слова Малфоя.       Тот приподнял брови. — Ну, да, — медленно произнес он. — Вроде того. Из-за этого и буквально всего, о чем я только что говорил.       Все сразу обрело смысл. Малфой томился от любви. Гарри растер по груди усилившуюся боль. Он по-настоящему сочувствовал бедняге. И ощущал странное стремление его защитить, будто тот не заслуживал проходить через подобные испытания.       Вдруг Малфой сел и начал копаться в ящиках. — Похоже, больше спиртного нам не достанется, — печально констатировал он. — О, смотри, дневник.       Он бросил его Гарри на колени. — Держи, Поттер. Теперь ты сможешь поплакаться хоть в полночь, что тебя никто не понимает.       Проигнорировав замечание Малфоя, Гарри поднял блокнот и раскрыл его. Нахмурившись, он полистал страницы: листы были исписаны двумя разными почерками. Один встречался сразу на нескольких страницах, а затем превалировал другой, как во время переписки. Возможно, дневник передавали друг другу друзья или любовники?       Или, вероятно, он хранил в себе магию и позволял отправлять сообщения без совы?       «Не понимаю, почему мы не можем просто отправлять сову, А.?»       Теория о магической сущности блокнота подтвердилась. Гарри продолжил читать.       «В самом деле, неужели кому-то настолько важно перехватить именно эти письма, а не все остальные?»       Второй почерк ответил:       «Намного важнее, Г., ведь обычные письма могут раскрыть лишь наши планы. Планам свойственно меняться, и, в конечном счете, от их раскрытия хуже не станет. Они не смогут посадить нас за разговоры и не смогут помешать нам.       Но эти… любовь моя, мы оба прекрасно знаем о застарелой ненависти, которая отделяет нас друг от друга. Я не могу подвергнуть тебя опасности, пока ты в Дурмстранге, да и здесь, в Хогвартсе, возникнут трудности».       Он пробежался взглядом по строкам, написанным первым почерком:       «Однако блокнот они могу найти в любой момент? Верно, А., твой план дырявее сыра.       (Шучу. Я знаю, что магия блокнота скроет содержимое, а обращение друг к другу по первой букве имени, безусловно, снизит шансы на обнаружение. Ты прав, как и всегда).       Я скучаю по тебе».       Гарри сморщил нос и пролистнул еще несколько страниц. Если отношения были между учениками Дурмстранга и Хогвартса, они не смогли бы стать доказательством в деле против Амбридж. Ему требовалась межфакультетская дружба.       Но тут он перестал листать, зацепившись взглядом за смутно знакомую фразу.       Общее благо.       Гарри застыл. Буквы «А» и «Г». Альбус, Геллерт. Этого быть не могло, не так ли? Но Дамблдор предполагал, что у них были отношения: нечто существеннее обычной дружбы или делового партнерства.       И он резко почувствовал, что вторгается туда, где ему не рады, поэтому захлопнул блокнот, сунув его в карман, подальше от случайных зрителей. Подальше от всего мира: он найдет укромное место попозже.       Пока он запихивал блокнот, из него выпал лист бумаги. Малфой пытался отпереть один из намертво закрытых ящиков комода, поэтому Гарри смог украдкой прочитать чернильные строки.       Перечеркнутые слова и размазанные кляксы подсказали ему, что он смотрит на черновик письма. Которое Гарри уже читал раньше — его окончательную версию.       «Мы должны применять силу только лишь в пределах самого необходимого и не больше. Тут и была главная твоя ошибка в Дурмстранге! Если бы ты был больше знаком с Хогвартсом, я мог бы провести аналогию с факультетами: мы обязаны посмотреть на этот вопрос с позиции Когтеврана, а не Слизерина или даже Гриффиндора, но поскольку ты с ними не знаком, боюсь, моя оценка мало что тебе скажет».       Последнее предложение было зачеркнуто, поэтому Гарри не удивился, что не увидел эту строку в последнем письме, отправленном Дамблдором Гриндевальду. Поморщившись, он засунул письмо в блокнот, а блокнот — поглубже в карман. Напоминания о том, кем Дамблдор мог бы стать, о выборе, который он мог бы сделать, — никогда не приносили ему удовольствия.       Внезапно слова отпечатались в его голове. — Распределяющая шляпа у него, — ошеломленно пробормотал Гарри. — Что ты сказал, Поттер? — спросил Малфой как раз в тот момент, когда ему, наконец, удалось с оглушающим грохотом открыть ящик. — Гадство. Пусто. — Я знаю, где она! — взволнованно сказал Гарри, вскочив на ноги. — Ты знаешь, где что? — уточнил Малфой. — Твое достоинство? Боюсь, шансов на удачные поиски малы, оно было давно утрачено. — Эй, Малфой, прости, но мне нужно кое-кого найти, а потом мне нужно кое-куда сходить, — быстро сказал Гарри с полным осознанием того, что несет околесицу.       Малфой нахмурился, схватив Гарри, когда тот собрался уходить. — О чем ты? Куда сходить? О чем ты говоришь?       Гарри от него отмахнулся. — Знаю, правда, извини. Просто… у меня мало времени. Я объясню позже. Мне нужно пойти поискать… А потом я должен… Я расскажу тебе позже! — Что, собираешься заглянуть в каждый угол в поисках своего парня, Поттер? — усмехнулся Малфой.       Гарри удивленно оглянулся. В тоне голоса Малфоя проскользнул странный оттенок, близкий к ревности, но не совсем. Скорее горечь. Но на лице Малфоя было написано смущение и раздражение. Непонятная смесь эмоций, не имевшая для Гарри никакого реального смысла. Он предположил, что страдающий от неразделенной любви Малфой не оценил идею Гарри бросить его ради собственного партнера. Даже если тот понятия не имел, что этим партнером и вправду был парень.       Больше Гарри не мог тратить время понапрасну. — Извини, — повторил он и без оглядки выбежал за дверь.

