«Второй шанс»

      Уильям хватается руками за голову. Свисающие черные волосы закрывали его выражение шока, перемешанного с ужасом. — «Дьявол, какого черта я снова здесь?! Почему я опять нахожусь в этой же комнате?! Почему это не просто страшный сон?!» — Мужчина сильнее впивается руками в голову, губы дрожа сами по себе проговаривали шепотом мысли. Маленькие зрачки с ужасом бегали по простыне. В попытке успокоиться, он медленно убирает руки от головы, словно что-то осознал только что. — «Я в ловушке… В ловушке? Я?!» — Из его уст вырывается истерический смешок. Успокоиться ему вовсе не удавалось. Он не мог подавить свои эмоции, или же постараться рационально мыслить и обдумать, как можно выбраться из непривычной среды. — Да этого просто быть не может! — Воскликнув, он встаёт с кровати и, слегка пошатнувшись, подходит к зеркалу, на котором образовалась достаточно большая трещина. Уильям положил ладонь себе на лицо, после чего дернулся от увиденного. Ожоги словно стали более заметными, более сильными, но в том то и было дело — это все выглядело, как имитация, ведь он совсем не чувствует боли. — Твою мать, почему эти ожоги становятся все заметнее?! Я же совсем не сталкивался со огнем! — Он опускает руки вниз, ставя на стол, поправляет прядь волос, после чего начинает сверлить взглядом своё отражение. Все те же черные глаза, все та же серая одежда, почти белая кожа и испуганный взгляд. Неужели он чувствует страх? Он снова загнан в угол. То чувство, которое он ненавидит наравне с неловкостью. — Ничего не меняется кроме ожогов… — Он отдалил одну, слегка трясущуюся, руку от лица и стал рассматривать её. — «Может они становятся заметнее от моего прибывания здесь?» — Он опускает руку обратно и, в след за ней, опускает взгляд вниз. Перестав опираться о стол, он слегка покрутил руки, более подробно осматривая их. Ничего особенного, лишь ожоги, которые выглядели совершенно обычно для ожога, но для него они, как и всё в этом мире, были серыми. Тёмно-серыми. Уильям приметил, что ожоги не поднимались выше запястья, даже не известно — хорошо это или плохо. Совсем скоро, вспомнив про больницу и Майкла, он оборачивается на часы, чтобы узнать время. 4:06 — показывали часы. — «Элизабет, вроде, должна сообщить о том, что Майкл жив, через минут двадцать, да? Или чуть позже?» — Будто уже ожидая визита девочки, он поворачивает голову в сторону двери, но никого не было. Мысли о событиях дня, вроде, смогли хотя бы немного привести его в чувства. Как минимум, теперь его не так сильно трясет. Стоит ли ему вновь играть роль, как он обычно делал? Да. Однозначно да. Ему надо понять это место. Надо понять, как отсюда выйти, что здесь происходит. Надо играть по чужим правилам.Надо делать все, что он так ненавидит. — «А точно ли я переживаю тот же день? Может… А какие ещё варианты есть?! Вот именно, их нет! Как я мог умереть и попасть в другой день? Это невозможно!» — Уильям выдыхает, вновь смотря на стол. Он бегло ищет резинку для волос какое-то время и, наконец, найдя её, собирает волосы в неопрятный хвост. — «Если так подумать, то такое уже было. Я уже перемещался в другое место, каким-то образом. В первой моей жизни: в день когда я убил свою семью. Только, почему-то, здесь совершенно иной исход, все по-другому идет» — Заприметив на себе ту же рубашку, Уильям, заплетая волосы, подошел к шкафу, который был недалеко от выхода из комнаты. Открыв, он увидел скудный гардероб: пара серых рубашек, галстук, брюки, серая желтка от костюма и пара черных футболок. Было весьма приятно понимать, что не придется ходить в одной и той же одежде. Хотя, какая разница, если он всё время возвращается в исходное место, так ещё без единого намека на пятна? Именно, дело принципа. Однако, он всё же не может точно сказать, что возвращается в один и тот же день. — «Совсем не понимаю, по каким критериям все меняется. Когда я умираю — всё в мире перерождается? Да? Как мне вообще это называть? Новая жизнь? Да черт его знает» Мир был для него неизменно серым, а потому, он не мог понять какого цвета одна из рубашек. Она была просто темно-серой, сколько ни вглядывайся. Выдохнув, он берет белую. — «Может это все происходит когда я умираю? Нет. После убийства моей семьи я не умирал, но все равно нахожусь здесь. Значит, не моя смерть на это влияет, а что тогда?» — Совсем скоро заменив серую рубашку на белую, он посмотрел в зеркало. — «Не хватает значка и вот моя рабочая одежда» — Покрутив ладонь, он стал тщательнее осматривать тёмно-серый ожог. — У меня нет перчаток… Значит, стоит их найти после того, как мы с Элизабет съездим в больницу. — Опять бросив взгляд на время, он подходит к тумбочке с часами и берет с неё ключи. Как по щелчку пальцев, в комнату влетает Элизабет. Словно у неё есть специальная программа, по которой она появляется. Как скрипт в игре. — Пап, Майкла нашли! — Девушка явно паниковала, не зная как себя правильно вести в такой ситуации. Она оглядывала все вокруг, и жадно глотала воздух. — «Я знаю» — Правда? Просто чудесно и где он сейчас? — Он попытался выдавить из себя удивление, но в это слабо верилось, особенно с учетом его уставшего вида, при котором ему было достаточно тяжело играть хоть какую-то роль. Реакция мужчины немного напрягла девочку. — Все нормально? Ты какой-то слишком спокойный для такой новости. — Немного растерявшись девочка положила ладонь на стол и наклонила голову на бок. — Прости… Просто сильно устал. Тем более, от одной лишь мысли, что Майкл страдал — на душе тут же становится не спокойно. Не могу уже выдавливать эмоции. — Он опустил потухшие, черные глаза в пол. Он выглядел таким опустошённым, о чем тут же подумала Элизабет. — Я тебя прекрасно понимаю. — Она опёрлась о стол, так же опуская взгляд вниз. — Я так давно его не видела… Так хочется вновь его увидеть, обнять и поговорить… — Она и сама не заметила, как на глазах выступили слезы. Подняв язгляд на девочку, Афтон даже не сомневался в том, что Элизабет расстроилась. Но, на этот раз её печаль и горечь не вызывают у него улыбки. Видимо, он действительно устал. — Элизабет… — Он подошел к ней и положил руки на её достаточно хрупкие плечи. От такого жеста девочка слегка вздрогнула и неожиданно резко подняла взгляд, после чего вновь опустила его вниз. Поняв, что она, скорее