Лето в чужих телах

****

Я подскочила на кровати, глотая воздух. Тело судорожно дрожало. Пот стекал с моего лба. Я начала нервно посмеиваться: — Неужели это был кошмар... — но, оглянувшись, я поняла, что нахожусь в совершенно незнакомом месте. Так... это ещё что такое? Я встала с кровати и поняла, что что-то не так. Я посмотрела на пол и поняла, что я была выше и в какой-то фиолетовой ночнушке, которой у меня никогда не было. Я тут же подошла к зеркалу и в отражении увидела совершенно другого человека, немного похожего на меня. Моя кожа стала загорелой, а лицо было усыпано множественными веснушками. — Какого чёрта... — пробормотала я. Я силой ударила себя по щекам, чтобы убедиться что я не сплю. Передо мной стояла всё та же длинноволосая шатенка с веснушками. Сон, как я думала, как назло не заканчивался. Я стала вспоминать последнее, что было перед пробуждением. Точно! Соревнование! Противник свихнулся и из-за большого количества ударов по голове я умерла. Та~ак, это получается, что я попала в чужое тело. Такое чувство что я как попаданка из фанфиков. Ха-ха. Смешно. Кхм... Я стала оглядываться в моей новой берлоге. Комната была небольшой. Одноместная кровать, с белым покрывалом с рисунками цветочков. На бежевых обоях мерцали солнечные блики, на одной стене висит красочный узорчатый ковер, на другой — акустическая гитара. Подойдя к ней, я заметила различные наклейки в стиле 80-х. Какое совпадение! Я ведь как раз умею играть! Комната была обставлена деревянной мебелью, на шкафу висел календарь. Я подошла к нему и охренела... 14 июня 1986 года... КАКОГО ЧЕРТА?! Этот год... Напомнил мне кое о чем. Но я отмахнулась от странной мысли, потому что подумала, что это бред. Я хлопнула себя рукой по лбу, вышла из комнаты и увидела перед собой лестницу. Спустилась по ней, и на первом этаже мои глаза узрели ее... — О, Томочка, ты сегодня что-то поздно проснулась. А обычно ты рано встаешь! — сказала какая-то бабуля с улыбкой. У нее была шишечка из волос на голове, халат в цветочек и очки в красной оправе. — Ладно, иди умывайся и садись кушать. — Аа... Доброе?.. А вы кто? И~и... где я? — ответила я.

****

Мне якобы поставили диагноз амнезии. Теперь у меня новая жизнь. Зовут меня Тамара. И угадайте, какая у меня фамилия? Блохина! Зря я в прошлой жизни шутила, что я будто блохастая собака... Моя "бабулитто", оказывается, работает в пекарне. Это такое маленькое помещение, в котором умещаются полки с хлебобулочными изделиями, касса, а за дверью как раз кухня. К бабуле, Василисе Петровне, часто приходит много людей, всем нравится ее выпечка. Прошло где-то три-четыре дня нашего знакомства, и я уже к ней привыкла. Бабуллито очень добрая и отзывчивая. Она любит все делать сама, несмотря на то, что я пытаюсь ей помочь. Я — пионерка, мне 15 лет. Живу в трех километрах от вас... АХАХАХА!!! Эх, жаль, что не с кем пошутить на эту тему. Никто меня не поймет, потому что никто не знает, что такое Тиндер, и кто такой Брайн Мапс. Я каким-то чудесным образом научилась печь булочки и штрудели, ватрушки и пирожки. В прошлой жизни у меня ничего не удавалось. И когда я кормила Ингу своей стряпней, она по три дня дристала. Поносило только так! Инга... Скучаю по ней. Интересно, как там сейчас ее душа поживает? А если она тоже попала в тело какой-то девчонки? И каким образом ее тогда найти? Как понять, что это именно она? Это лишь мои предположения, на самом деле, я понятия не имею, как могло все случиться. Сегодня моя очередь заниматься готовкой. Бабушка же обслуживала клиентов. Из зала доносился небольшой шум, много кто из посетителей весело о чем-то болтал. Я разминала тесто. Волосы у меня были заплетены в косу, а короткие волоски лезли на лицо. И я их постоянно сдувала. До моих ушей донесся разговор каких-то людей про какой-то лагерь. Меня вдруг заинтересовала эта тема, и я высунула голову за приоткрытую дверь из кухни. Мои глаза узрели рыжую лопоухую девчонку в ситцевом платье, рядом с которой сидела женщина, вроде бы, ее мать. А напротив них сидело трое человек: мужик, женщина и какой-то подросток. Они находились за одним столиком. — Да-да, Олечка тоже в "Ласточку" поедет! — кивнула такая же рыжая женщина с большими глазами, глянув на свою конопатую дочь. Та в свою очередь равнодушно сверлила взглядом того парнишу из другой семьи. "Ласточка"... Так. Ну, неееет, не может такого быть! А вдруг... это реально так и есть? Я на секунду застыла в одной позе, вытянув шею. Вдруг наши с "Олечкой" взгляды скрестились. Я засунула свою любопытную голову обратно в кухню. Тесто для хлеба меня ждало уже минуты три. Я решила поставить пальцами улыбающуюся рожицу на задней стороне булки, после чего засунула ее в духовку. И задумалась, не заметив, как пришла бабушка, спрашивая: — Слушай, Томочка, я заметила, что ты все время дома сидишь, почти никуда не выходишь. Многие ребята в твоем возрасте в лагерь собираются ехать. Может, и ты в лагерь поедешь? Развеешься, проведешь время с пользой, найдешь новых друзей. Ты все время ко мне в пекарню ходишь, а я и сама справлюсь. А ты езжай! Поразмышляв чуток, я согласилась. А почему бы и нет? За пару дней до отъезда я стояла у себя в комнате возле зеркала, а вокруг меня валялись клочки моих волос. Я хотела подстричься, но получилось криво, я решила подравнять пряди, но ничего нихрена не вышло, и из-за этого волосы стали еще короче! Затем ко мне зашла бабулитто и изумилась, резко вдохнув и положив руку на сердце. — Ты что натворила? Господи, горе ты мое луковое! Зачем ты это сделала? — после чего стала осматривать мою голову. — Эх, а такие волосы шикарные были! Ты меня когда-нибудь до инфаркта доведешь! — Ну, извини, бабулитто... — пробурчала я. — И хватит меня называть так. "Бабулитто, бабулитто"... Говори нормально. Хотя, это... Как это слово... Оригинально! — бабуля стала подравнивать мне волосы. — А ты точно умеешь подстригать? — Да, конечно, когда твой папа мелким был, я его всегда подстригала. Самый модный щеголял! Так что не переживай, лысой не останешься, как твой папа! — Л-лысой? — у меня задергался глаз. — А, может, не надо? — Ты что, не доверяешь своей бабулитто? Спустя несколько минут мучений, мои волосы стали уже совсем короткими. Стрижка похожа была на Тин Моп Топ: челка, вся длина выше плеч. Эта прическа мужская, из 2000-х. Но бабуля не знала, что эта прическа войдет в топ лучших того времени.