***

      Когда стена, отделяющая гостиную Слизерина, наконец, пропустила Дерека, Гарри заметил, что тот выглядит запыхавшимся и необычайно злым. — Гарри? — спросил он, свирепо на него глядя. — Чего тебе? — Извини, — смущенно ответил Гарри. — Я помню, тебе не нравится встречаться на людях и все такое, но я знаю, где находится Распределяющая шляпа.       Казалось, гнев и радость от присутствия Гарри сейчас разорвут Дерека пополам. — И где? — наконец, спросил он.       Схватив его за руку, Гарри помчался по коридору: Дерек слабо запротестовал, но не попытался уйти. Вместе они прибежали к каменной горгулье, охранявшей кабинет директора. — А ты разве не спросил Макгонагалл? — уточнил Дерек, с прищуром глядя на статую. Его нежелание заходить внутрь было очевидным. — Спросил. Она не знает про Шляпу, — ответил Гарри и пробормотал пароль, которым пользовался в начале года, надеясь, что он не поменялся.       Горгулья открыла им вход, и они поднялись наверх. С немалой долей облегчения Гарри не обнаружил присутствия Макгонагалл. — Гарри, мой дорогой мальчик.       Он подошел к портрету профессора Дамблдора. — Профессор, — поприветствовал он с мягкой улыбкой, хотя чувствовал себя более чем раздосадованным. — Это Дерек.       Легкое удивление отразилось в скользнувшем по слизеринцу взгляде бывшего директора, но не более того. — Добрый вечер, Дерек, — улыбнувшись, сказал он.       Гарри заметил, как лицо Дерека исказила странная гримаса, но время поджимало, и он не стал зацикливать на этом внимание. — Профессор, — начал Гарри. — Прошу прощения за спешку, у нас мало времени, а я не хочу попасться на глаза Амбридж. — Будь настолько стремительным, насколько посчитаешь нужным, Гарри, — ответил Дамблдор, обратив на него взгляд мерцающих глаз. — Я не обижусь. Увы, праздные беседы — досуг, недоступный тем, кто занят делом.       Его голос, произнесший слово «дело», был полон грусти, словно он в равной степени с Гарри был расстроен тем, что последний год его обучения так и не стал приятным перерывом, на который они все надеялись. — Профессор, полагаю, Распределяющая шляпа хранится у вас, — сказал Гарри. — И я хотел бы забрать ее обратно.       Легкое удивление на лице Дамблдора быстро сменилось восхищением. — Верная догадка, Гарри. Шляпа действительно у меня. Но могу я спросить, зачем она тебе? Я долго размышлял над решением убрать ее, поэтому хотя бы для самого себя должен узнать, почему это решение нужно изменить.       Гарри не смог удержаться от улыбки, хотя действия Дамблдора шли вразрез со всем, что он пытался доказать. Это было так в духе бывшего директора — действия, основанные на предположениях и стратегиях, а не доверие к тем, кому еще предстояло доказать свою состоятельность. Но Гарри знал, Дамблдор ценил доверие в целом, даже если тот не сумел заставить себя полностью положиться на него, поэтому он не сомневался в том, что получит Шляпу. — Я знаю, вы так решили, потому что беспокоились о слизеринцах, — сказал Гарри, почувствовав, как стоящий рядом с ним Дерек напрягся. — Вы полагали, что последствия войны породят в нас неуверенность и тревогу, что мы отстранимся и обособимся друг от друга. И это была хорошая идея — забрать Шляпу, чтобы вынудить нас выбрать факультет без четкого знания, суждено ли нам было на нем оказаться, чтобы мы не чувствовали себя ограниченными ярлыками и стереотипами, связанными с факультетами. Но ваша идея не сработала. Слишком поздно для нее: и люди все еще вынуждены нести клеймо, данное обществом.       Гарри кожей почувствовал удивленный взгляд Дерека. Он и сам был немного удивлен, так как не планировал выступать с речью, но вне зависимости от того, пытался ли он убедить в обратном или нет, Гарри знал, что говорит правду. — И Амбридж воспользуется этим, чтобы закрыть Хогвартс. Она победит, если мы не докажем Министерству ее неправоту.       Выслушав слова Гарри, Дамблдор стал серьезным. — И как ты докажешь ее неправоту, — спросил он, — если прямо сейчас говоришь, что она не ошибается?       Гарри покачал головой. — Не знаю. Вот зачем нам нужна Шляпа. Она сражалась за нас раньше и сможет сделать это опять. Она покажет Министерству, что мы — нечто большее, чем наши мелкие перебранки, и если мы убедим чиновников, тогда у нас появится шанс по-настоящему изменить ситуацию.       Дамблдор выглядел задумчивым. — Боюсь, ты слишком рано начал понимать, в каких битвах приходится сражаться взрослым в мирное время, — с кривой улыбкой произнес он. — Да, до меня уже дошло, — ухмыльнулся Гарри.       Дамблдор встал и сунул руку за спинку кресла. — Я желаю тебе удачи, Гарри. Добейся успеха там, где я потерпел поражение.       Он протянул ему Шляпу. Гарри подался вперед, и Шляпа мягко упала ему в руки с передней части портрета. — Я слышу голоса, Гарри, — внезапно сказал Дерек.       Гарри не сомневался, что рано или поздно Амбридж заявится. — Спасибо, профессор, — быстро поблагодарил он. — Я дам вам знать, как все пройдет.       Дамблдор улыбнулся, и в глазах его засияла ослепляющая надежда. — Я был бы признателен, — тихо сказал он. — Границы деревянной рамы разочаровывают больше ожидаемого.       Они поспешно выбежали из кабинета, краев уха уловив голоса на лестнице. Они нырнули за дверь и услышали, как профессор Макгонагалл и Амбридж вошли в кабинет. — Позвольте мне внести ясность, Долорес, — твердо сказала Макгонагалл. — представитель Министерства может выдвигать требования от лица Министерства тогда и только тогда, когда это входит в его полномочия. — Но таково и есть предназначение представителя Министерства, — пронзительным голосом возразила Амбридж. Ее каблучки быстро зацокали вверх по лестнице: очевидно, ей пришлось бежать, чтобы успеть за широкими шагами Макгонагалл, — Выступать от имени министра. — Совершенно верно, — перебила Макгонагалл. — Итак, пока вы не представите мне документ, подписанный министром, я буду считать любые ваши распоряжения инициативой, исходящей лично от вас, и окажу лишь то содействие, которое вы заслуживаете. — Тогда мне просто нужно будет принести нужный документ, не так ли? — почти завизжала Амбридж.       Гарри и Дерек быстро сбежали вниз по лестнице и выскочили за дверь. — Ну? — потребовал Дерек, убедившись в отсутствии лишних глаз. — Надень ее. Поговори с ней.       Гарри водрузил Шляпу на голову, но она ничего не сказала. — Эй? — осторожно позвал он. — Вы слышите?       Шляпа не ответила. — Что ж, идеально вышло, — заметил Дерек. — Обязан сообщить, Избранный, твои планы непревзойденны, я врать не буду. — Заткнись, Малфой, — буркнул Гарри, внимательно вслушиваясь в тишину.       Ответа долго не последовало. — Как ты меня сейчас назвал? — слабым голосом переспросил Дерек.       Гарри стянул Шляпу, увидев бледное и шокированное лицо слизеринца. Вспомнив свои слова, он засмеялся. — Извини, я перепутал тебя с Малфоем.       Пристальный взгляд Дерека не смягчился. — Ты перепутал меня с Драко, — медленно повторил он. — Он тебе точно-точно не интересен?       Гарри раздраженно скривился. — Думаешь, сейчас уместно обсуждать Малфоя? — рявкнул он. — Ради Мерлина, нет, Малфой меня не интересует. Ты совершенно другой.       Но Дерек так и продолжил стоять как вкопанный. Гарри вернул свое внимание Шляпе, но было очевидно, что она не собиралась отвечать ему. — Нужно придумать какой-то другой способ побудить ее к разговору, — решил он. — Ладно, я спрячу ее у себя в спальне, потом встретимся?       Дерек кивнул. — Знаешь, — медленно произнес он. — Я мог бы и завтра прийти к тебе на занятия, ты не против? — Конечно, нет, — с удивленной улыбкой ответил Гарри. — Мне уже не терпится тебя увидеть.       И не дожидаясь появления Амбридж, они быстро разошлись по своим гостиным.

