Слово офицера

      Сквозь открытое окно, в кабинет задувал свежий весенний воздух. Яркое яркое утреннее солнце играло лучами на стенах и стеллажах. С улицы доносился озорной щебет птиц и какой-то галдеж под окнами.       Ещё ночью, после всего этого представления и после того, как товарищ майор уснул, Раяна немного прибралась в кабинете: собрала стекло веником, выбросила бутылку, убрала назад в шкаф форму и коробку со стопками. А утром, девушка зашла, чтобы оставить на столе большую кружку крепкого сладкого чая и бутылку воды. Она прекрасно понимала, как мужчине будет плохо, когда он проснется.       У Раи совершенно не укладывалось в мыслях всё то, что произошло прошлой ночью. Из головы не выходили слова Ильдара Юнусовича, все его откровения, признания и странные упоминания. Капитан даже не знала, вспомнит ли он всё это. Зато она хорошо запомнила, всё, что удалось разобрать в пьяном лепете. Главное, похоже, что она действительно, не безразлична майору. И это объясняет его строгость, его желание оградить её подальше от этого дела. Внутри себя, девушка посмеивалась над тем, как же наивно это было со стороны начальника полагать, что у него получится. Ведь погрузиться в дела Хадишевских и свести старые счёты, было основной целью приезда капитана Муратовой. Её даже умиляло мужественное желание Ильдара защищать её, как женщину. Только вот ей совершенно это не нужно. По крайней мере, пока она не найдет того, кто ей нужен и не накажет его по всей строгости закона.       Но, несмотря на всё это, Раяна, неожиданно для себя, поняла, что ей безумно приятно всё то, что сказал ей Ильдар Юнусович прошлой ночью, она без сомнений, сразу же приняла все его извинения, все его раскаяния. Она тоже определенно что-то к нему чувствует. Что не чувствовала уже десять лет, с того самого рокового дня. И самое главное, Рая даже стала допускать, что очень хочет, искренне, чтобы из этого что-то получилось. Однако, появление мужчины в её жизни, в её мыслях, очень сильно пугало девушку. Пугало как бездна или омут, сделав шаг в который, пути назад уже не будет, и она уже не будет прежней стальной, сильной, пробивной Раяной, привыкшей с мужчинами исключительно конкурировать. Она точно очень быстро вспомнит, что значит быть женщиной, которая тянется к любви, которая в ней нуждается. А это уязвимость, это слабость. И это до чертиков страшно. Но после минувшей ночи, Рая решила, что, возможно, стоит попробовать перестать бояться.       А сильнее всего, сейчас, Раяна переживала за ситуацию, в которой оказался сам Ильдар Юнусович. Он не прошёл комиссию, а значит, не может вернуться на службу. Девушка прекрасно понимала, как много для него значит работа, и как много он сам значит для управления милиции Казани. Он, судя по всему, ключевое звено борьбы с преступностью в этом городе. Бандиты хотели вывести его из игры и у них это получилось. Раяна даже не могла себе представить, как теперь товарищ майор с этим справится и, конечно, очень сильно за него волновалась.       Ещё ей врезались в память несвязные слова Ильдара про какую-то Олю и то, с какой болью и отчаянием он это говорил. Кто она? И чего он не сможет вынесет второй раз? Чего он так сильно боится?       Девушка оставила всё на столе, пошире открыла окно, чтобы в кабинет попадало как можно больше свежего воздуха и посмотрела на спящего начальника.       Теперь он лежал на спине, положив жилистые руки себе на грудь, сквозь расстегнутые пуговицы его чёрной рубашки видна шея с пульсирующими венками, ключицы и, совсем немного, мерно поднимающаяся, в такт медленному дыханию, грудь. На лице мужчины ни одной эмоции: такое спокойное, расслабленное и, в кои-то веки, не нахмуренное. Кажется, в этом крепком, больше похожем на алкогольное забвение, сне, он совсем забыл о том, что случилось вчера, о всех страданиях и душевной боли. Раяне захотелось, чтобы Ильдар поспал подольше. Девушка с трудом отвела взгляд и тихонько вышла из кабинета, закрыв дверь снаружи своим ключом.       