Омиай

Вскоре кроссовер остановился у дома Кисаки. Мужчина, покинув водительское сидение, открыл Анне дверь и попытался снова взять её на руки, но девушка запротестовала. — Я сама, — сквозь зубы сказала Анна, опираясь на руку Кисаки. Тетта спорить не стал, лишь помог ей выйти из машины, но Анна даже шага сделать не смогла, чуть не рухнув на землю. Хорошо, что мужчина продолжал придерживать её под локоть. — Блядь! Вот же «недоразумение»! Тебе больно, а ты пытаешься из себя героя строить! — отчитывал Кисаки, подхватывая девушку на руки. Анна, приобнимая за шею, укоризненно посмотрела на него, но спорить не стала. Даже Иван с детства называл её «катастрофой» ведь ни одно лето не обходилось без разбитых коленок, синяков после драк с соседскими мальчишками и ушибов от вечных падений, то с дерева, то с какой-нибудь полуразрушенной постройки. Когда бабушка и дедушка жили в деревне, лето проходило весело, и детство у них с братом никто не отобрал. Хотя в подростковом возрасте, конечно, всё в корне изменилось. Странно. Наверно, обычно брат и сестра всегда дерутся между собой, но Анна не припоминала ни одного случая, чтобы они с Ванькой дрались. Нет, не было такого, или она этого не помнила. Скорее, они всегда вставали вдвоём против всех, если кто-то из них влипал в неприятности. По крайней мере, в детстве. В подростковом возрасте Аня повзрослела быстрее брата и стала той, кем является сейчас, за тем настала очередь и Ивана перерасти пубертат. С тех пор их тандем стал не просто Аня-Ваня против всех, а уже представлял собой реальную угрозу, с его силой и её мозгами. Кисаки пронёс девушку через весь дом на второй этаж, в уже знакомую спальню и усадил на кровать. Анна сняла чулки и, подогнув колено, оценила весь масштаб трагедии, о платьях придётся на время забыть. — Больно? — беспокоясь, спросил Тетта. Анна подняла взгляд и утвердительно качнула головой. — Надо промыть. Подожди, — сказал Кисаки, переводя взгляд от ушибленного колена в глаза девушки. Он быстрым шагом покинул помещение, но вскоре вернулся с рубашкой в руках. — Пошли, — приподнимая Анну под локоть, твёрдо бросил Тетта. Анна аккуратно встала и уже хотела сделать шаг, думая о том, как же жалко сейчас будет выглядеть, прихрамывая на одну ногу, но крепкие руки снова подхватили её и унесли в сторону душа. Уже в ванной комнате Кисаки вернул девушку в вертикальное положение. Анна подняла на него глаза. Что он делает? Почему вдруг так заботится о ней? Ведь они чужие. Да, скованы договором, но опять же, Анна лично на это не подписывалась. Отец так захотел, чтобы расширить границы импорта и экспорта, а Тосва- это гарантия безопасности и всё такое. Не сказать, чтобы она сильно сопротивлялась, ей по факту пофигу, ведь можно заключить союз для галочки, потому что брак — это расчёт, точный расчёт. Зачем тогда такие поступки? Можно же даже жить отдельно, иногда встречаясь, чтобы папочке позже было с кем нянчиться в старости и дальше каждому заниматься своими делами. Однако планы тандема заходили куда как дальше банального брака по расчёту, но действия Кисаки Тетта всё больше порождали ростки сомнений в груди Анны. — Сама справишься, или тебе помочь? — вырвал девушку из размышлений голос мужчины. — Я сама, — отрезала Анна, продолжая сверлить взглядом Кисаки. — Ну давай, герой, — усмехнулся Тетта, покидая помещение. Девушка разделась и аккуратно прошла в душ. Журчащие струйки обволакивали изящное тело девушки, смывая за собой усталость и боль пролетевшего вечера, оставляя только приятную негу, что расслабляла в объятиях горячей воды. Анна аккуратно распределяла по телу гель для душа с запахом чистого морского бриза, стараясь как можно нежнее промыть