Пэйринг и персонажи
Описание
Александр Шепс, желая отстаять свой титул завидного любовника, заключает с Димой Матвеевым пари на триста тысяч рублей, в котором Шепс должен за двадцать один день склонить Константина к поцелую и снять это на камеру. А Константин Гецати в это время борется с собственными демонами, которые не хотят видеть Костю живым.
Часть 7.
22 апреля 2024, 02:18
– ...В итоге, он всё-таки ушёл, а я остался отмывать кухню от крови и масла.
Райдос тяжело вздохнула, делая очередной глоток из слегка сколотой синей кружки. Гецати всегда обладал изумительным чаем и, что интересно, даже выпросив у мужчины тот травянной сбор, который он самостоятельно составлял и настаивал, Виктория всё равно не могла добиться дома того вкуса чая, который выходил у Константина. Видимо, в этом была какая-то особая магия, которой Гецати не собирался делиться.
То, что в это утро вторника она оказалась у Константина – результат череды случайных обстоятельств. Поезд Вика выбрала на несколько часов раньше обычного, съёмки сдвинули на пару-тройку часов позже, срочной работы не было, а Гецати внезапно предложил позавтракать у него под предлогом "есть что обсудить". И вот время неспешно шло к полудню, пустела тарелка, некогда заваленная тостами, а кружки пополнялись уже в третий раз. Константин историю рассказывал неспешно, частенько углубляясь в детали и делая лирические отступления. Иногда со стороны казалось, будто он рассказывал всё не столько Виктории, сколько самому себе, но женщина не была особо против. Её устраивал и вкусный чай и интересная свежая история. Только вот состояние Кости её несколько настораживало, особенно перебинтованная рука.
Конечно, скрыть попытку суицида не получилось бы, даже если Гецати очень бы того хотел. Как минимум, ему нужна была перевязка, желательно регулярная, а сам кое-как левой рукой Костя навязал так плохо, что лучше бы вообще не пытался. Поэтому Вике – конечно, под чёткие инструкции Кости – пришлось перевязывать уже более-менее зажившую, но всё равно уродливую рану.
Впрочем, почему-то такое стечение обстоятельств Райдос особо не удивило. С Костей она знакома давно и от него последнее время и вправду резонировало энергетикой, близкой к саморазрушению, но насильно человеку не помочь. В то, что Гецати наложит на себя руки, Райдос сомневалась. Всё-таки, какой-то стержень в Константине присутствует, и пусть даже в последний момент, но мужчина выкарабкается. Так и вышло. Причём, произошедшее, кажется, даже сподвигло Константина к переосмыслению происходящего, потому что он уже заверил Викторию, что через пару дней у него состоится первый сеанс с психотерапевтом.
– М-да, Кость, тяжело всё это. Ты и Александр.... на самом деле, трудно укладывается в голове всё происходящее. Но так и хочется сказать это противное "А я же говорила".
Костя улыбается, но как-то грустно. Вика права, она предупреждала его ещё в самом начале. Конечно, о подробностях ситуации тогда догадаться было сложно, но в общих чертах, намерения Шепса оказались не так чисты и невинны, какими их видел Гецати.
– Ну, в следующий раз я буду более внимателен к твоим советам. Если следующий раз вообще будет.
Внимание Кости занимает пятно на диване, которое он старательно царапает ногтем. История происхождение этого пятна ему известна – Саша пролил соевый соус и оттереть пятно полностью так и не вышло. За диван не особо обидно, а вот тот факт, что в квартире Константина всё больше вещей прямо или оппосредственно напоминали о Шепсе, задевал за самое больное. Например, на том стуле в углу Саша всегда оставлял вещи, абсолютно игнорируя наличией шкафа в доме. На дверном косяке мужчина подтягивался почти каждое утро, сонно мыча и расстягивая расслабленные мышцы. Да даже эту синюю кружку, которую Вика облюбовала утром, сколол Шепс, когда неаккуратно мыл посуду поздно ночью.
Кулон на шее, подаренный Сашей ещё пару недель назад, Костя так и не снял. Он прятал его под одеждой, хотя такие изящные и явно дорогие украшения принято выставлять на показ. Конечно, Гецати обещал себе, что вернёт подарок владельцу, но каждый раз, когда намеревался его хотя бы просто снять, камень будто начинал согревать грудную клетку, а руки у Кости просто переставали слушаться хозяина. Видимо, подарок был таким же характерным, как и даритель.