***

      Прошлым вечером в ходе ожесточенной битвы характеров, едва не закончившейся кулачной дракой, Гарри удалось убедить Дерека, что он ни при каких обстоятельствах не позволит ему посмотреть все оставшиеся воспоминания.       Как следствие, этот вечер принес ему боль. Очень много боли. Больше, чем он готов был признать.       Но показался Дерек — прямо в самом начале Зельеварения — и весь мир засиял другими красками, смягчившими и сгладившими его раны. — Что ты здесь делаешь? — потрясенно спросил он, когда Дерек опустился на место рядом с ним. — Хотел увидеть тебя, — ответил тот, пожав плечами. Гарри заметил в нем что-то странное: будто он пребывал в трансе.       Они посещали Зельеварение вместе с семикурсниками, но Дерек-то учился на шестом, Гарри мог поклясться. У него вообще были свои занятия в это время? — Разве у тебя свободное время? — спросил он, не сводя внимательного взгляда со слизеринца. Дерек светился счастьем, но в этом счастье проскальзывал какой-то странный оттенок. Словно оно было вынужденным, почти депрессивным. — Нет. Поверь мне, я легко справлюсь с программой восьмого курса по Зельеварению, — покачав головой, он рассмеялся.       Гарри имел в виду другое. Оглядевшись, он заметил растерянные лица однокурсников, наблюдающих за Дереком. Даже слизеринцы выглядели необычайно смущенными. Будто они его даже не узнали.       Рон, сидевший рядом с Гермионой, поднял глаза, пару раз просканировав Дерека. — Я уж решил, что с тобой Малфой нарисовался, — со смехом сказал он.       Гарри нахмурился. Малфой снова отсутствовал. А Дерек вел себя очень странно.       Гермиона уже открыла рот, планируя что-то сказать, но тут в кабинет вошел Слизнорт, и воцарилась тишина. — Всем доброе утро, — поприветствовал он, оглядев комнату. Он почти начал урок, когда увидел Дерека. И нахмурился. — Мистер… вы заблудились?       Гарри недоуменно уставился на Слизнорта. Он занимал пост декана Слизерина, но не знал Дерека в лицо? — Нет, профессор. Я думаю, на этой неделе вы проходили противоядия, не так ли? — лучезарно улыбнулся Дерек.       Брови Слизнорта окончательно сошлись на переносице. — Все верно. Все верно… — он склонил голову набок.       Внезапно Гарри вскочил на ноги. — Мне нужно в лазарет, — заявил он. — Он меня отведет.       Гарри кивнул Дереку и вышел из комнаты, услышав, как тот бросился за ним. — Ты что задумал? — прошипел он, как только они оказались вне пределов слышимости учеников.       Дерек лишь улыбнулся, притянув его к себе. — Есть у меня одна идея, — хрипло сказал он и наклонился, нежно проведя губами и языком по шее Гарри.       Гарри ахнул, оттолкнув его назад. — Не здесь, — пробормотал он. — И не сейчас. Что с тобой не так? Что-то неправильно.       Дерек почти безумно засмеялся. — На самом деле, Гарри, — произнес он грубым голосом. — Все правильно. Только так все правильно, понимаешь? Поэтому именно так все и должно быть. — Ты несешь чушь, — Гарри вновь оттолкнул Дерека. — Думаю, тебе нужно в лазарет. Пошли со мной. — Нет, — уже без улыбки возразил Дерек, остановив его поднятой рукой. — Не волнуйся. Мне пора. Увидимся позже.       С этими словами он повернулся и ушел, оставив Гарри пялиться ему вслед.       Не чувствуя себя достаточно хорошо, он решил не возвращаться на занятия, а отправиться в спальни. Дерек вел себя по-настоящему странно, и было что-то в его поведении, что Гарри никак не мог понять. Он чувствовал, что должен, но не мог.       Гарри провел день в бесплодных попытках вывести Шляпу на разговор. Бросив это занятие, он лег на кровать и погрузился в беспокойный сон, не принёсший отдыха от накопленного за последние недели стресса.       Он проснулся от того, что Рон грубо тряс его за плечо. — Эй, где ты сегодня был? — обеспокоенно спросил он. — Мы заходили в Больничное крыло, но Помфри сказала, что ты не приходил. — Просто спал здесь, — ответил Гарри, покачав головой. — Который час? — Ужин уже прошел, — сказал Рон, с недоверием глядя на него. — Ты действительно спал все это время?       Гарри пожал плечами, удивившись своему по-прежнему паршивому состоянию. — Ладно, хорошо, — вздохнул Рон. — Сегодня вечеринка, помнишь?       Гарри застонал. Он совсем забыл — восьмой и седьмой курсы запланировали рождественскую вечеринку, пока все не разъехались на каникулы по домам. — Встреча около коридора третьего этажа, да? — уточнил он. — Ты придешь? — кивнув, спросил Рон. — Думаю, все-таки пропущу, — сказал Гарри, откинувшись на спинку стула. Если все уйдут на вечеринку, возможно, ему будет легче разыскать Дерека. Разобраться в происходящем. — Я тогда тоже останусь, — нахмурившись, заявил Рон. — Нет, ты иди. Я серьезно. Мне нужно кое с кем поговорить, — отмахнулся от него Гарри.       В конце концов, Рон согласился с доводами Гарри, хотя и с видимым недовольством, и ушел, оставив его одного. Он решил подождать около часа, пока большинство учеников соберется на третьем этаже, а потом отправиться на поиски Дерека. Гарри не сомневался, что тот не пойдет на вечеринку.       Ему показалось, прошла целая вечность, прежде чем Темпус оповестил его о приемлемом времени. Сорок минут. Этого ему было достаточно.       Он двинулся к двери прямо в тот момент, когда в нее ввалился Малфой. — Ого! — удивленно воскликнул Гарри, подхватив падающего слизеринца. — Поттер? — спросил тот, подняв на него затуманенный взгляд. Он был пьян. — О боже, — пробормотал Гарри, пытаясь дотащить его до малфоевской кровати.       Малфой неуклюже рухнул на кровать, потянув Гарри за собой. — О боже, — повторил Гарри, когда Малфой навалился на него сверху, крепко обхватив за грудь одной рукой. — Малфой, ты как? — Лучше не бывает, — монотонно пробурчал тот. — Почему ты не на вечеринке? — Нет настроения. Ты поэтому напился? — Отнюдь, — ответил Малфой. — Просто огневиски импортный. — Ты пил один? — обеспокоенно спросил Гарри. Он попытался сесть, но Малфой потянул его обратно. — А с кем еще я бы мог выпить? — хохотнул Малфой, с задором хлопнув Гарри по груди. — Набери вес, Поттер. Ты ужасная подушка. — Прости, что разочаровал, — пробормотал Гарри. — Не разочаровал, — в тон буркнул Малфой, закрыв глаза.       Гарри провел рукой по волосам, цепляясь за остатки рационального мышления, которое могло бы дать ему какую-то подсказку, как поступить. Ему нужно было добраться до Дерека, но он не мог просто оставить Малфоя. Тот казался слишком надломленным.       И если быть честным, Гарри видел его надломленность с самого начала года. Он просто не хотел замечать. И прямо сейчас Малфой в каком-то смысле напоминал ему Дерека. Будто отчаяние и печаль каждого из них имели одинаковую причину. — Почему ты пил в одиночестве? — мягко спросил Гарри, с трудом приподнявшись на локтях.       Малфой поудобнее устроился на коленях Гарри. — Это помогает, — тихо ответил он, — помогает мне забыть, что он меня не любит, хотя на самом деле любит. — Он? — удивленно спросил Гарри. Он не знал, что Малфой гей, хотя для него это не имело значения. — Откуда ты знаешь? Ты его спрашивал? — Нет, он сам мне сказал.       В груди Гарри что-то защемило, когда он подумал о разбитом сердце Малфоя, грубо посланном куда подальше. Что было довольно абсурдно, ведь сам он делал это постоянно. Гарри неловко поерзал. — Может, он солгал, — предположил Гарри. — Может. — Знаешь, ты хороший человек, Малфой, — тихо сказал Гарри, впервые признав это как себе, так и кому-то другому. С того спора с Дереком, когда слизеринец обвинил его в страхе перед темнотой внутри него самого, он постоянно задавался вопросом, не слишком ли сурово он вел себя с Малфоем. Конечно, их разделяла долгая, полная взаимного раздражения история. Но они оба были детьми. И теперь Малфой явно стал лучше. Он старался стать лучше.       Когда Гарри спорил с Дереком, какая-то его часть ощущала, что он спорит с Малфоем. Наверное, именно так бы и выглядела их дискуссия, если бы они смогли преодолеть возведенную меж ними стену, если бы впервые заговорили честно и открыто.       И подобное происходило не только во время ссор: вероятно, из-за светлых волос и резких черт лица Гарри ощущал незримое присутствие Малфоя, когда встречался с Дереком. Спонтанные вспышки припоминания: как Дерек наклонял голову, когда раздумывал, как от него пахло, — все это складывалось в образ Малфоя. Даже во время поцелуев.       Малфой тоже приподнялся на кровати. Сердце Гарри заколотилось как бешеное, словно опьянение Малфоя распространилось и на него, словно он опьянел от одного лишь присутствия слизеринца рядом. — На самом деле, нет, — тихо сказал Малфой голосом, полностью утратившим все следы опьянения. Его твёрдый взгляд поймал в плен пристально глядевшего на него Гарри. — Но я учусь им быть. — Ты уже им стал, — медленно произнес Гарри, посмотрев на губы Малфоя. Он быстро поднял глаза, надеясь, что Малфой ничего не заметил. Как он мог отвлекаться на чужие губы, когда переживал за Дерека?       Груз вины опустился на него, но он был недостаточно тяжел. Чем больше он об этом думал, тем больше сходство Дерека и Малфоя почти во всех отношениях сбивало его с толку. Ему показалось, что здесь и сейчас рядом с ним сидит Дерек. Словно Малфой показал какую-то новую версию себя, которую тщательно скрывал, даже когда они вместе напились.       