Капитан Муратова, как дежурный офицер, собрала отчеты с патрульных и написала свой собственный о передаче смены. Это заняло ещё часа полтора. После этого, девушка решила пойти в столовую и выпить кофе, прежде чем поехать домой. Она всё ещё была очень озабочена тревожными мыслями и, задумавшись, шла по коридору, пока чуть не столкнулась с подполковником Михаилом Семеновичем. Он поймал потерянную девушку за плечи и заботливо спросил: -Товарищ капитан, вы чего? Такое тяжелое было дежурство? Раяна сконфуженно подняла глаза на главного начальника. -Здравия желаю, товарищ подполковник, дежурство прошло в штатном режиме, без происшествий. Мужчина видел, что девушка сама не своя, что её, определенно, что-то тревожит. -Раяна Павловна, рассказывайте. От коллег милиционеров очень трудно что-либо утаить, уж очень они проницательны в силу своей профессии. -Товарищ подполковник, вы же знаете, что Ильдар Юнусович не прошел комиссию, в общем…я переживаю за него, он вечером..,-девушка коротко покосилась в сторону кабинет майора на другом конце коридора.       Михаил Семенович от чего-то тоже стал очень встревоженным, он наклонился ближе к девушке и сбавил тон почти до шепота. -Он что здесь? Раяна кивнула. -Он пил?,-подполковник спросил это ещё тише.       Девушка понимала, что знать это начальству, совершенно, ни к чему и что сейчас она может выдать очень провокационную информацию, но не сказать уже было нельзя. -Да..но товарищ подполковник, он очень переживает, он в таком состоянии, что не удивительно…вы не ругайтесь на него, пожалуйста!       Подполковник отодвинул девушку и быстрыми шагами взволнованно направился к кабинету майора, попутно ворча. -Знаю я в каком он состоянии…Это очень не хорошо..ой как не хорошо, в прошлый раз его только работа и спасла, а теперь…не буду я его отчитывать, кто я ему, мамка что ли…ооохх Ильдар Ильдар,- с середины коридора Михаил Семенович уже почти бежал. Раяна еле поспевала за ним.

***

Пол часа назад.

      Солнце встало чуть выше и сквозь открытое окно освещало почти весь кабинет. Ильдар отвернулся, но это не помогло, он закрыл лицо руками и потихоньку открыл глаза. В висках сразу неприятно застучало и запульсировало от слишком яркого света. Мужчина поднял руки перед собой и посмотрел на свои ладони, на одной из них снова повязка, он уставился сквозь пальцы в потолок и подумал: «Опять правая…Да что с этой рукой не так?». Ильдар повернулся на бок, стараясь не отрывать голову от диванной подушки, спустил ноги на пол. От сна на тесном неудобном диване в сомнительной позе, ужасно разболелась спина и отказывалась разгибаться. Он полежал так несколько минут глядя в одну точку и пытаясь сфокусироваться, и только потом понял, что не получится , потому что очки где-то….не на нём. Мужчина уперся руками в диван, слегка оттолкнулся и со стоном сел. Голова заболела с новой силой, он сжал виски руками, потер глаза. И зачем вообще нужно было вчера столько пить.       Самое ужасное, что Ильдар всё помнил, всё, что делал и всё, что говорил. Как же стыдно. В таком состоянии его видели, пожалуй, всего два человека и всего пару раз в жизни. Ильдар никогда не позволял себе напиваться при посторонних людях, тем более при подчиненных.       Но зато, всё было честно. Вместе с погонами и званием с него упала и маска непробиваемого начальника, он наконец сказал Раяне всё, что чувствует. Почти всё. И всё-таки очень стыдно за своё поведение.       Мужчина сильно прищурился от яркого солнечного света и собственной близорукости, медленно оглядел кабинет. Он оперся руками на колени и с трудом встал, всё вокруг поплыло, а в голове застучало ещё сильнее. Придерживаясь за стену, аккуратно передвигая, будто чужими непослушными, ногами, он добрался до стола.       