Слива и персик.

      Просыпаться так, что перед глазами рыжая шерстка залита утренним солнцем, а потянуться вперед - уткнуться в спину мордочкой. Поморщить её прямо так, предпочтя первыми лучами встречать ярко-апельсиновый в глазах, чтобы сразу невольно уловить смурным треугольничком носика персиковый. Этот запах явно давно впитался, последовал до кончиков точеных камнем пальцев и пушащегося хвоста, его любимый. Ладонь как-то сама провела по спине, пальцами под шерсткой ощутив выделенные мышцы и их спортивный склад, её изгибы и переход в хвост.       Еще где-то там, отодвигаясь уже не так сонно, Михоу уловил соленость - эта неделя была душной, жара облепляла их спины и нагревала макушки даже под тенями плодовых деревьев в рощице. Их щеки все еще как налитые розовым боковинки персиков, а шерсть прилипла ко влажному лбу, на губах приятный отпечаток фруктов и влага вспотевшей мордочки. Потягиваясь, побеспокоила лимонные глаза мысль, что не сможет даже хвосты их разлепить.       Вставая, вспомнил о кривом низком хвостике только по облепившей спину жесткой шерстке и упавшему с неё жгуту на подушке: руки расхлябисто еще перехватили их для пучка, выронив пару ниточек и перетянули в прическу. Вместе с глубоким, зевающим вдохом, к нему добралась прежняя ночная духота, она сощурила глаза и вспушила щеки.       Приятно было то: опустить под прохладу бьющей воды голову, раскрыть навстречу ей каждый из лепестков ушей, приложить ладони к мордочке и пригладить все капельки стекающие. Звук у водопада громкий, бодрящий и, раскрыв глаза, снизу можно было разглядеть падающие алмазы воды по камням. Михоу ловил золото солнца по бликам взглядом, слушал барабан копящейся жидкости. До тех пор, пока ловкие ладони не ложились на все пары ушек, осторожно и нежно прикрывая их от внешних звуков и притишая для него окружающий мир, обращая все внимание на себя. Он позволял делать так только Шихоу, этому утреннему разнобою и беспорядку кудрявой шкурки. Звук капель сразу менялся и делал вид, словно он под грудами воды разглядывает морской мир, переливающийся лучиками и перекрытый рыжиной чужой шерстки. Быть пойманным им таким образом даже приятно, даже в случае, когда потом, уже перепачканные персиком губы, лезут к нему целовать.