Оставив себя

      Достаточно вместительная кухня Билана радушно приняла гостью, а та, в свою очередь, не забывала с интересом рассматривать диковинные предметы интерьера, коих здесь было более чем достаточно, пусть и видит она многое далеко не в первый раз. На стенах красовались картины, написанные известными современными художниками, полки украшали наградные статуэтки, сувенирная продукция, казалось, сотни стран, в которых когда-то удалось побывать хозяину дома. Удивительно, что за три года здесь почти ничего не изменилось. Хотя, пожалуй, это логично, если учесть всевозможные путешествия, совершённые за это время.              Дима тоже не скучал, он рассматривал Пелагею с таким же интересом, как и она помещение. Всё происходящее навевало множество тёплых воспоминаний, а они привносили в атмосферу приятной терпкости. Что может быть лучше? Мужчина аккуратно отодвинул стул, как бы приглашая сесть за стол, пока ужин окончательно не остыл. Поля с благодарностью заняла своё место и стала рассматривать уже своего друга, а не его дом.              — Во избежание непредвиденных отравлений, скажу сразу, что готовил всё сам и могу гарантировать только то, что сделано с душой, за вкус не отвечаю, — и непонятно шутка это или реальное предупреждение, но расценено было, видимо, как первое, так как девушка громко засмеялась, в чём была поддержана.              ***              Ночь подкралась незаметно и окутала тьмой всю природу, зажигая тысячи фонарей-звёзд. Старые друзья сидели на небольшом диванчике, обсуждая всё и ничего одновременно. С момента приезда Пелагеи в этот дом прошло уже более пяти часов, и, да, атмосфера определённой лёгкости появилась не сразу, так как первые минут двадцать молодые люди вспоминали, какого это вообще — общаться друг с другом. Однако, далее всё шло просто идеально, складывая картину подобной гармоничной жизни этих двоих, когда они так еженедельно встречаются для обсуждения всяких мелочей.              Что удивительно, за всё это время не было ни одной темы, которую кому-то не хотелось бы обсуждать. Разговор был о давно забытых тусовках, воспоминаниях с голоса, изменениях в карьере, жизненных ориентирах, философских мыслях, которые частенько проскальзывали у каждого, и о многом другом. Но всё-таки важно, что три года как будто перестали иметь какую-либо значимость: они болтают, как и тогда, не задумываясь ни о чём, а значит — весь мир подождёт.              Никого ничего не смущало, а потому голова девушки вот уже пару часов покоится на крепком мужском плече, обладатель которого ненавязчиво и легонько придерживал её за талию, по-дружески приобнимая. Казалось бы, в голове Димы всё ещё должны были бы крутится мысли о некогда не сложившемся романе с бывшей коллегой, но сейчас он думал, что разобрался во всём, чего боялся, и закрыл гештальты: Пелагея — близкая подруга, которую он давно не видел, не более. Наивный…              — Дим, — как-то резко начала Поля, отчего мужчина даже чуть было не дёрнулся. — Ответь мне на один вопрос, пожалуйста…              — О, узнаю вас, Пелагея Сергеевна! Всё так же любите тянуть время перед тем, как что-то сказать, — Билан усмехнулся, припоминая множество подобных случаев разом. Это, действительно, было слишком характерно для неё, так что что-то всё-таки остаётся в людях неизменным. — Ну же, говори! Я тебя не съем! — всё так же с улыбкой продолжал он, а после для убедительности, положив свободную руку на сердце, добавил, — честное пионерское!              — А я узнаю вас, Дмитрий Николаевич! — прыснула Пелагея, не сумев удержать вырывающийся наружу смех, вызванный таким детским поведением друга. — Ладно, ты мне скажи, как ты дочь мою так быстро очаровал? Она у меня леди суровая, на контакт особо с незнакомыми не идёт, а тут… Буквально пятнадцать минут и она тащит меня знакомиться с новым другом. Чудо какое-то!              