Чай и вода. На душе стало очень тепло от такого жеста заботы. Вообще Ильдар был безумно благодарен Раяне за всё, за то, как она вчера реагировала на каждую его пьяную выходку и истерические попытки извиниться, за то, что перевязала руку и довела до дивана, за то, что просто была рядом. Ещё и в кабинете прибралась. Святая женщина.       Ильдар дрожащей рукой взял кружку с остывшим чаем и сделал несколько больших жадных глотков. Сладкий, крепкий. То, что нужно.       Внезапно, в дверь постучали. Мужчина сдавленно закашлялся от неожиданности и на мгновение замер. Потом быстро надел очки и попытался заправить помятую рубашку назад в брюки. Снова стук. Голос подполковника. -Ильдар Юнусович, вы там? Я войду? Ильдар допил залпом чай, ещё раз прокашлялся и громко ответил всё ещё осипшим после сна голосом: -Да.       Ключ повернулся снаружи, в кабинет вошел встревоженный запыхавшийся начальник и закрыл дверь изнутри. Майор выпрямился и попытался пригладить, торчащие во все стороны, волосы. -Здравия желаю, товарищ подполковник.       Офицер сел на диван и с сочувствием посмотрел на подчиненного. -Хреново выглядишь, майор. Мужчина взял бутылку с водой и проковылял назад к дивану, сел рядом с начальником, откинулся на спинку и прикрыл глаза. -Ильдар, ты чего это тут устроил прощание славянки? Ты подожди раньше времени крест на себе ставить! Мы без тебя тут никак, да и ты без службы совсем….пропадешь. Ильдар поднял голову и развел руками: -А что вы мне предлагаете делать то? По честному я комиссию и во второй и в третий раз не пройду! Вы на меня посмотрите! Они предельно ясно сказали «НЕ ГОДЕН»!       Михаил Семенович сделался очень строгим и подался вперед. -Отставить, сопли тут разводить! Ильдар, ты как школьница советская, ей богу! Я тебя не узнаю! Я вот смотрю и вижу мужика в самом рассвете сил, который почти идеально прошел комиссию, совсем чуть чуть ведь…я читал отчет и заключение. С твоими то связями, ты что не знаешь как это делается? Чего ты как в первый раз?       Подполковник знал, как важна служба для Ильдара. Он знал, что именно она, много лет назад, спасла его после страшной трагедии. Потому что именно он тот самый человек, который вдохновил, тогда ещё, очень молодого и убитого горем, курсанта Сафарова бороться. Бороться с преступниками ради всех, кого он потерял. Михаил Семенович тогда и сам был совсем молод, только выпускался из академии, он буквально за шкирку вытащил юного несчастного курсанта из одиночества, страданий и самоуничтожения, убедил, что цель в жизни всё ещё есть.       Поэтому он знал, чем сейчас потеря работы может обернуться для Ильдара, поэтому он так запереживал за старого товарища. -Значит так, майор, сейчас приводишь себя в порядок, засовываешь принципы куда подальше и звонишь своему черноморскому товарищу, который меха с Турции возит. Говорят, председательница комиссии-женщина очень падкая на подобные вещи, может ещё краба какого-нибудь заморского ей предложи,-начальник сказал это тихо и заговорщицки, пихнул хмурого Ильдара плечом. -Ты же сам знаешь, что пьянство до добра тебя не доведет! Возьми себя в руки и действуй! У тебя ещё тут дел полно! Понял меня?       Майор пристально посмотрел на подполковника, что-то сам про себя обдумал. Конечно, на такие меры, в этой ситуации, он идти не хотел, но ради карьеры и благой цели-игра стоит свеч.       В мыслях промелькнули яркие воспоминания из прошлого, когда Михаил Семеныч, в те годы ещё просто Миша, отчитывал его, но всегда с заботой и участием. Ильдар кивнул. -Понял. -И чтобы вечером принёс мне допуск на работу! Ничего не знаю, обхаживай эту начальницу комиссии как хочешь, но чтобы больше никаких бесполезных страданий! Подполковник встал и направился к выходу, уже у самой двери развернулся и сказал: -Я сейчас служебную машину попрошу, тебя до дома чтоб отвезли, уж больно хреново выглядишь.

