Тени

Поздно кричать, что ты не знал! В том, что случилось - твоя вина! Поздно бежать, ты опоздал! Кто из нас первым сойдет с ума? Трактор Боулинг, Или любовь?©

Мориц жил в доме Хенси уже больше двух недель. Две недели бесконечных придумок, изощренных издевательств, побоев и эмоционального прессинга. Целых две недели в холодном подвале без возможности нормально передвигаться, есть, пить, спать и делать всё остальное в то время, когда угодно тебе, а не ЕЙ. Ей, той, которая уже успела занять девяносто процентов мыслей парня, оставшиеся десять занимали мысли о себе и плачевности своего состояния, которые, логически, перетекали в мысли о Хенси – круг замыкался и начинался сначала. Каждое утро, просыпаясь, Мориц не спешил открывать глаза: он уже не особо верил, что всё это может быть сном, но заставлял себя надеяться. «Раз надежда умирает последней, - думал парень, - то мне нельзя дать ей умереть раньше меня». Каждый день всё было одинаково: подъём, приём пищи (если у Хенси хорошее настроение), душ. После обеда или вечером, обычно, приходила Хенси со своей очередной идеей, от которой Мориц был бы рад отказаться, да его никто не спрашивал. Но сегодня что-то пошло не так… Парень проснулся и пошевелил руками, разминая их, не обращая внимания на уже привычный лязг железа. Руки его, почему-то, были уложены над головой, а сам Мориц лежал на животе, хотя он никогда не имел привычки так спать. А ещё было кое-что, что радовало парня, но несколько удивляло. Этим чем-то была мягкость под ним. «Я определённо не на полу, - подумал Мориц, окончательно просыпаясь. – Может быть… я дома?». - Какая глупость, - вслух сказал парень, открывая глаза, но в следующую секунду в нём вновь затеплилась надежда. Оглядываясь по сторонам, Мориц отметил, что он определённо не в той комнате в подвале, где провёл последние две недели. Он находился в какой-то комнате, с несколько мрачноватыми, гротескными обоями, лежал на кровати… «Кровать! Ох, как же хорошо, - подумал Мориц, падая лицом в подушку. – За эти две чёртовы недели я так по тебе соскучился… Но… Но где эта кровать? – парень поднял голову и вновь огляделся. – Я… Я не дома. Точно не дома. А где? Я с ума сошёл что ли? Почему я не помню, как попал сюда?!» Парень резко повернулся, намереваясь сесть, но его остановили наручники, которыми его руки были прикованы к спинке кровати. - Вот же чёрт… - прошептал Мориц. Пузыри надежды лопались один за одним. «Конечно, идиот, - сам себя ругал парень. – О свободе размечтался… Раз на мне наручники, значит, и эта больная где-то рядом…». Парень нервно оглянулся через плечо, но никого не увидел – комната была пуста. Осознание того, что сейчас девушки нет рядом радовало, но не долго. «Она точно придёт, - думал Мориц, изворачивая шею и глядя на дверь. – Жопой чую, придёт…». Он даже не представлял, насколько сейчас был прав… Наручники на руках парня имели короткую цепь, которая пресекала любые движения в сторону от кровати – всё, что мог Мориц, это встать около постели и то, согнувшись к спинке. «Чёртова ненормальная, - шипел про себя парень, дёргая руками. Он не верил в милость Хенси, не верил. Слишком ярко она уже успела себя проявить, чтобы внезапно взять и перестать над ним измываться. А, раз он попал в более комфортные для существования условия, значит, Хенси компенсирует это чем-то другим. Парень давно отметил, что девушке присуща некоторая извращенная, искаженная, но очень обостренная жажда справедливости. «Чёрт подери, - лихорадочно думал Мориц, дёргая руками. Наручники уже успели оцарапать его запястья до крови. – Что же она придумала?». Мориц и сам бы решил, что стал параноиком, если бы это была не Хенси. От любого