План

ШАГ ПЯТЫЙ: РАССМЕШИ ЕЕ Это произошло случайно. Он потянулся, чтобы убрать прядь ее волос со своей руки, и его пальцы задели ее бок. Ее глаза расширились, и она с криком отскочила в сторону, глядя на него широко раскрытыми глазами. Его собственное было наполнено весельем. — Пенни? Ты боишься щекотки? — его бровь приподнялась. Воспоминания о единственной слабости Мисси промелькнули в его мозгу, и неосознанно он снова потянулся к ней. — Нет, — солгала она, пытаясь уклониться от его протянутой руки, не отпуская ее. Ужин был приятным, он все еще был Шелдоном, она все еще была Пенни, они спорили, соглашались, подбадривали друг друга и полностью наслаждались друг другом. Она не могла вспомнить, когда в последний раз ей было так весело на свидании без употребления спиртного. Как обычно, как только они оставались один на один, только они вдвоем, он расслаблялся, его фобии ослабевали, она давным-давно поняла, что они были сильнее всего, когда он чувствовал себя обделенным, или ему хотелось внимания, и он часто это делал. Когда они оставались наедине, он привлекал ее внимание и превращался в милого, немного вспыльчивого ребенка-гения, которого заставили повзрослеть слишком рано и который так цеплялся за удобства своей юности. Бутерброды с сыром на гриле со счастливыми лицами на них. Комиксы. Игра в переодевания. Его руки длиннее, чем у нее, и его пальцы снова нашли ее бок, другой рукой он прижал ее к себе, удерживая в плену, пока щекотал ее. Ее смех разнесся по улице, и вскоре он тоже смеялся. Не его обычный хриплый смех, а коварный низкий смешок, который он, вероятно, не использовал десятилетиями. — Прекрати, — выдохнула она. — Прекрати, пожалуйста. Он тут же остановился и продолжил идти как ни в чем не бывало, только бросил на нее короткий взгляд, от которого у нее перехватило дыхание, вокруг его глаз появились маленькие морщинки, и они все еще были прищурены в молчаливом веселье. Она послала ему фирменный злобный взгляд Пенни, а он просто приподнял брови и ухмыльнулся, а затем попытался взорвать ее разум одной рукой. Она идеально передразнила его, и он сдавленно рассмеялся, что заставило ее рассмеяться снова. Они остановились, чтобы перейти улицу, и Пенни улыбнулась ему и прижалась к его боку, глядя на него сквозь ресницы. Люди не щекотали Пенни и им это не сходило с рук. Он стоял очень неподвижно и смотрел на нее сверху вниз, не поворачивая головы, неуверенный в том, что происходит. Она провела рукой по его костюму, медленно, не торопясь, им все равно пришлось ждать, пока сменится освещение, и когда он сглотнул, она кокетливо захлопала ресницами. — Итак, доктор Купер, — спросила она своим самым притворно невинным тоном. — Ты тоже боишься щекотки? Его щека дернулась, а взгляд переместился. — Нет. — Если бы ты был Пиноккио, у тебя бы вырос нос, — она похлопала рукой по символу флэша у него на груди, ослабляя хватку. Она не хотела подавлять его, и он начал дергаться, что никогда не было хорошим знаком. — Физически невозможно, чтобы у человека вырос нос, как предлагается в этой истории, но я полагаю, что ссылка может быть использована в двусмысленном смысле, на самом деле я уверен, что Говард использовал ее по крайней мере дважды в отношении какой-нибудь бедной женщины, — сухо прокомментировал он. У Пенни отвисла челюсть, и она удивленно посмотрела на него. — Хорошо сыграно, — признала она, облизнув палец и притворившись, что касается им его плеча, издав звук, напомнивший ему шипение бекона на сковороде. Он снова расслабился и слегка улыбнулся, заставив ее хихикнуть. Свет сменился, и она потянула его вперед. — Давай, мистер Остроумный, стирка ждет нас! Он закатил глаза и покачал головой. — Пенни, Пенни, Пенни… Я не мистер, НИЧЕГО. У меня две докторские степени, — строго напомнил он. — Но да, я довольно остроумен, не так ли? Это одна из моих самых привлекательных черт. — Помимо твоих маленьких розыгрышей? — прокомментировала она с каменным лицом. — Ну что ж, — ухмыльнулся он. — Я действительно иногда наслаждаюсь Базингой! Она снова смеялась, и он не знал почему, но смеялась она не над ним, так что ему было все равно. У нее приятный смех. Это было громко, и это заполнило пространство, которое она занимала, но это не было неприятно, даже если это, казалось, оказывало неблагоприятное воздействие на его сердечный ритм. Впрочем, так было всегда.