всего, очень сильно беспокоит Уильяма слезами, Элизабет стала их вытирать руками. На этот раз он не вел себя грубо, говоря немедленно успокоиться. — У тебя появился шанс с ним поговорить, так чего же мы время тянем? Ты же хочешь увидеть Майкла? — Его голос звучал настолько странно, насколько он мог звучать: плавно и, возможно, даже успокаивающе. Или же это очередная форма давления? Элизабет подняла неуверенный взгляд, не совсем понимая, что ответить на высказывания мужчины. Уильям отдаляется и дарит дочери слабую улыбку, уже направляясь к выходу. — «Я не планирую пробыть там дольше, чем в прошлой жизни. Мне нет никакого дела до этого сопляка, тем более, я уже знаю, что с ним случилось» — Элизабет могла слышать, как захлопнулась за мужчиной входная дверь, от чего можно было сделать вывод, что Уильям уже вышел на улицу. Простояв так ещё недолго, девушка ладонями протирает свое лицо и тяжело выдыхает, после чего так же двигается к выходу, прихватив свою короткую белую шубку. Заметив Уильяма уже в машине, она последовала его примеру и шустро села в салон. — Ты не думаешь, что можешь замёрзнуть? — девочка решила поинтересоваться, увидев, что Уильям не взял пальто. — «Точно» — Да нет. Мы же почти все время проведем в больнице — Он махнул рукой в её сторону, наигранно усмехнувшись. Уильям молча завёл машину и тронулся с места. Элизабет задумчиво смотрела в окно, провожая взглядом сменяющиеся пейзажи, и лишь только проехав какое-то расстояние, она хмурит брови, удивлённо спрашивая: — А откуда ты знаешь, куда нам ехать? — Девушка поворачивает голову в его сторону, не убирая удивление с лица. — А… Ну, просто, сама знаешь, наш городок не такой уж большой, больниц тут от силы две-три, — Это первое, что могло ему прийти в голову, как отмазка от прошлой жизни. — Городок? Ну, это слишком оптимистично звучит… — Решив не заострять на этом внимание, девочка переводит тему. Он слегка не понимающе нахмурился, ненадолго переводя взгляд на Элизабет, а после вновь возвращаясь к дороге. — Как думаешь, он что-то помнит? — Она отвернулась обратно, смотря прямо. — Не знаю, — Он отвечал не так заинтересовано. Все ещё обдумывая её ответ. — «Нет. Не помнит. Я знаю»

***

Войдя в больницу, Уильям не направлялся в сторону регистрации, а уверенно шёл сразу к первому врачу, который выйдет, прекрасно помня неприятную женщину. — Здравствуйте, не могли бы вы подсказать, где находится палата восемь… — Быстро запнувшись, он переводит взгляд на все так же не понимающую Элизабет. — Элизабет, дорогая, не скажешь какая нам нужна палата? Она очень сильно растерялась, тем более от его обращения. Он никогда так не говорил, что изменилось? — Ааа… Да, точно, не подскажите, где палата восемьдесят шесть? —Элизабет неловко перебирала пальцами. На этот раз её не переполняла небольшая тревога и паника перед встречей с братом. Скорее, её просто волновало резко изменившееся поведение Уильяма. Врач не стал их долго задерживать, поэтому показал ручкой прямо. Уже зная маршрут, Уильям поплелся к палате приемного сына. Встретив знакомого врача, который все так же выходил из палаты юноши, они поприветствовали и представились ему. Так как родственники имеют право поговорить с пациентом, врач пропустил их внутрь палаты, но Уильям последовал своему же примеру из прошлого и остался стоять рядом с врачом. — Что с ним? Как он сюда попал? — Ему помог мужчина, вызвал скорую и в таком состоянии нам привезли юношу. Сам же пациент в тяжелом состоянии, ножевые ранения и диссоциативная прогрессирующая амнезия. Не думаю, что лечение пройдет гладко. Сомневаюсь, что он хоть что-то сейчас вспомнит. — Врач выражал сочувствие, периодически поглядывая в свой блокнот. — Тяжелое состояние… А человека, что его встретил, уже допросили? Кто он? — Уильям посмотрел через открытую дверь на Элизабет, которая подобно прошлому, впала в истерику при встречи с братом. Как и тогда, она совершенно не могла успокоиться, но на этот раз Афтону нет никого дела до её слез и поведения. — Думаю, да. К сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос. Мы оперативно отправили сюда Майкла, чтобы ему помочь, поэтому я точно не могу сказать, что стало с тем человеком. — Врач пожал плечами — Ясно… — Не вспомнив в прошлом, что это был за мужчина, он решил переспросить у врача. может это как-то ему поможет. — А не могли бы вы описать человека, который помог Майклу? — Ну, вообще, он представился знакомым семьи, — Немного неуверенно проговорил врач. Не дожидаясь подробного описания, Уильям замер. В голове его пронеслась мысль: «Эмили?!» — Он тут же резко поднимает голову в сторону врача. Заметив, что Афтон явно был заинтересован в его словах, особенно после слов о знакомом, он предположил, что собеседник уже вспомнил. — Я так понимаю, вы поняли, о ком я говорю? — Да… — Мужчина бросает взгляд на бейджик врача. — Да, спасибо вам, доктор Джеймс, Кивнув, доктор решил оставить их семью для воссоединения. Проводя окончательным взглядом Элизабет, доктор Джеймс разворачивается, чтобы пойти проведать другого пациента. — «Неужели, из всех местных этого чертового горда, именно он помог Майклу?» — Чувствуя какую-то неприятную боль в области обоженных рук, он проходит к лавочкам посетителей. Уильям будто бы забыл, что находится в больнице, в которую привезли его приемного сына. ему бы стоило присоединится к Элизабет, чтобы не вызывать много вопросов. Но, неужели на этот раз его вовсе не волнует, что о нем подумают? Сложив руки в замок Уильям пристально смотрел на восемьдесят четвертую палату, где медсестра меняла капельницы и постельное белье. — «Знакомый семьи… Значит мы все ещё знакомы с Генри. Значит я всё тот же владелец пиццерии? Да нет. С чего я вообще взял, что наличие знакомства с этим человеком влияет на мою работу?.. Потому что так было раньше» — Скривившись в небольшом отвращении, он сильнее сжимает пальцы, после чего слышит явное обращение в свою сторону. — Ждёте приема у врача? — Весьма бестактное обращение последовало со стороны престарелого мужчины. Уильям тут же его узнал, это был пожилой ветеран лежавший в палате восемьдесят четвертой. К нему в прошлой жизни Афтон залез в окно. — Вовсе нет. Пришел навестить сына. — Мужчина покосился в сторону палаты Майкла. — Вот оно что. И что же такого