****

— Блохина Тамара, я тебе что сказала! Мы сейчас идем на подъем флага! — прокричала вожатая ее отряда. — Мало того, что ты не в юбке, а в этих дурацких шортах, так еще и кофту нацепила! А ну, сними! Ты же девочка! — она потянула Тому за кофту, чтобы заставить снять ее. — Да мне холодно будет! Не сниму! — отпиралась Блохина в ответ. — Если станет холодно, вечером наденешь! Это первый день, ты должна выглядеть подобающе! Шатенке все равно пришлось снять кофту. Но, как бы Ирина Петровна не боролась, та все равно повернула задом наперед свой пионерский галстук. Стоя в толпе других отдыхающих, она не слушала речь Ольги Леонидовны. И давно уже поняла, что попала во вселенную той самой книги. "М-да уж, теперь я буду наблюдать за этими недоносками, у которых крепкая мужская дружба!", — подумала Тамара. Она стояла в первом ряду. Внезапно краем глаза она увидела какое-то рыжее пятно, стоящее справа от нее, через одного человека. Тома повернулась и охренела: это же была та самая "Олечка"! Ее очкастый взгляд был осуждающим и подозрительным. Шатенка прищурилась и стала пристально на нее глядеть, иногда недоуменно дергая бровями. Оля же подняла одну бровь в вопросительном жесте и поджала губы. Так они и переглядывались на протяжении примерно минуты. А человек, стоящий между ними, думал: "Что нахрен происходит? Странные какие-то... Особенно эта... А она вообще кто? Девчонка или пацан?", — и посмотрел на Тамару. Случайно увидев выпуклость на груди под рубашкой, он подумал: "Ааа... А, ну... Неожиданно". Просто в советское время было странно, что девчонка выглядит ТАК. Мало кто из девочек выглядел, как мальчик. Запели гимн лагеря, всеобщее внимание привлек поднимающийся флаг. Тамарка слов песни не знала, поэтому открывала рот без звука. Одним ухом она слышала голос того парнишки, а вот голос рыжули не слышала. Шатенка прищурилась, с подозрением снова оглядывая конопатую. "Чего это она не поет? Тоже отлынивает, как и я?" "Олечка" в свою очередь, видимо, почувствовала взгляд на себе и тоже укоризненно уставилась на Тамару. Наконец, мучения, ой, то есть, песнопения, закончились. Шатенка облегченно выдохнула. Ребята начали заселяться в корпуса. Тамара выбрала небольшую, обыкновенную комнату с широким окном и в ней заняла кровать снизу. И каково же было удивление Томы, когда в ее поле зрения появилась огненно-рыжая девчонка. "Опять она!", — подумала шатенка, почти неприкрыто скалясь в ее сторону. Оказалось, верхняя кровать, прямо над ней, была уже занята "Олечкой". Затем все стало еще хуже, но Тамара еще не знала, что произойдет нечто страшное... Не успела она что-то сказать в адрес рыжули, как в комнату ввалились три странные, громкоговорящие девчонки. Они обсуждали что-то и спорили, из их разговора можно было понять, что одну из них зовут Ульяна, а другую — Полина. — Тебе, Ксюша, русским языком говорят, это мое место! Я его первая увидела, значит, его и займу! Тебе что, жалко, что ли? — Эй, а что у нас в комнате делает мальчик? — с волнением и удивлением спросила одна девушка с длинными блондинистыми волосами, заплетенными в косы, которую, вроде бы, звали Ульяна. — Ты что, комнаты попутал? Нам же объяснили, где находятся комнаты для мальчиков, — она недоверчиво глядела на Тамару. Та недоуменно подняла брови (даже в этом теле она не умела поднимать одну бровь) и сказала спокойным тоном: — Да я, вроде бы, ничего не перепутала... — после чего те три девчонки переглянулись и в шоке уставились на Блохину. И это был уже второй раз, когда люди удивляются, что девочка так выглядит. "Олечка" же наблюдала за всей этой картиной молча. Она уже сразу поняла, какого она пола. Пока девочки шли в столовую на обед, Томе стало скучно, и она решила подоставать "Олечку". Поэтому она сказала с веселым тоном: — Эй, рыжуля! У тебя грязь на лице, вытри! — конопатая повернулась к ней и спросила: — Где? — Да вот здесь, — шатенка указала на переносицу. Очкаритта сняла свои очки и начала тереть переносицу, чуток покраснев от смущения. — Стерлось? — Нее, тут еще немного осталось! — Тамарка еле сдержала смех, прыснув в кулак. "Олечка" подумала: "Да чего она смеется? Блин, эта дурацкая грязь не оттирается!". Она не знала, что ее нос уже стал красным, под цвет ее волос. Тома уже загибалась от смеха, а рядом идущий парень хихикнул, глядя на обоих. Он был выше обоих девочек, его черные, как уголь, лохматые волосы, отросшие до мочек ушей, колыхались на легком ветерке. На нем была обыкновенная белая рубашка с коротким рукавом, две верхние пуговицы которой были лихо расстегнуты, и синие широкие шорты. — Да нет у тебя никакой грязи, она прикалывается над тобой! — сообщил рыжуле брюнет спокойным голосом, чуть-чуть наклонившись. Та разглядела очень тонкие брови и чуть заметную щетину, показавшуюся подозрительной. Ольга еще больше покраснела, только уже от злости к этой тунеядке. — Слушай, прекрати ржать! Ты кого вообще из себя возомнила? — возмутилась рыжуля. — Ты свои шутки отставь! Парень ускорил шаг и обогнал этих дурех, посмеиваясь. Тамара выставила руки вперед в примирительном жесте: — Да ладно тебе, угомонись, "Олечка"! — очкаритту передернуло, и она лишь фыркнула в ее сторону. Наконец, все дошли до столовой, и слава богу, что никто не подрался. Пока.