***

      Дома, Ильдар сразу же принял душ, выпил залпом кажется целый литр воды и ненадолго прилёг. О еде даже думать не хотелось. Голова всё ещё очень болела от жуткого похмелья, а спина и нога от жуткого дивана. Мужчина нашёл удобное положение и погрузился в раздумья.       Подполковник предложил подкупить начальницу комиссии чтобы получить допуск. Несмотря на то, что Ильдар всегда был честным и принципиальным в делах, он также всегда был расчетливым, хитрым и знал, как по умному пользоваться многочисленными связями и получать выгоду для себя в том числе. Работая много лет в милиции, имея дело с множеством самых разных людей, порой очень благодарных людей, он мог достать практически, что угодно, в том числе из заграницы. А в условиях советского дефицита, многие люди, ради уникального товара, готовы пойти и согласиться на многое. Однако, для Ильдара это всегда было крайней мерой, к которой частенько приходилось прибегать ради благих целей. Чтож, стоит попробовать. Хуже уже точно не будет.       Мужчина встал, вышел в коридор к телефону и набрал указательным пальцем номер на круговом циферблате. Спустя пару гудков, на том конце провода отозвался голос с южным акцентом. Ильдар, несмотря на всё ещё паршивое самочувствие, улыбнулся и бодро ответил: -Аджар, привет дорогой, нужна твоя помощь!

***

      В отделе, в последнее время, царила очень удручающая атмосфера. Работы было много, как и всегда, дела шли потоком, а раскрываемость, за всё это время без начальника, существенно снизилась. Но больше всего, всех мучило то, что самое главное их дело встало на паузу, неприятно зависло. И, вроде бы, в руках есть улики с отпечатками, есть круг подозреваемых, но в оперативной тактике и организации расследования-полный тупик.       Майор Каримов и капитан Синицын, каждый день, брали с собой двух своих сержантов и уезжали на район выполнять мелкие задачи, собирать показания по текущим, в основном бытовым, делам. Сержант Филипов, пока его наставник не вернулся на службу, всё чаще оставался не у дел, всё чаще занимался бумажной работой и только изредка ездил на выезды с Раяной. Она, на время, заменила ему наставника. Однако между ними сложились больше дружеские отношения. Капитан Муратова, действительно, учила совсем юного коллегу всему, что знает сама, но в очень мягкой товарищеской форме. А когда у девушки выпадал выходной после суточных дежурств, сержант Филипов слонялся по управлению, сплетничал с буфетчицей Галиной Михалной и курил с патрульными на улице, искал любую возможность с кем-нибудь поговорить и что-то обсудить.       Вот и сегодня, молодой человек снова прохлаждался на улице и снова увидел того самого паренька у крыльца здания, который ошивался здесь совсем недавно. Сержант приметил его сразу же, как только вышел на улицу, он наблюдал за молодыми милиционерами все полчаса, пока те что-то громко обсуждали, весело смеялись и курили. Потом, когда патрульные уехали, а остальные сержанты зашли в здание, он продолжил мяться у крыльца и украдкой поглядывать в сторону Филипова. Молодой человек заподозрил здесь что-то странное. В прошлый раз, мальчик сразу же убежал, но сейчас точно нужно выяснить что ему нужно.       