случилось, что он здесь? — Заводя непринужденный разговор, он либо пытался от чего-то отвлечься, либо просто был очень дружелюбен разговорчив. Хотя, Уильяму редко приходилось видеть людей, которые сами заводили разговор, нарушая личное пространство. Уж так было принято в их культуре. — Нападение. Ножевые ранения и амнезия. — Совершенно безэмоционально отвечая, он разжал пальцы, просто положив их на колени и выпрямляя спину. Вообще, Уильяма тяжело было заметить сгорбленным, так как осанка у него прямая. Привычка с детства. — Господь упаси. Какой ужас, виновника нашли? — Пожилой пациент поворачивается к Уильяму. Его взгляд был совершенно стеклянный, серый, безжизненный. Афтону прекрасно знаком такой взгляд, поэтому он старался не смотреть и не косится в его сторону. Немного растерявшись, Уильям слегка повертел головой. — А как вы сюда попали? Проблемы возраста? — Он решил не продолжать разговор о Майкле, резко переводя тему на собеседника. — Нет-нет, вовсе нет. Я ещё жив, здоров, на сколько возможно. Вот только, — Оставляя много недосказанности, пациент показывает забинтованную руку. И уже почерневший глаз. Уильям поворачивает в его сторону голову и наклоняет её слегка на бок. — И что случилось? Кто вам так ранил руку? — Не сказать, что Уильяму было безумно интересно хоть что-то узнать об этом человеке, но будто бы зная, кто перед ним, он испытывал небольшое уважение?.. Или просто из дружелюбия и привычки интересуется жизнью ветерана. Он вновь отворачивается, не желая смотреть в глаза пожилому мужчине. — А, да так, неудачно повздорил со старшим сыном. Он был не в себе, вот и вонзил мне в руку нож. Говорит: Мать защищал, да вот от кого, от меня что-ли? В общем, говорю, с ума там посходил в своем училище, — Пациент активно размахивал рукой и повышал голос, думая, что Уильям не очень хорошо его расслышал. — Вот как. И с чего вы взяли, что он такого с училища понахватался? — Уже более рассеяно спросил Уильям, рассматривая обгоревшую кожу на руке. Выдержав небольшую паузу, пациент продолжил: — Вы правы… — Мужчина слегка замялся, а после разочарованно посмотрел в пол. — Я действительно не прав. Как я вообще посмел такое сказать о сыне? Он не сошел с ума, это я сошел. Когда доктор Джеймс прописал мне специальные таблетки, я понял, насколько неправильно жил. Понял, насколько война влияет на человеческий мозг… Не дай бог, вам, молодому поколению, пережить такое. — Пациент слегка сгорбился, показывая свою печаль. Уильям решил не заканчивать диалог. Ему словно что-то так и хотелось услышать. Для него это был как немой допрос, при котором он обязан услышать ответ. Как ком в горле застрял, он и слова сказать не мог. Для него это был весьма удивительный опыт. Он никогда не испытывал такого, особенно в диалоге с кем-то. — Я всегда хотел сказать ему «прости»… — Снова прерывая молчание, продолжил ветеран. — Я всегда любил его и ценил, но не осознавал, насколько делаю ему больно. Мне правда жаль, что я не могу это сейчас сказать ему в лицо, особенно на пороге смерти. Я давно уже вижу галлюцинации, словно сама смерть в черном цилиндре и черными глазами приходит за мной. Я не могу воспротивиться судьбе, пойти на перекор. Возможно, оно и есть мое наказание, ею подаренные слава и признание, а взамен — драгоценное доверие близких. Жалею, что так и не смог сказать сыну, как важен он для меня. — Из глаз уже давно не молодого мужчины прокатилось пара слезинок. Ему действительно искренне жаль. Уильям и вовсе не заметил, как притаил дыхание. Его зрачки слегка сузились, дыхание и вовсе было не слышно. Он опустил голову вниз. — Вы не пытались хотя бы извиниться по телефону? — Да какое там… Он и трубку не берет, а навороченными приложениями я пользоваться не умею… Уверен, что он и услышать не захочет. Так же заблокирует и уйдет в небытие. — Тяжело выдохнув, пациент посмотрел в сторону палаты, а после на собеседника. Уильям не знал, что ответить. Эти слова словно отдавались где-то в глубине его испорченной души. Где-то там — на дне темноты и омерзительности. Уильям никогда не считал себя святым или адекватным человеком, но этот пожилой мужчина смог поставить в ступор. Нашел больную точку. — Мне искренне жаль, — Быстро протараторив, Уильям встаёт. Он не окинул взглядом пациента, даже не попытался перевести тему. Просто хотелось поставить жирную точку в этом отчаянном рассказе, в этой попытке сказать хоть кому-то о своем горе. Пожилой пациент не стал останавливать Уильяма. Он лишь смотрел в сторону уходящей фигуры, уже ожидая когда подойдет его лечащий врач. Он ожидал, что Афтон не захочет его слушать. Афтон прошел в уборную, включая кран и наполняя свой слух шумом воды. Прокашлявшись, он понял, что в горле чувствуется небольшой привкус тошноты. Приложив ладонь ко рту, он замер со слегка приоткрытым ртом. Шум воды уже начинает действовать на нервы, поэтому, он предпринимает попытку взять себя в руки, успокоиться и попытаться вернуться к Элизабет и Майклу. Он убирает руку ото рта и подставляет её под воду, отводя взгляд в зеркало на против. опустошенные, черные глаза. Его взгляд действительно отличался от того пожилого пациента, но кое-что их связывало, стеклянность и безжизненность. Он начал переводить дыхание, после чего закрыл кран, решив, что тошнота отступила и он потихоньку вернулся в реальность. Почему же его так сбили с толку слова этого человека? Насколько часто людям вообще удается выбить из колеи Афтона? Вот именно. Шанс был почти нулевым. Он не мог бы сказать, что люди для него как открытая книга — скорее, это он был ожидаемо безэмоциональным почти к любой ситуации. Его большая особенность и проклятие с раннего детства. Зажмурив ненадолго глаза, он ловит себя на мысли, что Элизабет могла его потерять. Это не было бы хорошо. Отходя от раковины, он всё также бегал взглядом повсюду, лишь на мгновение останавливаясь на ручке двери, чтобы открыть её. Уже направляясь по людному коридору, он всё также выглядел рассеяно и даже потеряно. Он очень отличался от этих людей, что приходили, чтобы навестить родственников. Остановив взгляд на счастливой семейке из отца, матери и, по всей видимости, тяжело больной дочки — Уильям фыркает себе под нос, а затем продолжает идти вперёд. Долгожданная палата, в которой должен лежать юноша, была прямо