пострадавшие участки кожи и мысленно подмечала, что боль уже отступила, оставив за собой не самые приятные воспоминания о постыдном падении. Закончив с водными процедурами, девушка вернулась в комнату, где уже переодевшись и вооружившись аптечкой, ждал Кисаки. Тетта окинул взглядом вышедшую из душа Анну. Мокрые волосы, обрамлявшие лицо, закручивались в лёгкие волны, большие глаза смотрели с непониманием и долькой растерянности, но всё еще решительно и строго, как бы предупреждая :«Я всё еще опасна. Я тебе не дурочка с переулочка, я Анна Марс!». Но какой же она была милой, в его рубашке, что на несколько размеров больше, висела на её хрупкой фигуре, как на вешалке. С её стремлением гордо прошагать самой, когда предательское колено отдаёт болью, при каждом шаге, заставляя прихрамывать на одну ногу. Кисаки подорвался с места и в пару шагов оказался рядом с девушкой. — Опять на руках потащишь? — рыкнула Анна, не понимая с чего вдруг раздражена на не привычно заботливого мужчину. — Если надо будет, потащу. — вторил её тону Тетта. Анна злясь на саму себя, от беспомощности данной ситуации, облокотилась о руку мужчины и прошла к постели, где уже ждала аптечка с заживляющими медикаментами. Кисаки усадил Анну на кровать и сел рядом, чувствуя дежавю, ведь не так давно она уже сидела рядом с ним в этой самой комнате в точно такой же рубашке, правда при других обстоятельствах. Девушка подобрала ушибленную ногу и потянулась за аптечкой. Тетта цыкнул и выдавил некоторое количество мази себе на палец. Мужчина аккуратно, стараясь не причинить дискомфорта, наносил средство на рассеченную царапинами коленку Анны. Девушка внимательно наблюдала за его действиями, напряженно вздрагивая при каждом прикосновении, всё же ушиб еще отдавал не приятными болезненными ощущениями. Кисаки не осторожно надавил чуть сильнее и Анна вздрогнула, на её лице мимолётно отразилась гримаса боли, и она легонько простонала прикрыв глаза. Тетта поднял взгляд на девушку, которая взяв себя в руки, принялась дуть на коленку, как делала бабушка в детстве, чтобы облегчить болевые ощущения на рассечённых местах. Анна почувствовала на себе пристальный взгляд и продолжая тихонько обдувать рану подняла глаза на мужчину. Серо-голубой океан омута уже такого знакомого взгляда, был спокоен и безмятежен. Не было тех серых туч, что обычно заволакивали его при общении с девушкой, не было той деловой, надменной дымки, не было ярости и злости, только покой и… Трепет? Забота? Нежность? ЧТО?! Что вообще происходит?! Почему она не может оторвать глаз от этого раздражающего лица, почему она вдруг начинает чувствовать смущение, о котором и думать забыла со времён 7 класса?! Что же это?.. Румянец на щеках?! КАКОГО ХУЯ ЗДЕСЬ ТВОРИТЬСЯ!!! Черные глаза Анны забегали, поочередно возвращаясь к засасывающей бездне глаз Кисаки, дыхание сбивалось и стало на столько тяжёлым, что вот-вот и, казалось, кислорода в воздухе не хватит, для того чтобы сделать очередной спасительный вдох. Она напугалась своей реакции и инстинктивно, слегка, попятилась от лица мужчины, стараясь сохранить то, что она из себя представляла. Во что бы то не стало, силилась защитить те стены, что воздвигала годами, ограждая себя от любых проявлений слабости. Но ей не дали и шанса… Тетта тонул в этой черной тьме взгляда девушки. Сейчас, в эту самую минуту, ему насрать на то кто она, чья наследница, что она делает и говорит, только бы не упустить момент, только бы пробиться через барьер её холода и стали, только бы ощутить тепло её взгляда. Пусть строптивая, пусть не послушная, только бы растаяла, подпустила к себе, дала возможность защитить, оберегать… Он бы мир к ногам положил, только бы