Цветочная сладость

И нет истории, прекраснее на свете, чем история о яблоневом цвете

Солнечные лучи прогревают всё ещё холодную землю. Снег до сих пор кое-где лежит небольшими, нерастаявшими сугробами, а сосульки то и дело норовят свалиться с крыш, но чувствуется, что природа уже проснулась. Молоденькая трава улыбается, вылезая на встречу солнышку, птички поют, возвращаясь из заморских стран, а воздух наполняется такими привычными нотками, от которых глаза сами прикрываются. Весна вступает в свои законные владения и гонит теплые зефиры с ароматами цветущих деревьев. Хочется дышать полной грудью, и Антон не отказывает себе в таком удовольствии. Он чувствует буйство таких родных запахов, позабывшихся за время разлуки, выглядывает из кареты, рассматривая знакомые пейзажи, и всё поверить не может. Он дома. После шести долгих лет Антон возвращается в такие дорогие сердцу места. Вот впереди уже виднеется их поместье и слышится лай собак. Молодая кровь бурлит от предвкушения и радости встречи. Антон покинул родной дом по воли своего отца, который пристроил единственного и любимого сына в Лицей недалеко от Петербурга. Ему было важно, чтобы альфа получил хорошее образование и приличную должность, и Антон не смел перечить ему. Так юноша оказался оторван от родительского дома и отправлен в Царское Село, где познакомился с замечательными людьми, которых теперь смело называет друзьями, и обучился всем необходимым для государственной службы навыкам. Однако не было ни минуты, чтобы Антон не думал о родном селе, и даже буйная разгульная жизнь в Петербурге не смогли побороть его тягу в родной дом. А причина тому была весьма проста… Карета останавливается возле ворот, где молодого дворянина уже встречают слуги, помогающие с вещами. Антон рад видеть их такие знакомые лица, которые изменились за шесть лет, но остались узнаваемыми и от того очень приятными. Он перебрасывается несколькими словами с конюхом, отдает приказ кучеру и мчится к дому. О его приезде никто не знает, парень решил сделать сюрприз, но он уверен, что внезапное волнение среди крепостных не останется незамеченным. Под ногами шелестит прошлогодняя листва и разлетается щебенка, на встречу бежит Аксай, заливаясь радостным лаем, а в доме начинается шевеление. Это Антон понимает по мелькающим теням в окне и поднимающемуся гулу. Он присаживается, чтобы почесать за ухом пса, а потом замечает такой знакомый аромат, заставляющий изменить свой план и пойти в глубь сада. Там пахнет только сильнее, целое буйство разных цветов, однако они все меркнут на фоне едва ощутимого, пробивающегося сквозь весенний букет, флёра, который ведёт Антона. Стоит Шастуну заглянуть за кусты разросшейся розы, как дар речи пропадает. Перед ним стоит он. Такой же нежный, мягкий, но теперь такой взрослый, похорошевший, прекрасный. Антон не может сделать ни шагу, сражённый чужой красотой. — Арсений… — и в одном этом слове столько невысказанного восхищения. Омега оборачивается и его лица касается трогательная улыбка, которую Антон хочет запомнить навечно. Они так и застывают, глядя друг другу в глаза, не веря своему счастью. Арсений в жизни Антона появился внезапно и перевернул всю жизнь тогда ещё маленького альфы. Просто однажды в соседнее поместье, которое обычно пустовало, на лето приехала чета Поповых. Это был знатный род, куда более известный, чем семья Шастунов, однако данный факт не стоял между ними. Старший Попов с удовольствием принял соседей у себя, и тогда восьмилетний Антоша впервые увидел Арсения. Тот был на год младше, вёл себя сдержанно и достаточно холодно, но это не помешало омеге покорить сердце Антона. Они начали дружить после этого визита, правда, для этого альфе пришлось приложить не мало усилий. Арсений долго предпочитал его компании чтение книг или занятие музыкой, одаривая мальчика лишь леденящим взглядом голубых глаз. Все попытки Антона привлечь внимание казались нелепыми, но весьма забавными. Арсения всегда учили держаться подальше от таких вот альф и в целом не занимать голову глупостями, однако появление Шастуна внесло свои коррективы. С ним можно было пообщаться на разные отвлеченные темы, обсудить прочитанные