перед ним. Уильям открывает ручку, где видит молодую девушку-врача. Она успокаивала Майкла, от, по всей видимости, истерики. Мужчина закрывает дверь, прекрасно помня, что при его прошлом прибывании в этой больнице, врач тоже приходила успокаивать юношу, только в тот раз это было из-за Уильяма… А теперь, стало быть, из-за Элизабет? Значит она явно подавлена. Ему стоит к ней подойти, чтобы поскорее уехать отсюда. Быстро оглядываясь по сторонам, он искал глазами девочку. Заметив её на лавке, где совсем недавно был пациент из восемьдесят четвертой палаты. Уильям аккуратно подходит к Элизабет, стараясь не так сильно привлекать внимание с её стороны. Только после обращается полушепотом, стараясь не спугнуть, не обидеть. Просто хотелось её успокоить, услышать слова врача и отправиться домой. Слишком много ему ещё предстоит узнать об этом месте и обо всём, что здесь происходит. — Элизабет, что случилось? Что с Майклом? — Спрашивал Уильям всё с той же плавностью, стараясь не звучать грубо. — Я не знаю… Он просто резко впал в истерику и даже ударил меня! — Она говорила импульсивно, вытирая слезы по своему лицу. — Ударил? Это вовсе не похоже на него… — Его плавный и достаточно мягкий акцент мог хоть немного успокоить девочку. Не успев договорить, из палаты вышла девушка, которая подошла к Элизабет. Она присела перед ней на корточки, улыбнулась и произнесла с нежностью и улыбкой на губах: — Он больше так не будет. Он совершенно не хотел. Просто небольшой срыв. Уильям был весьма удивлен доброте девушки к Элизабет. Вот оно что такое — истинный врач. Может, она когда-то работала с детьми? Девушка посмотрела на Уильяма, а после кивнула в сторону, от чего Афтон слегка опешил и даже немного непонимающе прищурился. Врач отошла в сторону, она хотела поговорить. Не долго мешкая, Уильям встаёт напротив. Элизабет же пролепетала что-то невнятно о том, что ей надо привести себя в порядок, после чего пошла в сторону уборной. — Ваша дочь сейчас на эмоциях, ей лучше отправиться домой, успокоиться и, может, завтра приехать. Майкл также на взводе, поэтому, будьте добры, отправиться домой и проследить за тем, чтобы ваша дочь успокоилась. Я не хочу сейчас говорить о ваших качествах, как родителя, раз вы оставили свою дочь с нестабильным человеком, который совсем недавно отошёл от операции. — Девушка скрестила руки на груди, слегка постукивая указательным пальцем по предплечью. — Послушайте, у меня нормальные родительские качества. Я что, должен с них пылинки сдувать, лишь бы получать одобрительные слова со стороны таких, как вы? — Плавный и достаточно мягкий акцент, совершенно не мог скрыть всю гниль души Афтона. Он действительно иногда позволял себе высказываться достаточно грубо по отношению к незнакомцам, даже не смотря на свою достаточно хорошую репутацию. — От таких, как я? Это вы ещё на что намекаете? Хотите сказать, что, пока у меня не появится ребенок, я не имею право что-то говорить вам поперек? — Она явно не собиралась отступать, наоборот, лишь шла в наступление. Она ожидала, что в её оппоненте столько же доброты, сколько в будильнике на шесть утра. — Я совершенно не это сказал. Но, каждый додумывает для себя правду, не так-ли? — Сказав это язвительно, он уже собирался развернуться, чтобы найти Элизабет. — Ух ты, вот оно как. Это я ещё добилась меньше, чем вы, лишь не имея нежеланных детей, да? — Не менее язвительно решила ответить врач. Да, может, это и могло стоить ей работы или, как минимум, выговора, но она не собиралась терпеть в своей работе таких мудаков, тем более, если они родители её пациентов. — Прошу заметить, что не я это сказал. — Явно заканчивая диалог, он поплелся в сторону скамейки, где уже лежала белая шубка Элизабет. Закатив глаза, она перевела взгляд на уже выходящую Элизабет из-за угла. Решая не продолжать этот спор, который явно задел девушку, она поплелась в сторону Элизабет, решив напоследок порекомендовать ей успокоиться и, по возможности, если её отец начнет говорить какие-то гадости в сторону Майкла — либо заткнуть его, либо и вовсе не слушать. Девочка кивнула, уже подходя к Уильяму, который прекрасно видел, что врач ей что-то прошептала. — «Ещё одного врага себе нажил, да что ж это такое?» — Недолго потерев переносицу, он протягивает верхнюю одежду Элизабет, которую она приняла и сразу же надела, чтобы они уже могли выйти из больницы. Как и в прошлый раз, Элизабет была такая же не многословная в машине. Её подавленность была за версту видна. Выдохнув, Уильям попытался её подбодрить, но ничего не выходило, кроме того, что Элизабет наигранно натягивала улыбку, а после нескольких секунд продолжала ехать с кислой миной. Решив не продолжать попытки, он неуверенно переводит взгляд вперед, рассматривая лобовое стекло и иногда мимо проезжающие машины. Завидев знакомый двор, он обрадовался. Пока он решил не так сильно заострять внимание на маленьких деталях внешней составляющей дома, поэтому, просто дождался, когда Элизабет откроет дом и они смогут пройти внутрь. Услышав уже знакомую фразу о том, что она пойдет спать, Уильям пожал плечами, отправляясь в свою комнату и предварительно пожелав ей хороших снов. Он никогда этого не говорил, но, что не сделаешь, лишь бы она отстала.

***

      Майкл недолго смотрел в чистую, белую простынь, после чего несколько раз провёл по ней пальцем, оставляя небольшую рябь. — «Убийца семьи… Как я мог такое забыть? Почему именно я видел его тем днем, а днем ли?» — Проведя пальцем который раз по простыни, он сжимает её небольшой кусок, сминая достаточно сильно. — «А если я могу как-то помочь своей оставшейся семье? Что если я смогу найти хоть какой-то след убийцы?» — Обнадежив себя, он отпускает простынь и слегка гордо улыбается. — «И как ты это собираешься сделать, мистер крутой? Я ничего не помню и даже с места не могу сдвинуться» — Майкл смотрит на простынь, которую совсем недавно сжимал. Тяжело выдохнув, он не быстро её отпускает. — «Мне стоит отдохнуть…» — Юноша смотрит на небольшой блокнотный листочек, который совсем недавно оставила молодая девушка врач. Слегка улыбнувшись уголками губ, он также замечает ненужный, как он посчитал, карандаш. Юноша сползает вниз по кровати, недолго сверля взглядом яркую лапу, он накрывается одеялом, погружаясь в мир сновидений.