сдалась и в этом моменте каменная, непреступная стена, что так надёжно защищала Анну от всех посягательств на её покой, дала глубокую трещину… Кисаки возликовал внутри, наблюдая как покрываются легким румянцем щеки Анны, как она тщетно пытается сбежать, отдаляясь на сантиметры от его лица, как сама себя загоняет в угол, в неуклюжих попытках скрыть свои эмоции. Мужчина молниеносно приблизился к лицу Анны, не давая и шанса на побег, прильнул к её приоткрытым губам. В это раз никакой борьбы, никакой ярости и противостояния. Их поцелуй расцветал красной розой в час рассвета, оставляя капли росы на влажных лепестках губ друг друга. Языки словно танцоры, сплетались в нежном вальсе, пробуя сладкий вкус доверия и нежности, который был так не привычен для двух властных людей, что, казалось, никогда не смогут быть на столько близки. Кисаки подался вперёд, наседая на Анну, укладывая её хрупкое, изящное тело в мягкие объятия простыней, удобно устраиваясь меж её ног. Анна, всё еще не оставляя попытки сохранить самообладание, упорно держалась на локтях, однако понимала, что в этом бою бессовестно, в сухую проигрывает его губам. Эти задыхающиеся, нежные поцелуи отдавали звуком стучащего сердца. Раз… Два… Три… Четыре… — отзывалось оно, и вот девушка уже лежит в плену пуховых подушек, закованная с двух сторон его сильными руками. — Раз… — его поцелуй стал уверенней, глубже и настойчивей. Она больше не слышала ничего вокруг кроме непрерывного звука пульсации собственной крови, отдающей в ушах. Тетта не мог устоять перед желанием чувствовать её рядом с ним. Каждой клеточкой тела, каждым редким вздохом, сливаясь с ней в единое целое переплетаясь языками, будто ведя тайный разговор о самом важном и сокровенном, что скрывалось за закрытыми дверями их непреступных сердец. Они в унисон чувствовали, как обычное восприятие реальности, между тоской по прошлому и страхом перед бедующим сужается до точки здесь и сейчас. Они постепенно проваливались в фантастический, только что созданный мир, исключительно для них двоих. Где не было всей этой борьбы за власть, где нет места жестокости и ярости. Только двое, что никак не могут понять, что же сними такое твориться. Постепенно, не спеша подходя к осознанию происходящего и покоряясь ему. Кисаки осторожно, будто боясь спугнуть то неосязаемое, хрупкое, что происходит между ними, опустил горячую ладонь на бёдра девушки и ласково поднимаясь вверх, огибал силуэт Анны, аккуратно поднимая свою рубашку на её изгибах, что уже так мешала двум разгорячённым в желании телам. Девушка не сопротивлялась, только подняла руки в нужный момент, на короткое мгновение останавливая сладкий поцелуй, что так не хотелось прерывать. Рубашка, как и футболка мужчины, плавно опустились на пол подле кровати, о них будет забыто вплоть до самого утра, а может и намного дольше, это не им решать. Тетта наконец утолил своё безумное желание заключить в капкан между своих пальцев венчики сосков на упругой груди Анны. Ни на секунду не прерывая горячий поцелуй, девушка тихонько простонала в его губы, ощутив тиски длинных, сильных пальцев на чувствительной точке своей груди. Звук её голоса, запах её кожи, всё это в вместе срывало напрочь крышу мужчине, заставляя мелко дрожать, как долбанного подростка, впервые предвкушающего манящую сладость женского тела. Но он уже давно не подросток, он знает что делать и как это делать правильно, только вот грёбанные эмоции рядом с ней совсем другие… Она так долго была недосягаема, как далёкая звезда, которая светит во мраке ночи, но совсем не греет своим теплом, что сейчас он практически не верил в реальность происходящего, будто это лишь сон и любая мелочь заставит его