Все в нем было знакомо, все притягивало Гарри — тот понятия не имел, почему раньше ничего не заметил. Это всегда лежало на поверхности. Так или иначе, это всегда был Малфой.       Даже когда это был Дерек, это был Малфой.       Это Малфоя он мечтал поцеловать, это он таился во снах, именно в его волосы Гарри хотел запустить пальцы, увидеть пылающие щеки, приоткрытые губы, пока тот, затаив дыхание, будет извиваться под ним.       Он хотел, чтобы Малфой дал ему отпор, вывел из равновесия, как это делал Дерек. Гарри знал, что Малфой не будет покорно отступать подобно большинству людей, но подтолкнет его стать кем-то большим в этом новом мире без опор и ориентиров. Он знал, что Малфой может показать ему Тень этого мира, а Гарри — покажет Свет, и вместе они найдут золотую середину, балансируя на которой смогут без всяких сомнений дать выиграть каждому из них.       Малфой облизнул губы и посмотрел на него с такой тоской, такой жаждой, что Гарри сломался. Сократив расстояние между ними, он поймал губы Малфоя в отчаянном поцелуе, и все мысли о Дереке улетучились из головы.       Из груди Малфоя вырвался слабый звук шока, но затем он с неожиданной силой толкнул Гарри на подушки, пригвоздив к кровати. Он набросился на него с неистовыми поцелуями, и когда на мгновение их губы разомкнулись, Гарри ощутил в дыхании Малфоя вкус огневиски, смешавшимся с его исключительным ароматом.       И поцелуи были такими знакомыми, будто раньше они делали это тысячу раз.       Малфой вцепился в рубашку Гарри, вырвав на ней пуговицы в попытке немедленно обнажить кожу. Боясь отстать, Гарри грубо стянул рубашку Малфоя через его голову, пока они не прижались грудью друг к другу.       Малфой застонал, спустившись поцелуями вдоль шеи Гарри, к соскам. Гарри почувствовал его затвердевший член, и это было одновременно похоже и непохоже на близость с Дереком. Были те же страсть и потребность, но еще была их личная история, опьяняющая намного сильнее. Малфой, так долго противостоявший ему, был здесь и сейчас, и он смело прокладывал путь ниже и ниже, будто это было все, чего тот когда-либо хотел.       Губы Малфоя добрались до его брюк, прижавшись влажным поцелуем сквозь ткань, и Гарри не сдержал стон. Они никогда не заходили так далеко с Дереком — все его тело напряглось от желания.       Образ Дерека внезапно мелькнул в сознании. Гарри разочарованно вскрикнул и оттолкнул уже потянувшегося к его ширинке Малфоя. — Я не могу, — отстранившись, сказал он, тяжело дыша. — Я не могу. О, Мерлин. — Почему нет? — ахнул Малфой. Его лицо и шея раскраснелись, глаза потемнели от вожделения. Какие бы отчаянные эмоции ни копились в нем весь год, они исчезли, не оставив и следа. Он выглядел сильным, уверенным в себе. Таким, каким Гарри его и помнил. О каком мечтал. — Потому что Дерек… — попытался объяснить Гарри, но больше ничего не смог выдавить.       В глазах Малфоя вспыхнула злость. — Верно, — выплюнул он. — У тебя есть парень. Мерзкий Поттер изменяет любви всей его жизни с какой-то дешевой швалью. — Что? — выпалил Гарри в ответ. Теперь, когда Малфой отстранился на некоторое расстояние, его разум начал проясняться. — Ты не какая-то дешевая… Кстати, а что насчет тебя? Разве ты не влюблен в другого человека? Для чего тогда ты меня используешь?       Малфой зашелся в жестоком, горьком смехе. — Это ты, ебанный ублюдок! — заорал он, толкнув Гарри к стене. — Как тебе такое, а? Годами это был только ты, Гарри, и ты даже не замечал! Никогда не обращал внимание. Тебе противно? Знать, что я столько времени думал о тебе? Разве не убого, насколько огромное влияние ты на меня оказываешь?       Гарри попытался оттолкнуть его, но Малфой был слишком силен: он навалился на него, с яростью сверля взглядом. — Противно ли мне? — засмеялся Гарри. — Прямо сейчас я с тобой в одной постели: какого хуя ты несешь? Малфой, ты отлично умеешь извращать смысл происходящего, и если ты действительно хочешь вести себя таким образом, прекрасно.       Гарри дотянулся до светлых волос, сжав их в крепкой хватке, чтобы не дать уйти Малфою, даже если тот попытается. — И для меня это всегда был ты, — прошипел он. — Хотя я никогда не хотел этого признавать, потому что, Господи, Малфой, это полный пиздец. Но это всегда был ты. Я влюблен в тебя. Я мечтал о тебе. Даже встречаясь со своим ебучим парнем, я мечтал о тебе.       Гнев покинул глаза Малфоя. Его руки на плечах Гарри слегка разжались. — Что? — прошептал он. — Верно, — буркнул Гарри, полный отвращения к себе. Он отпихнул Малфоя, и на этот раз тот отступил без возражений. — И теперь мне нужно придумать, как поступить, ведь что-то плохое происходит с Дереком. Но я больше не мог игнорировать свои чувства.       Он пригладил волосы, задаваясь вопросом, могло ли хоть что-то хорошее из этого всего выйти. — Подожди, — попросил Малфой.       Гарри повернулся к нему. В глазах Малфоя сияли эмоции, которые Гарри никогда прежде в них не видел. Надежда. Эйфория. — Все хорошо, — со смехом сказал Малфой. Он закашлялся, будто не мог нормально смеяться из-за сильного потрясения. — Все хорошо, правда. Тебе не нужно…       Он снова рассмеялся, откинув челку с глаз и широко улыбнувшись. — Это я, — сказал он, так и не убрав руку с лица. На его лице застыло выражение неверия. — Дерек — это я. Я… я пытался сказать тебе, но не знал как, да и казалось, что в этом не было смысла. Но это я.       Гарри не мог пошевелиться, не мог даже дышать. Поразившие его слова казались бессмысленными. В них не должно было быть никакого смысла — вероятно, кто-то другой их сказал, кто-то другой их услышал в ситуации, в которой Гарри был лишь наблюдателем. Что имел в виду Малфой? Как он мог быть Дереком?       Мозг медленно переварил слова, одно за другим. Обработал образ восторженного лица Малфоя. Его взгляд заторможено опустился на Метку, сморщенную и поблекшую, точно такую же, как у Дерека. Словно в замедленной съемке он рассмотрел плавные изгибы волос Малфоя, поднимавшихся и опускавшихся от его взволнованного дыхания. Цветом точь-в-точь, как у Дерека.       Скулы, подбородок, тонкие, резкие и суровые черты лица. Отличные от лица Дерека только в той степени, которую можно было бы достичь с помощью Трансфигурации. Лишь небольшие отличия. Небольшие, но значимые. Другой вид остроты. Незнакомый, но такой похожий.       Голос Дерека, обладающий странной глубиной. Полный волнения.       Малфой был талантливым легилементом. Ему нужно было лишь на секунду отвлечь Амбридж.       Он встретил взгляд Малфоя, и его едва не вырвало. — Ты что? — прошептал он, с трудом выдавливая свинцово-тяжелые слова. — Это я, — повторил Малфой с лишь слегка дрогнувшей улыбкой. — Мне так жаль, что я не сказал тебе раньше, но ты ненавидел меня — по моему мнению, ненавидел. Поэтому я не мог сказать. Не мог потерять тебя. Все вышло из-под контроля, и я не знал, как поступить, но… скажи, ты меня понимаешь, Гарри?       Гарри понял. Наконец, он понял смысл произнесенных Малфоем слов, не в силах поверить в собственную недалекость. Гарри думал, Малфой что-то замышлял. Что его настроение слишком быстро менялось, что он планировал какую-то хитрость, но он понятия не имел, что именно такую. Что Малфой окажется столь эгоистичным, столь бессердечным и обманет Гарри вот так. — Было весело? — тихо спросил Гарри кипящим голосом. — Весело было видеть, как я отчаянно нуждаюсь в тебе, даже не зная, что это был ты? — Что? — пролепетал Малфой, его лицо утратило все краски. — О чем ты? Я никогда!.. — Нравилось смотреть, как я задыхаюсь по тебе, и знать каждое мгновение, что все это ложь? Что, зная про настоящую личность Дерека, я никогда бы не встречался с ним? — перешел на крик Гарри. — Но ты сам говорил, что хочешь меня! Что это всегда был я! — Ты не знал этого тогда! — взревел Гарри, схватил ближайшую вещь — лампу — и швырнул ее в стену, разбив вдребезги. — Ты солгал мне! Играл со мной, зная о моей влюбленности в Дерека и зная, что Дерек ненастоящий. Как ты мог счесть это нормальным? Чем, думаешь, это могло закончиться? Тем, что однажды Дерек просто исчезнет, а я упаду в твои объятия? — Но ведь так и произошло, — прошептал Малфой. — Ты не знал этого тогда! — вновь закричал Гарри. — Отношения не строятся подобным образом! Нельзя обманывать! Нельзя водить людей за нос, заставлять их верить в то, чего не существует! Я думал, что изменяю ему! Что разобью ему этим сердце! Я себе разбил сердце, подумав, как причиню боль дорогому мне человеку! И неважно, что встречались мы совсем чуть-чуть. Ты обманул меня. Солгал мне. Разве могу я тебе доверять? Кто ты вообще? Дерек или Малфой? Я даже близко не знаю Малфоя, а Дерек оказался фальшивкой. Сработают такие отношения, а?       Малфой застыл в шоке, а Гарри схватил другую лампу и разбил ее. Слезы текли по его щекам, пока он разносил комнату на части, но едва ли он это заметил. Наконец, разрушив все, до чего мог дотянуться, он замер посередине комнаты, тяжело дыша, потерянный и сломленный.       Бросив последний взгляд на Малфоя, который пережил ярость Гарри без единого движения, он провел рукой по волосам, тихо выругался и ушел.