****

После того, как все покушали, стали украшать эстраду, каждый занимался своим делом. Ольга вместе с несколькими ребятами помладше делала плакат. Ее задачей было на алом полотне красивыми, большими, белыми буквами написать фразу: "Как повяжешь красный галстук, береги его! Ведь он с красным знаменем цвета одного!". Блохина в свою очередь хмурилась, привязывая веревочки, чтобы развернуть плакат, подвесив на балки. Ей было лень выполнять какую-то сложную работу, поэтому она, так же нехотя, помогала с чертовым плакатом. У рыжули было такое лицо, будто она опасалась, что Тамарка испортит плакат специально, назло. Потому что от такой тунеядки, как Тома, можно ожидать чего угодно. Шатенка видела ее лицо и думала: "Че она на меня взъелась? Я же ничего плохого не сделала! Пока что". Ей сразу вспомнилась песня: "Ну, разве я плохой, просто все идет само собой!". Она крепко привязала одну из веревочек и в очередной раз вздохнула, обратила внимание на то, что происходит вокруг. "Весь из себя такой правильный", очкарик Володя вышел из кинозала с какой-то коробкой. "Вроде бы, аппаратура для дискотеки", — вспомнила Тамара. Далее ее взгляд приковался к... яблоне. "Сейчас начнется ядерная атака старшей!", — Блохина стала дожидаться этого момента. Ольга Леонидовна как раз вышла на эстраду, чтобы посмотреть, как идут дела. Инициатор конфликта, то есть, Конев, встал ногой на ветку бедного дерева... Бум. "Лучше бы он этого не делал", — подумала Тома, однако потом заметила, что, если бы этой ситуации не случилось, то вряд ли Юрка с Володей бы познакомились. Ради интереса Тамарка решила подойти и посмотреть поближе, как и некоторые другие ребята. — А что я должен сделать, если у вас лестницы шаткие? — услышала она, как снова огрызнулся Юра. Леонидовна же не приняла этот аргумент, после чего уже принялась отчитывать его за галстук. Тома в этот момент оказалась совсем близко к разъяренной воспитательнице. — ... А кто погром в столовой устроил? А ну, признавайся! — женщина нависла над парнишкой. — Да это не я, говорю же! Меня толкнули, это все Тамара! — он указал пальцем на Блохину. "Всмысле?!", — возмутилась девушка внутри. И стала ждать шквала агрессии и упреков, который вывалится на нее... Флешбэк: Ела я, значит, ела... Складывала в рот много еды, а пережевывала медленно, в общем, как хомяк. Была очень голодна. Оглядывалась по сторонам. Когда закончила обедать, пошла относить посуду, и на пункте сдачи случайно споткнулась, так как шнурок развязался... Я их блин завязываю, а они опять развязываются! Я повернулась боком, начала терять равновесие и спиной толкнула кого-то... Тот в этот же момент вытянул руки вперед, чтобы поставить посуду аккуратно, но все тарелки, стаканы и приборы разлетелись, покатились вниз и с ужасным грохотом разбились к чертям собачим! Я стояла в шоке и не могла пошевелиться. На меня вмиг накатила паника и стыд... Я подняла тяжелый взгляд и узнала его... Конев, главный герой всей этой писанины! Я подвела этого пацана, блин... Мы оба стояли красные, как раки, и на нас смотрело пол-лагеря! Стоп. Но ведь все не так должно было быть! Cumon меняется! (Кто понял, тот понял!) Ведь Юра сам должен был уронить эту посуду! А тут наоборот — случайность. Ладно, будем надеяться, что дальше все пойдет, как по cumony. — Зачем ты это сделала?! — Аа... Извини, я не специально! — я вытянула руки вперед в примирительном жесте, но тот проигнорировал это и, насупившись, ответил: — Видел я, как не специально! — нахмурившись и развернувшись, взял и ушел! Я тут, значит, извиняюсь, из штанов выпрыгиваю, а он!.. Ну, и пожалуйста! Больно надо! Грубиян. Хотя, кто бы говорил, сама хороша... Конец флешбэка Очнулась Тамара от воспоминаний, когда услышала крик: — Тамара, ты меня слышишь?! А ну быстро галстук поправь! Ты пионерка или кто?! Не позорься! — ее рука потянулась к галстуку, и она вспомнила, что он перевернут, как у ковбоя... Она нервозно перевернула его, как положено, чуть не задушив себя. Но ведь она просто хотела быть ковбоем... Тем временем лопоухая рыжуля смотрела на всю эту картину с укоризной и отвращением, думая: "Ну как так можно?! Это же ужас!", затем доделала свою работу, и плакат развернули. Будучи довольной собой, Ольга вдохнула свежего солнечного воздуха и, полюбопытствовав, подошла к толпе. Вдруг из толпы вышел высокого роста темнокожий парень. Он краем глаза взглянул на Тамару, после чего встал впереди ребят лицом к старшей воспитательнице. Он был худого телосложения. Его волосы были чëрные, как подгоревший хлеб из духовки. Из-за длины его волос, они были заплетены в хвост. Некоторые кудрявые пряди свисали на лоб. Глаза были круглые, а взгляд был мягким. Он начал произносить свою речь, обращаясь к старшей: — Ольга Леонидовна, я думаю, что нельзя попросту ребят ругать, нужно найти компромисс, их бы лучше делом занять. — Да-да, они ж ведь ребята непоседливые, энергию надо им куда-то девать, — поддержала Ира Петровна. — И что же Вы предлагаете, Акакий? — со скепсисом спросила воспитательница. Акакий повернулся прямо к Тамаре и Юре, слегка улыбнулся и ответил: — Нам понадобится их содействие в театральном кружке. Скоро же день рождения "Ласточки", и помощь понадобится любая, — он сделал акцент на последнем слове. — Даже от таких охламонов, как они. Юрка возмущенно подумал: "Так я еще и охламон! Ну дела!". А Тома распереживалась: "Э! Эээ, какого черта! Канон летит к чертям собачьим, надо что-то решать! И... Почему в театральном кружке два худрука?! Этого Акакия же не было". Но решать не пришлось, ведь Володю уже подозвали. Когда Ольга Леонидовна взяла совсем троих вожатых обещание и отошла, Тамару охватила злость, и она пнула со всей дури камень, так удачно лежавший возле ее ноги. Он полетел куда-то в сторону, отрикошетил от ближайшего фонарного столба и... влип прямо в лоб очкарика! Владимир схватился за лоб, тихо ойкнув, и стал оглядываться по сторонам с немым вопросом: "Кто это сделал?". Конев прыснул от смеха, а Тамарке стало стыдно и больно смотреть на пострадавшего. Когда Давыдов обернулся в их сторону и спросил, кто из них это вытворил, то Юра указал пальцем на Тамарку, а та — на него. Затем они оба уставились друг на друга с металлом во взгляде. — А ты чего на меня пальцем тычешь?! Это ты пнула, не я! Я ни при чем! Володя посмотрел на шатенку, выжидая, что ответит она в свою защиту. Но та молчала, после нескольких секунд она выдохнула, отвернула голову в сторону и выставила ладони вперед: — Ладно-ладно, сдаюсь. Это была я. Но я не специально! — повысив голос, добавила она. — Извини меня, я правда н-не хотела... — она еле выдавила из себя эти слова, так как ей было стыдно за то, что пришлось извиняться. "Да я бы ни за что не извинилась! Это лишь ради приличия! Хотя... Все же, жаль мужика, жил-жил, а я ему на! Испортила смазливое личико". Тома решила дать совет: — Надо лед приложить, так быстрее боль пройдет. — Итак, ребята, слушайте, — сказал Акакий. — Репитиция в театре начнется после полдника, не опаздывайте. Оу... А здорово она тебе приложила! — хмыкнул по-доброму он, глядя на фонарь в Володином лбу. Тамаркин совет был проигнорирован, и она возмутилась внутри в очередной раз: "Я ему, значит, совет даю, а он — пидор неблагодарный! Ну и хрен с ним! Пусть сам разбирается". Когда все стали расходиться, Юрка глянул на шатенку исподлобья, осуждающе. Та же стоически приняла этот взгляд и с металлом в голосе, прохрипев, сказала: — Пошел нахуй. — Посла чего развернулась и гордо покинула место происшествия, оставив Юру стоять с открытым от изумления ртом. А он подумал: "Что... Даже я так не матерюсь!". Он выпал в осадок.