книги, поиграть в саду и даже убежать в лес — не без присмотра, конечно, но всё же. Арсений впервые мог почувствовать свободу и прелесть дружбы. С ним раньше такого никогда не случалось. Все друзья, которые у него были, в большинстве своём оказывались невероятно скучными и неинтересными. Юному Арсюше с его тягой к приключениям, которую родители всеми правдами и неправдами пытались вытравить, становилось душно в Московском обществе. Он даже был рад, что отец принял решение переехать в провинцию, чтобы заняться воспитанием дитя, однако даже подумать не мог, что здесь встретит такое сокровище. Смешное и лопоухое. И, пытаясь отрицать свою заинтересованность в вечно активном и шебутном Антоне, Арсений сам заметить не успел, как сблизился с ним. — Антон Андреевич… Какая неожиданность, не знал, что Вы возвратились, — он смотрит из-под ресниц, а его губ касается трогательная улыбка. — Я только с дороги, ещё даже не успел в дом заглянуть, и, Арсений, что-то случилось? — Антон делает шаг на встречу, не смея, впрочем, слишком приблизиться. — С чего Вы взяли, Антон Андреевич? — омега играет изумление и щурится, словно лиса. — Ничего не случилось. — Тогда чего ж Вы так холодны? Иль я противен Вам стал? — Ну почему же. Совсем наоборот. Вы так возмужали с нашей последней встречи, — Арсений подходит сам, обводя чужое лицо рукой в белоснежной перчатке. — Стали выше, краше. Уверен, в Петербурге Вы желанный гость на всех званых вечерах. — Не желаннее Вас, Арсений, — Антон, не удержавшись, фыркает и прижимается щекой к чужой руке. — Прошу, объяснитесь, не терзайте моё бедное сердце. — Я просто пытаюсь понять, в каких мы с Вами отношениях. Много лет прошло, может, я Вам перестал быть интересен, и уже права никакого не имею. Попов продолжает улыбаться, однако в хитром прищуре блестят яркие огоньки, которые Антон с такого расстояния видит и внутренне выдыхает. Сковывающая душу цепь спадает, а все тревожные мысли уходят прочь. Он тут же тянется вперёд, обнимая парня, и вдыхает головокружительный жасмин, зарываясь в смольные локоны. Арсений смеется, обвивает руками его шею и трется кнопочным носиком о шею альфы. — Арсений, никогда даже не думай об этом, — Антон вновь заглядывает в голубые глаза. — Нет никого на этом свете, кто мог бы сравниться с тобой. Не было ни минуты, когда б я не думал о тебе. Я жил лишь мыслью о нашей скорой встрече. — Ну а я как должен был это понять? Ты где-то там, в обществе молодых и красивых омег, в Петербурге… — Арсений, полно! Твою прекрасную голову не должны посещать столь ужасные мысли, — парень берёт его ладонь в свою, поднося её к губам. — Лучше расскажи, какие новости последние есть, чего в письмах не успел описать. — Ну, новостей как таковых нет. Всё сплетни да слухи из соседних деревень, а всё, что было интересного, я в последнем письме и описал. Только одного не сказал, пожалуй… Матушка моя меня на выдан готовит. Говорит, как начнётся сезон, так и отправимся в Москву, а то негоже так долго в девках сидеть. Представляешь… — Арсений заметно грустнеет, но старается этого не показывать: взгляд отводит, лицо за веером прячет. — Ох, ну… Значит, я вовремя вернулся. Не успели мою любовь у меня увести, — отзывается Антон, улыбаясь, и притягивает Попова к себе от пола отрывая и начиная кружить. — Антон, ну поставь! Ну вдруг увидят, — омега смеется, заметно успокаиваясь и обмякая. Ему было страшно услышать от Антона что-то, что их чувства может закопать. Неготовность к браку, сомнения или Антон действительно мог его за шесть лет разлюбить, хоть в каждом своём письме писал, как ему не хватает Арсения и его смеха рядом, как он хочет венчаться и прожить с ним до скончания века. И Арсений понимал, что это были лишь слова мальчишки, что судьба жестока и готовит им тяжёлый путь, который, скорее всего разойдется, однако продолжал ждать своего возлюбленного долго и трепетно. Он даже с матушкой поругался, когда та его впервые к свахе отвести хотела. Он не желал думать о ком-то другом и не представлял в роли своего мужа кого-то, кроме Антона. И вот долгие года ожидания, кажется, были не напрасны. — Ты прав, нечего им глазеть на моё прекрасное соцветие, — кивает