***

      Гарри не мог сказать, как долго он бродил по окрестностям, но к моменту его возвращения в спальню, луна поднялась высоко над Хогвартсом. Вернувшиеся с вечеринки Невилл и Рон уже похрапывали в своих кроватях, поэтому Гарри решил, что было уже далеко за полночь, ближе к рассвету.       Ткань балдахина надежно скрывала постель Малфоя, но Гарри знал, что он был там.       Гарри сел на свою кровать и плотно задвинул шторы. Ему показалось, что он различил тихое дыхание Малфоя среди громкого храпа Рона и Невилла.       Прошло несколько часов, а он все еще чувствовал тошноту. Как все могло так сильно запутаться? Как он мог доверять Малфою настолько, чтобы просто жить дальше?       Хотел ли он этого?       Сейчас Гарри хотел лишь одного — перестать думать. Он закрыл глаза, пожелав, чтобы сон, наконец, унес его отсюда как можно дальше.

***

      Гарри уставился взглядом на дальнюю стену кабинета, намеренно игнорируя пустое место неподалеку. Он слышал слова Слизнорта, но не мог уловить смысла ни одного из них.       Внезапно он осознал, что все уже покинули свои места, отправившись за ингредиентами. Гарри встал и последовал за ними.       Рядом с ним появился Рон. — Как думаешь, где Малфой? — спросил он со смешком, кивнув в сторону пустого стула.       Гарри пожал плечами. — Заболел? — пробормотал он и отступил в сторону, подвинувшись ради проходившего мимо Симуса.       Он кожей ощутил изучающий взгляд Рона. — Что не так, друг?       Гарри вновь пожал плечами. Он услышал, как Гермиона шикнула на них, но даже не смог вспомнить время ее появления в классе. Разумеется, предположил он, она была там с самого начала.       Его друзья яростно пустились в самый тихий на свете спор, но Гарри не стал утруждать себя подслушиванием. Когда Рон, наконец, вернулся к столу — хлопнув на прощание его по плечу — он почувствовал, как Гермиона встала рядом с ним. — Я принесу тебе ингредиенты, Гарри, — тихо сказала она. — Иди сядь обратно.       Гарри отвернулся, краем уха услышав, как она сказала что-то еще, но смысл ее слов дошел до него лишь тогда, когда он возвратился к своему котлу. — Люди склонны к глупым поступкам, когда впадают в отчаяние.       Нахмурившись, Гарри попробовал поймать ее взгляд, но Гермиона увлеченно собирала с полок различные баночки.       Малфой не появился и на следующем уроке. И после него. Гарри решил, что увидит его на восстановительной встрече, но Комната была пустой и тихой.       Тем вечером, придя в Астрономическую башню, он собирался с духом перед просмотром воспоминаний, и вдруг подумал, что хотя Малфой так и не появился, это мог сделать Дерек.       Гарри закрыл на замок дверь и подпер ее партой.       Он постарался сдержать крики боли, причиненной свежими ранами, но каждая из них вскрыла старые порезы, незажившие синяки, погрузив его в бесконечное пламя агонии. Гарри опустился на колени, попытавшись собрать остатки сил, унял дрожь во всем теле и взял в руки новый флакон.       Вдруг кто-то брякнул дверной ручкой. Гарри резко поднял голову, уставившись на дверь, по ту сторону которой незваный посетитель стал ждать ответа.       И ушел, не дождавшись.       Когда хромающий Гарри медленно доковылял до спальни, он увидел баночку рядом со своей кроватью.       Лечебная мазь.       Гарри уставился на банку. Он заметил, что балдахин кровати Малфоя был приоткрыт, хотя тот лежал к нему спиной, совершенно неподвижно.       Наложив Муффлиато, Гарри окончательно сломался и заплакал.

***

      В итоге, Малфой все-таки вернулся на занятия, но он был столь тихим и ненавязчивым, что, казалось, никто и не заметил его присутствия. Гарри не смог на него посмотреть. Рон, подтолкнув его локтем, бросил какую-то шутку, но получил такой сильный удар от Гермионы, что они опять вступили в ожесточенную дискуссию. — Просто оставь это! — прошипела Гермиона. — Что? — с округлившимися глазами спросил Рон. — Это, — потребовала Гермиона. — Просто оставь это. И заткнись.       Полный недоумения, Рон тряхнул головой, но промолчал.       Прошли недели, и Гарри заметил, что даже его сны изменились.       Гарри по-прежнему бежал, преследуя светловолосого мальчика, но тот стал будто быстрее, чем раньше. Он отпустил руку Гарри и рванулся вперед. — Подожди! — хрипло крикнул Гарри. — Остановись.       Мальчик слегка повернулся, сверкнув в темноте пронзительными серыми глазами, и продолжил бежать.       Расстояние между ними увеличилось. Когда Гарри погнался за мальчиком, то почувствовал, как темнота коридора сгущается, пока стены не растворились в ней, и все, что осталось перед глазами — тьма с одним маленьким светлым пятнышком вдалеке.       Подобно живому существу, душащая темнота навалилась на него, вырвав из груди дыхание.