****

Тома зашла в театр и увидела там его... Володю, тихо чавкающего грушей. Она случайно представила на месте груши Юрку и ударила себя по лбу, невольно улыбнувшись. "Пиздец, я испорченная, конечно! Так, хватит извращать обыкновенные вещи!" И вдруг... она заметила ее!.. "И эта куропатка здесь!" Ну все, это уже доходит до откровенного абсурда. "Олечка" тоже явилась в театральный кружок. "Куда ни пойдешь, она везде!", — пробубнила себе под нос Тамара. Такое ощущение, будто она сталкерша. Становится понятно, что эта рыжуля участвует везде и всюду, занимается различными видами творческой деятельности и рекомендует себя как "самую ответственную и амбициозную". Просто заноза в заднице. Оля сидела в черном кресле и ждала, пока появятся остальные. Прожигала взглядом голубых глаз Тому, у той дергалось веко. Она стояла напротив конопатой, опершись на стену. — Ты, как я вижу, творческая личность. — Да. А тебе какое дело? Сама-то умеешь что-нибудь? Или ты только ссориться со всеми можешь? — Тамара даже опешила и подняла брови: неужели тихоня решилась, наконец, ответить дерзко? "Респект", — подумала она, не кривя душой. — Да, я, в отличие от тебя, умею, а ты —нет! Я профи в этом деле! — издевательски засмеялась Тамара. — Ну и покажи, что ты можешь? В этот момент зашел Юрка. Хоть бы мозг снова не начал воображать себе всякое! Ну блин, они же только познакомились, это еще только начало! "И она здесь!", — подумал Конев, глядя на Блохину. Та это заметила и тоже уставилась. И Олька стала наблюдать сцену "метания взглядов ковбоев, вооруженных пистолетами и смотрящих друг на друга свысока". После чего Тамара отвернулась, подошла к столу, за которым сидел Давыдов, наклонилась к ящику, в котором должна лежать бумага, из-за чего плечом толкнула худрука. — Подвинься! — буркнула тихо она. Тот в недоумении глянул на нее и чуть не потерял равновесие, покачнувшись на стуле. "Блять, пиздец, я же не хотела этого!", — подумала Блохина, испугавшись на секунду, что он упадет, но не показала этого. Затем она схватила лист бумаги, карандаш и ножницы, села на зрительское кресло и принялась сгибать бумагу и что-то рисовать на ней. Краем уха она слушала тот самый диалог Юрия и Владимира. Спустя несколько минут явилась девушка в юбке-солнышко с длинными белокурыми волосами, Тамарка узнала ее — Сидорова Маша. Она уселась за пианино и принялась наигрывать "Лунную сонату". Еще через короткое время подтянулись мелкие дети из пятого отряда. Пришли и новоиспеченные соседки Тамары и Ольки. Посмотрев на каждую из них еще раз, Тома наконец-то узнала, кто они. Это же ПУК! Собственными персонами. Малыши начали галдеть, обступили своего вожатого, Акакий находился в своем мире, не обращал ни на кого внимания, вязал какую-то фигурку. Странно, ведь это девчачье занятие, а его это, наоборот, затягивает... Видно по его увлеченному выражению лица и отрешенному взгляду. Вообще, Тамара считает, что любое занятие может подойти любому человеку, то есть, не в зависимости от пола. Глупые гендерные стереотипы всегда раздражали ее. Олька молчала, оставаясь на своем месте. Сделав последние штрихи карандашом, она заявила: — Внимание всем! — все тут же повернулись к ней. Спор Конева с худруком был прерван. Она не особо любит внимание окружающих, ведь в 30-тилетнем возрасте уже стала спокойной, осмыслившей жизнь женщиной, а получив тело подростка, вспомнила свои юные бунтарские годы. Но взяла себя в руки и начала бубнить себе под нос песенку низким скрежещущим голосом, вырезая ножницами: — Ду-ту-ду-ту, дуу-ду-ту... Узрите мою магию! — сказала Тамара и развернула фигурную бумажку, пропев уже мягким писклявым голосом:— Та-даааааааам! — в ее руках красовалась теперь гирлянда из бумажных человечков. Акакий отвлекся от вязания и уставился на шатенку с мягкой ухмылкой, остальные же смотрели с недоумением, а Юра и Олька еще и с нотками презрения. Тамара мигом стушевалась, не ожидав такого внимания, не ожидав негативной реакции. Она моргнула и опустила гирлянду. Акакий начал аплодировать. Его звонкие хлопки звучали сатирически, но на самом деле он делал это искренне. За ним засмеялись и стали хлопать мелкие ребята, подбежали к Блохиной и начали расспрашивать, как она это сделала, ведь они не умели. Та ответила с улыбкой: — Потом вас научу, внучат! — ее голос был непохожим на типичный женский голос, он был звонче и ниже, будто она недомужик. Тем временем начался какой-то балаган — все галдели, пытались высказаться, перебивали друг друга, было видно, что оба худрука напряжены и взволнованны, Акакий говорил: — Так, ребята, успокойтесь, давайте отставим этот шум и мирно обсудим... — но его не слышали. Тамарка терпеть не может громких звуков, поэтому она выдохнула, подумала: "Ну все, готовьтесь!". Раздражение переполнило ее, и она, вдохнув побольше воздуха, заорала во весь свой мужеподобный голос: — А ну заткнулись все! — дальше шум оборвался, все разом замолчали, а один мальчик, крутившийся на краю сцены, испугался резкого ора и упал. Сначала находящиеся глянули на него, а затем изумленно уставились на Тамару. Та выдохнула с облегчением, заметив благодарный взгляд Володи, а потом снова случилась вспышка страха, уже за мальчишку, который так громко стенал и катался по полу. Блохина подскочила к нему и стала извиняться, а Юрка принял самый серьезный вид и заявил: "Отойдите все, у меня отец — врач!". Оказалось, что у Саши ободрано колено, и царапина на лодыжке красовалась. Его увели в медпункт. За старшего оставили Акакия, и тот постарался заверить Тамару, что с мальчишкой все будет в порядке, когда та уже побежала вслед за Юркой и Володей к медпункту. Затем длинноволосый всех успокоил и стал расспрашивать, кто что умеет, и кто какой деятельностью будет заниматься. ПУКи и здесь стали щебетать, Ксюша, например, все напрашивалась быть костюмером. Олька скромно сказала, что будет делать все возможное, что придется, но лучше всего умеет рисовать и редактировать тексты. Тамарка в мыслях над ней смеялась из-за ее чрезмерной активности. А когда спросили ее, то замотала головой: — Нет-нет-нет! Ниче не умею, ниче не знаю и не хочу! — воскликнула она как ребенок. — Ага, конечно! — не поверила Ульяна, хмыкнув. — А кто недавно сидел на кровати в комнате с гитарой в руках и тренькал? — Ась? Какая гитара? Не знаю никакой гитары! Не понимаю даже, о чем речь... — Блохина включила режим дурочки, затараторив. Акакий глядел на нее с интересом, будто что-то обдумывая. — А как хорошо играешь? Можешь зайти сюда и показать позже? А то вдруг понадобится... "Хм... Как-то странно он себя ведет... Эта просьба звучит странно", — подумала Тома. После того случая с Романом она вообще остерегается всех мужчин. И теперь ей показалась странной просьба. Но она кивнула, согласившись. Рыжуля смотрела на нее любопытным, но недоверчивым взглядом: "Она? Нормально играть? Да ладно, никогда не поверю, что она играет хорошо. Сто пудов, как Сидорова, фальшивит".

****

После ужина Тамара заскочила в отряд за инструментом, после чего явилась в театр с гитарой за спиной, пока ПУКи прихорашивались у зеркала к дискотеке в честь открытия лагерной смены. "Олечка" особо ничего не делала, она лишь расчесала свои огненные волосы под каре, закрепила их ободочком и распрямила руками джинсовый сарафан длиной ниже колена. Отправилась чисто понаблюдать за другими, особо ни с кем не общалась и, тем более, не танцевала. Просто болтала ногами на скамейке. Внезапно к ней подсел тот самый черноволосый и сероглазый парень, который посмеивался над Олькой и Тамарой, когда они шли в столовую. Сейчас он был одет в красно-малиновую рубашку с засученными рукавами и расстегнутой верхней пуговицей, в широкие черные джинсы и кроссовки. Возможно, он чем-то напоминал Волка из "Ну, погоди". Отросшие волосы были растрепаны, взгляд сверкал весельем и любопытством. — Эй, рыжуля! Чего ты тут сидишь совсем одна, скучаешь, ни с кем не общаешься? — конопатая посмотрела на него и сразу отвела взгляд. — А что, нельзя? Тем более, я вовсе не скучаю, мне и так хорошо. — Почему ты такая недружелюбная, а? Меня Гена зовут! — он посмотрел в ее лицо, ухмыляясь и выжидая. — А я — Ольга. Приятно познакомиться. — Оу, как холодно стало в такой прекрасный летний вечер! Слушай, а пойдем к нам, потанцуем? Хватит уже киснуть, смотреть тошно. — Нет, спасибо, я, пожалуй, откажусь. Так что, вернись туда, откуда пришел, — говорила лопоухая спокойным твердым голосом. — Ты всегда такая мрачная и вредная, или мне сегодня не повезло? — Я сказала тебе, отвяжись от меня. Геннадий фыркнул и, кинув презрительный взгляд, отошел к своим друзьям. Он решил не тратить больше время на нее и пригласил потанцевать девушку с "ветром в голове". Однако с того момента "Волк" понял, что Ольга не простая наивная девчонка.