Шастун и опускает Арсения. Он, конечно, понимает, что здесь их увидят разве что дворовые собаки, да вороны на заборе, но рисковать всё же не собирается. Не хватало ещё скомпрометировать Арсения. Такого Антон себе точно не простит. — Пока ещё не твоё, — кокетливо ухмыляется Попов, прикрываясь веером. — Это легко исправить, — с этими словами Шастун склоняется к уху омеги. Арсений даже затаивает дыхание, прекрасно понимая, что сейчас будет, но считает важным кое о чём предупредить. — Только, Антон, прежде, чем ты что-либо скажешь, у меня просьба. — Проси, всё, что угодно, милый мой. Я исполню всё, если это, конечно, не исчезновение из твоей жизни. — Мы венчаемся тайно. Мой отец не должен узнать о свадьбе, он никогда не благословит этот брак, — омега звучит твёрдо, однако Шастун видит в небесных сапфирах нескрываемую печаль. Их общению родители не препятствовали, когда те были детьми, однако, стоило обоим чуть подрасти, а дружбе стать чем-то большим, старший Попов возненавидел Антона. Он считал, что Шастун - недостойная партия для его сына и всячески запрещал любые контакты. Но Антон всегда был мальчиком упрямым, а Арсений любил приключения, поэтому вскоре они стали видеться в тайне, прикрываемые добрыми слугами, которые всегда помогали детям оставаться незамеченными. А, когда Антона сослали в Лицей, у них установилась переписка через дом Шастунов. Его отец о похождениях сына тоже не знал — сами письма передавали крепостные, жалевшие детей — однако Антон был уверен, что тот против не будет. После смерти матери он стал будто бы мягче и снисходительнее к сыну, что прослеживалось в письмах. Но Антон не противился желанию Арсения. — Будь по-твоему, сладость моя, — Шастун улыбнулся, заглядывая в любимые глаза.

***

Их следующая встреча состоялась через несколько дней на балу. Юные дворяне из соседних поместий были рады видеть вернувшегося из Петербурга Антона. Альфы с интересом расспрашивали о последних слухах столицы, интересовались о статусе младшего Шастуна, о кутежах Петербурга, омеги вились толпой вокруг такого перспективного и неженатого мужчины. Однако сам Антон желал общаться и танцевать только с Арсением. Они провели незабываемый вечер, возвратившись домой только к рассвету. Оба были воодушевленными и окрыленными любовью, но прекрасно понимали, что нельзя себя выдать. Их чрезмерное внимание итак стало причиной бурного обсуждения, не хватало ещё того, чтобы оно дошло до старшего Попова. Благо, тот недавно уехал в командировку в Москву, и на балу была только матушка Арсения. Она тоже Антона недолюбливала, но принимала его присутствие рядом с сыном куда мягче, что позволяло им спокойно гулять во время торжества. По окончании бала, когда уже была пора расходиться, Антон решается на дерзость, украв Арсения из-под взора его строгой матушки на ещё один танец, в ходе которого объясняется в любви. Это всего лишь формальность, потому что Арсений не раз слышал признания в письмах, но ему, конечно, как и любой омеге, хочется официоза, красоты, какого-то решительного шага. Вокруг кружатся другие пары, а Антон шепчет ему на ухо нежности, прося руку и сердце. И Арсений чувствует, как всё внутри трепещет. Это самый волнительный момент вечера — уже утра, – Попов может поклясться, что что никогда не чувствовал себя более счастливым. Пусть эмоции и приходится скрывать, чтобы не давать лишних поводов для обсуждения, внутри любовь распускается нежнейшими цветами. Но, к сожалению, момент, в котором хочется остаться навечно, подходит к концу. Танец заканчивается, а Арсений покидает зал в сопровождении матери и прислуги, оставляя Антона с однозначным ответом. Шастун же остается на месте, наблюдая за омегой до последнего под ехидные комментарии одного из знакомых. О том, что произошло на паркете, никто не догадывается, хотя Антону кажется, что это было слишком очевидно. Не хочется такого раскрытия, ведь оно ставит под удар счастье и безопасность Арсения, но, судя по тому, как отзывается знакомый, всё в порядке. И, пока все вокруг обсуждают несравненную улыбку графа Попова, которой он одарил окружающий впервые за несколько лет, Антон думает о том, что эту ночь он не