другого человека можно было ожидать слабины, пощады, но не от неё – слишком уж люто она ненавидела парня, слишком трепетно лелеяла эту ненависть, подобно вампиру, высасывая из него все соки, давая время на восстановление и вновь осушая до дна. «Жаль, что у меня нет осинового кола, - подумал парень, переставая дёргать руками и морщась от боли в запястьях. – Я бы с удовольствием загнал ей его в сердце. Или ещё куда…» От последней части своей мысли парень вздрогнул и мотнул головой, после чего тяжело вздохнул. Морица ужасно напрягало то, что бывшая одноклассница занимала почти все его мысли. И не только мысли… К сожалению парня, ему не было покоя даже во сне. Почти каждую ночь к нему являлась его мучительница, представая, порой, в самых неожиданных образах. Но, чаще всего, сны его носили эротический характер или хотя бы намёк на это, порой, весьма извращенный намёк. После некоторых таких сновидений Мориц чувствовал отвращение к самому себе, после некоторых не хотелось смотреть в глаза Хенси, а после некоторых… О последних Мориц старался не думать вообще, успев уже тысячу тысяч раз проклясть себя за слабость в тот день, когда девушка заставила его мастурбировать перед ней. «Да ты, походу, извращенец, - не раз говорил себе Мориц. – Она над тобой измывается, а ты сны с ней смотришь каждую ночь. Может быть, это тоже часть её плана по сведению меня с ума? Бред, что, она мне в голову залезла? Залезла… Но не в том смысле. Чёрт…». С каждым разом парень путался в своих мыслях всё больше, начиная терять логическую нить повествования. Ему начинало казаться, что он сходит с ума в этих четырёх стенах. Конечно, Мориц не всё время проводил в одиночестве: были охранники, Бруно, который с того их разговора зачастил к нему, и, конечно, была сама «королева боли и психиатрии», как её про себя окрестил Мориц. За своими мыслями парень не услышал, как в замке повернулся ключ и дверь бесшумно открылась, пропуская чёрную тень со стальным взглядом. Казалось, в комнате даже стало несколько темнее… Мориц вздрогнул и обернулся, когда Хенси уже успела подойти к его кровати. В руках у девушки была непонятная чёрная коробка, лишенная любых надписей и обозначений. «Легка на помине», - подумал парень, поджимая губы и отворачиваясь. - Здравствуй, Мориц, - произнесла девушка, ставя коробку на прикроватную тумбочку. - Здравствовать я начну, когда перестану тебя каждый день видеть, - огрызнулся парень. Хенси хмыкнула. - Сомневаюсь, Трюмпер, - каким-то пугающим тоном произнесла девушка, проводя ладонью по голой спине парня, по пояснице, спускаясь на ягодицы, легко проводя по ткани боксеров и убирая руку. – Зря ты так. Девушка разочаровано вздохнула и села на край кровати. Мориц демонстративно отодвинулся от девушки. - Мориц, зачем ты силы тратишь впустую? Трудно убежать, будучи прикованным… - Так сними с меня наручники. А, слабо? – парень оглянулся через плечо, прищуриваясь и впиваясь в девушку взглядом. - Если ты не помнишь, цепи в твоей прошлой комнате были длинными, ты мог спокойно ходить. Не далеко, но мог. - Три шага? Как мило с твоей стороны, - огрызнулся парень. - Лучше бы спасибо сказал, - хмыкнула девушка, вставая. - Конечно, я уже и забыл, что у нас принято благодарить за то, что тебя неволят. - Принято благодарить за то, что тебе сохраняют жизнь, - сказала Хенси, поджав губы. - Правильно, - фыркнул Мориц. – Нужно было тебя тогда добить, чтобы ты не спятила и вот так не получилось. - Ах, ты, сука… - прошипела девушка. Мориц не видел, как почернели её глаза от резко расширившихся в злобе зрачков, как в истинной ненависти исказилось её лицо. Подлетев к парню, девушка со всей силы ударила его в лицо, попадая куда-то