– Кость... – мужскую руку накрывает аккуратная женская ладонь, заставляя сместить фокус внимания на Райдос. В тёмных глазах сложно прочесть истинную эмоцию Виктории, однако Гецати почти уверен, что там таится ядрённая смесь переживания за Константина и презрения к Александру. – Неужели ты настолько в него...ну....
Слово "влюбился" остаётся несказанным и застывает где-то в воздухе. Виктории это произнести трудно, уж никак не вяжется у неё в голове влюблённость Гецати к Шепсу. Однако Константина таким она видела впервые – тупящим взгляд в пол и с лёгкой нежностью в голосе говорящим о другом человеке, особенно мужчине.
– Не знаю. Наверное. – Костя отвечает кратко, стараясь смотреть не на Райдос, а на окно за ней. Небо чистое – день будет хорошим. – Это сложно, Вик. Изначально было сложно, учитывая все нюансы. Да и в любом случае, я уже послал его. Как можно быть с человеком, который тебя изначально обманывал? Я так не могу.
Откровенно говоря, Костя уже сам сомневался в силе слов "Я так не могу". Снова подолгу засыпая в одиночку, Гецати потихоньку осознавал, что "не может" он уже быть одним. Но выбор касаемо Шепса уже был сделан, и отступать от него Константин не планировал, по-крайней мере при имеющихся обстоятельствах.
– Надо двигаться дальше. Эта ситуация была мне уроком, но больше я над ней думать не хочу. Подлечу голову, закончится проект и Шепса я навряд ли уже когда-то увижу.
Немного давит от собственных слов в груди, а неприятное покалывание идёт от солнечного сплетения в руку. Костя понимает, что от Саши ему придётся отходить долго и в голове крутится только один вопрос: А что сам Шепс? Интересно, думает ли он о Косте? Или с окончанием спора Гецати снова для него ничего не значит? Хотя....он вроде говорил о том, что выбрал проиграть спор даже при наличии видео, но насколько можно верить словам того, кто сам искусно обманывал на прятяжении трёх недель?
***
Какая же тяжёлая голова, особенно когда вокруг всё словно вибрирует. Глаза открыть невозможно, а рот неприятно вяжет. Шепс бурчит что-то нечленораздельное, когда чужие руки подхватывают его и тащат куда-то. Мужской голос разобрать не получается из-за шумящих в голове вертолётов. Саша чувствует щекой и подбородком приятную прохладу, а потом.... – Блять, ты совсем придурок? – кричит Шепс после того, как отдышался и наконец-то пришёл в себе после шокового состояния. Он замечает себя на полу собственной ванной комнаты, наполовину перекинутым в саму ванну. Холодная вода капала с волос и стекала тонкой струйкой под футболку. Над ним возвышался Олег с душем в руке и коктейлем отвращения и жалости в глазах. – А если бы у меня сердце остановилось от твоих приколов, то что? – Пить меньше надо. – Олег спокойно возвращает душ на место, протягивает брату полотенце и выходит прочь из ванной комнаты в коридор. – Съёмки через два часа, ты не берёшь трубку, вот я и приехал. – Надо будет забрать у тебя ключи. – Саша кое-как вытирает голову и встаёт на ноги. Его шатает, да и в целом состояние паршивое. Тошнит, картинка перед глазами чуть едет, и приходится опереться о косяк и закрыть глаза, просто чтобы не проблеваться на пол. С кухни тем временем доносится шум чайника и возня. Гремит посуда, хлопает дверца холодильника, на фоне играют чьи-то голосовые сообщения. Олег хозяйничает на кухне так, будто не съехал с квартиры ещё полгода назад. Хотя, если быть честным, в этой квартире особо ничего не менялось уже лет так десять. Саша идёт на шум, опираясь рукой о стену. Взгляд цепляется за зеркало в коридоре. М-да, выглядит Шепс так, что в гроб краше кладут. Синяки под глазами, обветренные губы, болезненный от пьянки вид и мокрые волосы. А ведь Александр даже в загул не успел уйти, только пару дней пил. – Где мои сигареты? – Саша наконец-то усаживается за кухонный стол, а смесь запахов ударяет в нос, заставляя накатить ещё один рвотный позыв. Олег протягивает свою открытую пачку. Саша пару секунд анализирует ситуацию, после чего демонстративно отворачивается. – У предателей ничего не беру. – Не устраивай детский сад, пожалуйста. Я не знаю, где твои сигареты. Хочешь