***

      

Закрывая за собой дверь комнаты, Уильям вновь окидывает её мимолётным взглядом. Всё как и прежде, всё та же расстановка мебели, та же серость. Надавливая на палец ногтем, он подходит к стулу, после чего с грохотом опрокидывает его. — «ненавижу» — Дотянувшись до бумаг на столе, он кидает их на пол и те разлетаются в разные стороны — «Ненавижу» — Взгляд падает на будильник — «ненавижу» Уже протянув свою руку к нему, он тут же её отдергивает другой рукой. — «Ненавижу» — Он сел на кровать, бездействуя, не проявляя свою агрессию на предметах. — «ненавижу» — Совсем скоро нога стала трястись в нервном тике. — «Ненавижу» Уильям встал, чтобы успокоить ногу и начал расхаживать по кругу в комнате. — «Ненавижу» — Зная себя, зная это состояние, он облокотился о стену, пытаясь смериться с нервным тиком. — «Ненавижу» — Он закрыл руками лицо, чувствуя, как они слегка тряслись. — «Успокойся. Успокойся. Успокойся» — Пальцы сами стали давить на лицо, особенно отдаваясь в глаза. — «Подумай о чем-то другом. «Думай. Думай. Думай» — Мысли путаются, дыхание учащается, а на лице нарастает улыбка. — «Ненавижу» — «Не сейчас. Мне не до этого. Не сейчас. Думай о другом. Только не сейчас» — Он резко отдаляет руки от лица, сжимает в кулаки, также учащенно дышит и смотрит в потолок. — «Думаю, мне стоит выйти на улицу, осмотреться. Может пиццерию поискать, если она есть… Точно, пиццерия. Надо её найти, надо поискать. Надо хоть что-то сделать» — Он смотрит на стул, который лежал на полу. Уильям всё также учащенно дышит. Тихонько отдалившись от стены, он не менне неуверенно подошел к стулу, чтобы поднять. Поставив стул ближе к столу, Афтон слегка вытягивает руки вперед, а после глубоко вдохнув, выдыхает. Руки всё ещё немного трясет, но вроде может нормально мыслить, а также дыхание пришло в норму. — Так ли плохо, что я возвращаюсь в одно и то же место? — Задумываясь, протянул он, усаживаясь за стол, начиная сверлить взглядом ноутбук. Теперь сосредотачивая внимание на этом вопросе. — Да нет. Я так долго стремился к бессмертию, а это место фактически исполняет моё желание… — Он тянет руку к монитору, после чего останавливается. -"А так ли мне это нужно? И какой ценой я это получил.» — Он опускает руку вниз, возвращая в привычное положение. — Бессмертие, да? Да вот толку от него нет! по прежнему сталкиваюсь с большим стрессом, вижу призраков… Призраки… Клара! — Вспомнив, он отталкивается от стола, судорожно осматривая комнату. К его счастью, она была пустой, серой и темной. — Она скоро появится, я уверен. — Возвращаясь к столу, он устремляет взгляд на мышку. — «Я не хочу её видеть ещё раз. она точно меня убьет, на этот раз её никто не остановит… А тогда?.. Элизабет. Элизабет… вот значит кто может мне помочь. А если я начну «нормально» относится к отпрыскам Клары, она не убьет меня? она вообще способна меня убить или я снова вернусь в исходную точку, подобно игре?» — Это конечно хорошо, но так рассуждать, я могу вечность. — Он поднимает взгляд на ноутбук. — Мне нужна цель. нужна точность. — Он выставил руки на столе. — Что надо первым делом сделать. Понятно, что если я буду гнаться абсолютно за всем сразу, то ничего не выйдет. И так, мне нужно: понять в каком я времени, городе, насколько возможно мое существование, кем работаю… И наконец с кем знаком. Перечисляя нужные компоненты, он начал слегка постукивать пальцами по столу. — Так ну какой сейчас год, я могу и из календаря узнать или из компьютера? Наверное. Город… Так же могу попробовать посмотреть геолокация, ну или на крайний случай могу притвориться не местным и спросить у прохожих, хотя если это не Харрикейн, то это даже не будет ложью, я действительно не буду знать где нахожусь. А на счет того, кем я работаю… — Его взгляд метался от двери до компьютера. Ничего из этого ему не поможет. — Может все по прежнему? У меня же есть документы по работе, так же чертежи. — Он все же тянется к монитору, открывая ноутбук, чтобы вновь взглянуть на чертежи, работу и узнать какой сейчас год. — «А разве Элизабет не говорила про девяносто третий год? Лучше не гадать, а посмотреть» Яркий свет монитора светил прямо в лицо. Уильям открыл первый попавшийся документ. «Планировка здания» — Вот оно. Планировка? Получается он только планирует заняться пиццерией? Получается так. Покрутив колёсико вниз, он стал высматривать: масштабы, расчеты и даже имена. На чье имя это предприятие. — «Только мое имя. Получается я здесь один работаю? Я все больше и больше сомневаюсь в том, что знаком с Эмили» — Не увидев имени бывшего совладельца, он крутит колёсико ещё вниз. Адрес. Все проще чем ему казалось. Он может хоть сейчас туда пойти. Похлопав пару раз глазами, Уильям начинает оглядываться по сторонам, ища глазами вещи, которые надо взять с собой, а после возвращается к адресу. «near H/12 st.Washington st.Glucksfaill» — «H/12»? Что это? Дом двенадцать? Предположим. Дальше… Штат Вашингтон. Ух-ты вот это меня занесло, последний раз я тут был на обучении в институте. И… Улица… Глюксфаиль? Это где?» — Недолго потупив взгляд, он тянет руку, чтобы закрыть монитор. Всё так же недолго сверля крышку ноутбука, он встает и подходит к тумбочке, куда совсем недавно кинул ключи от машины. — «Никогда не видел такого странного адреса. Точнее, чтобы его так составляли. Обычно же сначала: название улицы, номер дома, потом: штат, страна и индекс. Кто вообще так составляет адрес какого-либо дома?» — Взяв ключи, он направился на выход, предварительно закрыв дверь в комнату.

***

      Майкл проснулся ближе к трём часам дня. Потирая глаза, он лениво садится на кровати, планируя всё же позвать врача, чтобы расспросить про семью. Протерев глаза, он смотрит на близлежащий лист. Это был тот самый, на котором ранее врач оставляла свой номер, чтобы тот звонил, если что-то понадобится. Он удивился, увидев, что на листке было ещё что-то нарисовано. — «Что это» — Он осторожно потянулся к листу, беря его в руки. Разглядывая нарисованное, он понял, что это дом с огнем. — «Сгоревший дом? Кто это нарисовал? Я?.. Или оно тут было?..» — Его раздумия прервала врач, которая вошла в палату с подносом еды. — Вы скорее всего проголодались, я принесла еды. — Она слегка протянула поднос прямо перед собой. Поднос с едой действительно отвлек его от мыслей о листочке с нарисованным зданием. — Разве это не должна делать медсестра? Вы же, вроде, врач, разве нет? — Парень повернул голову в её сторону, держа листок на уровни груди. — Ну да… Но, знаете, вы первый пациент, который появился в моей работе врачом. И я просто пытаюсь освоиться. — Неловко усмехнувшись, врач поставила поднос на тумбочку. — Ну, хорошо… В любом случае, я не против, чтобы каждое утро еду мне приносила прекрасная, пышногрудая блондинка. — Юноша подмигнул врачу, сразу получив не сильный подзатыльник. — Что вы себе позволяете?! — Врач отошла подальше от его койки. — Простите, это действительно было грубо. Я совсем другое имел ввиду, просто хотел сказать, что вы чудесно выглядите. — Парень потер место, куда совсем недавно ударила молодая девушка, улыбаясь и немного посмеиваясь. Врач недовольно выдохнула, подавая ему поднос с