сможет забыть. Домой юноша едет окрылённый, и несколько дней проводит в приятном предвкушении. Он ждёт послания от Арсения, чтобы назначить новую встречу. Им предстоит решить один важный вопрос да и просто увидеться с возлюбленным хочется. Правда со стороны Попова стоит тишина. Слуги не получают никаких писем и записок, а Прошка, их обычный посыльный, только руками разводит, говоря, что к Арсению его не пускают. Он же и рассказывает об учиненном скандале. Матушка всё-таки замечает чрезмерное внимание сына к соседу-альфе и строго настрого запрещает любые контакты, чего воодушевленный Арсений потерпеть не может. В итоге его запирают в комнате и пускают только нянечек, которые ходят под матерью. Но Прошка обнадеживает Антона, обещая придумать что-нибудь и сообщить хозяину, как только будет возможность. Шастуна его слова успокаивают, однако окрыленность сменяется тревожностью. И она усугубляется, когда, спустя пару недель возвращается отец Арсения. Тогда по округе проносится слух, что дом Поповых открыт для свадебных визитов. Антону не верится, когда он слышит эти новости от своего друга. Видимо то, чего так боялся альфа, всё же произошло, и Арсений сейчас находится в большой опасности. Прошка всё так же говорит, что дверь к омеге закрыта, так что Антону приходится думать, что делать. Пойти в дом Поповых и просить отца Арсения руки омеги Шастун, понятное дело, не может. Но, чем больше он тянет, тем больше вырастает вероятность, что Арсения обвенчают с кем-то другим. И, пусть в Арсении Антон уверен всецело, он прекрасно понимает, что против воли отца тот не пойдет. Просто не сможет пойти. И потому альфе нужно быстрее вызволить своего возлюбленного до того, как произойдет непоправимое. Антон договаривается с батюшкой в храме, который расположен в его деревне, а также через Прошку общается с крепостными и прислугой, работающими в поместье Поповых, чтобы они помогли организовать побег. Тот факт, что часть из них верна юному графу, очень греет душу Антона и вселяет надежду на светлое будущее. План побега придумывается долго и разрабатывается тщательно. Прошка всё-таки находит способ связаться с Арсением, передавая письма через балкон с помощью веревки, и тогда становится немного проще. Арсений пишет, что его отец в ярости из-за своеволия сына и уже нашёл ему идеальную партию, решая теперь какие-то формальные вопросы, связанные с приданным, и просит забрать его как можно скорее. Он не хочет выходить за какого-то старого высокомерного лба, который, по словам отца, будет хорошем мужем, и умоляет как-нибудь вызволить его из этой клетки, а Антон не может его подвести. Ночь опускается на окрестности, и тогда Антон понимает — пора. Кони запряжены и готовы к поездке, так что он, не мешкая, садится в повозку, отправляясь к поместью Поповых. Там их уже встречает сторож с одним из крепостных, который помогает проехать на территорию к нужному балкону, не разбудив собак. На улице довольно прохладно, несмотря на заканчивающийся апрель, поэтому Антон ёжится, пока они добираются до пункта назначения. Арсений на балконе показывается почти сразу. Шастуну даже кажется, что он высматривал их всё то время, пока они ехали по саду, но правда откроется только после того, как они помогут Арсению спуститься. А Попов времени не теряет, скидывая с парапета заготовленный заранее канат из одеял и одежды. Он вязал его несколько часов после отбоя в доме, а сейчас закреплял к изголовью кровати. Крепостные терпеливо ждут его под балконом, готовясь страховать, пока Антон нервно расхаживает взад-вперёд, в попытках успокоиться. Все стараются молчать и издавать как можно меньше звуков, потому что одно неверное движение — и всё будет загублено. Однако, судьба, похоже остается на их стороне. Арсений успешно справляется с закреплением своего каната и начинает спускаться, чувствуя, как внизу надёжно держать трос. Ему всё ещё очень страшно — точно так же, как было при озвучивании Антоном плана в письме — но он продолжает путь, потому что знает, что внизу его ждёт счастливая жизнь. А Антон может только смотреть и переживать, когда из-за порыва ветра Арсений качается. Нельзя даже сказать что-то