курить – бери мои, не хочешь – сиди так. – Старший цокает языком, но всё-таки берёт одну сигарету из пачки, причём берёт так, словно делает Олегу одолжение. – Прикурить дай. – Зажигалка появляется тут же, а через пару секунд на столе появляется и стеклянная пепельница. На кухне обычно не курили, но сейчас было как-то не до соблюдения правил. Олег разводит лекарство в стакане тёплой воды и ставит шипучую жидкость напротив Саши, возвращаясь к жарке картошки. – Отравить меня решил? Или на что ты ещё способен, Иуда? – Может, хватит уже? – Младшему хочется психануть, но он старательно собирает всю волю в кулак, понимая, что иначе никакого решения конфликта можно не ждать. – Ты второй день только и делаешь, что пьёшь и проклинаешь меня. В меня сегодня уже велосипедист врезался. – В подтверждение своих слов Олег демонстрирует брату ссадину вдоль почти всей внешней стороны предплечья. – Так тебе и надо. Может научишься не совать свой нос, куда тебя не просят. – От сигареты горло продирает неприятное ощущение, да и голова начинает болеть с новой силой. Как бы не хотелось сейчас противиться от любой заботы брата, Саша всё-таки берёт стакан с лекарством и в два глотка осушает больше половины. – Я же хотел как лучше! – Так кому в итоге лучше? Точно не Константину. По мне тоже видно, что я не фонтанирую счастьем. Так кому лучше-то стало, поведай, бастард? – С громком стуком стакан возвращается на стол. Саша затягивается, но неглубоко, чтобы не сильно отдавало в голову. – Ты сам меня всё детство учил чести и совести, вот я и поступил, как посчитал правильным! – Олег уже давно принял тот факт, что кто бы не был прав в этой ситуации, он всё равно будет чувствовать себя проигравшим, поэтому оставалось только защищаться. – Но видимо забыл научить, что в выборе между совестью и братом нужно выбирать второе. – Повисает тишина, прерываемая только шкварчением картошки в кастрюле и редким кашлем старшего Шепса. Через несколько минут тарелка позднего завтрака или раннего обеда уже стоит перед Сашей. Тот возится, пытаясь подавить рвотные позывы от обычного запаха еды, но всё-таки ест. – Ну прости меня. Я же хотел сделать, как правильно. Я не знал, что ты...ну...и вправду того.... – Ты говорить разучился или что? – Саша бросает мимолётный взгляд на брата и встаёт со своего места, чтобы дойти до холодильника и достать оттуда банку пива. – Я не отдал Диме видео, потому что решил поступить "правильно", как тебе нравится, и никто не пострадал, кроме моего кошелька. А ты поступил не правильно, а глупо. От холодного пива и вправду становится несколько легче, особенно в комалекте с лекарством и хорошим завтраком. Саша смотрит на часы над столом. До начала съёмок полтора часа, нужно будет успеть привести себя в порядок. – Езжай к себе, мне надо собраться. Спасибо, что приехал. – Александр на Олега не смотрит. Возвращается за стол и продолжает трапезу, запивая жаренную картошку пивом. – Ну хочешь я с Костей поговорю и.... – Вот этого, всем сердцем прошу, не надо, – прерывает потом мысли брата Саша. – Ты уже "поговорил", больше не лезь к нему. А теперь пока. Дверь сам закроешь, ключи у тебя пока есть. Олег хотел бы возмутиться, но только шумно выдыхает и быстрым шагом уходит прочь из квартиры. Когда замок щёлкает, оставляя хозяина дома в одиночестве, тот закрывает глаза, делает несколько глубоких вдохов и выдохов через рот, после чего смотрит в никуда и тихо проговаривает: – Главное, чтобы никто не видел, насколько тебе плохо. Особенно Он.***