Сержант, не показывая, что заметил мальчика, делая вид, что просто бродит из стороны в сторону, подошел ближе. А затем открыто пошел прямо на парня. Тот растерялся, резко развернулся и хотел было снова бежать, но Филипов прикрикнул: -Стой! Стрелять буду!- ни в кого стрелять он, конечно же, не собирался, его табельный пистолет вообще сегодня весь день был в оружейной, но угроза сработала, мальчишка замер, поднял руки и, опустив глаза, медленно повернулся. -Ты чего здесь ходишь? У тебя какие-то проблемы? Парень увидел, что у милиционера нет никакого пистолета и расслабился, опустил руки, но убегать уже не стал. -Нет у меня никаких проблем. Просто нравится тут…гулять. Филипов засмеялся. -Гулять?! Да где здесь гулять то? Вот ты смешной!       Мальчик с жадной завистью смотрел на сигарету в руках сержанта и продолжал пристально любопытно его разглядывать. Блуждал глазами по форме, по погонам, по фуражке. Милиционер подметил эти взгляды и достал из кармана брюк пачку. -Будешь? Ну рассказывай, что тебе тут нравится?       Парень, конечно, не отказался, взял сигарету, неумело закурил, затянулся и сморщился. -Ваши машины нравятся…форма у вас такая…красивая. Филипов снова засмеялся. -Красивая, это правда. Мне когда мою первую выдали, ты себе не представляешь, как я был рад, весь день по дому в ней ходил. Как тебя зовут? Ты чей вообще? -Ваня..       А вот на второй вопрос он отвечать не торопился, будто стыдясь, опустил глаза в землю. Но сержант выглядел так открыто, доброжелательно и совсем не враждебно, поэтому мальчик решил, все-таки, рассказать: -Из Хади Такташ, но я…я вообще-то хочу…       Парень замялся, а Филипов не дослушал, он очень удивился этому факту: Хадишевский в их районе. Интересно и очень странно… -Слушай, раз такое дело, может ты знаешь…у нас на районе, ваши пацаны, нашего начальника избили. Эхх, хорошего мужика. Ты не знаешь кто это сделал?       Сержант, конечно, знал, что мальчик не выдаст всё как на духу, но он очень надеялся на то, что раз парень сейчас не грабит ларьки и прохожих, а смотрит из-за угла на милицейские машины, значит есть какая-то, хоть и не большая, надежда на его добропорядочность и сговорчивость. А может он поэтому здесь и трется, потому что что-то знает.       Парнишка вдруг изменился в лице, стал серьезным, занервничал, его глаза забегали. Он будто боролся с самим собой. -Эээм нет, не знаю…не слышал об этом. Филипов сразу понял, что он врет, поэтому решил прибегнуть к манипуляции. -Ну ты, если вдруг что-то вспомнишь, приходи. Я тебя вон на машине нашей прокачу. Могу даже пистолет показать. Но это только если вспомнишь!       Мальчик с надеждой взглянул на молодого милиционера, открыл рот и снова его закрыл, словно хотел что-то сказать, но осекся. Потом неловко, колеблясь, произнес: -Хорошо…ну, я пойду. Парень бросил окурок на землю себе под ноги, затоптал его и быстро, явно нервничая, ушел.       Странно, очень странно. Сержант решил, что ничего не будет говорить коллегам, пока сам всё не выяснит, может это действительно что-то незначительное и все снова назовут его балаболом. Хотя рассказать уж очень хотелось, не каждый день группировщики вот так приходят, мирно стоят в сторонке и, уж тем более, не каждый день выходят на контакт и просто буднично беседуют с сотрудниками милиции. Филипов очень надеялся, что мальчишка вернется.