ободряющее, потому что шепот омега не услышит, а что-то громче может разбудить родителей Попова. До земли остается всего несколько метров, когда один из узлов начинает обрываться. Услышав треск ткани, омега пугается, замирая на месте. Слуги тут же начинают суетиться, думая, как спустить господина, пока Антона накрывает волна паники. Ещё страшнее становится, когда трос под весом Арсения опускается вниз и рвется. Попов не начинает кричать только чудом, медленно съезжая по самодельному канату, который, по ощущениям, едет вместе с ним. И, стоит парню почувствовать ногой чужие руки, что удерживают ткань от шатаний, как простынь разрывается окончательно, а Арсений летит прямо вниз. Проходит доля секунды, за которую юноша успевает увидеть всю жизнь, прежде чем его тело чувствует чью-то крепкую хватку, а легкие заполняет такой родной аромат бергамота. Антон держит его, не позволяя и кончику белоснежной ткани коснуться травы, а сердце его бьётся, словно у зайца. Арсений ощущает его бешенный ритм, раздающийся в чужой грудной клетке, который так сильно напоминает его собственный, только в этот момент ему не страшно. Ему хорошо. Он спасен своим принцем, своим суженным, который никогда не даст в обиду — Антон доказывает уже сейчас — так что любые, даже самые крохотные сомнения в правильности выбора исчезают из головы. Пара так и стоит под окном, дыша в унисон и приводя свой пульс в порядок. Наверное, они бы так и стояли до самого утра, однако время не ждёт. Уже пора ехать. Антон понимает это первее, отмирая от ступора и направляясь к карете всё ещё с Арсением на руках. Теперь при свете луны и в такой близи он может рассмотреть костюм омеги полностью. Полупрозрачная практически невесомая рубашка с пышным воротником, корсет, инкрустированный жемчугом и камнями, переливающимися в звездном свете, атласные брюки, скрытые длинным шлейфом и в завершении образа полупрозрачная кружевная накидка до самых стоп. Во всём этом Арсений похож на самый хрупкий жасминовый цветок, от него просто невозможно отвести взгляд. Антон и не пытается, любуясь своим избранником во всей красе, однако переживает за его здоровье. Весь воздушный образ выглядит крайне холодным, а, учитывая ночную непогоду, Арсений очень быстро продрогнет, пока они доберутся до церкви. Поэтому, стоит им оказаться в карете, Шастун отдает собственный кафтан и дополнительно накрывает Арсения сложенным на сиденье пледом, согревая успевшего замерзнуть омегу. Слуги ещё несколько минут суетятся возле повозки, после чего она наконец трогается, увозя пару в новую жизнь. Несколько часов в карете становятся настоящим испытанием. До деревни остается ещё далеко, дорога обещает быть нелегкой, а поздний час всё больше склоняет в сон, который из-за постоянной тряски просто невозможен. Арсений жмется к Антону, кладет голову на его плечо и кутается в его фрак, согреваясь. Шастун в ответ позволяет себе приобнять омегу и начинает нетривиальный разговор. Он отвлекает возлюбленного от грустных и тревожных мыслей, успокаивает, греет. Разумеется, Арсений волнуется, и парень это прекрасно понимает. Ему предстоит новая жизнь в новом месте, знакомство с отцом Антона, большие перемены и тяжелый разговор с собственными родителями. То, что Попов так желал не посвящать их в свою личную жизнь и настаивал на тайном венчании, говорило о многом, а то, что Антону пришлось буквально похищать юношу из его собственного дома, только подтверждало опасения. Арсений уже не мыслил ни о каком наследстве и сильно переживал, что его точно оставят без приданого, однако Антон всю поездку заверяет, что ему это не важно. Самое ценное сокровище, которое Арсений может преподнести, это его сердце, а всё остальное не имеет значения. К храму карета подъезжает ближе к пяти утра. На горизонте рдеет заря, а утренняя роса блестит на свежей траве. Батюшка уже дожидается пару на крыльце, готовый их обвенчать, и в этот момент Арсений невольно сглатывает. Ему сложно поверить, что всё это сейчас не плод его фантазии. Он слишком часто видел их свадьбу во снах, и больше всего боится, что всё происходящее исчезнет. Но Антон рядом держит его за руку и помогает выбраться из кареты, не