На съёмку, как обычно, опаздывала половина экстрасенсов, поэтому к назначенному времени в гримёрке готического зала были только Константин, Олег, Влад и Виктория. Последние двое исчезли где-то на улице, занимаясь съёмками блога, в то время как между Гецати и младшим Шепсом нависла гнетущая тишина. После того, как мужчины поздоровались ещё на входе, разговор больше никуда не шёл. Костя отвлекался от всего, уткнувшись по привычке в телефон, а Олег кусал изнутри щёку, смотря на мужчину, и думая о том, стоит ли вообще что-то ещё говорить. Однако, когда уже, казалось бы, какая-то мысль была сформулирована и Олег даже был готов начать диалог, дверь в гримёрку открылась и в помещение вошёл Александр Шепс. Выглядел он так, будто не его пьяное тело пару часов назад тащил по квартире младший брат. Чистый, бритый, с уложенными волосами и в аккуратном образе. Разве что немного уставшие глаза и мешки под ними могли вызвать какие-то вопросы, но даже такое можно было свалить на обычное отсутствие сна. – Всем привет, как у вас тут дела? – Саша улыбается в привычной манере, будто ничего не было ни с Гецати, ни с Олегом. Правда улыбкой не скрыть то внутреннее напряжение, что обычный человек, может, и не заметит, но опытный и сильный экстрасенс точно почувствует. У Шепса-старшего при виде Константина внутри всё сначало сжалось до точки, потом надавило на горло, а в итоге просто пульсировано в висках желанием подойти-прикоснуться-извиниться. Но Саша держится, находит общую тему для разговора с Линой и теряется где-то в коридорах здания вплоть до начала съёмок. Впрочем, абстрагироваться от Гецати во время мотора не получается, потому что тот получает за испытание от зрителей необъяснимо низкий балл, что возмущение накатывает на всех остальных экстрасенсов. Сквозь гул Саша смотрит на Костю и видит, как тот улыбается. Чужая поддержка явно грела сердце провидца, а Шепсу внезапно захотелось отдать Косте все свои баллы, лишь бы увидеть эту улыбку ещё раз, только теперь адресованную ему одному. – Кость, ну скажи честно, обидно? – вставляет Александр во время обсуждения оценки Константину. Конечно, он говорит именно о баллах, но сам не замечает, как называет его коротким именем, забыв о всех просьбах режиссёра обращаться друг к другу в кадре полным именем и через "Вы". – За оценки – нет. А остальное... – Гецати пожимает плечами, не заканчивая предложение и надеясь, что монтажёры этот момент вырежут. Никто, прочем, и не замечает, как оба экстрасенса пересекли на секунду незримую грань личного, но и Сашу, и Костю на мгновение пробивает молнией, когда взгляды пересекаются. Но труднее дышать становится в тот момент, когда Гецати зажимает между ладоней триксель и медленно идёт от одного экстрасенса к другому, всматриваясь в глаза. Саша в карих глазах видит эмоцию, разобрать которую так быстро не получается. В добавок приходится давить в себе желание протянуть руку и прикоснуться к мужчине хотя бы кончиками пальцев, что становится труднее, когда его духи долетают до Шепса. На перерыв Александр уходит уже будучи на взводе. Бесило всё, от самого себя до Гецати, от чёртового спора до этого съёмочного дня. Благо, почти все экстрасенсы уехали смотреть новый выпуск, где был сам Шепс, поэтому у Саши появилась возможность хоть немного побыть в одиночестве, покурить и не шипеть на всех подряд. Состояние было ужасное, но показывать этого в кадре было нельзя, потому что каждая эмоция, каждая модель поведения на выпуск должна быть согласована с режиссёром. Хотелось выпить, а лучше опять напиться, чтобы будучи в неадеквате названивать Гецати и просить простить и приехать. И больше всего раздражало то, что Константин будто совершенно не переживал, в отличии от Шепса. Изуродованное предплечье прячет под плотной зелёной кофтой, смеётся с Череватым и будто слипся с Райдос, даже во влоге у неё счастливо что-то рассказывает, хотя подобные съёмки не особо любил. На Александра при этом даже не смотрел, будто того вовсе не существовало, хотя даже Матвееву руку пожал. И вот начинается новый мотор. Шепс заранее настроен на то, что готический зал будет трудный, потому что сам себя довёл до того, что был готов на всё, лишь бы привлечь внимание Константина. Оценки, что удивительно, практически не волновали, даже наоборот, уже приелись. Шепс стоял на редкость тихо и спокойно, разве что слёзы на глазах и прикусанная щека выдавали в нём всё того же, что и десять лет назад, эмоционального Сашу Шепса. – Александр, как думаете, что поставят Вам Ваши коллеги? Соберёте все десятки? – спрашивает Марат, когда доходят до момент оценок Шепса. Тот разворачивается к экстрасенсам и взгляд цепляется за Костю, что прикрывает рот рукой, очевидно