****

Тома постучалась в дверь, прежде чем зайти, услышав "Входите", она вздохнула и уверенно вступила в зал. Акакий стоял на сцене и в упор глядел в стену, почесывая подбородок, продумывая, как все будет выглядеть на спектакле, как украсить и обставить "ландшафт". Володя был там тоже, сидел за столом и внимательно читал сценарий. Когда он обернулся и увидел причину своего синяка, то тяжело выдохнул и накрыл ладонью лоб. — Здрасьте, — поздоровалась Тамара, — ну что, слушать будете? Или, может, не надо, а? Может, вы и без меня... — Давай присаживайся и начинай, ты все равно не отвертишься. Надо, Тамара, твое умение может пригодиться, — категорически ответил Акакий. Тома фыркнула и села в кресло, ловко вытащила гитару с наклейками из чехла и, прокрутив в голове ноты, стала наигрывать начало песни "Последний герой". Но без слов. Вожатый четвертого отряда с интересом наблюдал, внимательно вслушиваясь в красивую мелодию. Где-то на середине исполнения он остановил ее, спросив: "А со словами можешь?", после чего та закатила глаза и поежилась. "Ну вот еще! Петь я буду, ага. А вдруг не смогу передать смысл песни, ведь он там действительно есть, а они не поймут!". Она задумалась. И вдруг краем глаза увидела в окне чью-то голову. По силуэту и лицу напомнило... Машу. Неужели она следит за кем-то из них? "Сто пудов, за Давыдовым. А за кем еще? Сидорова еще более ужасная сталкерша, чем Дашечка-девочка из Брайна Мапса или Олечка!". Ну вот зачем она это делает, спрашивается? Самая натуральная дурочка. На самом деле, хреновая она сталкерша. — Обязательно петь? — раздраженно спросила Тамарка, уже предполагая ответ. — Да, конечно! — всплеснул руками Акакий. Он даже сел рядом со словами: "Я весь внимание". И, кстати говоря, Владимир не вклинивался, а просто продолжал слушать Тамару, которая, прочистив горло, стала петь негромким спокойным голосом эти великолепные строчки: Ночь коротка, цель далека Ночью так часто хочется пить Ты выходишь на кухню Но вода здесь горька Ты не можешь здесь спать Ты не хочешь здесь жить... Когда звуки стихли, за окном послышался шорох, и все находящиеся в театре обернулись. Только Тамара видела, как снаружи мелькнули светлые волосы девушки. — Думаю, на сегодня все, — сказал Акакий, — ты отлично играешь и поешь, молодец! А теперь расходимся, поздно уже. Тамара подозрительно сощурилась, услышав комплимент, но ничего на это не ответила, а молча упаковала гитару в чехол. — Спокойной ночи, — буркнула она. Когда она проходила мимо эстрады, в отряд, то увидела самый разгар дискотеки, все танцевали, веселились. Олька внезапно бросилась в глаза, Тома не ожидала, что она реально туда придет. "Ну и ладно, а я не пойду, не нравится мне это. Чем-то нечистым попахивает".

****

Почистив зубы у умывальника, Тамара села на кровать, чтобы снять носки. И вдруг почувствовала, как что-то тяжелое упало ей на голову... Затем оно грохнулось на пол. Тапки. Тома раздраженно схватила ртом воздух и повернула голову, посмотрев наверх. Лопоухая смотрела сверху вниз с гаденькой улыбочкой. — Ах ты ж... Конопатая срань! Да я тебе щас устрою! — шатенка вскочила с кровати и хотела замахнуться ее же тапком на "Олечку", но девчонки из ПУК хором воскликнули: — Да хватит ругаться! Спать мешаете! Утром продолжите свои разборки! Мы сейчас Ирине расскажем о вашем поведении. Те вроде как успокоились. Тамара со злостью что-то пробурчала себе под нос, скорчив рожу, Оля фыркнула, и обе улеглись под свои одеяла. Тома стала размышлять, что все как-то странно выходит. Канон меняется: еще один худрук, да и все беды происходят в основном из-за нее, а не из-за Юрки. Много чего происходит по-другому, и это может стать опасно, ведь если что-то изменится настолько, что будет хуже?.. Тяжело выдохнув, Тамара перевернулась на другой бок и, попытавшись остановить поток мыслей, провалилась в сон.