едой. — Да, я тоже погорячилась. Что я хотела от семнадцатилетнего пубертата? Вы в этом возрасте все о таком думаете. — Она поднимает голубые глаза на лист с нарисованным зданием. Это слегка озадачило её. Не давая ответить Майклу на её заявление, она решает спросить про рисунок. — Ты рисуешь? Неплохое хобби. И что же это? — Врач слегка прищурилась, всматриваясь в листок. — Ну да, я, конечно, иногда что-то рисую, но явно не такое. Даже сам не знаю, как это оказалось на листе. Я вообще минут пять назад спал, а тут такое… — Майкл отложил лист в сторону, рассматривая суп на подносе, он все ещё был теплым и на вид аппетитным. В бульоне плавали небольшие макароны в виде букв. — Вот оно как. Ещё и лунатишь во сне, да? — Она взяла лист и слегка наклонила голову вправо, рассматривая рисунок. — Да нет. Наверное… Да даже если и лунатил, я немного сомневаюсь, что рисовал сгоревшие здания. Это весьма необычная идея для какого-то рисунка. — Парень не начинал есть, пока они оба пытались понять, зачем он нарисовал именно сгоревший дом. Он лишь водил ложкой, выстраивая разные слова. — Ну да. Ты прав. — Она ещё недолго рассматривала рисунок, после чего села рядом на койку. — А тебя ничего не тревожит последнее время? Ну, кроме потери памяти? Может, ты что-то вспомнил? — Да нет, вроде, ну кроме моей немного странной семьи. А так… — В памяти тут же всплывали воспоминания о словах про умершую семью. Элизабет не уточняла, кто именно убил и как. — Моя семья… — Юноша начал сверлить взглядом суп, уже не водя ложкой, останавливаясь на слове: «Chest». Врач подняла на него голову, немного не понимая, о чем он. — С ней что-то случилось? Разве они не в полном порядке? С утра же приходили. Или тебя сильно напугала их реакция? Не подумай, твоя сестра просто не знала, что ты потерял память… Хотя не думаю, что она тогда бы пролила меньше слез… Майкл многозначительно кивнул — Нет, не в этом дело. Я знаю, что каждый из нас перенервничал… просто… дело немного в другом… — немного замявшись, он смотрел сквозь тарелки. — Моя сестра сказала, что остальная часть моей семьи умерла, но не уточнила, как именно, лишь сказала, что их убили… Знаете, у меня есть мечта… Я очень хочу найти этого человека, чтобы он ответил по заслугам. Только к сожалению, я скорее всего даже в лицо не знаю убийцу… Врач сочувствующее посмотрела на него, аккуратно положив руку на его кисть. — Майк… Я понимаю, что тебе тяжело. Смирится с такой утратой вообще не возможно, но… Тебе надо поправляться. — Да-да… Я прекрасно понимаю. — Он подозревал, что затея плохая, рассказывать о таком врачу. Надо было хотя бы переговорить с семьей. Заметив потухшие глаза юноши и явную разочарованность, она неловко усмехнулась — Если хочешь, я могу хотя бы небольшие справки навести на твою семью. Точно, знаешь, у меня есть не плохая подруга, тот ещё сыщик, может она проштудирует друзей семьи? Вдруг что найдет. Парень изменился в лице, после чего второй рукой неловко почесал затылок, усмехаясь. — Ух-ты, если бы мне кто-то сказал, что я попаду в больницу, где меня будет любезно держать за руку милая леди-врач, которая также любезно предложит помощь в поисках. Я бы постарался потерять память как можно быстрее. Цокнув, она отпустила его руку. — Я так понимаю, тебя и не сильно расстраивает ситуация с семьей, да? — Ну, как же, конечно, меня это волнует, но ваши глаза так чертовски-сильно мешают мне думать. — Майкл усмехнулся, посмотрев в тарелку. Молодая девушка ничего не ответив, лишь нахмурила брови, также устремляя взгляд в его тарелку. — Как неприлично. — Она закатила глаза. — Зато ты помнишь как слова писать. Майкл как можно быстрее постарался убрать слово, размешав суп. Он слегка покраснел, всё с такой же глупой улыбкой. — О чем вы? Я же просто написал «сундук». — Угу, я же совсем на дуру похожа. — Она смотрела прямо в стыдливые глаза юноши, сверлила и прожигала изнутри. — Хах, да ладно вам, Ну я же не… Может, перейдем с «вы», на «ты»? Как вас зовут? — Он резко перескакивает на тему, ещё больше возмущая врача. — Мальчик, тебе не кажется, что я для тебя слишком взрослая? — Она перестала хмурится, вставая с койки. Сделав вид, что он задумался, Майкл почесал затылок, после чего посмотрел на неё с улыбкой. — Ну, я же смог получить ваш номер, а это, по-моему, идет позже, чем знакомство. Девушка молча направилась к двери. Майкл уже расстроился, думая, что она просто уйдет, обидевшись на его достаточно резкие комплименты. Врач улыбнулась, открывая дверь. Сказав, напоследок, что её зовут Дженни, она вышла в коридор, закрывая за собой белую дверь с табличкой «восемьдесят шесть». Губы Майкла непроизвольно растянулись в улыбке. Ещё секунд десять он сидел и, с совершенно глупым счастливым выражением лица, сверлил взглядом дверь. — «От этой потери памяти есть свои плюсы».

***

      Клара почувствовала как к её глазам приложили ладони. Кромешная темнота, она ничего не видела. Но как? Она же призрак, как кто-то мог закрыть ей глаза? Прибывая в удивлении она стоит на месте, не шевелясь и положив руки по швам. Клара услышала еле уловимый шепот, к которому в ту же секунду стала прислушиваться, с каждой секундой он становился чётче. Тот кто закрыл ей глаза, приблизился ближе к её уху. Женщина по голосу могла понять, что это мужчина, шепот был слегка хриплым. — Дорогая Королева. — Неизвестный не успел закончить, как женщина его прервала — Кто ты?! — Клара резко дёрнулась в сторону, отстраняя от себя неизвестного. Оборачиваясь по сторонам, она искала неизвестного глазами, где он? Кто он? — Дорогая Королева, я вовсе не люблю когда меня перебивают. Послушай меня, у меня есть, что предложить — Голос звучал одновременно из неоткуда и в то же время ото всюду. — Тебе нечего мне предложить. — Уверено отчиканив, женщина проходит немного вперёд. — Точно? — Неизвестный вновь накрывает её глаза. На этот раз она ему доверилась? Нет. Она была уверена, что её время просто тратят. Хотя возможно неизвестному действительно есть что предложить. — Что бы ты хотела больше всего? — Она не могла бы сказать, что его голос звучит пугающее, скорее даже дружелюбно? Мило? Нет. Просто дружелюбно. — Разве это не вы должны знать чего я хочу, раз так много на себя взяли? — Язвительно улыбнулась Клара. Ответа от оппонента не последовала. Недолгое, давящее молчание, которое немного напрягло женщину. Слегка нахмурив брови, она стала вслушиваться, от того, кто стоял за ней совсем не исходило звуков: ни дыхания, никого-либо другого звука. Кромешная тишина и темнота. — На сколько мне известно ты всегда хотела защитить своих детей, да? — тишина обрывается, ровно так же как и темнота. Она находится в своем старом доме. Там где она в последний раз могла чувствовать себя живой, где могла вдыхать свежий воздух. Она видит стол, мальчика перед собой. Клара находится в своем прежнем теле. — Мам, а нам сегодня на уроке труда показывали как из бумаги сделать динозаврика! — Воскликнув мальчик, прежде игравший с плюшевым медведем, переводит взгляд на нервную маму. — Эван? — удивлённо спросила женщина, смотря на ребенка с распахнутыми глазами. Этого не может быть. Все как и тогда. Как в тот последний