снова смеясь с Череватого. – Константин, по-классике, не поставит десятку, – низким голосом произносит Шепс, снова смотря на Башарова. Гецати, кажется, впервые за вечер обратил своё внимание на Сашу. – И что же поставит Вам Константин? Что подсказывает Вам шестое чувство? Снова фирменная девяточка? – Невысокая оценка будет. Пять, может шесть. – Несколько удивлённых пар глаз тут же бегают от Шепса к нахмуренному Гецати, что стоял в другом от медиума конце зала. – Впрочем, я бы даже ждал меньше. – С чего это вдруг такие мысли? – сразу вставляет Райдос, не дав ответить на такой выпад Константину, но её тут же прерывает Марат, зацепившись за возможный яркий сюжет. – Подождите, Виктория, секунду, – Башаров на несколько секунд замолкает, слушая режиссёра в микронаушнике, а после продолжает мотор. – Александр, а можете пояснить мне и остальным, почему Вы так считаете? Ваш с Константином конфликт из прошлых серий, он ещё не разрешился? Саша складывает руки на груди и подпирает подбородок большим пальцем. Честно говоря, он не особо думал о том, насколько странным его поведение выглядит со стороны, просто потому что на душе было паршиво. Пожав плечами, он старательно пытался не смотреть на Константина. – У нас есть личные моменты, из-за которых, как мне кажется, Константин не поставит мне хороший балл. – Личные моменты? Интересно, – на губах Марата заиграла лукавая улыбочка. По всей видимости внезапное напряжение очень хорошо впишется в сюжет серии. – Константин, может Вы расскажите нам о личных моментах, о который говорит Александр? – Личное на то и личное, чтобы о нём не говорить всем вокруг, – несмотря на то, что взгляд Гецати прикован к Марату, Шепс нутром чувствует, что эти слова адресованы именно ему. – У меня никаких личных отношений с Александром не было и нет, конфликтов тоже. А его мнение об оценке, – Костя пожал плечами, – это только его предположение, я свою оценку ещё не показал. – Нет личного? Ты сейчас серьёзно? – Шепса слова задевают, хотя чего-то неожиданного в словах Кости нет. Очевидно, что тот будет отрицать всё, тем более публично. Однако это не помешает Саше смотреть на Костю так, будто он одновременно его единственная надежда и самое большое разочарование. И Гецати поворачивает голову, снова сталкиваясь взглядом с Шепсом, и вдруг замечает, что тот сейчас в кадре без линз. – Если ты хочешь обсудить что-то личное, то давай обсудим это вне камер, хорошо? – Константин хмурится и напряжение между медиумами, стоящими в разных углах, становится осязаемым. – Ты всё сильнее меня разочаровываешь, Александр. Успокоился бы уже с этим театром. – Константин снова смотрит прямо, пытаясь найти взглядом режиссёра. – Последние пару реплик вырежите, пожалуйста. Это не под камеру. – Главное, что тебе ещё есть куда разочаровываться. – Шепс снова встрепенулся и отвернулся от Гецати, замечая практически ликование на лице Башарова. – Что ж, на такой чудесной ноте, перейдём к оценкам. Дорогие экстрасенсы, я попрошу вас достать из своих конвертов фотографию Александра Шепса. Саше было неинтересно. Настолько, что на его лице едва ли дёргался хоть один мускул, пока экстрасенсы один за другим ставили мужчине десятки. И вот Константин, последний в ряду, который также безэмоционально смотрит на Шепса, а после... ком подкатывает к горлу Александра, когда он видит в руках Кости десятку. И в моменте вдруг стало обидно и противно за самого себя. Пока все аплодировали первой десятке от всех экстрасенсов, Шепс закусывал изнутри щёку, смотря на Константина, который слегка ухмыльнулся в ответ. – Вот видите, Александр, а вы не верили. Поздравляю с первой десяткой от экстрасенсов на битве сильнейших. – Марат говорил вполне дежурными фразами, оглядывая воодушевлённых эзотериков, на фоне которых Шепс выглядел как побитая собака. – Может, что-то скажете? Например, извинитесь перед Константином за преждевременные обвинения в его адрес. Саша снова перевёл взгляд на Костю, который улыбался, пока ему что-то на ухо шептал Череватый. Всё нутро Шепса сжалось в горле, отдав накатывающими слезами в глазах. Пожалуйста, посмотри на меня. – Кость, прости меня пожалуйста, – эти тихие слова Шепса поставили всех в ступор, включая самого Марата. Извиняющегося Шепса ещё никто никогда не видел, и только четыре человека в гот.