***

      Ваня Рыбин, по прозвищу Рыба. 15 лет. Сын инженера и фармацевта. Один ребенок в благополучной любящей семье. Мальчик пришился к Хади Такташ два года назад, без умозрительных причин, просто так вышло. Первое время, он был очарован бандитской жизнью, единством, крепкой пацанской дружбой, блатной романтикой.       Но, вскоре, мальчик столкнулся со всеми гнусностями и беспределом мира улиц и очень быстро понял, что всё это-иллюзия, красивая обертка жестокой и прогнившей системы, конвейера, который подминает под себя без разбору сотни пацанов. Ваня-добрый, тонко чувствующий и умный мальчик, понимающий гораздо больше чем другие в его возрасте, в конце концов, сам захотел выйти из группировки, но знал, что по собственному желанию это сделать невозможно. Поэтому парень терпел, страдал, но терпел. Он, совершенно, не знал, что делать, как выдерживать, и, тем более, как участвовать, во всём этом беспределе, который творят его «друзья».       27 марта, в день первого рейда, в тот самый день, когда напали на Ильдара, Ваня, как и все члены группировки был на месте сбора, когда заявилась милиция.       Подъехали машины с мигалками. Из одной из них вышел статный крепкий мужчина, в форме, с одной золотой звездочкой на погонах. Майор. Он вел за собой остальных, должно быть, их главный. Группировщики вокруг запаниковали, засуетились, и только один Ваня почувствовал облегчение, он так сильно надеялся, что сейчас всех виновных, в чем бы то ни было, арестуют, что сейчас этот милиционер в очках всё узнает, заберет старших, которых мальчик боялся гораздо больше, и закроет их всех за решеткой, навсегда. Он смотрел на мужчину в форме как на спасение, как на шанс. Да, он тоже виноват во многих вещах, но ради свободы и спокойной жизни, он готов понести за всё ответственность.       Но арестовали только скорлупу. Мальчик даже расстроился, что не оказался в их числе. Он уже представил, как на допросе сдаст всех и всё с потрохами и будь, что будет, зато совесть станет чиста. А этот милиционер в очках и его коллеги ему точно помогут выбраться из этого криминального омута. На старших, тогда, ничего не нашли, они с наигранной любезностью встретили служителей закона, прикинулись добропорядочными и даже гостеприимными. Офицеры забрали скорлупу и уехали, а Ваня с отчаянием проводил взглядом их широкие спины.       Спустя час, на точку сбора съехались все старшие, до них всех дошла информация о том, что на их территорию наведалась милиция, объявили срочный общий сбор.       Приехал Азат Хамраев, мужчина с ироничным погонялом Логопед. У него отсутствуют нескольких передних зубов, из-за чего он сильно шепелявит и, в добавок ко всему, ещё и картавит с рождения. С ним приехал Дамир Жосурин, по кличке Джой, парень, который со своей небольшой группой грабит челночников в поездах и на въезде в город, поэтому у него всегда всё самое новое и модное. Особенно Ване нравились его красные кроссовки, которые тот, не жалея, носил даже когда на улице была жуткая грязь.       Самый старший, глава банды, собрал всех своих приближенных чтобы решить, что делать дальше. Состоялся важный разговор, подробности которого должны были остаться за закрытыми дверьми, но в суете и тревоге, главари слегка потеряли бдительность, Ваня и ещё несколько мальчишек всё подслушали. Вернее, начало диалога они застали не специально, а потом Иван услышал то, что его шокировало и пробрало до самой души: -Этого мента надо убрать с территории! Он сильно нагло копает, мы же не хотим чтобы с нами как с Универсамом. -Грохнуть что ли? -Сначала предложите ему наши условия,а если не согласится, то развлекайтесь до победного конца! Раздался противный смех. Ваня всё понял. Они хотят убить того главного милиционера в очках. У мальчика внутри всё похолодело, сердце ушло в пятки. -Сегодня! Это надо сделать сегодня! -Мы знаем примерно в каком районе он живет. -Вот и хорошо! Подождите в удобном месте и действуйте!       Ваня жутко испугался, напрягся, сжал кулаки. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Нужно предупредить милиционера.       