Дима, на самом деле, ожидал этот вопрос, но, какой ответ дать на него, совершенно не понимал. В том кафе всё произошло так быстро, что ему и самому понять удалось далеко не всё.              — Ты же знаешь, — попытка не пытка, — я уже давно научился женщин околдовывать. Посмотри на мою фанатскую базу… Вот и дочь твоя не устояла!              — Ну чтож, господин Обольститель… Я, конечно, вам верю, но всё же не против услышать более правдоподобную версию о происходящих событиях.              Блондинка немного приподнялась, чтобы пустить в добавок к своим словам ещё и красноречивый взгляд, но быстро заметила быстробегающие глаза Билана, что подсказывали о его нежелании вдаваться в подробности. Но девушка так легко никогда бы не сдалась, во-первых, ориентируясь на собственный интерес, а, во-вторых, она же мать. Да и стоит отметить, что Дима прекрасно знал, что она бы ни за что не отступилась. Упрямая. Как всегда. Как тогда… И ещё недолго думая, мужчины выдохнул, наконец, решая рассказать про тот момент, о котором говорить совсем недавно не хотел.              — Ты только не переживай и не ругайся потом на Тасю… — начал было он, а серо-зелёные глаза Поли в миг стали в два раза больше, метая молнии испуга. — Твоя дочь попросила тебе не говорить, чтобы ты не расстраивалась. Кто я такой, чтобы её не слушать, правильно? Тем более, ничего страшного не произошло.              — Да говори уже! — невольно прикрикнула его собеседница, выпрямляясь, как струна, напротив него.              — В общем, начну издалека, но сразу скажу, что бояться чего-то сейчас смысла нет. Хорошо? — получив заветное и многообещающее кивание головой от девушки, Дима неспеша начал свой рассказ…              

***

      

Вчера

             Никогда не думал, что возвращение из затянувшегося «отпуска» может даваться так сложно, когда ты его очень ждёшь. Но всё-таки два месяца копить дела меня никто не заставлял, а потому утро двадцать первого декабря выдалось настолько насыщенным на встречи, что я даже задумался о том, не рано ли возвращаюсь в недавно привычную колею. С шести часов, как ошпаренный, по списку, раннее полученному от Рудковской, я мотался по офисам, продюсерским центрам, зданиям руководств, чтобы подписать бесчисленное множество бумаг и выслушать десятки предложений «от которых невозможно отказаться». И, скорее всего, с такими днями сталкивался каждый артист, проклиная всю бумажную волокиту в своей профессии и вспоминая слова, доносящиеся чуть ли не из каждого утюга, «сцена — это легко». Ага, если бы…              С утра, не удивительно, времени на завтрак или хотя бы его подобия у меня не было, а потому уже к середине дня я осознал, что готов пойти на всё ради элементарной кружечки кофе. Кстати, пожалуй, моя любовь к вышеупомянутому напитку — то единственное, что жёлтая пресса не смогла преувеличить, описывая жизнь Димы Билана и его предпочтения, а, скорее, даже недооценила. Как самый настоящий фаталист, обратив внимание на ещё не вычеркнутые пункты в списке задач и стрелки на часах, я сделал вывод о благосклонности судьбы ко мне в этот день, так как именно в тот момент у меня была возможность позволить себе заехать куда-нибудь, дабы удовлетворить собственные желания. И, опять-таки, по воле кого-то свыше, рядом оказалось кафе, неожиданно ставшее знаменательным, куда я и отправился.              