между челюстью и носом, разбивая, тем самым, и то, и другое. Скоро ударив ещё раз, Хенси вцепилась в волосы парня, заставляя его подняться на локтях и запрокинуть голову. - Тварь, - выплюнула Хенси. – Какая же ты тварь! А я тебя ещё жалела… Да ты заслуживаешь ада! Ты заслуживаешь настоящего ада на земле! Самого извращенного кошмара! Как ты только смеешь так говорить?! Девушка тянула волосы парня так, что у него заслезились глаза, он шипел от боли, дёргая руками, забывая всякий раз, что крепко прикован. - Ты тварь, мразь, ты… - девушка задыхалась эмоциями, воздухом. – Сука! Толкнув голову парня вниз, впечатав в подушку, Хенси бросилась к коробке, рваными движениями открывая её, отбрасывая крышку куда-то в сторону. - Хотел, чтобы я умерла? – спросила Хенси, доставая из коробки некий предмет, по форме напоминающий бейсбольную биту, раскладывая её на всё длину. - Не отказался бы, - хрипловато ответил парень, слизывая кровь с губ. - Но только после тебя, - ответила девушка, замахиваясь и обрушивая удар странной железной биты на спину парня. Мориц вскрикнул от боли и неожиданности, дёргая руками, заставляя железные браслеты впиться в кожу, проникнуть в плоть, запуская кровавые змейки-ручейки по коже. - Ты ненормальная! – кричал не своим голосом парень, когда девушка начала наносить удар за ударом, попадая по почкам, позвоночнику, рёбрам. Парню казалось, что его почки ударяются об стенку брюшины, такими сильными были удары, казалось, она крошила его рёбра, ломала позвоночник. Было ужасно больно. Больно и страшно. Когда на спине и плечах парня уже начали проявляться синяки и кровоподтёки, Хенси перешла к его ногам, со всей силы ударяя под коленями, заставляя Морица взвыть от боли, забиться. Кажется, в своей злости Хенси не заметила, как перебила парню какой-то достаточно крупный сосуд, потому что чуть выше его подколенной впадины начало расплываться под кожей кровавое пятно. Ей было плевать, она била и била, вымещая злость, обиду, ненависть, но всего было мало, чтобы утолить их – её чувства, её демоны не желали оставлять её. В какой-то момент Морицу начало казаться, что именно такой и будет его смерть, что она уже почти пришла и ему суждено быть забитым насмерть неприметной девчонкой из его класса, над которой он столько раз позволял себя издеваться. - Я ненавижу вас, сраные ублюдки! Я ненавижу вас! Вы все сдохните! Я убью вас, уроды! Ублюдки! Мрази! – орала девушка им вслед, тратя на это последние капли своих сил. Уже собираясь завернуть за угол, Мориц обернулся. На него смотрели полные ненависти, безумные глаза девушки. Мокрое от слёз, запачканное кровью, спермой и травой лицо выражало что-то нечеловеческое, взгляд нездорово блестел… «Какой же я был идиот», - подумал Мориц, готовясь потерять сознание от боли, но побои резко прекратились. Воцарилась тревожная тишина, нарушаемая лишь тяжёлым и хриплым дыханием Хенси. Железная «бита» с характерным звуком ударилась об пол, когда Хенси отбросила её. Мориц не находил в себе сил, чтобы поднять головы, ему было больно даже дышать. Казалось, девушка переломала ему все рёбра, так сильно жгло грудную клетку. Впрочем, горело всё тело, испорченная синяками и кровоподтёками кожа ныла, кое-где сочилась кровью. Мориц знал, что затянувшееся молчание не сулит ему ничего хорошего. Обычно, после нескольких минут тишины Хенси наносила какой-нибудь особенно изощренный удар, набрасываясь, подобно загнанному в угол скорпиону, нещадно жаля тело и душу парня. Застегнув все ремни и застёжки, Хенси забралась на кровать, устраиваясь позади парня, раздвигая его ноги. Морицу происходящее показалось странным, но сознание было слишком спутано болью, чтобы он мог