Старшие закончили обсуждение плана, сели в свои машины, самые настоящие развалюхи, и уехали. Это случится очень скоро. Мальчик понимал, что один он, скорее всего, не успеет, а на поддержку и помощь «друзей» в задуманном предательстве расчитывать нельзя.       Наступил глубокий вечер, все стали расходиться по домам, а Ваня направился к управлению милиции. Парень решил, что попытается прямо там предупредить мужчину. Он ехал в автобусе и молился «только бы успеть сделать хоть что-то». Казалось, что если старшие убьют милиционера, все надежды на свободу и спокойную мирную жизнь разрушатся.       Мальчик вышел на нужной остановке, прошел несколько метров и заметил машину. Ту самую машину Логопеда. Только не это. Они тоже начали слежку прямо отсюда, это значит, что если Ваня подойдет к мужчине, они это обязательно увидят. А за связь с ментом, старшие убьют и его самого. Теперь парень испугался вдвойне. Что же делать... Он затаился, так чтобы из машины его не было видно.       Милиционер вышел поздно ночью. На нем уже была не форма, а обычный строгий костюм и плащ, но Ваня, все равно, его узнал, по походке, по выправке и, конечно, по очкам. Мужчина закурил, перекинулся парой фраз с коллегами и быстрым шагом пошел, видимо, в сторону своего дома.       Машина Логопеда тоже медленно уехала. Судя по всему, они засекли момент, когда милиционер начал свой путь, а теперь обогнали его и будут поджидать на каком-то отрезке пути. На каком Ваня не знал. Он осторожно следовал за мужчиной на приличном расстоянии. Усилился дождь, поспевать становилось всё труднее, а разрыв был слишком большим, чтобы подойти. Мальчик всё больше паниковал, он понимал, что вот вот на майора нападут и он уже ничего не сможет сделать.       Так и случилось. На него напали около ларьков. Издалека, Ваня услышал звуки ударов, он подбежал ближе и затаился за соседним ларьком, оттуда было всё прекрасно видно и слышно.       К сожалению. Парень не хотел бы этого видеть. Его сердце сжалось, а по щекам стекали слезы вместе с каплями дождя. Он ясно ощущал собственную вину, он струсил, он уберёг свою шкуру, он не успел себя пересилить. В наказание для самого себя, мальчик, не отрываясь, смотрел на всё, что происходит, каждый удар, который наносили мужчине, отзывался острой болью и в душе парня. Он знал, что сейчас, на его глазах умрет хороший, честный человек, который мог бы ему помочь. И он в этом виноват.       Всё закончилось, старшие разошлись. Мужчина лежал на земле неподвижно в лужах грязи и собственной крови. У Вани даже не возникло сомнений, что он мертв. Поэтому, безумно напуганный и совсем отчаявшийся, мальчик просто убежал оттуда.       Всё это время, Ваня страдал и мучился под натиском собственной совести. Он метался, сомневался, но знал, что самым правильным шагом будет пойти в милицию и всё рассказать. Но тогда и его убьют за предательство. А может это будет и справедливо. Трусы не должны спокойно жить в этом мире. Мальчик начал приходить к управлению милиции. Каждый раз, он почти уговаривал себя зайти внутрь, но каждый раз, страх брал верх и он уходил, обещая себе, что в следующий раз точно зайдет и всё расскажет. Он наблюдал за милиционерами вокруг здания и восхищался ими. Особенно, Ване нравился озорной, шумный, вечно смеющийся молодой сержант, почему-то мальчик всё чаще наблюдал за ним. Он восхищался тем, что он такой юный, немногим старше него самого, выбрал верный путь и делает очень важную и опасную работу, служит людям, помогает слабым и обиженным. Ваня бы очень хотел так же.       А потом Филипов сам его заметил, подошел, заговорил. Он общался с мальчиком не как со шпаной, а как с каким-то старым товарищем, открыто и дружелюбно, так по-простому, что у Вани на душе стало легче, он понял, что именно этому молодому офицеру он всё и расскажет. Но когда сержант спросил напрямую про нападение на начальника, парень снова оцепенел, машинально соврал, что ничего не знает и убежал. Дурак. Идиот. Как же сильно Ваня ругал себя за это. Но страх снова оказался сильнее. Ну расскажет он всё, а что дальше? Как жить дальше в этом районе? Как ходить в школу? Обдумав всё это, мальчик решил, что абсолютно точно всё расскажет, иначе просто не сможет спокойно жить дальше, но только если милиция сможет ему помочь и защитит от группировки.