собираясь никуда пропадать. Мир сужается до размеров этой маленькой церкви. Арсений, кажется, не слышит ничего, кроме голоса священника, который сливается в один гул, и не видит никого, кроме Антона. Церемония проходит в тумане, но Попов запоминает каждую секунду. Это мгновение, которое принадлежит только ему и Антону. Они обмениваются кольцами и клятвами, дожидаясь, пока кончится молитва. И остается только один единственный шаг, чтобы окончательно скрепить их узы навеки. Антон тянется первый, обхватывает руками любимое лицо и прикасается к горящем в свете солнечных лучей губам. Арсений отвечает практически сразу, закрепляя их союз окончательно, и не собирается отлипать от Антона ближайшую вечность. Это их первый настоящий поцелуй. До этого момента они обменивались лишь лёгкими касаниями губ к щекам и рукам, а перед отъездом Антона в лицей Арсений подарил ему совсем невинный, коротенький тёмк в нос, после чего ещё несколько дней ходил, краснея. Но теперь они могут прочувствовать друг друга полностью, и у Попова — ныне Шастуна — кружится голова. Хотя, возможно, это от недостатка кислорода, который сгорает в бесконечном поцелуе, но омега сейчас не то время, чтобы пытаться как-то всё объяснить. Арсений может только сказать — он абсолютно счастлив. На улице их встречает рассвет. Солнечные лучи приятно ласкают кожу, согревая после холодной ночи. Свежий приятный ветерок дует, разнося по округе аромат яблонь. В этом году они зацвели раньше, и вся деревня теперь укрыта белоснежным ковром. Яблони растут даже рядом с церковью, поэтому перед парой расстилается целая дорожка из лепестков. Птичьи голоса сливаются в одну весеннюю мелодию, а душа цветёт, как деревья вокруг. Церковь остаётся позади. На безымянном пальце в солнечном свете блестит кольцо, и Арсений не может им не любоваться, с интересом рассматривая резные узоры. Второй рукой он держится за предплечье Антона, который неспешным шагом ведёт новоиспеченного мужа к карете. Воздух наполнен ароматами цветов, но единственное, что чувствует Арсений — головокружительный бергамот, что пробирается в каждую клеточку его тела и окутывает, как самое теплое покрывало. Ему кажется, он сейчас упадёт в обморок от счастья и недостатка кислорода, но точно знает, что его поймают и ни за что не отпустят. Только не теперь. — Сладость, — тихо звучит столь любимый голос над ухом, заставляя вернуться из собственных мыслей. — Как ты хочешь поступить? Мы можем сразу поехать к моему отцу, а можем прогуляться в городе. — А твой отец, он… Ты его предупреждал? — Арсений немного мнётся. Муки совести начинают его преследовать, ведь они, по сути, заключили брак без чьего-либо благословения. И, если с его собственными родителями всё было понятно, насчет отца Антона омега был совсем не уверен. Вдруг, тот разозлится, узнав о произошедшем. — Нет, но мы с ним говорили, — спокойно отвечает Шастун, успокаивая разволновавшегося Арсения поглаживанием его ладони. — Он сказал, что примет любой мой выбор, независимо от обстоятельств. Лишь бы я был уверен и счастлив, а всё остальное неважно. Он сказал, что именно этого хотела бы мама, поэтому он не в праве перечить её воле. Так что не переживай, всё будет хорошо. Антон тепло улыбается и целует мужа, дабы окончательно отогнать сомнения прочь. Он готов весь мир поставить на колени, лишь бы его омега был счастлив. А тому только и нужно, чтобы его альфа был рядом, тогда никакие невзгоды его не проймут. И пока Антон отлично справляется, окутывая Арсения горьковатым бергамотом, тем самым позволяя почувствовать ему крылья за спиной. Они так и стоят, наслаждаясь друг другом, пока солнце озаряет округу, а птички поют мелодичную песню, которую Арсений называет свадебным вальсом, решая, что негоже будет не почтить жителей небес танцем. Антон на его предложение только улыбается и закруживает омегу на месте, вливаясь в незатейливый вальс. Им всё равно, что они находятся возле церкви, что крестьяне берутся за инструменты и идут на работу, что впереди ждёт разговор с родителями и переезд Арсения в новый дом. Сейчас нет этих проблем. Есть только миг, только момент, в котором существует одно единственное общее счастье.