****

Солнечный луч пробился сквозь окно и упал прямо на лицо глубоко спящей шатенки. Вожатые стали всех будить, и Тамара бурчала себе под нос слова недовольства. Ну вот, поспать спокойно не дали! Приходится теперь вставать рано и идти умываться... ледяной водой. Тома проклинала мысленно весь мир, пока капли ледяной воды стекали по ее шее, руки и лицо ломило, все тело проняло мурашками. Утром было прохладно, Тамара мерзла в рубашке и шортах, поэтому нацепила сверху кофту. Наспех повязала галстук и побежала к строю отряда на зарядку. Мурашками покрывалось тело от холода, Тома поежилась и, потерев ладони друг о друга, окончательно проснулась. На зарядке ничего интересного не происходило, было очень скучно. Тамара вообще не любит спорт и все эти упражнения, поэтому делает их неохотно. Чтобы занять себя чем-то, она стала оглядываться вокруг, мысленно хмыкнула, заметив, что почти все девочки были в юбках или сарафанах, поэтому делать упражнения было попросту неудобно. А вот "Олечка" надела широкие джинсовые шорты до колен. Она с утра тоже была не в настроении, судя по выражению лица. А кому-то вообще было плевать на зарядку: компашка парней неподалеку о чем-то болтала, сопровождая разговоры смехом. Среди них был и Гена с развязанными шнурками и растрепанный. Только Тома еще не была с ним знакома. Она видела, как после зарядки он подошел к конопатой и сказал: "Привет, рыжуля!", а та раздраженно и неохотно поздоровалась в ответ. После завтрака жизнь в "Ласточке" забила ключом. Все отправились на общественно полезные работы. Кто-то дежурил в корпусах или в столовке, кто-то занялся уборкой территории и подстригал кусты, а кто-то выносил мешки с мусором. Тамара вспотела, пока подметала тропинки и убирала опавшие листья и отрезанные ветки с кустов. Она повязала свою кофту на пояс, так как от жары начала плавиться. Окончив наконец работу, она расселась на скамейке и задрала голову вверх, разглядывая пушистые кроны деревьев. В тени было спасение от палящего солнца. Через несколько минут ее позвали на речку, добавив, что первому отряду идти обязательно. И Тома поплелась вместе со всеми, мысленно ворча: "Да сдалась мне эта речка!" На самом деле она не хотела идти туда, потому что не любит раздеваться и ходить в купальнике, так как чувствует себя в нем будто голой. Ей очень неуютно на пляже. Тамара специально выложила купальник из своего чемодана, когда бабулитто его положила внутрь. Выйдя на пляж, Тамара оценила красоту пейзажа и, поглядев на сверкающую воду, решила все-таки помочить немного ноги. Вокруг было полно народу: ровесники, ребята помладше, малышня, вожатые... Кто-то загорал, как ПУК, кто-то прятался от солнца, которое никого не щадит, в теньке, как Олька с газетой в руках, а кто-то бесился с друзьями в воде, как ныряющий с головой Гена, "топящий" своих друзей в шутку. "Олечка" щурилась, сидела на крупном камне под густыми зарослями деревьев в странной, несуразной позе, и не очень красиво выглядела ее скрючившаяся пухлая фигура, волосы растрепались. Она была с головой погружена в чтение. Взгляд Томы переместился на ПУК: те разлеглись на полотенцах, лежа на животах, и усердно выпекали свою кожу. Тамара невольно глянула на их ноги, а потом на свои и задумалась: ноги этих девчонок золотистые, такие гладкие и ровные, сияли чистотой, а у Томы они волосатые, в шрамах и испачканные чем-то. Шатенка мысленно хмыкнула, подумав: "Вот в чем я отличаюсь от других..." И ей было совсем не грустно от того, что она выглядит как-то иначе, возможно, для многих некрасиво или неприемлемо... Она вообще не пойми что: "не то сын, не то дочь", как говорится. Присев на скамеечку около тех же деревьев, она махнула рукой на все эти мысли. И вспомнила причину, по которой получила эти шрамы. Бабулитто рассказала ей, что когда Тамара была мелкой, любила лазить по соседским яблоням и тырить плоды недоспелые, но уже вкусные. А ввязалась она в это с мальчишками, живущими неподалеку на ее улице. И вот однажды она полезла на высокую яблоню и с хитренькой, издевательской ухмылкой стала обрывать яблоки, но не удержалась одной рукой, когда нога соскользнула с нижней ветки. И Тома полетела вниз, разодрала до крови обе ноги... На одной рана была от колена и до самой ступни, прямо спереди. Естественно, владельцы яблонь услышали грохот и побежали посмотреть, а те мальчишки, показавшие Тамаре яблони, смылись, кинув ее одну с ранами и ругающимися соседями. Подлецы. И конечно же, бабулитто узнала все и долго читала нотации, ругалась и все такое... А глубокие раны стали шрамами, выглядело так себе. Но Тамара пыталась найти в этом плюсы, думая, что "шрамы украшают человека". Девушка вынырнула из воспоминаний, когда услышала, как кое-кто на весь пляж орет: "Пустите меня в шахту!"; четыре раза, при этом стоит на коленях и бьется лбом о песок. Тамара затряслась от хохота, прикрыв пол-лица ладонью. Насколько она помнит, этого чувака звали Миха. Она подумала: "Ну, они и клоуны, конечно!" Успокоившись, шатенка снова задумалась: это так необычно и удивительно наблюдать за всеми персонажами и событиями в реальной жизни, своими глазами. И даже взаимодействовать с ними вживую. Это же просто очуметь не встать! Однако липкая паника и тревога окутывают с головы до пят, и девушка боится, что что-то может полететь в тартарары. И только бы все прошло удачно, только бы... Но тут в поле зрения Блохиной замаячила компашка "утопленников". Похожий на мокрого пса, явно считающий себя лидером этой "банды" Гена вышагивал впереди остальных четверых человек. Он окликнул Тамару: — Эй, приветик! Как тебя там, Тамара? Слушай, а ты почему не купаешься вместе со всеми? Сидишь тут, аж тошно смотреть на твою кислую мину. Пошли с нами, а? — Так не смотри. Не твое это дело, не хочу, не купаюсь, — ответила Тома спокойным, ровным голосом. — Да не упирайся ты, не будь занудой, как некоторые! — Гена якобы невзначай повернул голову в сторону Ольки, которая в это время общалась с какими-то двумя детьми, а те донимали ее вопросами. — Вот окунешься хотя бы разок, и сразу лучше станет! И вдруг все четверо парней стали уговаривать Тамару поплавать, а та готова была уже врезать им по полной программе и смыться. Она начала раздраженным тоном отказываться и вскочила со скамейки, но те ее не слушали. Они схватили ее под руки и потащили к воде. И тут до Томы дошло: ее сейчас бросят в реку!.. Но как бы она не старалась вывернуться, не получалось. Это даже нечестно — четверо против одной! Очень подлый поступок... Внутри клокотала такая агрессия, что она готова была прибить их нахрен! Ногами девушка упиралась в песок, но и это не помогло. С издевательским смехом Гена пнул ее ногой в спину, и Тамара плашмя упала в воду... Казалось, что момент длился вечность, она отдаленно слышала саркастические рассуждения тех идиотов о том, девочка она вообще или мальчик, и почему так стесняется купаться. Мол, это странно и тому подобное... Через мгновение она быстро встала, тряхнула головой и не могла и слова сказать. Она чувствовала себя так беспомощно и жалко, что было стыдно. А еще более стыдно стало тогда, когда к компашке придурков подошел Акакий и начал их отчитывать. Он выглядел таким взбешенным и бледным, его голос дрожал, и Тамара никогда бы не подумала, что он, обычно спокойный, умиротворенный и мягкий, может вообще быть таким. Выругавшись сквозь зубы, она побежала в корпус переодеваться. Мокрая одежда противно липла к телу, вода ручьями лилась с нее, внутри все колотилось от стресса. Она проклинала банду придурков и, в частности, Гену за такой поступок, и теперь возненавидела их до чертиков.

****

Каким-то шестым чувством Тамара ощущала, что не стоит идти на речку, лучше спрятаться где-нибудь, и оказалась права. Знала бы, не пошла бы на пляж ни под каким предлогом. А говорят некоторые, что не было жестоких подростков в СССР... Ага, конечно. Всегда были такие дегенераты, есть и будут. В очередной раз она убедилась, как же ненавидит людей, особенно таких, как этот мокрый пес... Размышляла она об этом, направляясь в театральный кружок. Сегодня там должны собраться все, кто причастен к организации спектакля. И раз уж Тамару настойчиво и сердечно попросили присоединиться, плюс наказание за "неподобающее поведение"... Что ж, делать нечего, пошла. Томе было скучно, она не могла сидеть на месте из-за мыслей после всего случившегося, поэтому она пришла раньше всех. В кинозале стояла полнейшая тишина, мертвая, как говорится. Было неизвестно, сколько еще ждать остальных. Внезапно голову Тамары посетила такая мысль: "А что, если подойти к пианино?.." Девушка вмиг оказалась возле инструмента и, не садясь на банкетку, легко коснулась пальцами клавиш, после чего с мягкой полуулыбкой стала наигрывать начало семнадцатой сонаты Бетховена. В прошлой жизни она умела играть довольно хорошо, сейчас же навык подпортился, что-то могло забыться, ведь Тамара не касалась клавиш уже несколько лет. Она занималась в музыкальной школе, но не стала пианисткой, предпочитая другую деятельность. Но это был интересный и сложный путь, опыт, который она никогда не забудет. Естественно, Тома кое-где запиналась и останавливалась на секунды две-три, фальшивила, но потихоньку вспоминала. Затем она оборвала "Бурю" и решила сыграть что-нибудь посовременнее. Широко ухмыльнувшись и сев, наконец, на банкетку, она заиграла теперь мелодию из "Granny". Мрачная, тяжелая музыка из хоррор-игры лилась из-под ее пальцев, уже давно отвыкших от такой нагрузки. Усмехнувшись, Тамара пробурчала себе под нос: "Третий пианист у нас в группе нарисовался!" Затем она невольно подумала: а вдруг сейчас сюда кто-нибудь зайдет и увидит, как она играет? Лучше о таком не думать, потому что часто бывает, что то, о чем она думает, происходит в реальности. А ей такого уж точно не надо. Начнут еще вопросы задавать. И получится так же, как с гитарой... И действительно: только шатенка мотнула головой и попыталась отмахнуться от мыслей, как в кинозал вошла... Кто? Правильно, Маша. А кто же еще, как не она. И, конечно, Тамара не сразу заметила ее, погрузившись в игру, а та уже стояла в трех шагах от нее, ошеломленно уставившись на ее руки. Тамара повернула голову и, испугавшись, занервничав, резко оторвала их от клавиш. А потом одернула себя: "Ой, ладно! Пошла она! Чего это я переживаю?! Веду себя, будто меня застали за чем-то непристойным, но это же не так! Это не ее дело, пусть думает, что хочет". И, подняв голову, раздраженно воззрилась на Сидорову. — Ты что... тут делаешь? — медленно спросила Маша изумленно. — Неужели и ты умеешь играть? Да ну, никогда бы не поверила... — Ага, умею. А чего удивительного? Ты сомневаешься в моих способностях? — С виду и не скажешь, что ты умеешь играть на пианино. — Как говорил один человек, не помню, хер знает кто, "Не суди книгу по обложке". Прислушайся к этому совету, он тебе пригодится. Машка фыркнула, подумав: "Тоже мне, учить еще меня будет. На себя пусть посмотрит". После пары минут молчания подтянулся остальной народ. Стали решать, кому какие достанутся роли, кто возьмет на себя ответственность за техническую часть, то есть, свет, музыку, занавес и так далее. На музыкальное сопровождение поставили Машу, что удивительно, ведь Тамаркины уши вяли от этой ужасной игры. Она удивилась еще больше, когда ее саму утвердили на гитарное сопровождение. Во-первых, ей показалось это неуместным, а во-вторых, девушка так боялась публичных выступлений, так не хотела выходить на сцену и что-то там тренькать... Тем более, она далеко не профессионал. Но самоотверженно и храбро согласилась, несмотря ни на что. На нее возложили ответственность, и это тоже пугало. Было с самого начала очевидно, что декорации возьмет на себя Олька, но ей, видимо, было этого мало. Поэтому она решилась быть ответственной за локации в целом, а также помогать редактировать действия актеров по сценарию. Все остальное же пошло по канону.