проснуться. Анна чувствовала трепет его тела над собой, обжигающую нежность рук, которые изучали её и эти ощущения отдавались волнами импульсов, растекающихся внутри и концентрирующихся где-то в районе чуть ниже живота. Кисаки кончиками пальцев провёл вдоль тела Анны и проскользнув под трусики остановился на уже слегка набухшем комочке нервов, медленно, круговыми движениями начиная свою сладкую пытку. Девушка выгнулась дугой задохнувшись, от резко нахлынувших ощущений, но сильное тело мужчины вдавило её обратно в белоснежные, мягкие простыни. Ей хотелось вцепиться зубами в его нежную, пахнущую утренним лесом, кожу, в районе шеи и не отпускать его пока в глазах не потемнеет, а ноги не откажут, но на только запрокинула голову и крепко сжала когтями его плечи. Тетта аккуратно стянул оставшийся элемент одежды с её податливого тела. Анна не успела заметить, как и он оказался абсолютно нагой, снова устраиваясь меж её тёплых бёдер, упираясь своим пульсирующим естеством прямо во влажную промежность, но не решаясь зайти. Он наклонился нависая над девушкой и их губы снова встретились трепетно сминая нежную кожу, оставляя влажный след сплетённых языков. Кисаки двинулся в давно знакомом движении и твёрдая головка нашла вход в давно желанные врата. Медленно, растягивая момент, он входил в неё раздвигая влажные стенки тёплого, тугого лона. Протяжный стон сорвался с обоих губ неизбежно теряясь в где-то в глубине комнаты. Анна неосознанно сжалась вокруг его члена, когда он достиг длинны своего предела. Кисаки не двигаясь уткнулся в её ключицу. — Ты такая узкая — прошептал он тяжело дыша и сделал первый толчок. Анна снова выгнулась дугой и простонала, сжавшись на столько, что в закрытых глазах заплясали хаотичные круги. Тетта издал гортанный стон, запрокидывая голову, жестко вгоняя член на всю длину. Как же это было бесстыдно эротично и чертовски приятно. Раз за разом ускоряя темп мужчина входил, раздражая влажные стенки утробы Анны. Их прерывистое дыхание сливалось в унисон, отдаваясь тихим эхом в глубине комнаты. Волосы мужчины растрепались и спадали влажными от пота прядями на лицо. Он безысходно теряясь в чувствах и ощущениях оставлял багряные следы на нежной шее и ключицах девушки, но и она не оставалась в долгу. Под напором горячего тела, чувствуя каждую пульсацию его естества, Анна бессознательно вгоняла острые коготки в его кожу на широкой спине, стараясь как можно крепче вжаться в него, слиться в одно целое и не отпускать, пока лучи рассвета не заставят вынуждено вернуться к реальности. Кисаки на мгновение отстранился и не прерывая контакта, закинул обе ноги девушки к себе на плечи. Снова толчок. Глубоко… Так глубоко, что на впалом животе Анны прорисовался бугорок его члена находящегося у неё внутри. Анна опустила взгляд и заметив эту интересную деталь, привлекла внимание Кисаки указывая на движения его достоинства у себя внутри. Мужчина широко распахнул глаза и перевёл взгляд на лицо девушки. В этот момент Анна задохнулась, издала громкий стон и выгнулась дугой изливаясь влагой оргазма на смятые простыни. Она пульсировала вокруг члена Тетты накрываясь с головой волнами фейерверков ощущений, он непроизвольно чертыхнулся и на гортанном рыке последовал за ней, стараясь как можно глубже проникнуть внутрь, заполняя всё горячими соками семенной жидкости. Кисаки прилёг меж грудей Анны, аккуратно, нежно сжимая одну в горячей ладони и медленно покинул узкие стенки её лона. — Падай почаще, Аня — прерывисто дыша прошептал мужчина. — У-у — отрицательно промычала Анна, и на тяжёлом дыхании добавила — Падать больно, Кисаки. — Тетта. Называй меня по имени. — сказал Кисаки не выпуская из рук грудь девушки.