день. — Как здорово. — карикатурно и будто без души произнесла она. Клара будто не контролировала свои слова. Это будто не её тело. И только женщина хотела начать удивляться этому бездушью, как на пороге появился виновник торжества. Тот кто украл её счастье, жизнь и детей. Ненависть всей её души. Уильям все с той же наигранностью стал с ней говорить. Все как в тумане, её будто с головой погрузили в воду. Она совсем не слышала, что он сказал, словно в симуляции Клара встаёт, чтобы подойти. Как и тогда. Достав нож из-за спины мужчина направляет его на Клару, отчего та машинально выставляет руки перед лицом, но это ничего не изменило. Тело женщины падает на пол, пока сам призрак продолжает стоять на месте, с полным ужасом и не понимаем. Зачем? Зачем опять об этом напоминать? Кто он? Кто этот ублюдок, что напомнил ей о боли? Она оборачивается назад, чтобы попробовать призвать этого маньяка, но ей стало не до этого. Клара Заметила как Уильям говорил с ребенком, как со всей жестокостью, без единого сожелению перерезал его горло. Вот оно, отправная точка! Клара почувствовала как адреналин бьёт через край. Как кулаки сами сжимаются, она свирепо смотрит на него, больше не чувствуя себя призраком с такой злостью. Ей хочется подойти. Изменить ход истории. Убрать этого человека. Возможно, с моральной точки зрения она будет не хуже него, но как ей казалось, она может взять на себя этот грех, лишь бы он больше не причинил кому-то боль. Особенно её детям. Она бросается в его сторону, пытаться хоть как-то оттолкнуть от ребенка, пытается взять за воротник рубашки, ударить — но все тщетно. Все бесполезно. Она ничего не может. От бессилия, Клара падает на колени перед телом своего ребенком. Она ничего не может. Она беспомощна. Она снова позволяет этому человеку творить ужасные вещи. Портить жизнь её семье — Моя Королева, ты все ещё считаешь, что этот человек что-то заслуживает? — Опять этот шепот из ниоткуда и в то же время ото всюду. — Нет. Отпусти меня. Я хочу все исправить. Дай мне помочь сыну! — Она срывается на крик, поворачивая голову назад. По её щекам потекла черная тушь, которая все ещё каким-то образом оставалось на её глазах. — Увы, правила совсем иные. Король хочет большего от игры. — С каждой секундой, шепот угасал, больше не звуча. Темнота вновь обрушивается на, уже мокрые, глаза женщины. — Ты хочешь мне помочь или нет?! Хочешь исполнить мое сокровенное желание, так дай мне его убить! — Возможно, она кричала в пустоту. Возможно, её никто не слышит уже. Но попытка того стоит. — Я предлагаю тебе немного другую игру. Как насчёт того, чтобы решать судьбу своего мучителя иначе? Я могу изменить все, а ты станешь моей королевой. — Шепот звучит громко и четко. Она видит ясную картину. Опять он. Опять чертов Уильям. Он сидит на лавочке… С… Кто это? Старый знакомый? Может быть. Это не сильно важно. Почему он имеет право находится на улице, а не в тюрьме? Почему он может вести такой «милый» диалог с некто? Почему про её дело забыли?! Почему смерть её детей не была замечена?! — Хочешь, чтобы про твое дело окончательно забыли, чтобы этот тиран мог вести свою жизнь счастливо? — Так и слышится в интонации улыбка. Это для него всего лишь игра. Но для неё нет. — Нет. Я согласна на ваше предложение! — Уверенно ответила женщина разворачиваясь и больше не смотря в сторону Афтона.

***

«Похоже, погода все же меняется в этом месте». — Думал Уильям, выходя из дома. — «Не знаю, встретятся ли мне на пути светофоры… А если все же?..» — Он подошёл к машине, взялся за ручку и ненадолго застыл в таком положении. — «Да, лучше не стоит, и пешком смогу дойти… Наверное. Нет, точно дойду». — Уильям отпускает ручку, поправляет ворот пальто, делает более глубокий вдох свежего, слегка холодного воздуха, и начинает движение влево. — «Глюксфаиль… Название даже не американское. Будто… Немецкое? Но, это точно не Германия, так как в больнице все говорили на американском: Элизабет, да и тот ветеран тоже». — Он вынимает из кармана пальто сигареты и зажигалку. Закурив, в голове выскакивал образ того самого ветерана и его въевшиеся в голову слова. — «Забудь. Это не важно. Я вообще думал о названии улицы». — Заглушая мысли о ветеране, он стал вспоминать хоть что-то похожее на слово «Глюксфаиль» — Если не ошибаюсь, то на немецком «глюкфаиль» — это счастливая случайность? Вау, как иносказательно. Просто гениально. — Тихо проворчал он, провожая взглядом проезжающие мимо машины. — «Сколько же времени я потрачу, пока буду искать пиццерию? Много. Однозначно много». — Он толком-то и не знал, куда точно идти. Поэтому, держал курс только прямо, периодически поглядывая на таблички рядом с домами, чтобы примерно знать, куда двигаться дальше. Докурив, Уильям бросает сигарету на землю, не смотря, куда именно она приземлится. Он вовсе и не заметил, как дома стали пропадать из виду и стало появляться больше растительности. Деревья, кусты — все это Уильям, в конечном счёте, заметил, и уже хотел развернуться. Толку ему ходить по парку, если пиццерия явно находится в населенном пункте? Там, где полно людей. Рядом с парком её ставить — даже звучит не рационально. Он быстро пробежался глазами по парку, приходя в себя. Взгляд тут же приковывается к какому-то идиоту на лавке. Почему в такой холод на нем нет ни куртки, ни пальто, ничего? Слегка нахмурившись, он приглядывается, чтобы понять, чем занимается этот человек. — «Да что б меня чёрт побрал!» — Его удивлению не было предела. Мужчина с кудрявыми волосами сидел и собирал туловище, явно, для головы, которая лежала совсем недалеко. — «Что он вообще здесь делает?! Ещё и… В таком виде?» — Виду давнего знакомого он дивился не меньше их встречи. Мужчина был абсолютно невозмутимым и сильно вовлечённым в работу. Уильям вытащил из кармана руку, стараясь оценить сколько приблизительно градусов на улице: «плюс двенадцать или пятнадцать. Точно не определю» — Он вновь убирает руку в карман сверля пристальным взглядом человека. Уильям не собирался уходить, так и не начав диалог, но начинать его отчего-то не спешил. — «Он так изменился… То есть, тут все сильно изменились, но в его глазах будто совсем пропала та раздражающая и смешная наивность, которая так легко читалась». — Он начал неспешно двигаться в его сторону, но совсем скоро резко остановился на пол пути. — «Что, если он меня помнит?» — «Ага, вот прям такой единственный и особенный, кто припомнит мне мои деяния». — Уже без доли сомнения, Уильям вновь двигался в сторону цели. Сев на лавочку и заметив, что со стороны давнего знакомого не последовала заинтересованность или, хотя бы, банальная проверка, кто подсел рядом, Уильям стал предпринимать меры. Сделав максимально восторженное выражение лица, он резким движением выхватывает туловище робота из рук Генри, и, слегка покручивая, не менее восторженным тоном говорит: — Вы тоже собираете роботов? Как здорово! Удивлению инженера не было предела. Он только и успел откинуться немного назад и выставить руки на уровне груди. Раскрыв широко глаза, он повернул голову в сторону невежливого, на первый взгляд, незнакомца. Застывшее удивление совсем не сходило с его лица, он вовсе