Разбитый горшок

- Да пошел ты на хуй! – пластиковая миска, предназначенная для фруктов, с грохотом ударилась об стену, сбив настенный календарь. Тот с печальным шелестом опустился на пол. Ци Жун с силой оттолкнул Лан Цяньцю от входной двери и, схватив черную ветровку, вылетел из квартиры. Который раз он уже вот так уходил? А вернется ведь неизвестно когда, дай бог вообще сегодня. Цяньцю не знал, понятия не имел, где его супруг вообще пропадает во время своих «прогулок».  Юноша устало опустился на стульчик в прихожей и прислонился головой шершавой к стене. Он знал, что идти за Ци Жуном, пытаться успокоить и привести домой – бессмысленно. Сам придет, когда посчитает нужным. Посидев около пяти минут и приведя спутанные мысли в порядок, Лан Цяньцю медленно встал и побрел на кухню, которая сейчас выглядела так, словно там только что прошел ураган. Битые тарелки, которые Ци Жун, подобно типичным истеричным девушкам из фильмов, швырял в мужа, а еще горшок с белыми фиалками, ставший жертвой неаккуратной попытки парня ударить Цяньцю. Несчастное растение лежало на полу, земля рассыпалась вокруг, пачкая когда-то чистые лепестки цветов, осколки керамики так же валялись рядом. Надо бы убрать их поскорее, а то Гуцзы, когда придет, может пораниться. Эх, а ведь этот цветок им «для уюта» подарил Се Лянь. Лучше бы дал совет по избеганию постоянных ссор. Правда будто бы его кто-то стал слушать. Сегодня причиной поругаться и вовсе стала какая-то ерунда. Лан Цяньцю уже и забыл, что вообще произошло. Ци Жун как-то не так выразился при ребенке, а юноша за это отчитал его. Какой же это, всё-таки, бред. Просто две вспыльчивые по природе натуры никак не могли ужиться друг с другом, вот и конфликтовали. Собирая острые черепки веником, Цяньцю думал о том, что так продолжаться не может. Нужно поговорить с супругом, как бы это ни было тяжело. Ведь жить в такой атмосфере нельзя, а если об их ругани узнает Гуцзы? Последнее время им удавалось держать всё в тайне, но с каждым разом Лан Цяньцю было всё сложнее врать сыну, что папа просто ушел прогуляться. А ведь Гуцзы скоро может перестать вестись на ложь. У парней было негласное правило: не впутывать его в ссоры, ребенок это видеть не должен. Пытаясь отвлечься от неприятных размышлений, Цяньцю подобрал осколки горшка, взял супер клей и сел за стол. Смазал краешек одного черепка у основания, приложил к другому, и какое-то время подержал, ожидая, пока подействует клей. Осколок за осколком собирал он заново этот несчастный горшок. Где-то в сопливых романах красиво сказали бы, что так же по кусочкам юноша восстанавливал и свою душу. Эту глупую мысль Лан Цяньцю так же отогнал от себя. Достав из кармана домашних шорт телефон, он нашел номер Ци Жуна, лишь чтобы снова обнаружить себя заблокированным. Да кто бы сомневался. Его муж всегда так делал, когда злился, обрывал вообще любые способы связи, лишь бы его не трогали. Лан Цяньцю уже даже начинал задумывать о том, чтобы купить телефон Гуцзы. Его-то Ци Жун точно не станет блокировать. Хотя, кто его знает... Стоило подумать о сыне, скрипнула дверь. - Мы вернулись! – послышался голос Се Ляня, которого Лан Цяньцю ранее попросил на время забрать Гуцзы к себе.  Натянув на лицо непринужденную улыбку, юноша вышел в коридор. - Привет, – мягко произнес он, присаживаясь на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребенком. Мальчик, смеясь, обнял отца, - как посидели? - Папа! Мы с дядей Се сегодня в парк ходили! Там така-а-ая большая лошадь была, и дядя Се разрешил мне покататься! - Глаза Гуцзы светились от радости и пережитых впечатлений, и от вида этого счастливого личика с милыми ямочками на щеках, на сердце Лан Цяньцю стало тепло. – А где папа? Выражение лица парня не изменилось, он продолжил легко улыбаться, словно ничего не произошло. Лишь голос в какой-то момент предательски дрогнул, а в глубине золотистых глаз промелькнула тревога. На душе скребли кошки: снова придется врать. В силу своего