***

      Гарри проснулся и сразу понял, что что-то не так. По спальне разнесся визг сирены, но в этот раз ее предупреждение не касалось предполагаемого вторжения в спальню.       Она предупреждала о вторжении в замок. — Министр приближается к воротам! Экстренное собрание в Большом зале! Министр приближается к воротам!       Гарри откинул одеяло и сел, взглянув на Рона, отчаянно пытавшегося осознать смысл пронзительных криков. — Разбей ее! — захныкал он. — Сожги! Заткни ее! — Вставай, Рон, — пробормотал Гарри, попытавшись натянуть штаны задом наперед. — Нам нужно в Большой зал.       Шторы балдахина Малфоя распахнулись. Глаза Малфоя были затуманены сном, но сам он резко и прямо сел в кровати. На нем не было рубашки и, как Гарри предположил по скомканным на коленях простыням, еще и штанов.       Их взгляды пересеклись, полные потрясения, как будто они оба забыли, что рано или поздно им вновь придется признать существование друг друга.       Гарри задался вопросом, были ли покрасневшие глаза Малфоя лишь следствием недосыпания. Заметил ли Малфой, как покраснели глаза самого Гарри. — Пойдем, — хрипло сказал Гарри. — Происходит что-то плохое.       Малфой задернул шторы и через несколько мгновений появился опять, полностью одетый. — Куда? — огрубевшим голосом спросил он. — В Большой зал, — ответил Гарри и отвернулся, не желая смотреть на него вновь.       Рон и Невилл натянули свою одежду, быстро подготовившись к выходу. — Гарри, — тихо позвал Малфой, когда тот собрался последовать за Роном и Невиллом.       Гарри почти проигнорировал его, но Малфой обратился к нему «Гарри», а не «Поттер», и он обернулся прежде, чем сумел остановить себя. — Может, тебе стоит взять Шляпу, — осторожно предложил Малфой.       Гарри вздрогнул, получив напоминание о чем-то, что мог знать только Дерек. — Ты прав, — тихо сказал он, достав Шляпу из своего сундука и сунув ее под мантию. — Но вряд ли она нам поможет.       Он развернулся и ушел.       Они прибыли в Большой зал практически последними, но пробились вперед к остальным восьмикурсникам. Амбридж улыбнулась из-за учительского стола, за которым восседала в гордом одиночестве. Позади виднелся большой, возвышающийся над ней предмет, прикрытый красной бархатной тканью.       Пока Гарри изучал очертания этого предмета, толпа расступилась, пропустив Макгонагалл к столу. — Что все это значит? — прошипела Макгонагалл, поднявшись на возвышение к Амбридж. — Я всего лишь последовала вашему совету, — мило ответила Амбридж. — Вам нужно было прямое одобрение моих действий министром. Ваши требования удовлетворены, Минерва?       Вежливый вопрос на ее лице пробудил в Гарри желание бросить в нее проклятие. Он сжал кулаки и замер. — А, министр, — окликнула Амбридж, с восторгом заглянув за плечо профессора Макгонагалл. — Добро пожаловать.       Профессор Макгонагалл обернулась. Гарри увидел, как ее пальцы дернулись к волшебной палочке, но ее мановение не устранило бы конкретно эту угрозу. Не сейчас. — Долорес, — с улыбкой сказал министр Тэллисон. — Я не планировал участвовать в публичном мероприятии.       Несмотря на непредвиденные обстоятельства, лицо министра демонстрировало лишь спокойствие и собранность. И это сильно нервировало Гарри. — Данная ситуация не оставила мне выбора. Полагаю, вы ознакомились с моим отчетом? — громко спросила Амбридж, и ее голос разнесся по всему залу, достигнув ушей каждого ученика. — Ознакомился, — сказал Тэллисон, поднявшись и встав рядом с Амбридж, а затем повернувшись лицом к толпе. Неподалеку разместились его телохранители. Движения министра казались незаметными, но за считанные мгновения расслабленная поза приобрела ореол властности, могущества. Он спокойно принял изменения в ситуации и взял ее под свой контроль. — Прочитали ли вы показания Голоса Хогвартса? — улыбнулась Амбридж, взглянув на Гарри. — Они были весьма однозначными. — Ученики, — объявила Амбридж, подняв палочку. — С искренним сожалением я вынуждена сообщить, что восстановление Хогвартса будет приостановлено на неопределенный срок.       Большой зал сотряс взрыв голосов. — К несчастью, есть неоспоримые доказательства того, что дух Хогвартса перестал быть полным добра и заботы, как бы мы ни хотели верить в обратное, — прикрикнула Амбридж на толпу возмущенных учеников, взмахнув палочкой.       К ужасу Гарри, упавшая с таинственного предмета ткань обнажила Омут памяти, подвешенный боком так, чтобы колыхавшийся туман воспоминаний был обращен к зрителям. Сцены, которые он изучал каждую ночь, беззвучно проигрывались, демонстрируя все худшие части, обрезанные и сшитые воедино. Каждое проклятие или удар в сторону слизеринцев демонстрировался напоказ всей школе.       И тут из Омута памяти донесся голос Гарри. — Слизеринцы редко заслуживают обвинений, с которых начинаются драки.       Гермиона и Рон в шоке повернулись к нему.       Слова, написанные волшебным пером Амбридж, гулко прокатились по залу. — Судя по воспоминаниям, слизеринцы никогда не делали ничего, заслуживающего драки.       Она исказила все даже сильнее, чем раньше. Гарри уловил, как сердито бормочут слизеринцы, желая узнать, откуда взялись воспоминания и причины, почему именно их сокурсники подверглись нападкам. — Но к другим ученикам тоже придираются, — запротестовала Гермиона. Гнев в ее голосе граничил со слезами. — Просто здесь это не показано. Вы так предвзяты. — Да, но и в этих воспоминаниях нет неправды, — тихо заметил Гарри, осознав, что заклинание тайны Амбридж разрушилось. — Даже если она представила свои доказательства в одном свете, они все равно основаны на реальных фактах. Просто подумай, доброжелательно ли ты относишься к слизеринцам?       Рон нахмурился. — Столь токсичная атмосфера, полная предубеждения друг к другу, лишь навредит благополучию наших учеников, вы согласны, министр? — усиленный магией голос Амбридж заглушил возмущение присутствующих.       Тэллисон задумчиво кивнул. — Видимо, так и есть, — сказал он, найдя глазами Макгонагалл, наблюдавшую за происходящим в застывшем возмущении. — И годы обиды и унижения часто становятся причиной убийств, не так ли? — продолжила Амбридж. — Как вы считаете, разумно ли позволять негативным эмоциям бесконтрольно гноиться? Даже без церемонии распределения, замененной на выбор факультета по прихоти, предубеждения не покинули Хогвартс.       Амбридж взмахнула рукой, призвав длинный свиток пергамента. Даже не взглянув на него, Гарри понял, что это был список учеников, получивших очки предубеждения. — Каково будет решение министра? — ласково спросила она, и ее слова прогремели похоронным звоном.       Гарри почувствовал, как кто-то шевельнулся рядом с ним. Повернувшись, он увидел стоящего позади Малфоя, который держался от него на почтительном расстоянии. Малфой многозначительно посмотрел на его мантию, скрывавшую Шляпу.       Гарри вытащил Распределяющую шляпу и ошеломленно на нее уставился. Что она могла противопоставить тщательно подготовившейся Амбридж? Как она могла их спасти?       Даже если министр не согласится с ее отчетом, Амбридж выдвинула обвинения публично, продемонстрировав доказательства. Все равно начнется официальное расследование. У министра просто не осталось причин желать видеть Хогвартс открытым.       Открыть Хогвартс — значит, на десятилетия позволить наследию Дамблдора угрожать Министерству. Закрыть Хогвартс — значит создать военный музей, который служил бы целям Министерства и тихо исчез бы в анналах истории.       Амбридж победила.       Он тряхнул Шляпой, глупо возжелав, чтобы из нее выпал какой-нибудь меч, способный победить политику.       Шляпа двинулась. Глаза Гарри расширились. Шляпа двинулась, медленно, как до смерти уставшая старуха. Он услышал ее вздох, прежде чем она взмыла в воздух. Постепенно взгляды всех присутствующих в зале прикипели к ней.       Челюсть Амбридж отвисла, и даже профессор Макгонагалл ошеломленно открыла рот.       Шляпа начала петь. С каждой строчкой ее голос становился все громче и громче, разносясь эхом по залу, словно барабанный бой.

Веками сортировка шла,

Пусть сомневалась я сполна.

Но ваши сила, ум и храбрость

Вам подарили дом на радость.

Неважен мантий твоих цвет:

Ты равен каждому из тех,

Кто делит факультет с тобой,

Кто связан дружбой и душой.

Но время шло за годом год,

И разделился наш народ.

Пыталась я предупредить,

Но не смогла предотвратить.

Не в первый раз возведена

Меж вами жалкая стена:

Четверка преданных друзей

Разлад нашла и пала в тень.

Увидев разницу в другом,

Лишь слабость ощутили в нем,

И ненависть произросла,

Разрушив дружбу до конца.