нормально сложить весьма крупные кусочки пазла в единую картину. Хенси нетерпеливо дёрнула трусы парня вниз, но так, как парень лежал, прижимаясь всем весом к постели, снять их оказалось не так просто. Плюнув, девушка взяла из коробки ножницы и просто разрезала ткань, попадая и по коже парня, распарывая её, оставляя кровавую полосу. Разорвав бельё, девушка грубо провела ладонью по ягодицам парня, а после развела их, склоняясь к уху парня. Прикоснувшись к сжатому сфинктеру пальцами, слегка надавив, девушка прошипела парню в ухо: - К чёрту прелюдию. Да, Мориц? Вы же со мной не церемонились… В следующую секунду пальцы исчезли и им на смену пришла массивная, судя по ощущениям, головка искусственного члена. Не мешкая ни секунды, Хенси упёрлась одной рукой в плечо парня, оставляя на нём алый след, а второй вцепилась в его бедро, начиная входить в его, до этого, девственное отверстие. - Что ты делаешь? – сдавленно крикнул парень, дёргая руками и бёдрами, но деваться было некуда – под животом его была кровать, а позади Хенси. – Что ты делаешь?! – громче и выше крикнул парень, когда девушка толкнулась вперёд, вгоняя искусственный фаллос наполовину. Боль обожгла Морица изнутри, заглушая, на время, даже боль во всём остальном теле. Но это было только начало… Впившись обеими руками в бёдра парня, девушка со всей силы толкнулась вперёд, через сопротивление сжимающихся мышц загоняя в парня всю длину. Мориц всхлипнул, вновь дёргая руками, не замечая, что все его запястья, ровно, как и подушка, в крови. Прикоснувшись лобком к заднице парня, убедившись, что у него внутри уже вся длина, девушка схватила его за бёдра, удивительно лёгко ставя на колени и сразу же начиная быстрые движения. У Морица потемнело перед глазами, а в следующий миг перед ними вспыхнули алые искры боли, целые салюты. Парень судорожно стискивал зубы, чтобы не кричать, но после особенно глубокого толчка, который, казалось, проткнул его насквозь, Мориц высоко закричал, забился, не заботясь более о том, что о нём подумает его истязательница. Больше не было важным желание не доставить ей удовольствия своими мучениями или нежелание показаться слабым, сейчас было важно лишь одно – прекратить эту пытку. Прекратить эту чёртову пытку, что разрывала его изнутри, обжигая болью, высекая из глаз искры. Мориц изо всей силы вцепился в спинку кровати, утыкаясь лицом в подушку, которая уже была мокрая от его крови, слюны и слёз. Так больно и отвратительно ему не было ещё никогда в жизни. Девушка двигалась и двигалась, загоняя внушительных размеров фаллос в задницу парня, раздражая нежные стенки кишечника, разрывая их. Парню начало казаться, что пытка не кончится никогда. Голова кружилась, он не чувствовал ничего, кроме боли, а всё внутри ощущалось сплошным кровавым месивом. - Отпусти меня! – крикнул парень, пытаясь не плакать. – Отпусти! Прошу… - Просишь? – прошипела Хенси, вновь склоняясь к уху парня, выходя почти полностью и резко вгоняя искусственный член на всю длину. От проникновения под неудачным углом парень забился ещё сильнее, пытаясь хоть как-то облегчить свои муки, вырваться. Он уже не думал: возможно ли это, он не думал, парнем в настоящий момент управлял один единственный инстинкт – инстинкт самосохранения, который кричал: «беги, сражайся, пока не поздно!». Но было поздно, уже слишком давно было поздно и каждым своим движением Мориц лишь усиливал свою боль, продлевал пытку. Оставив задницу парня так же резко, как и вторглась, Хенси бросила парню: - Я вернусь через два часа, - после этого девушка сняла страпон, оставила его на тумбочке и ушла. Мориц, бессильно застонав, упал лицом в мокрую, искусанную подушку, заходясь беззвучными