Тени

- А зачем мы едем в Штутгарт? – невинным голосом спросил Бруно уже в который раз за последние дни. Оторвавшись от панели с указанием рейсов и времени их вылетов, парень повернулся к девушке, которая, не моргая, куда-то смотрела. Сделав шаг к девушке, парень протянул руку, несмело окликая её: - Хенси? - Я слышу тебя, - отозвалась девушка, не поворачивая головы. – Бруно, если ты не хочешь ехать, я не стану тебя заставлять. Ты можешь прямо сейчас развернуться и вернуться домой. Бруно невольно поёжился от слов любимой. Он готов был к тому, что она накричит на него, пошлёт, но её спокойный и бесцветный тон резал слух куда сильнее, нежели самый пронзительный крик. Ему было больно слышать это. Каждый раз сердце в груди парня невыносимо сжималось, съеживалось от понимания того, что он не знает, что творится в душе любимой, не может ей помочь и, скорее всего, никогда не сможет. Потому что это «что-то» - причина странности Хенси была слишком хорошо охраняема и оберегаема девушкой от посторонних. Как бы Бруно не убеждал себя в том, что он не чужой ей, его самые убедительные слова разбивались о тот факт, что, ровно как и все, ничего не знает о девушке, а, значит, он был ей не многим ближе простого прохожего. «Случайный жизненный попутчик» - так Бруно называл себя в те минуты, когда становилось особенно невыносимо, но потом… Потом она приходила, смотрела каким-то невероятным, гипнотизирующим взглядом и увлекала в очередную игру. И всё – конец. Бруно никогда не находил в себе сил, чтобы отказать ей, не мог найти сил, чтобы уйти, но с удивительной стойкостью и преданностью оставался рядом, хотя, порой, это оказывалось невообразимо сложно и даже опасно. - Хенси, - вновь обратился к ней парень, поправляя кепку и натягивая её на глаза. В отличие от девушки, которая была известна в Европе, но почти незнакома американскому обывателю, Бруно был узнаваем по обе стороны океана. Ему совершенно не хотел сейчас быть узнанным. Хенси слышала слова парня, но не посчитала нужным отвечать. Круто развёрнувшись на высоченных платформах, девушка, прямой и стремительной походкой, направилась куда-то. - Ты куда? – окликнул её парень прежде, чем она затерялась в толпе, но ответа не услышал. Ответа просто не было. Быстро дойдя до уборной, девушка зашла в крайнюю кабинку и, опустив крышку, села на унитаз, подгибая под себя одну ногу. Эта некультурная и странная привычка осталась у неё ещё со школьных лет и была тем немногим, что осталось ей в наследие от прошлого. Привычка забираться в обуви на не предназначенные для этого поверхности, имя и страшная тайна, бережно хранимая девушкой – это были её маленькие сокровища, пунктики, которые она не позволяла никому отнять, трепетно неся в себе через года. Вынув из внутреннего кармана куртки из грубой коричневой кожи небольшой толстый блокнот, девушка открыла его на закладке и всмотрелась в страницы, исписанные мелким неровным почерком. Эта книжка, эти неразборчивые записи были самым главным её богатством, которое она собирала на протяжении нескольких лет. - Кит Ланге, - прочитала девушка одну из последних записей, - живёт на два города: Штутгарт и Гамбург, 5 марта приедет в родной город и останется на месяц. – неровно улыбнувшись, девушка подняла глаза и прошептала: - Останешься, Кити, непременно останешься… Убрав записную книжку обратно в карман, Хенси достала из другого кармана почти пустой пузырёк с лекарствами и высыпала себе на ладонь две таблетки. Проглотив их, девушка высыпала остальное содержимое в унитаз, после чего, обернув стеклянный пузырёк бумагой и раздавив его в мелкую крошку, отправила вслед за таблетками. Нажав кнопку слива, девушка наблюдала за водоворотом воды, который уносил и уничтожал её очередную маленькую тайну. С той самой поездки, когда девушка отправлялась к родному отцу и его семье, она люто возненавидела дороги за их пресловутый дорожный транс, уйму времени для размышлений и невозможности убежать. Но жизнь Хенси сложилась так, что ей приходилось часто переезжать с места на место, поездки не часто бывали долгими, но это было не столь важно – важен сам факт бегущего за стеклом окна пейзажа, слишком общительных попутчиках и прочем, что непременно возвращало девушку в прошлое и вызывало ненависть и желание выпрыгнуть из транспорта на полном ходу. Если, теоретически, девушка могла позволить себе подобное с машиной или поездом, но прыгнуть из самолёта ей бы никто не позволил. Потому девушка всегда, собираясь в очередной трип, имела при себе пузырёк сильнодействующего лекарства, которое позволяло пропустить нелюбимый Хенси этап путешествия, мирно проспав его. Препарат был из тех, на которые требуются определённые документы, потому, чтобы не вступать в перепалку с законом, девушка всегда выпивала его непосредственно перед посадкой, а остатки уничтожала или просто бросала там, где принимала лекарство. Водопад затих и, толкнув дверь, девушка покинула кабинку, останавливаясь у ровного ряда зеркал и вглядываясь в своё отражение, слегка прищуриваясь. Кивнув о чём-то самой себе, девушка покинула дамскую комнату таким же быстрым шагом, каким и пришла. Бруно