зале – Константин, Виктория, Олег и сам Александр – понимали, что это извинения не за дискуссию об оценке, а извинения за пари с Матвеевым. – Я, правда, не хотел и всё что было...оно.... Слова в предложения не складывались и Саше в целом говорить было тяжело – пробивало на слёзы. В итоге Шепс просто закрыл глаза рукой и неразборчиво махнул в сторону. – Вырежите это всё. Пожалуйста. – Саша вышел из ряда и поспешил к выходу из зала. – Дайте мне пять минут, потом перезапишем всё. Ему было хреново, как никогда. То, что топилось в алкоголе и невменозе последние пару дней свалилось на голову и Шепс просто не мог вывезти этого самостоятельно. Но рядом не было никого, кто понял бы, потому что тот, кто мог понять его ненавидел. – Я сейчас вернусь, извините. – Константин отдал конверт стоящему рядом Владу и пошёл вслед за Сашей. Олег хотел было тоже последовать за ним, но его остановили с двух сторон Виктория и Марьяна. Костя не знал, куда Саша мог уйти в таком состояние и просто доверился своему чутью. Ноги привели его на улицу, где Шепс сидел без куртки, дрожал от холода и курил. Лицо мужчины было влажным от слёз и у Кости болезненно закололо в сердце. – Ты замёрзнешь. Пошли обратно. Не разводи детский сад. – Шепс дёрнулся и поднял глаза на Костю, сжимая в губах сигарету. – Если эмоции для тебя это детский сад, то извини, я не смогу его "не разводить". – Саша выпустил клубок дыма, в упор смотря на Костю. – Ты такой счастливый сегодня, будто не резался два дня назад. – Пытаюсь справляться со своими проблемами и не выставлять их на камеру, в отличии от тебя. Когда ты уже всё это прекратишь? Насколько мне известно, ваш спор закончился, тебе нет нужды дальше подстраиваться ко мне. – Да блять, ты достал меня с этим спором! – Шепс говорил тихо, хотя безумно хотелось кричать. Зубы от холода уже стучали. – Ты меня тогда даже слушать не захотел. Да, всё началось из-за спора, но потом...блять, я не знаю, я просто забыл обо всём, потому что рядом был ты. Я такого не чувствовал с того момента, как расстался с Мэри. Мне просто хотелось быть с тобой и всё, что я делал – это было искренне, не из-за пари или чего-то ещё, а потому что... потому что я блять влюбился в тебя, вот и всё. Саша отвернулся, выкинул окурок на асфальт и тяжело выдохнул. Он ощущал холод и внутри, и снаружи, его трясло от температуры и от эмоций, но он признался Косте и это единственное, что имело смысл. Долго ничего не происходило, и Саша решил, что Гецати просто ушёл, оставив его одного, но когда на талию легли горячие ладони, Шепс резко дернулся от неожиданности. Костя упёрся лбом в затылок Саши, вдыхая его запах. – Я записался к специалисту, по поводу своих порезов. – Костя говорил тихо, что даже Саша едва его слышал. От голоса Гецати по спине бежали мурашки. – Мне с тобой так легко было, я даже поверить в это не мог. А когда узнал про спор, будто оборвалось всё внутри. Пелена перед глазами и голос в голове. Если бы ты тогда не пришёл... – Пожалуйста, Кость, – Шепс положил свои холодные ладони поверх Костиных рук на талии. – Давай попробуем заново. Без камер, без споров, без кого-то ещё. Только я и ты. Пожалуйста. Гецати молчит, обдумывая слова Саши и прислушиваясь к своему сердцу. Он утыкается носом в плечо Шепса, обвивая его руками, чтобы согреть. Если бы кто-то пошёл за ними, то удивился бы такому виду двух соперников. Но обоих друг к другу тянуло, словно их связывали невидимые нити. – Думаю, мы могли бы дать нам ещё один шанс. – Костя нехотя отдаляется от Саши, заставляя того развернуться. – Пошли уже внутрь, а то ты заболеешь. Я тебя лечить не буду, не надейся. – Будешь, куда же ты денешься, – проговорил Шепс, всё-таки возвращаясь за Костей обратно в гот.зал. А дальше всё было без камер и лишнего внимания. Дальше всё было только для двоих. Были поцелуи, нежные слова, бессонные ночи. Были обиды и примерения. Но они были вместе и это всё, что имело смысл.