***

      После обеда, Ильдар приехал в больницу. Он снова надел свою лучшую рубашку, надушился одеколоном, выпил пару обезболивающих таблеток, словом, всеми силами постарался скрыть следы жуткого похмелья. И конечно, согласно плану, он привез начальнице комиссии шикарные подарки: дорогущий меховой воротник и огромного средиземноморского краба. Он чувствовал себя язычником, который несет подношения богам. А точнее, богине, в белом халате, будь они неладны. Ильдар потратил на всё это, даже с учетом хорошей дружеской скидки, почти все свои сбережения, а с деньгами у него и без того туго, учитывая, что часть из них забрали при нападении. Но это должно помочь. И это действительно сработало.       Подполковник был совершенно прав. Председательница врачебной комиссии, оказалась очень «сговорчивой» женщиной, кроме того, падкой не только на деликатесы, но и на мужское внимание. Ильдар вспомнил, как она улыбалась вчера, глядя на него, как пускала ободряющие комментарии и выбрал соответствующую тактику. Мужчине ничего не стоило включить своё обаяние на полную. Сначала он честно рассказал докторше о своих душещипательных причинах, почему ему так жизненно необходимо вернуться на службу, кое-где надавил на жалость. На что женщина долго причитала о том, что нельзя так халатно относиться к своему здоровью, о том, что это опасно в первую очередь для него самого и о том, что она будет нести за это ответственность. Затем, Ильдар расслабленно улыбаясь, медленно моргая и отводя взгляд, уверил, что вчера это было банальное волнение и отсутствие завтрака и что на службе такого точно не произойдет. Потом он подался вперед, поближе к женщине, явно понимая как он хорошо выглядит в рубашке, которая обтягивает его мускулистые руки, снял очки и тихим басом сказал, что берет ответственность за все возможные последствия на себя и сделал комплимент её прическе.       Доктор смущенно заулыбалась, опустила глаза, чтобы хоть секунду не видеть напротив себя это воплощение мужской привлекательности. В этот самый момент она сломалась. А когда Ильдар преподнес ей свои подношения, неприступная богиня пала с престола и согласилась.       Она долго копошилась в бумагах, пыталась сделать всё так, чтобы ни у кого не возникло вопросов, в итоге, доктор оформила документы официально и кристально чисто, без единого сомнения, что майор Сафаров «ГОДЕН» к службе. Но в конечном итоге, женщина дала Ильдару, чисто по-человечески, откровенные рекомендации беречь себя, написала на маленьком листочке свой номер телефона и сказала, в случае чего, обращаться к ней напрямую.       Мужчина вышел из больницы удовлетворенный, но с каким-то грызущим чувством собственной неполноценности. Ему бы очень хотелось пройти эту комиссию самостоятельно, раньше, из года в год, это вообще не составляло никакого труда, но теперь всё изменилось и ощущение никчемности внутри только усилилось. Однако, он четко знал зачем подкупил председательницу и что будет делать дальше, это придавало уверенности. Нужно срочно вернуться на службу, чтобы вновь почувствовать себя на своем месте. И уже завтра он сможет это сделать.