не заметил того, как подошла Хенси – она всегда умудрялось подкрадываться незаметно, подобно дикой кошке. Только неясное боковое зрение уловило чьё-то присутствие, а шестое чувство почувствовало пристальный взгляд. Обернувшись, Бруно напрягся – Хенси стояла в шаге от него, не сводя с него какого-то нечитаемого взгляда, но не успел парень как следует испугаться, как девушка сама же и развеяла его страх, медленно растягивая губы в улыбке. - Наверное, я никогда не научусь понимать её эмоций и их быстрых смен, - подумал парень и обратился к Хенси. – Я взял тебе кофе, - взяв в руки высокий стаканчик, он протянул его девушке. – Двойной американо, твой любимый. – уточнил парень. Несмотря на только что принятые таблетки, Хенси была не прочь выпить горячего напитка – он был не в силах свести действие препарата на нет. Кивнув, она взяла протянутый стаканчик и села рядом с парнем, поднося ёмкость к лицу и вдыхая горьковатый кофейный аромат. - Спасибо, - поблагодарила Хенси. - Пожалуйста, - улыбнулся Бруно, едва ощутимо касаясь ладони девушки. Она не отдёрнула руки, что позволило парню облегчённо вздохнуть и позволить себе продолжить разговор. – Где ты была? - В месте, где очень много воды, - ответила Хенси, делая глоток кофе. Брови Бруно в непонимании подскочили вверх. – В туалете, - пояснила девушка, поворачиваясь к парню. Он виновато улыбнулся. – Ты иногда бываешь очень несообразительным, - добавила девушка делая ещё один глоток и приближаясь к лицу парня, замирая совсем близко, но не касаясь его губ. Бруно судорожно вздохнул, отчего ветерок его дыхание пробежал по горячим от кофе губам девушки. Он хотел её поцеловать, но не решался. Его природная стеснительность, граничащая со жгучим, сводящим с ума желанием быть ближе к своей любимой плавило мозг. Но в этот раз Бруно боялся зря. Едва заметно улыбнувшись, Хенси провела носом по его щеке, доходя до его глаз, которые он прикрыл. Сердце в груди парня громыхало так, что он не слышал ни гудящую толпу, ни громкий механический голос, объявивший их рейс. Вслепую потянувшись к губам девушки, словно ребёнок к материнской груди, он поцеловал её. Несмело и осторожно он касался губами её губ, надеясь лишь на то, что он не сделает неверного движения, не заставит её остановиться и оттолкнуть его. Он любил её, любил безнадёжно, невозможно и как-то болезненно. И никакие доводы разума или знакомых не действовали на него: да – она странная, да – она старше, да – он может найти и лучше. Но зачем ему лучшая, если это будет не она? Все доводы разбивались об его наивную, немного детскую любовь и слепую веру в то, что у них всё получится. Прикусив губу парня, Хенси тут же провела по месту укуса языком и «попросилась» в рот парня. Исполнив немую просьбу, разомкнув губы, Бруно почувствовал, что ещё немного и он потеряет сознание. Под закрытыми веками всё кружилось, заставляя отчаянно хвататься за девушку, за спинку кресла и сиденье. Бруно было стыдно, но он почувствовал, что ещё чуть-чуть и он кончит прямо здесь от простого поцелуя в губы. Два года без полноценного секса, которые ему обеспечила любовь к Хенси, плюс позавчерашняя игра, в результате которой девушка бросила его на самом пределе давали о себе знать. Парень заводился от каждого прикосновения, словно ему был не двадцать один год, а пятнадцать, и его напряженное тело, пронизанное сетью раздраженных нервов, с каждым разом всё меньше слушалось разума, требуя удовлетворения. Её горячий и горьковатый от кофе язык касался его, скользил по зубам, нёбу, вылизывая его рот, и парень, в свою очередь, отвечал не менее усердно. Его единственным желанием сейчас было плюнуть на поездку, потащить девушку в машину и, возможно, даже не доехать до дома, предавшись страсти прямо в автомобиле. Он бы непременно поступил так, будь перед ним кто-то другой, но Хенси – и он это прекрасно знал – не такая. И дело в каких-то псевдоморальных принципах, ханжестве или подобном, дело было в том, что у девушки был свой, совершенно особенный взгляд на взаимоотношения мужчины и женщины. Опустив руку на грудь парня, девушка нащупала через ткань водолазки твёрдую бусинку соска, украшенного колечком пирсинга, и дёрнула. Не удержавшись, Бруно шикнул от боли, тем самым прерывая поцелуй. Прокол был совсем свежим, сделанным вчера, и подобные манипуляции со свежей раной на столь чувствительной части тела приносили острую боль. - Пошли, - сказала девушка, оглаживая только что раздраженное ею же место. Бруно посмотрел на Хенси исподлобья разочарованным, но понимающим взглядом. Не став более ничего говорить, девушка встала, забрала сумку и, залпом допив остатки кофе, выбросила стаканчик. Прицельный взгляд сверху со слегка вскинутой бровью вернул парня на землю. Так же встав, Бруно сказал: - Пошли, Хенси, - как бы он не сдерживался, но вздох сожаления сорвался с его губ. Сделав вид, что не услышала его разочарования, Хенси немного улыбнулась и, развернувшись, пошла к стойке регистрации, у которой почти никого уже не было. Вновь тяжело вздохнув, парень взял свою сумку, прижимая к себе и прикрывая ею своё ноющее возбуждение, и пошел вслед за девушкой.