Обычная человеческая простуда

Шен, откровенно говоря, замёрз. Он настолько отвык от обычной человеческой простуды, что сейчас даже удивился, проклиная вирусы на чем свет стоит. Кости ломило, во рту пересохло, лицо горело, а тело тряслось так, что Волчара предпочла убраться от греха подальше и устроилась около кровати. Шен чихнул. Снова. Он бы предпочел отлежаться в своем черном замке и не видеть ни главного героя, ни глубинного писаку, ни Муана. Шен мысленно отвесил себе оплеуху. Кому он врёт? Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы Старейшина пика Славы открыл дверь и присел на край кровати. Да пусть хоть лекцию прочитает, лишь бы здесь. Страх тяжёлым комом лег куда-то в район желудка. Шен слабый? Снова строит из себя жертву? Он раздражает? Наверное, Муан просто не хочет с ним возиться. Он же наверняка почувствовал его состояние черед их связь, но даже ничего не сказал, не пришёл.. Шен судорожно вздохнул. Что-то он расчувствовался. Температура виновата, наверное. – что ж..– тихо проговорил он, заворачиваясь в толстое одеяло,– я просто.. – Шен! Дверь распахнулась так стремительно, что чуть не слетела с петель. Муан, отбросив свой бессмертный меч, словно бесполезную железяку, бросился к кровати и сгреб Проклятого старейшину в охапу, крепко прижав его к широкой груди. – я чуть с ума не сошёл,– шепнул он в темную макушку, сжимая свое сокровище в сокрушительных Муановских объятиях,– сначала жар, а потом такая боль в груди, что выть хочется. Что случилось, Шен? Что тебя так расстроило? Это потому, что я не пришел сразу? "Нет"– мысленно ответил ему Шен, укладывая голову на надёжном плече. Соврал, конечно, но Муан обличать его не стал. Это потом. – Шен. Ши Ён. – снова подал голос Муан, – я не пришел сразу, потому что был на задании. Но я полетел к тебе, как только закончил. И я останусь в твоём замке до тех пор, пока тебе не станет лучше. Я и конфет твоих любимых взял. Шену стало стыдно. Такого про Муана надумал и себя накрутил ещё. Куда это годится? Однако, заниматься самобичеванием и дальше ему никто не позволил. Завернув своего проклятого старейшину в одеяло, как гусеницу, мечник оставил на горячем лбу целомудренный поцелуй и взглядом приказал оставаться на месте, тут же доверительно сообщив, что идёт за чаем с конфетами. Шена отпустило. Холодный липкий страх отступил и растворился, погребённый лавиной заботы, внезапно обрушившейся на хозяина пика черного лотоса. Тепло окутало все его тело и глаза сами собой закрылись, помогая Шену поскорее провалится в уютный мягкий сон. Сквозь этот сон Шен чувствовал, как Муан снова обнял его, уткнувшись носом в макушку. И стало так хорошо.