рыданиями. Это было слишком. Слишком больно, слишком унизительно, слишком страшно… А ещё это «я вернусь через два часа», которое не оставляло парню надежды на то, что его оставят в покое. Надежды больше не было, надежда умерла, проткнутая насквозь искусственным членом и брошенная подыхать в луже собственной крови. «За что? За что? – раз за разом крутилось в голове парня. – Я больше не могу, я больше так не могу…». За своими невесёлыми мыслями Мориц совершенно не заметил, как пролетело время и дверь в его «маленький персональный ад» вновь отворилась. Сегодня Хенси была пунктуальна, как никогда… - Я вернулась, - бесцветным тоном произнесла Хенси, но слова её звучали, как приговор. - Н… Нет, - парень немного заикался, запинался. Отняв лицо от подушки, он взглянул на свою мучительницу, которая неспешно надевала чёрный страпон. – Прошу тебя, я больше не могу. Мне так больно… - Больно, согласна, - кивнула Хенси, не поворачивая головы, проверяя, насколько хорошо застёгнуты ремни. – В первый раз всегда больно, мне ли не знать, - девушка взглянула на парня. – Не знаю, с чего я так добра с тобой, но, так и быть, дам тебе совет – не дёргайся и расслабься. Ты всё равно не вырвешься, но так будет больнее. - Ты меня убьёшь, - севшим голосом сказал Мориц, когда Хенси вновь забралась на кровать. - Вздор! – ответила Хенси, тяня бёдра парня вверх, но он всё время падал, будучи не в силах удерживать своё тело в таком положении. – Блять, Трюмпер, - выругалась Хенси, отвешивая парню шлепок по ягодице. – Не падай, не бревно, пади. - Я не могу… - Спорим, я докажу тебе обратное? – пугающе прошептала Хенси, склоняясь к уху пленника. - Не надо… - Надо, Трюмпер, надо, - покачала головой Хенси, устраиваясь позади парня и снова тяня его бёдра наверх, недовольно морщась, когда тот вновь начал падать. – Будешь падать, я тебя ебать буду до самой смерти. А что? Он, - Хенси коснулась пальцами искусственного члена, - не может кончить, да и эрекция у него, так сказать, пожизненная, - девушка жутковато оскалилась. – Ну, будешь меня слушаться? - Прошу тебя, не надо. - Трюмпер, скажи, а ты помнишь, что ты сам мне ответил, когда я тебя умоляла о том же? - Нет, прошу вас, нет! – надрывно закричала Хенси, когда Мориц вновь ударил её и рывком сдёрнул штаны до колен. – Вы же не сделаете этого? Нет-нет! – её голос сорвался, когда Мориц, взявшись за верх её трусиков, одним рывком сдёрнул их. Тонкая ткань затрещала, разрываясь. - Литтл, - Мориц взял её за шиворот и заставил приподняться на локтях, - если ты будешь сопротивляться, нам придётся сделать тебе больно. А мы ведь этого не хотим? – Хенси яростно замотала головой, пытаясь отпихнуть парня, но он только рассмеялся и пихнул её, вновь заваливая на спину… - Так что, Трюмпер, - продолжила Хенси, одной рукой держа парня за бёдра, не позволяя ему упасть, а второй приставляя член к его анусу. – Закрой рот. Резко подавшись вперёд, одновременно, тяня парня на себя, Хенси вставила в парня всю длину, чуть подаваясь назад и замирая на несколько секунд. Этого времени оказалось так чертовски мало, чтобы привыкнуть, да и невозможно было привыкнуть к этим ощущениям, возможно было только потерять сознание или умереть, о чём сейчас так молил небеса Мориц, дёргаясь в такт резким и сильным движениям девушки. Это было слишком, настолько слишком, что все предыдущие пытки показались парню просто детским лепетом: в этой экзекуции так плотно и жутко сплетались боль и унижение, ощущение разбитости, растоптаности и опущености. Слишком больно, слишком отвратительно от понимания того, что его, Морица, трахают в зад. И не просто трахают, а грубо насилуют. Насилует. Та самая, которую когда-то