честного от природы характера Цяньцю не любил ложь, даже во благо. - Он скоро придет домой, Гуцзы. Папа пошел гулять просто. – Сжав зубы, ответил он, вставая и мягко подталкивая Гуцзы в сторону ванны, - иди руки мой и переодевайся. Мальчик заметно погрустнел и послушно поплелся в ванну. Стоящий рядом Се Лянь нахмурился, и, стоило ребенку уйти, серьезно посмотрел на Лан Цяньцю. - Опять? Вы снова поругались? – он говорил шепотом, но каждое слово подобно пощечине заставляло испытывать боль. Почему то всегда так получается, что жить наедине с проблемой можно бесконечно, но стоит кому-то озвучить ее и она сразу становится почти невыносимой. Цяньцю сдавленно кивнул. Се Лянь тяжело вздохнул, покачав головой, - и в чем дело на этот раз? - Да так, ничего серьезного,  – принялся отнекиваться юноша, -  нагуляется и вернется. - Лан Цяньцю, ты каждый раз так говоришь. - И он каждый раз возвращается. - Ты же понимаешь, что так нельзя? Это третий раз за неделю. - Я в курсе. – В голосе Лан Цяньцю прослеживались нотки легкого раздражения. Сейчас он совершенно не горел желанием выслушивать нотации и претензии. Отношения с Ци Жуном были тем, что юноша не готов был ни с кем обсуждать, так что и от Се Ляня он решил побыстрее избавиться, - Се Лянь, извини меня конечно, за грубость, я ценю твое желание помочь, но не лезь, пожалуйста. Мы сами разберемся. Тот лишь вновь покачал головой. Если уж Лан Цяньцю на контакт не шел, то Ци Жун и подавно ничего слушать не захочет. Се Лянь не на шутку переживал за отношения двоюродного брата и бывшего ученика, такие частые конфликты вряд ли закончатся чем-то хорошим. Иногда даже ему самому казалось, что единственным выходом здесь будет развод. Чтобы не ломать жизнь друг другу и дальше, было бы лучше разойтись. Но ведь это их дело, раз юноши не желают обращаться за советом, Се Лянь не вправе лезть. Оставалось только наблюдать и иногда забирать Гуцзы. Хотя бы сына они не впутывали, хотя, что-то подсказывало, что это так же ненадолго. Вечно скрывать разлад всё равно не выйдет, мальчик вырастет и догадается обо всем сам. - Хорошо, - наконец произнес он, - только постарайтесь действительно разобраться. Лан Цяньцю кивнул. Еще немного поговорив, Се Лянь ушел, попрощавшись с Гуцзы. Мальчишка продолжал спрашивать про Ци Жуна, а отец всё говорил, что он скоро вернется. *** Ци Жун рухнул на скамейку, доставая из кармана ветровки пачку сигарет. Он поджог одну и сделал затяжку. Едкий дым дешевых сигар обжег легкие, и юноша закашлялся. - Блять, не сигареты, а дешевая параша. – Вслух озвучил он свое мнение, но все же, затянулся вновь. Неприятные дешевые «Huang Guo Shu» (марка китайских сигарет, которые, в переводе с юаней, стоят около 80 рублей. Информация не является достоверной) сейчас были единственным способом забыться и успокоиться. Еще со школы Ци Жун не смог избавиться от вредной привычки. Лан Цяньцю всегда бесился, когда парень курил, так что он и так стал заниматься этим намного меньше, но бросать не собирался. Раньше-то Ци Жун мог за раз выкурить пачку, но сейчас он чувствовал, что больше двух не переживет. Не хватало еще отравиться этим дерьмом. Ци Жун был ужасно зол и расстроен, это, в общем-то, очевидно. Но, в то же время парень понимал, что это уже неизвестно какой по счету повтор. И ведь в этот раз начал даже не он, а этот идиот Лан Цяньцю! Опять пристал из-за какой-то хуйни, устроил скандал, а Ци Жун еще и виноват. Если раньше юноша считал, что его невозможно задеть, то последнее время ловил себя на том, что каждая ссора с мужем западала слишком глубоко в душу и причиняла боль. Теперь уже даже возможность почти безнаказанно кричать матом и озвучивать собственные мысли не радовала. Ци Жун не понимал, чего хочет. А может и понимал, просто не желал принимать. В глубине душе бесконечные конфликты надоели уже даже ему. Так странно было признавать, что хочешь просто спокойствия и тепла, без ругани и ощущения неприязни со стороны близкого человека. А