И каждый стал сам по себе.

Такая правда — веришь мне?

Но выбрав видеть только это,

Разрушишь связи ты бесследно.

Зло не рождается — растет.

Мы игнорируем, и вот

Из детских игр, насмешек колких

Произрастает семя горя.

И пусть четверка скажет «нет»,

Я горький дам тебе ответ:

Коль этим ранам не зажить,

Пора нам Хогвартс хоронить.

      Шляпа замолчала. Никто не произнес ни слова. Губы Амбридж искривились в торжествующей улыбке, и она уже почти открыла рот…       Но Невилл указал на Шляпу. Повернувшись, все увидели, как она запела вновь:

Но если все решишь исправить,

Дать шанс на перестройку нам всем,

Четверки путь ты вспомни зыбкий,

Не повтори ты их ошибок.

      В зале все еще было тихо. — Знаешь, я всегда считал тебя довольно горячей, — внезапно обратился Симус к Астории Гринграсс.       Астория ударила его по щеке. Звук пощечины разнесся по Большому залу. Абсурдно, но Гарри подумал, не снится ли ему все это.       Затем Астория покраснела. — Прости! — прошептала она. — Рефлекс.       Одарив ее полным благоговения взглядом, Симус потер щеку. — Ну, я бы сказал, что ты поступила как типичная слизеринка, но, полагаю, Распределяющая шляпа вышвырнет меня за это из Хогвартса.       И вдруг все засмеялись.       Амбридж топнула ногой, попытавшись в очередной раз навести порядок. Никто ей не подчинился. Она взмахнула палочкой, вновь наложив на учеников заклинание тишины, но смех не прекратился. Ученики в полном молчании хохотали сами-не-понимая-над-чем, согнувшись пополам.       Звук, похожий на щелкнувший хлыст, всколыхнул тишину, и смех опять наполнил воздух. Обернувшись, Гарри увидел яростные глаза профессора Макгонагалл с палочкой в поднятой руке. — Вот и все, на что ты способна? — крикнул кто-то из толпы.       Гарри тревожно огляделся, потрясенный, что на этот раз кем-то был не он. — Убеждение, что мы все — свора мерзких хулиганов? Постарайся придумать историю получше, — продолжил голос. Взгляд Гарри упал на Невилла, поднимавшегося по ступеням. Он остановился у подножия и посмотрел на Амбридж и министра. Ученики затихли, прислушиваясь к каждому его слову. — Показывая нам воспоминания, бросая нам предупреждение, — Невилл на мгновение замолчал, уважительно кивнув Распределяющей Шляпе, — ты знаешь, чего этим добилась, правда? Ты не заставишь нас отступить, поджав хвост. Мы через слишком многое прошли, чтобы испугаться подобного. Я готов признать, что позволил прошлому повлиять на мои суждения, и, возможно, ошибку, когда оценивал людей только по факультету.       Он пожал плечами. — Но я не собираюсь прятаться, ты, краснолицая. Я просто сделаю все, чтобы измениться. Разве не в этом смысл жизни? Уметь признать свою неправоту и двигаться дальше? — Это больное общество не излечить! — пронзительно завизжала Амбридж, брызгая слюной. — Министерство закроет ваше жалкое подобие школы, не позволив распространиться пагубной заразе. — И какая воображаемая армия тебе поможет? — рассмеялся Невилл.       Министр улыбнулся. — Полагаю, вы скоро узнаете, — тихо сказал он.       Из толпы раздался новый голос. — Полагаю, вы скоро узнаете, что нарушили закон Визенгамота о неприкосновенности частной жизни, раздел сорок три.       Гарри увидел ухмыляющегося министру пятикурсника со Слизерина. Он не знал его имени. — Публичное распространение воспоминаний, зафиксированных Омутом памяти без явно выраженного согласия лиц, попавших в воспоминания, в правовом поле не является допустимым, — продолжил мальчик. — Любые доказательства, полученные данным образом, должны быть лишены законной силы.       Стоявшая рядом с ним слизеринка присоединилась к крику: — И воспоминания, которые не просматривались в рамках контекстуальных обстоятельств — минимум три часа, — нельзя прилагать к отчетам, имеющим юридическую силу, — откинув волосы назад, она пристально уставилась на Амбридж. — Кто написал имена на пергаменте? — выкрикнул другой слизеринец. — Почему список не заверен официальной печатью?       Гарри не сдержал ухмылку, расплывшуюся по лицу. Конечно, сам он ни черта не смыслил в политике, но чистокровный слизеринец, получивший все возможные знания о законах и лазейках, смог бы составить достойную конкуренцию скользкому Министру магии. Любые средства хороши. — Долорес Амбридж.       Гарри узнал этот голос. В Большой зал ворвался Кингсли Бруствер в сопровождении профессора Флитвика и профессора Трелони. И… Гарри моргнул… Гермионы.       Обернувшись, он увидел, что Рон шарил глазами по полу, будто уронил куда-то волшебную палочку. — Она секунду назад была здесь, — пробормотал он, потрясенно взглянув на Гарри, а затем вновь на пол. — Как она это сделала? — Как она вообще что-то делает? — слабым голосом выдавил Гарри. — Я выведу вас из Хогвартса, — сказал Кингсли, взмахнув палочкой, чтобы поймать Амбридж тугими белыми веревками. — На каком основании? — пронзительный голос Амбридж разнесся по залу.       Тэллисон шагнул вперед, приготовившись возразить. — Преступления против человечности, — объявил Кингсли и с помощью магии протащил Амбридж к выходу сквозь толпу учеников.       Гермиона поднялась по ступенькам и швырнула на стол перед министром стопку бумаг высотой в фут. — Копии для вас, сэр, — вежливо сказала она, развернулась и удалилась к Рону и Гарри.       Гарри дотянулся рукой до подбородка Рона и закрыл ему рот. — Я же говорила, что потороплю их с расследованием, — с торжествующей улыбкой сказала Гермиона, откинув с лица волосы. Ее взгляд был прикован к уходящему Кингсли. — Я все еще не до конца собрала информацию о ее зверствах в отношении кентавров, но, думаю, мне просто придется добавить некоторые поправки чуть позднее. — Но… — с отвисшей челюстью возразил Рон. — Почему ты нам не сказала? — Вы и так едва справлялись с подготовкой к экзаменам, — сердито объяснила Гермиона, словно им это должно было быть очевидно. — Я не хотела еще больше усложнять вашу жизнь.       Рон притянул ее в объятия. — Ялюубя, — неразборчиво прошептал он ей в волосы, и Гермиона смущенно покраснела.       Гарри отвлекся, глядя на то, как Макгонагалл с плотно сжатыми губами провожает министра с помоста. Ее улыбка искрилась абсолютным самодовольством.       Озадаченный, но счастливый Невилл подошел к ним. — Расскажешь, почему подрабатывал ведущим на шоу Амбридж, Гарри? — спросил он.       Тот рассмеялся. — Да, но позже. Возможно, я потом дам нормальное интервью, открою глаза людям на некоторые вещи. Или вообще напишу книгу.       Невилл присоединился к его смеху. — Ну, я думаю, она не во всем ошибалась, по крайней мере, Шляпа уж точно. В конце концов, она пыталась предупредить нас на пятом курсе. Наверное, мы просто забыли, немного потерявшись в праздновании победы. — В этот раз мы обязаны вспомнить, — кивнул Гарри. — Мне кажется, ученикам не помешает демонстрация, — напустив на себя невинный вид, крикнула Гермиона из объятий Рона. — Не знаю, может, союз Гриффиндора и Слизерина? Как знак доброй воли?       Гарри уставился на нее. И как он раньше не замечал масштабы мстительных замыслов его лучшей подруги?       Он почувствовал, как Малфой рядом с ним неловко переступил с ноги на ногу. — Гринграсс и Финниган справятся превосходно, — беззаботно заметил он. — Отвернитесь на секунду, и, полагаю, они моментально друг друга засосут.       Очевидная боль в его голосе заставила Гарри вздрогнуть. Он еще не был готов встретиться с этим лицом к лицу. Не был готов это исправить.       Но… — Драко, — сказал он, повернувшись лицом к Малфою и проигнорировав отблеск растерянной надежды в серых глазах. — Ты поступил глупо и ранил меня сильнее, чем можешь себе представить. Но я понимаю твои причины.       Губы Малфоя шокировано приоткрылись. Гарри тяжело вздохнул, грустно улыбнувшись. — И я несчастлив без тебя.       Малфой дернулся — незаметно и резко, будто попытался обнять Гарри, — но в последнюю секунду остановил себя.       Поэтому Гарри схватил его за воротник и притянул к себе ради долгого, восхитительного поцелуя, который показался ему возвращением домой. — БЛЯДЬ, КАКОГО ХУЯ?!       Краем уха Гарри уловил громкий шлепок со стороны Гермионы, а потом все накрыло волной свиста и недоверчивого смеха.       Откуда-то донеслось требование выплатить десять галлеонов. Очень похоже на голос Симуса.       Но он сосредоточился лишь на звуке прерывистого дыхания Малфоя, отчаянно прижимавшегося к его губам.