изнасиловал он. «Так вот, что значит, что всё в этом мире возвращается…» - это было последним, что промелькнуло в голове парня перед тем, как комнату и его самого поглотила темнота. Поняв, что Мориц потерял сознание, Хенси покинула его тело, садясь рядом. Потеряв поддержку тело парня рухнуло на постель. Не обращая внимания ни на синяки и кровоподтёки на теле парня, ни на пятна крови на простыне, ни на кровь, размазанную по внутренней стороне бёдер Морица, Хенси закурила, медленно выпуская дым и смотря куда-то в стену. Она не торопилась приводить парня в сознание, ей некуда было спешить – когда-то Мориц сказал, что она уйдёт тогда, когда он позволит. Теперь Хенси платила ему его же монетой. Докурив и затушив сигарету, девушка перевернула парня на спину, хмурясь и прислушиваясь к дыханию – оно определённо было. «Прекрасно, - подумала Хенси, ухмыльнувшись. – Я бы очень расстроилась, если бы ты сдох раньше времени. Ладно, Томас, но с тобой я планирую провести не одну незабываемую «ночь», так что, живи, дорогой. И просыпайся…». Хенси отвесила парню звонкую пощёчину, отчего его безвольная голова мотнулась вбок, затем вторую, третью. Щёки парня покраснели и он поморщился, приходя в сознание. - С возращением, - стальным голосом произнесла девушка. Что-то невнятно промычав, парень попытался повернуться набок, чтобы не видеть девушки, но Хенси остановила его, грубо беря за плечи и притискивая к матрасу. - Оставь меня, - прошептал Мориц, покрасневшими от слёз и боли глазами смотря на Хенси. «Ты не представляешь, как бы я хотела этого, но ты сам не оставил мне иного выбора», - подумала Хенси и вздрогнула, хмуря брови, отгоняя непрошеные мысли-слабости. - Продолжим? – игриво спросила Хенси, разводя ноги парня, приподнимая и устраиваясь между них. Поняв, что умолять и кричать уже бесполезно, Мориц закрыл глаза и отвернулся. Эта поза была ещё хуже прежней, потому что сейчас, открой он глаза, он бы тотчас столкнулся взглядом со своей больной истязательницей, а этого парню хотелось меньше всего. Жмурясь, изо всех сил сдерживая крики, а кричать с каждым движением девушки хотелось всё сильнее, Мориц пытался задерживать дыхание, надеясь, что потеряет сознание от кислородного голодания, но этого не происходило. Организм парня оказался куда выносливее, чем ему казалось, а проклятый рефлекс заставлял его всё-таки делать вздох, нелепо и шумно вздыхая при этом, что так забавляло Хенси. - Готово, - произнесла Хенси, с характерным звуком покидая тело парня. Мориц судорожно вздохнул и хотел было поменять позу, но тут же бросил эту затею, просто опуская согнутые в коленях ноги на кровать и замирая. В этот момент ему хотелось просто перестать быть. И менее всего ему хотелось видеть и слышать Хенси, но у неё были иные планы. Склонившись к уху парня, она прошептала: - Мне понравилось, а тебе? - Ты больная извращенка, - севшим голосом ответил парень, шумно вдыхая и не открывая глаз. - Посмотри на меня, - тишина в ответ. – Открой глаза! – ответа вновь не последовало. Вцепившись в подбородок парня, стиснув его до боли, девушка прошипела: - Открой глаза! - Нет… - Хорошо... – ответила Хенси и встала, Мориц понял это по легкому скрипу кровати. – А как ты относишься, Трюмпер, к тому, что я вставлю тебе вот это? Против своей воли Мориц открыл глаза, смотря на предмет – ту самую «биту», которой его избивала девушка. Во рту пересохло от одной мысли об этом. - Не факт, что она в тебя влезет, но я буду очень стараться, - добавила девушка, демонстрируя парню «биту». - Н… Не надо. - Тогда, - Хенси подошла и вновь села, склоняясь к его лицу, заглядывая в помутневшие от пережитого глаза. – Тогда, не закрывай глаза, Трюмпер. На