ведь, наверное, это было бы возможно, не будь они с Лан Цяньцю настолько разными и если бы они хоть иногда говорили спокойно. Хотя, эта проблема преследовала их еще с самого начала отношений. Сколько раз парни расставались, думая, что в этот раз расходятся навсегда? А потом снова мирились. Возвращаться друг к другу уже было чем-то вроде привычки. Ци Жун точно знал, что придет обратно, а вот почему толком не осознавал. Ответ был на поверхности для кого угодно, но видимо не для него самого: потому что любит. Без придурка Цаньцю жизнь начинала терять смысл. Это можно было сравнить с теми же сигаретами: бросить не получается,  да и не хочется особо. А еще был Гуцзы. И в его отношении Ци Жун снова не мог понять, почему ему не всё равно. С тех пор, как он его подобрал, парень неосознанно привязался к ребенку и теперь не мог позволить себе оставить его. Да что там, он даже расстраивать мальчика лишний раз не хотел. Из-за этого и не позволял ему видеть ссоры с Лан Цяньцю. Наверное, Гуцзы уже дома… Се Лянь, скорее всего,  уже привел его. Ци Жун никогда, ни за что в жизни не признался бы даже самому себе в том, что эти люди стали ему так дороги. Но сейчас прокрутив рой мыслей в голове, юноша ощутил ужасное желание оказаться с ними рядом как можно скорее. Как и ожидалось, он выкурил всего две сигареты. Негромко выругавшись про себя, Ци Жун убрал пачку обратно в карман и, встав, пошел в сторону дома. - Папа пришел! – Послышался радостный возглас Гуцзы. Мальчишка выбежал в коридор, обнимая отца, - А ты где был? Следом из комнаты показался Лан Цяньцю. Он мельком взглянул на супруга, после чего опустил взгляд на ребенка. Ци Жун что-то неопределенно фыркнул и, наклонившись, отодвинул Гуцзы от себя. - ну, всё, не липни. – Недовольно бросил он, - гулял я, воздухом дышал. Гуцзы, кажется, был не особо доволен таким ответом и хотел подробностей, но настаивать не стал. Лан Цяньцю вновь натянул всю ту же улыбку, приготовившись к тому, что надо хотя бы попытаться поговорить. - Гуцзы, иди в комнату, мы сейчас подойдем. – Мягко попросил он. Мальчик кивнул и ушел в гостиную, оставив родителей вдвоем. Воцарилось давящее молчание. Ци Жун снял с себя куртку и обувь, проходя в квартиру под пристальным взглядом Цяньцю. - И че ты смотришь? – Не удержался он, наконец. Сложив руки на груди, парень смело посмотрел  в глаза супруга. - Воздухом дышал, говоришь. – Усмехнулся Лан Цяньцю, - то-то от тебя дымом несет за километр. Да уж, а ведь он планировал поговорить.… Но почувствовав, от Ци Жуна запах сигарет, не смог удержаться от замечания. Юноша на это нахмурился, собираясь пойти следом за сыном и не желая продолжать этот диалог. Однако не тут то было. Лан Цяньцю вдруг вышел вперед, преграждая путь, и поймал парня в свои объятья. - Ты!.. – Ци Жун дернулся, пытаясь вырваться, но возлюбленный слишком сильно держал его. Оставалось только шепотом возмущаться и протестовать, - блять, Цяньцю, отпусти меня! - Не отпущу. – спокойно ответил тот, прижимая мужа к себе и зарываясь носом в его волосы, вдыхая уже ставший родным и привычным запах дыма, смешанный с ароматом каких-то цветов и травы. Ци Жун всё же сдался и теперь стоял тихо. Он не обнимал Лан Цяньцю в ответ, но и не отталкивал. - Не уходи больше… - Вдруг попросил юноша, не поднимая головы. Не в их стиле было много говорить о чувствах, признаваться в любви и просить прощения, но в эти три слова, в короткую просьбу, Цяньцю смог вложить одновременно всё это. - С чего бы? – Хмыкнул в ответ Ци Жун, - Не уж то соскучился? - Ц, замолкни хотя бы на пару секунд. И, удивительно, но парень действительно промолчал. Холодные после улицы руки неожиданно обвили чужой пояс, прижимаясь в ответ и словно желая раствориться в тепле человека перед собой. Ци Жун крайне редко обнимал Цяньцю, но почему то сейчас, может быть в качестве извинений за ссору, сделал исключение. Не нужны были никакие слова, чтобы расшифровать смысл этого жеста, значение этих драгоценных минут покоя.