***

      Гарри и Драко ушли с вечеринки пораньше. Празднование удалось на славу — и учителя с радостью закрыли на это глаза, — но последние несколько часов пролетели слишком быстро, чтобы они оба могли бы расслабиться в толпе. Они хотели побыть наедине — без ссор, в кои-то веке. — Хочешь получить некое подобие терапии, Поттер? — с ухмылкой предложил Малфой. — Ты можешь назвать меня «Гарри» в любой удобный для тебя момент, — сухо ответил Гарри. — Что ты имел в виду? — Ну, все эти флаконы и Омуты памяти по-прежнему лежат наверху, — объяснил Малфой, потянув его в сторону Астрономической башни. — И раз уж они наверняка больше не понадобятся Амбридж, мы должны оказать ей услугу и прибраться. — Ты хочешь взорвать их, не так ли?       Малфой ухмыльнулся.       В комнате ничего не поменялось с момента его последнего визита. Прежде чем Гарри сумел придумать, с чего начать, Малфой уже вытащил палочку и швырнул порыв ветра в переднюю половину комнаты. С оглушительным звоном флаконы взорвались, рассыпавшись стеклянным дождем, и Омуты раскололись на части.       Пораженный горячностью Малфоя, Гарри коротко рассмеялся. — Разве не я должен так бушевать? — спросил он. — Ведь это на мне все еще заживают раны. — Но не тебе пришлось просто наблюдать, — тихо ответил Малфой, — бессильному все исправить.       Он вновь поднял палочку, направив струю полыхающего огня сквозь парты. — Ты не позволил мне взять часть воспоминаний, и вместо этого я. Был. Вынужден. Просто. Смотреть.       Каждое его слово сопровождалось импульсами силы, разрушавшими комнату.       В мыслях Гарри мгновенно перестроился с готовности уничтожить комнату на готовность ее спасти. Он аккуратно залил пламя водой, наблюдая за тяжело дышащим Малфоем, который молча стоял в стороне. — Все случилось так быстро, — объяснил Малфой, сверля взглядом какую-то точку в глубине комнаты. — Я не знаю, что сейчас должен чувствовать или что произойдет дальше.       Гарри внимательно изучал Малфоя. Перед ним был не тот Малфой, которого он встретил в начале года. Тот Малфой постепенно ломался все больше и больше с каждым прожитым днем. Тот Малфой рушился под тяжестью ненависти к себе и осознания того, что будь он хоть чуточку другим, хоть чуточку не собой, то Гарри полюбил бы его.       Но это был и не Дерек. Тот Дерек цеплялся за Гарри в эйфории, характерной для тех, кто позволял себе поверить в иллюзию. Тот Дерек отчаянно хватался за нити своего счастья, пока ложь медленно рассыпалась вокруг него.       Это был кто-то новый. Кого Гарри видел мельком за каждой насмешкой и каждым возражением. Кто-то сильный. Кто не пытался контролировать Гарри, но мотивировал его стать большим, чем он уже был. Кто обладал всеми лучшими качествами Дерека и Малфоя и кто хотел Гарри так же сильно, как Гарри хотел его.       Взгляд Малфоя скользнул к нему, и Гарри поразился глубине чувств, которую он увидел в серых глазах. Ложь и неуверенность больше не отделяли их друг от друга, отчего Гарри ощутил себя твердо стоящим на ногах. Правда, на смену абсолютной уверенности в желании проклясть Малфоя, пришла абсолютная уверенность в желании целовать его до потери сознания. — Знаешь, — спокойно сказал Малфой. — Уже вошло в привычку то, что нас постоянно прерывают. Обычно по нашей собственной глупости.       Сердце Гарри пропустило удар. Он шагнул ближе к Малфою. — Твои предложения? — уточнил он с широкой ухмылкой на лице. — Наверное, мне все же стоит узнать, не чувствуешь ли ты себя особенно глупым в этот вечер, — сказал Малфой, нежно проведя по подбородку Гарри большим пальцем. — Потому что, если да, я бы предпочел уйти прямо сейчас. Полагаю, мой член не перенесет еще одно разочарование.       От откровенности Малфоя у Гарри перехватило дыхание. Он так и не узнал, кто двинулся первым, но внезапно они оказались в объятиях друг друга: их губы встретились, а языки сплелись, отчаянно сражаясь за контроль.       Впервые в своей жизни Гарри захотел отдать этот контроль кому-то другому. Впервые он почувствовал, что, вероятно, это не сделает его слабым. Он запустил пальцы в волосы Малфоя, схватив пряди так, что тому пришлось уступить.       Губы Малфоя приоткрылись, выпустив грудной стон, он схватил Гарри за талию и развернул, прижав спиной к стене. — Блядь, Господи, я так хочу попробовать тебя на вкус, — прошептал Малфой ему в губы, возясь с молнией на штанах Гарри. — Пожалуйста, Поттер, скажи, что не будешь играть в недотрогу, ведь я так сильно тебя хочу. Хочу взять у тебя в рот, пока ты не кончишь.       В желудке у Гарри все перевернулось от осознания, что все, чем они занимались с Дереком, — и чем почти занимались с Малфоем, — и близко не было тем самым. Ведь Малфой, будучи в отчаянии и страхе, всегда сдерживался. Но теперь он мог полностью отпустить, и это было великолепно.       Он кожей ощутил, как Малфой стягивает его штаны. Откинув голову на стену, Гарри застонал. Затем чужая рука сомкнулась на члене, и он чуть окончательно не потерял рассудок. Прерывисто вздохнув, он поднял голову, встретившись взглядом с Малфоем, медленно и неторопливо гладившим его. Серые глаза мягко сверкнули в приглушенном освещении, острые и хищные.       Даже несмотря на туманившие разум потребность и вожделение, Гарри все-таки смог удержать глупую ухмылку. Наконец-то, между ними не осталось ни неуверенности, ни гаданий, кто как поступит. Теперь, пережив нелепое начало, придя к согласию, они могли бы… — Поттер? — проурчал Малфой. — Что? — ахнул Гарри, всхлипнув, когда тот слегка наклонился, проведя большим пальцем по чувствительной головке. — Заебал думать.       С этими словами Малфой опустился на колени, и Гарри перестал думать вообще.       Сквозь шум крови в ушах он уловил одобрительный стон Малфоя, горячими и влажными губами обхватившего член. Гарри запустил руки в светлые волосы и крепко сжал, удержав голову Малфоя на одном месте, когда начал толкаться. — Малфой, — выдохнул он.       Ощутив, как горло Малфоя с шумом сжалось вокруг его члена, Гарри, наконец, с хриплым криком кончил, крепко вцепившись в чужие волосы, размашисто толкнувшись в его рот.       Малфой встал, прижав Гарри к стене, и навалился на него, поскольку его ноги, казалось, совсем ослабли. — Итак, значит, тебе все-таки интересно? — спросил Малфой, усмехнувшись Гарри на ухо.       Гарри рассмеялся. — В конечном счете, меня привлекают чуть-чуть спорщики.