****

Следующий день

. Все умывальники были заняты. Свободного места не было, и так получилось, что "Олечке" и Тамаре пришлось умываться под одним краном. Из-за неприязни друг к другу они начали толкаться, так как умывальник был узким, бесили друг друга и якобы невзначай, но на самом деле специально брызгались ледяной водой. Причем эта вода попадала на других людей. — Эй! Вы чего творите?! Перестаньте брызгаться! — кто-то сделал им замечание. Но девушки продолжали собачиться. — А ну брысь отсюда... Кхе... Конопатая психичка! — толкала Олю плечом Тамара, кряхтя. — Это я конопатая?! А ты вообще блохастая! Наверняка ты вся во вшах! Ходишь тут, воняешь! — А ты вся такая тихоня, везде свой нос суешь, все-то тебе интересно. Сталкерша хренова! Олька внезапно вздрогнула, и ее выражение лица стало ошеломленным. Но не из-за оскорбления, а из-за самих слов. Она будто растерялась и рассеянно моргнула. Олька кинула уничижительный взгляд напоследок и отправилась переодеваться. А Тамарка ей вслед крикнула: — Тоже мне нашлась с-с!.. — Тамара не решилась договорить матерное слово, поэтому проглотила его. На кой она вообще ей сдалась? За завтраком девчули тоже поругались. На этот раз из-за корочки хлеба. Оказалось, что они обе любят такие корочки и поэтому не поделили одну из них. — Вот же... Я первая взяла эту корочку! Блин, тебе сложно уступить? — ворчала Тамара. — Хватит тебе корочек... — Я еще ни одного кусочка не взяла, а ты уже вон сколько схавала! — Олька махнула ладонью на тарелку с нарезанным хлебом. — Я для себя занимала эту корочку с самого начала. — Я растущий организм, и я всего три съела! А вот и надо было тебе съесть сразу, чего ты ждала? — Ты на себя посмотри, дылда под три метра ростом! Куда тебе еще расти? — укоризненно рявкнула Оля. — И это мне говорит гном! — издевательски усмехнулась Тамара. — Ах так, значит?! Ну все, сейчас ты у меня попляшешь! — Оля вскочила со стула, упершись руками в стол. Она подошла к Блохиной, обойдя стол, резко схватила Тому за воротник рубашки и сжала кулак. Все ее лицо и даже уши залились краской от гнева. Тамара же нисколько не взволновалась, ни один мускул ни дрогнул на ее лице. Шатенка в ответ ударила ту в живот, чтобы ослабить хватку. И когда Олины руки дрогнули, Тамара перехватила их одной рукой и, заведя за ее спину, прижала голову рыжули к столу второй рукой. Затем она ледяным голосом произнесла: — Не зазнавайся. Олька думала: "Пиздец, я опозорилась! На глазах у всех меня так унизили!" На ее лбу выступил пот. Все остальные, сидящие за столом, смотрели на них, как на ебанутых и были в шоке от происходящего. Подошла вожатая Ирина, она взбесилась из-за того, что Тамарка снова набедокурила, и была очень удивлена, что в этом замешана Оля, которая, казалось, приличная и адекватная. "Да она даже хуже Конева, эта Блохина!..", — пронеслась в голове Ирины мысль. Девушка замечала, что Тамара с Ольгой и так не в ладах, но что дойдет до такого, никто не ожидал. Она отчитала обеих и сообщила, что для них как раз нашлось кое-какое задание, которое нужно выполнить срочно. Его назначили на вторую половину дня до самого вечера. Это означало, что они пропустят театральный кружок! Будут находиться рядом друг с другом на протяжении, возможно, нескольких часов! И начать им придется с сон-часа... Это был кошмар для обоих. Оля угрюмо молчала и попыталась стоически принять этот факт, но вот Тамара торговалась и отнекивалась. Она ворчала и хотела избежать наказания. Но ничего не помогло.