этих словах девушка скользнула рукой вниз, касаясь раздражённого, окровавленного сфинктера парня и вставляя в него сразу два пальца. Мориц вскрикнул от боли, закрывая глаза, откидывая голову. Ему так хотелось умереть сейчас… - Открой глаза, - прошипела Хенси. Парень всхлипывал, не отвечая. – Открой глаза, сука! – рявкнула девушка, резко вынув пальцы и вставив вновь. Не видя иного выхода, Мориц открыл глаза, встречаясь с взглядом девушки: мутным, чёрным, пугающим. Это был уже не омут с чертями, это был ад со всеми дьяволами и демонами, которые плясали в её зрачках дикие танцы и смеялись над мучениями парня. Ещё несколько раз двинув пальцами внутри тела Морица, Хенси вынула их, морщась и вытирая кровь об простынь. - Мне больно, - тихо произнёс Мориц. Эта фраза уже вырывалась у него на автомате. - Я рада, - ответила Хенси, вставая и складывая все вещи обратно в коробку. – Теперь ты смог почувствовать то, что чувствовала я. Теперь ты понимаешь, как больно, когда тебя трахают после того, как порвали? А вы мне порвали всё… Но вы ведь даже не заметили этого, насилуя меня? – спросила девушка. Мориц отвернулся, потому что его ответ не порадовал бы Хенси. Не собираясь дожидаться ответа парня, не нуждаясь в этом, Хенси вышла из комнаты и заперла дверь. Сейчас, лёжа здесь: избитый и растерзанный, парень совершенно иначе взглянул на то, что сделал в далёкие школьные года. Перед глазами вновь и вновь вставало лицо той девушки, которая так отчаянно просила пощадить ей, отпустить. Её слёзы, её глаза, полные боли и отчаяния, до последнего полные надежды и веры, веры в него, в Морица. Хенси до последнего не могла поверить в то, что он, они с ней так поступят. А ведь Мориц мог в любой момент остановить друзей, не позволить свершиться трагедии, сломавшей жизнь девушки. Мог, но не остановил. А ведь именно Мориц, по сути, и был единственным виновником случившегося: он придумал проучить девчонку именно таким образом, он привёл её туда, где их уже ждали его друзья. Он воспользовался её доверием и не просто плюнул в душу, а вырвал её с корнем. Постепенно слёзы и крики Хенси из его памяти смешались с его собственными, до сих пор не иссякнувшими эмоциями боли и отчаяния. И с каждой минутой парень всё больше понимал, что, по сути, сам виноват в том, что с ним сейчас происходит, потому что, почему его должна пощадить Хенси, если он её не пощадил? Принципы гуманизма? Человеколюбие? А где всё это было в тот момент, когда Мориц наблюдал за тем, как девушку насилуют его друзья, да ещё и процессом управлял; где они были, когда он сам её насиловал? Этих моральных и духовных понятий не было в нём тогда, а в Хенси их не было сейчас. Трюмпер сам вырвал её душу, вытравил, уничтожил, а человек без души едва ли способен на сочувствие. Мориц всхлипнул и перевернулся набок, подтягивая ноги к груди и пытаясь замереть, чтобы было хоть чуть-чуть не так больно, но попытки были тщетны. Слишком много повреждений было на теле парня, чтобы надеяться на избавление от боли, слишком болело всё внутри и слишком мерзко было в груди от осознания того, что, по сути, он не имеет права жаловаться, потому что сам во всём виноват, сам поступал так же… Придя в спальню, Хенси бросила коробку на кровать и позвала Бруно, парень появился в комнате через двадцать секунд. - Готовься, - сказала Хенси, доставая из коробки страпон и протирая его салфеткой, стирая кровь. – Скоро будет твоя миссия… - Можно мне узнать, что же от меня требуется? – спросил парень, садясь рядом с девушкой. - Нет. Я хочу, чтобы это было сюрпризом. К тому же, - Хенси наконец-то подняла на парня глаза, - мало ли, я передумаю, а ты уже настроишься? Не хочу тебя разочаровывать…