Засиживаться долго я не собирался, но место к этому чертовски располагало, учитывая почти полное отсутствие посетителей в это время (или хорошую обстановку, чтобы их не замечать) и уютный интерьер внутри, почему-то, казавшийся родным. Девушка-официант явно меня узнала, но, стоит сказать, держалась невообразимо достойно, общаясь со мной так же, уверен, как и с другими, не «звёздными», гостями, если не учитывать дрожь в голосе. Всем давно известно из той же прессы, что Билан не скупится на благодарности и открыто их выражает, в чём, неожиданно, снова нет лжи и ошибок, как бы то самодовольно ни звучало. И я, уставший после трудного начала рабочего дня и предвкушающий не менее напряжённое его продолжение, решил порадовать работницу заведения, добавив к заказу, помимо моих кофе и тоста, пирожное на её усмотрение, имея на него планы.              Не подумайте, что я мизофоб, хотя, наверное, такие склонности имеются, но употреблять пищу, не помыв предварительно рук, даже при активном использовании антисептика до и после входа в кафе, не смог бы точно. Так что я отправился в уборную, чтобы избавить себя от лишних опасений, по дороге туда отмечая, что здесь явно не один зал и посетитель, так как из-за перегородки чётко слышал голоса ребёнка и девушки, но не придавая этому значения. Это ведь неудивительно.              Когда намеченный план краткосрочной перспективы был выполнен, а руки чисты, без зазрений совести и каких-либо мыслей я отправился к столику, к которому вот-вот должны были принести долгожданный заказ. Нет, долгожданный не по причине неприемлемо для заслуженного артиста затянувшегося приготовления в десять минут, а потому что должен бы быть сделан он ещё ранним утром, вместо обеденного времени. И по чистой случайности, коих, по моему скромному мнению, не бывает, путь к моему месту на ближайшие полчаса, как минимум, прокладывался через детскую зону, где мной была замечена опасная картина: маленькая девочка без взрослых рядом забралась на прилично высокую для неё горку и достаточно сильно пошатнулась, оторвав ладошки от низенького ограждения.              В следующие секунды за меня работали, к счастью, инстинкты и шустрая реакция, приобретённая за все годы публичной жизни. Когда девочка всё же окончательно потеряла равновесие и перевалилась через бортик конструкции, я уже стоял совсем рядом, что позволило мне поймать малышку и, крепко удерживая её в руках, оставить в воздухе. Определить, кто из нас испугался больше было нельзя, ведь она падала, а я готовился к смерти, которой точно не последовало бы, но мнительность раньше родилась и ей виднее. И вот эта маленькая красавица уже стоит на земле, благодаря мне избежав травм, и шмыгает носом, вот-вот готовясь заплакать.              — Э-эй, только давай мы не будем слёзы лить, — с улыбкой проговорил я как можно мягче, заодно присаживаясь на корточки, чтобы минимизировать катастрофическую разницу в росте. Сам не успокоился, сердце продолжало бешено колотиться, а уже принялся за ребёнка… — Всё хорошо! Полёт нормальный! Ты почти как пилот самолёта сейчас была, просто чу-уть-чуть неаккуратный и без техники, хах.              И какого же было моё удивление, когда девочка мгновенно сменила эмоцию на лице, просияв от какой-то неведомой мне радостной мысли. Она даже посмеялась над моей фразой, причём так искренне, что мне даже показалось, что падение — лишь моя галлюцинация.              — А на самолётах когда летаешь, тебе тоже не позволяют упасть? — так по-детски поинтересовалась виновница происшествия, не боясь смотреть мне прямо в глаза. И мне даже почудилось, что этот взгляд я когда-то уже видел, с тем же задором и интересом, но задуматься над этим полноценно она мне не дала, поспешно добавив, — Хотя, папа говорил, что самолёты почти никогда не падают и, на всякий случай, там есть парашюты, которые всех-всех спасут. Так что, не позволят. Да. Точно…              Наверное, во время её рассуждений стоило бы меня снимать, так как на моём лице застыла невероятная смесь умиления и удивления. Эта девочка была крайне умна, пусть ей на вид не больше пяти лет. Она говорила об этом с видом знатока, прожившего десятки лет и познавшего все истины нашего мира, что заставляло мои губы складываться в такой же наивно-детской улыбке, как у неё.              — Ты меня спас, получается, ты мой парашют! — всё-таки пришла к умозаключению она.              — Получается, что так оно и есть, — я согласился, ибо по её восторженному личику легко улавливалось: выбора у меня нет.              — Пойдём знакомиться тогда! Вижу, что ты хороший!              — Мама тебя не потеряет? — и почему «Мама»? Может, с ней кто-то другой сейчас. Хотя важно ли это? Отнюдь. Честно говоря, я сам был не против провести какое-то время с этой малышкой, так как она казалась мне не по годам взрослой и интересной. Опрометчиво? Не спорю.              — Я ей сказала, что иду играть. Твой столик же недалеко?              И помотав головой, как бы устраняя последнюю причину противостоять совместному времяпровождению, отрекаясь от здравого смысла и ощущения, что Билан за пару минут может стать ещё и похитителем детей, я взял её протянутую руку и пошёл к ранее оставленному мной месту, которое, действительно, находилось прямо возле игровой.              Мы подошли одновременно с официанткой, которая не смогла сдержать улыбки при виде волшебной девочки. Она как катализатор какого-то положительного настроя, хотя раньше мне представлялось, что все утверждения типа «дети — цветы жизни» не совсем правдивы. Нет, нельзя сказать, что детей я не люблю или не хочу, наоборот, последние лет пять мысль о семье и продолжении рода меня не покидает, но всё же…              — Ваш заказ, — проговорила девушка, выставляя на стол все позиции. — Кофе, тост и пирожное, — и уже собираясь уходить добавила, — Приятного аппетита!              — Мария, подождите секунду! — да, у меня с малых лет осталась привычка обращать внимание на имена, прописанные на бейджах. Родители всегда прививали мне уважение ко всем профессиям, учили относится к работникам любых сфер с достоинством, в чём были бесконечно правы. Не раз это мне как-либо помогало, оказывало должный эффект, да и самому было приятно осознавать: «Есть во мне что-то хорошее». Официантка тем временем вернулась и на лице её застыл испуг, а я поспешил его развеять. — Не пугайтесь, пожалуйста. Я просто хотел поблагодарить вас за высококлассное обслуживание, поэтому пирожное заказал вам. Спасибо за вашу работу, и улыбайтесь почаще, — заключил я, протягивая ей десерт.              Реакция не заставила себя долго ждать: девушка моментально расплылась в ещё более широкой и растерянной улыбке, глядя на меня с той настоящей благодарностью, которой явно в наше время немного, а потому не жалко ни пирожного, ни чего-либо ещё. Она приняла в свои руки небольшую тарелочку и, проговорила еле слышное «спасибо», удаляясь медленнее, чем в тот раз. А моё внимание вновь переключилось на неуклюжего ангелочка, с которым мне довелось столкнуться пятью минутами ранее.              — Знакомиться, говоришь… Меня зовут Дима. Мне уже вот-вот тридцать девять лет, — малышка всё с тем же умным видом молча слушала моё представление, но отвечать не спешила. — А тебя как звать?              — Меня зовут Таисия Ивановна. Мне уже вот-вот четыре, — полностью повторив мои интонации и движения, ответила она.              — Приятно познакомиться, Таисия Ивановна!              — А я всё поняла сейчас! — малышка победно сверкнула серо-зелёными и, почему-то, всё-таки знакомыми глазами и задрала носик как можно выше.              — Ну, выкладывай, — хоть я и предпринимал попытки принять максимально серьёзный вид, но желание улыбнуться было сильнее меня. — Мне теперь же интересно будет, что ты там тако-ое поняла.              — Я поняла, кто ты такой!              — Не томи меня, уже безумно интересно! — улыбка, кажется, в этот момент была готова разделить моё лицо пополам.              — Смотри! — Тася, поёрзав на стуле, уселась поудобнее, чтобы иметь возможность активно жестикулировать и не позволить мне хоть что-нибудь из её повествования упустить. — Папа часто говорил, что мы с мамой принцессы. Только я ещё маленькая, а она уже большая. А ты знаешь, что делают с принцессами? — честно говоря, мне было неясно то ли формулировка непривычная, то ли я так давно не притрагивался к детским сказкам, но без сомнений на этот вопрос ответить вот так сразу не мог, поэтому просто помотал головой из стороны в сторону. — Принцесс спасают! И сделать это может только принц, потому что они тоже богатые и добрые.              — Так, и что из этого получается?...              — Как же! Я принцесса, а ты меня спас. Ещё ты добрый, потому что подарил той девушке пирожное. Получается, что ты и есть принц! — девочка задрала нос ещё выше и похлопала в ладоши, радуясь своим выводам, которые были невероятно умилительны.              — Ты меня раскусила… — жаль, что когда-то не поддался уговорам и не поступил заодно на актёра, ибо сделать печальное выражение лица было сейчас просто невозможно, как бы я ни пытался. — Чтож тебе папа так много о нас, о принцах, рассказывал…              Девочка радовалась услышанному так активно, что я даже боялся, как бы она сейчас не упала со стула или не совершила случайно ещё что-нибудь и того хуже. В какой-то миг, Бог будто услышал мои молитвы, потому что Тая перестала так активно двигаться, просто замерев на месте, но на лице её было ещё более радостное выражение лица, чем в первые минуты.              — Дима, я придумала! — прокричала девочка. — Я сейчас сбегаю за мамой, и потом вас познакомлю. Только я не скажу ей, что ты принц, а ты не будешь рассказывать о горке, хорошо? Ты же подождёшь, когда я её приведу? Обещаешь?              — Эээ… — эта малышка так протараторила всё это, что мне понадобилось на осмысление ещё пару секунд. Честно говоря, я не понимал, для чего всё это нужно, но спорить и огорчать Тасю очень не хотелось. Да и к тому же, её маме я бы не стал рассказывать о падении, если бы она не спросила, ведь ничего страшного не случилось. Зачем волновать человека лишний раз? Медленно выдохнув, я всё-таки дал ответ, — Хорошо, обещаю.              И в следующий миг девочка уже скрылась из поля моего зрения, бегом уносясь за мамой-принцессой.              

***

             — А что было дальше, тебе известно не хуже моего, — добавил Дима в заключение, только сейчас посмотрев на блондинку, сидевшую по левую руку от него.              Девушка смотрела куда-то сквозь собеседника с застывшим в глазах страхом и почти незаметно тряслась. Стеклянный серо-зелёный взгляд излучал сразу множество эмоций: испуг, благодарность, потерянность. И это было понятно, потому что любая мать переживает за своего ребёнка. И чтобы хоть как-то повлиять на её состояние, Билан, как когда-то на «Голосе», взял её лицо в своей рукой, удерживая за подбородок, а вторую неощутимо положил на талию. Он всегда так делал раньше, пытаясь её успокоить. Он тоже почти не меняется.              — Поль, всё хорошо, — проговорил мужчина, аккуратно водя большим пальцем по выпирающей скуле подруги. — Тася в порядке, да и без меня ничего страшного не случилось бы, — в голове промелькнула следующая фраза для этой ободряющей речи, но говорить её было бы, наверное, странно. Хотя кто не рискует… — Обещал же тебе ещё пять лет назад, что, если что-то случиться, я всегда буду рядом. Вот и проверили.              О счастье, последняя фраза заставила Пелагею раскаменеть и перевести взгляд на меня, а после и вовсе потерянно улыбнуться, сдерживая слёзы, застывшие в уголках глаз, и упасть в мои заранее приготовленные объятия. Всегда она так делала… Девушка сжимала в ладошках его рубашку, тихонько всхлипывая и надеясь, что тот, кому она сейчас утыкается носом в шею, тот, кто поглаживает её по спине не услышит.              — Всё обошлось, Полюшка, — прошептал мужчина, после чего почувствовал, как сердцебиение подруги ускорилось вдвое, а в районе шеи раздался всхлип громче, чем все предыдущие. С чего бы это? — Успокаивайся, пожалуйста…              — Дим, — так же тихо проговорила она непослушно дрожащим голосом, — Я боюсь, что теперь, когда мы с ней вдвоём, я не всегда смогу её от всего уберечь. И мне даже подумать страшно, что может случиться… Что могло случиться на этой дурацкой горке…              Поля ещё сильнее прижалась к Диме, передавая ему волну той дрожи, что была несоразмерно велика для неё одной. Он бы забрал её всю и страх, не оставив не капельки, если бы то было возможно. Но сейчас он мог лишь продолжать крепко обнимать её, водя раскрытой ладонью по хрупкой спине.              — Спасибо… — выдохнула Поля, собирая последние силы в кулак, чтобы это озвучить. — Опять спасибо… За всё спасибо…              

***

             И неизвестно сколько бы ещё эти двое были на том диване, если бы Дима случайно не заметил настенные часы, почти кричащие о том, что уже почти три часа ночи. Девушка, лежащая на нём, кстати, благополучно уснула, примерно, через полчаса после своей истерики и через пять минут после начала рассказа Билана о красотах Америки, в которой он успел пожить некоторое время.              Что делать в такой ситуации вопросов, как ни странно, у мужчины не возникло. Он помнил, что Поля сама рассказала о Светлане Геннадьевне, резко изъявившей желание забрать внучку к себе в городскую квартиру. Значит, Тася её дома не ждёт, и особо важных причин, из-за которых нужно отправляться к себе у неё не было. Да и чего уж кривить душой? Даже если бы она куда-то собралась так поздно, Дима бы её не отпустил, потому что после нескольких бокалов спиртного за руль он сесть не мог, а посадил бы её на такси — в жизни бы себе не простил. Потому решение приходило в голову само собой. Пелагея сегодня ночует здесь. И пусть на утро Билан рискует получить несколько подзатыльников, но дом большой, места им обоим точно хватит, ему будет спокойно, да сон её останется непотревоженным.              Дима с лёгкостью донёс её до своей спальни, отмечая про себя, что девушка слишком мало ест, за что обязательно выслушает от него далеко не одну нотацию. Положив блондинку на кровать, он трепетно укрыл её одеялом, больше всего опасаясь её пробуждения, и аккуратно погладил по голове, ощущая вновь вернувшуюся на лицо улыбку от того, насколько же мила была Пелагея, чему-то своему улыбающаяся во сне.              Гостям — всё самое лучшее, особенно если речь идёт про ближайшую подругу, а потому хозяин дома сегодня спит в гостевой. Расправить кровать и юркнуть под одеяло не составило для Билана никакого труда, но стоило макушке коснуться подушки, как тяжёлой задачей перед ним стало подольше отгонять от себя, навалившуюся усталость, чтобы успеть ещё не раз прогнать по кругу мысли о том, что все страхи насчёт этой встречи себя не оправдали и посидеть им удалось просто прекрасно, даже несмотря на слёзы девушки. Вечер выдался волшебным, радость переполняла.              Ночной мрак окутывал всё вокруг, успокаивая порывистый ветер за окном, дабы не разбудить людей в этом посёлке. Обитателей местных построек уже давно забрал к себе дядюшка Морфей, не забыв позвать с собой и мужчину, что так упорно, но безуспешно пытался отказываться от приглашений. Всюду царили тишина и спокойствие. И пусть эти двое на ночь нашли свой приют здесь, в доме Димы, совершенно случайно. Мы-то с вами понимаем, что случайности не случайны, а фаталистам однозначно известно больше, чем остальным…