****

Пришло время отрабатывать наказание. Девушки вооружились лопатками, железными лейками с водой, саженцами цветов в горшочках. Их надо было пересадить на клумбу. Присев на корточки напротив друг друга, они метали молнии из глаз, бесились каждую секунду, но молчали. И мысленно обвиняли друг друга в этом наказании. — Ну чего ты там копаешься? — спросила раздраженно Тамара через какое-то время. Она посадила чуть больше саженцев, чем Олька, зато у той все было аккуратно, и руки были чище. — Я, в отличие от тебя, сажу аккуратно, а у тебя все неряшливо, земля везде разбросана, а саженцы кривые-косые, они просто не приживутся и погибнут. Ты выровняй их и утрамбуй землю вокруг, сделай углубление... — Замолчи, не нужны мне твои нравоучения! Без тебя разберусь, я и так знаю, как это делается! — фыркнула Тамара и рывком копнула лопаткой, сделав лунку для следующего саженца. Внезапно немного земли рассыпалось на Олькины руки, и даже на волосы слегка попало. Та злобно вздохнула и, отряхиваясь, воскликнула: — Ну вот что ты творишь?! Ты вообще видишь, куда бросаешь? Бешеная... — и зыркнула сверкающим от гнева взором на Тамару. А той хоть бы хны: — Ой, извиниТЕ, я не знала, что ты такая белоручка и брезгунья! Сыпнула земельки случайно, а ей, видите ли, противно! — А тебе на моем месте было бы приятно, а? Давай проверим, получай! — Оля взяла горстку земли и кинула на руки Томе так, что предплечья теперь стали грязными. Та вскочила с корточек и не побоялась уже сыпнуть земли в волосы рыжуле. С агрессивными криками они сцепились в самой жесткой схватке, привлекли этим шумом внимание. Тамара повалила Олю в траву, взяла еще горсть земли и хотела засунуть ей в рот, но ее остановили, оттащив в сторону. Поэтому земля рассыпалась на лицо и волосы рыжули, так как рука дрогнула. Именно Акакий оттащил Блохину от соперницы. Четвертый отряд проходил мимо сцены драки, и ребята начали тыкать пальцем и восклицать, а один мальчик прокричал: "Смотрите! Там драка! Давайте посмотрим, кто кому наваляет!" А Акакий ответил: — Никто никому валять не будет! А ну успокойтесь! Тамара, с тобой все и так понятно, но Оля! От тебя я такого не ожидал. Вы чего взъелись друг на друга? — он тяжело выдохнул, окинув обоих взглядом, и схватился за переносицу. — Ладно, в первый раз я не доложу никому, но в следующий раз я нажалуюсь старшей воспитательнице! Сколько я за вами наблюдаю, это уже не в первый раз! Ладно, идите мыться в корпус так, чтобы вас никто не заметил. Сон-час еще не закончился, поэтому пришлось идти отмываться очень тихо. Надо было взять чистую одежду, поэтому драчуньи пробрались к себе в комнату, а там в это время не спали и шепотом болтали ПУК. Когда грязные, потные и вымотанные девчонки ввалились в чистую комнату, Полина, Ульяна и Ксюша воззрились на них ошеломленным взглядом ужаса. Их лица выражали немой вопрос, но Тамара покачала головой, прошептав: "Не ваше дело! Не обращайте внимания!" Она порылась на своей полке, достала чистую одежду и направилась в душевую вместе с рыжей соперницей. А закончив мытье и чистку волос от застрявших комочков земли, они услышали звук горна, оповещающий о конце сон-часа. Затем выбежали обратно к клумбе и сделали вид, будто ничего не случилось. Через несколько минут Акакий снова подошел к ним и сообщил, что их ждет еще одно задание, дополнительное. И оно было дано уже из-за второй драки. Когда девушки узнали, что надо покрасить деревянный заборчик вокруг здания кружков, который огораживает пышные кусты, придерживая их нижние ветки, то уже представили, что будет, если они не помирятся. Да они просто зальют друг друга краской, раздерут в клочья и тогда только успокоятся! Но впредь они пообещали, что не будут драться, иначе об этом узнают родители, их могут выгнать из лагеря и так далее... Драчуньи решили не идти на обед, а закончить высадку цветов на клумбу. Тамаре стало скучно, поэтому она начала задавать "Олечке" вопросы: — Слух, конопатая! А какая у тебя фамилия? — Оля удивленно приподняла брови, но ответила с кислым видом: — Чебоксарова. — Ты что, типа, из Чебоксаров? — Тома засмеялась, но потом махнула ладонью. — Ладно, я ж шучу. — И в мыслях она вздохнула: "И над моей фамилией тоже смеются". — А-а, боже, да когда это уже закончится?! — девушка устала работать. Она сидела на корточках, ее ноги затекли, руки тоже устали. Оля взглянула на нее исподлобья и ответила сдержанно: — Не ной, вот уже осталось четыре саженца.

****

Маленькая капелька оранжевой краски капнула на кончик носа Тамары. Та тихо цыкнула и стерла ее тыльной стороной ладони, после чего продолжила водить кисточкой по ошкуренным деревянным колышкам заборчика. В одном метре от нее, чтобы не мешать друг другу, сидела на корточках Оля и тоже усердно красила. Она проявляла свою странную привычку, нюхая периодически краску в банке. На вопрос Тамары "Зачем ты нюхаешь краску?" она ответила: "Очень мне нравится ее запах, очевидно же". Тома поглядывала то на оранжевый сохнущий заборчик, то на Ольку и сравнивала их. "Такой же низенький, как и эта карликовая конопатка", — думала она шутливо, а сама-то была примерно на десять сантиметров выше Чебоксаровой. Через некоторое время Оля вдруг ускорилась и поэтому догнала Тамару, уже наступая ей на пятки. А Тамара растеряла энергию. Зря не пошли на обед — теперь в животах у обоих поют киты. Сил не осталось, а ужин еще нескоро. Сейчас в кинозале репетиция, а они тут... Олька взбесилась: она так хотела заняться творческой деятельностью, ее так заинтересовал спектакль и весь театр в целом! А она вынуждена находиться рядом с блохой и красить чертов заборчик... Она опять злобно уставилась на Тому. Каждое движение шатенки ее раздражало. Конечно, рыжуля тоже виновата — повелась на провокацию, а могла бы отреагировать нейтрально, не начинать скандал. Но оставаться невозмутимой она не может, ведь она привыкла постоять за себя и не остаться в долгу. А ее долг — ставить на место таких, как Блохина. Вот только на место поставили и ее. Тамара прочистила горло, покряхтев, и спросила: — А ты как решила в лагерь поехать? Родственники заставили или сама захотела? Да, я знаю, странно это слышать от меня, которая недавно ворчала и ссорилась. Я иногда бываю безбашенной... — последнюю фразу она пробормотала, но Олька все равно услышала. Она ответила: — Действительно, странно. Ну, я решила сама поехать. Все-таки последний год, а там в комсомол... — Я тоже этой осенью поступаю. — Вот можешь же ты нормально общаться, если захочешь! — Тамара закатила глаза и перевела разговор на другую тему. — Меня бабулитто уговорила поехать. Ну а я что, согласилась. Благодаря ей мы смогли пособачиться! Она пекарню держит, там и работаем. — Стоп... Что за пекарня? — вопросительно воззрилась на Тому рыжуля. — А, "Куда вляпаешься, там и твоя Судьба" называется. Если проще, то просто "Судьба". Я тебя там видела, кстати. — Чего?! Когда? — перебила ее Оля. — Погоди-ка... Ты сказала "работаем"? Значит, ты тоже работаешь в пекарне... — Тамара поняла, что проболталась, но все равно когда-нибудь кто-то об этом узнал. Тем более, что тут скрывать?Чебоксарова посмотрела на заляпанные руки шатенки, а потом вспомнила ту мордочку на задней стороне хлеба, купленного в пекарне "Судьба". И пробормотала: — Так вот кто это сделал... — Что сделал? — Тома не догоняла. Она просто забыла. — Да я про ту самую мордочку на хлебе. — А-а, ха-хах! Из головы вылетело. Со стороны спортплощадки вдруг прилетел чей-то игрушечный бумеранг. Олька посмотрела на него и впала в задумчивость. Тамара проследила за ее отрешенным опущенным взглядом и услышала, как лопоухая пробормотала себе под нос: "Все возвращается бумерангом... Кто же мне это говорил?". Она взялась ладонью за подбородок и, почесав кончик носа, задумчиво стала стучать пальцами по коже. Весь мир вокруг нее будто исчез, будто она забыла о существовании Тамары, и где находится. И тут она все осознала. Как будто вся прошлая жизнь пролетела перед ней, не когда она умирала, а только здесь, в эту минуту... Это понимание пришло так резко. Теперь она жалела, что не поняла этого раньше... Все в этом человеке напомнило Тамаре о ней... Она схватила Ольку за плечи и, вырвав из транса, твердым голосом произнесла: — Драко косит траву у Гарри! Чебоксарова вздрогнула и на мгновение уставилась на Тому шокированно, а потом, моргнув, ответила: — Р-рита? Ты ли это? — Я это, я! — она начала трясти ее за плечи, потом они стали обниматься, а затем обе долго извинялись и ревели. Их крики извинений разносились по всему лагерю, ведь как так, они так долго срались и презирали друг друга, а тут на тебе! Оказались они теми самыми подругами из прошлой жизни — Рита и Инга! Услышав, как те орут "Ой, боже, прости меня, пожалуйста", КАкакий подумал: "Неужели наказание сработало?"