не знал, что сказать. Это было для него в новинку, обычно он невозмутим и его достаточно тяжело чем-то удивить. Хотя, как тут не удивиться, если в твоё личное пространство влезают вот так. — Работа мастера, как я вижу. Вы ведь этим занимаетесь явно больше десяти лет, да? Я угадал? — Он всё также продолжал вертеть робота, не заметив, как глаз стал слегка дёргаться. — «Может ты уже что-то скажешь? Я не собираюсь долго говорить о твоих работах». — У вас весьма причудливый способ знакомиться. — Не найдя, что точно ответить, Генри решил подметить и так ясное, забирая из рук незнакомца свое изделие. — «Это всё, что ты смог из себя выдавить? Ну, хоть на этом спасибо, а то я бы точно выглядел, как идиот, подошедший к полено». — Он тут же выпрямился и, вовсе не сопротивляясь, отдал чужое. После, неловким движением стал проводить по узорам лавочки. — Оу… Ааа… Не подумайте, я обычно так не подхожу к людям, просто был удивлен, что в этой округе кто-то ещё занимается такой деятельностью. — Он поднял голову в сторону собеседника, который в это же время вернулся к работе. — Вы не местный, верно? — Его речь весьма короткая, возможно, он и не нацелен говорить с незнакомцем. — Ну да, совсем недавно переехали с дочерью. — Он постарался улыбнуться, но глаз продолжал немного дёргаться и это выглядело, как минимум, странно. — Ясно. Я так и предполагал. Вы из южных штатов или из Англии? — Собеседник отложил работу, показывая возможную заинтересованность. — А, что? — Достаточно спонтанный вопрос. — Вообще, с двенадцати лет живу в Америке, а конкретнее, в Вашингтоне. С чего вы пришли к выводу, что я иностранец? — Да, в какой-то степени это было правдой. Но, с чего такие выводы? — Акцент. Он у вас ярко выражен. Плавное и, я бы даже сказал, мелодичное произношение слов — очень сильно вас выдаёт и выделяет. А ещё, вы не во всех словах выговариваете букву «р», как обычно делает среднестатистический американец. — Он положил голову робота в сумку, а за ней же и туловище. — «Это я ещё странно знакомлюсь? Я хотя бы при первом знакомстве не начинаю занудствовать» — Он стал обдумывать сказанное и что на такое ответить. — Мелодичное произношение слов? Впервые слышу. — Глаз в наконец-то перестал дёргаться, но улыбка по-прежнему была натянутой и уже даже саркастичной. — О, точно, раз вы местный — не могли бы вы мне подсказать один адресок? — Конечно, что за адрес? — Убрав части робота в сумку, он повернулся к собеседнику. — Мне бы найти дом двенадцать, улица Глюксфаиль. Вы знаете, где это? — Не было никаких сомнений, что Генри знает местонахождение нужного дома. — Мм… Ну, да. Рядом с этим домом, как я знаю, совсем недавно решили построить пиццерию. — Мужчина сложил пальцы в замок. — «Ты издеваешься?» — Я знаю. Можно немного конкретнее, если это возможно? — Даже не смотря на плавность и улыбку на лице, раздражённость достаточно отчётливо читалась в его тоне. — Конкретнее? — Просьба собеседника слегка озадачила инженера. — Я, в принципе, домой не сильно тороплюсь. Если нужно, я могу вас проводить до нужного места. — «Нет. Вот ещё. Не хватало мне ещё раз выслушивать его несусветный бред. А с другой стороны, у меня есть другой выход? Сколько времени я буду искать этот дом и саму пиццерию? Вот именно, всю ночь. Да и он, вроде, не так уж разговорчив… К счастью…» — Выдохнув, он кивает собеседнику. — спасибо. Не могли бы вы подсказать, как к вам обращаться? — Можете сразу по имени ко мне обращаться, меня зовут Генри. — Мужчина встает с лавочки и тогда Уильям мог заметить, что у того все же есть верхняя одежда, просто она лежала неподалеку от него. — Приятно познакомиться. Я Уильям… — Протараторив, он немного засомневался, стоит ли называть фамилию. Да, стоит, обычно он привык к незнакомым людям на «вы» обращаться. — Афтон — фамилия, а ваша? — Он так же встал с лавочки, поправил пальто и опустил руки вниз. — Фамилия? Так принципиально? Ну, как скажите. Эмили. — Его непринужденность вовсе не удивила Уильяма. Он всегда его помнил простым человеком, без каких-либо излишних установок. — Не принципиально, простая привычка, да и разве это не банальное уважение к человеку? — Не всегда, и Уильям это знает. Это действительно была его привычка и частичка принципиальности. Ещё с раннего детства он прекрасно помнил о словах в семье: об уважении и этике в общении, что он уже не раз благополучно нарушал. — Я бы не сказал, что это всегда уважение, кому-то проще и по имени. Но, знаете, для меня это не так существенно. — Взяв с собой сумку, он стал не спешно идти в нужном Уильяму направлении. — «Пытается мне угодить? Как это похоже на него» — Оу, вот оно как. да, я знаю, что это не всегда признак уважения, скорее, вы правы — принципиальность. Может, мы обсудим что-то другое? Ну, к примеру… Вы знаете, почему в этом городке такие странные названия улиц? — Заметив на лице инженера замешательство, он решил продолжить. — Может, хотя бы как давно эти улицы так называются? — Его достаточно активная мимика и частое изменение положение взгляда, заставляла собеседника ещё больше прибывать в непонимании. Замешательство с лица Генри так и не сходило. — Простите, но нет. Я не вдавался в историю улиц. Или же, скорее, мне не было дела. — Может, тогда, хотя бы, основателя? Хоть что-то. — «Может, основатель как-то связан с моей ситуацией» — Некогда карие, щенячьи глаза стали равнодушными черными. Через призму серого цвета — давнего знакомого, словно, вовсе не узнать. Он кажется холодным, равнодушным и абсолютно серым. Он пожал плечами. — Говорю же: нет. Я вовсе ничего не знаю. — Инженер улыбнулся уголками губ. — Честно говоря, я впервые вижу человека, настолько заинтересованного историей города, в который переехал. — Может, тогда кто-то из ваших друзей знает? — Он больше не смотрел ему в глаза, уведя взгляд прямо и стараясь запоминать местность. — Ой, нет, тут точно мимо. У меня нет друзей, не вижу смысла в лишних знакомствах. — Генри неловко усмехнулся, переводя взгляд на идущего недалеко Уильяма. — «Я совсем не узнаю его. Точно ли это говорит Генри? Он никогда не считал знакомство с кем-либо бесполезным. Он мыслит… как я?» — Он очень сильно растерялся после ответа Эмили. Заметив, что собеседник не продолжает диалог, Генри решил немного перевести тему. — А почему вы переехали сюда? За большим объёмом мыслей, Уильям совсем потерял вопрос генри. Он поворачивает в сторону собеседника голову. — А? Простите, я не расслышал вопрос. Можете его повторить? — Он неловко улыбнулся, отводя взгляд обратно в сторону. — Я спросил: почему вы переехали сюда? Какие на то были причины? — Его тон был тверд и даже уверен, что также периодически удивляло Уильяма. — А, ну… Я не люблю обсуждать личную жизнь с малознакомыми людьми. — Уже понимая, что он никакой информации из него не выудит, он огорчился. Но ещё больше его настроение испортили тучи на небосводе, совсем скоро прозвучал гром, явно оповещающий о скором дожде. — «Здорово, ещё и домой идти под дождем». — Скоро будет дождь. — Сказал инженер поднимая глаза вверх. — К счастью, мы уже на месте. Вот дом двенадцать, как вы и хотели. — Он кивнул прямо, указывая на дом. — Уже? Ааа… Спасибо за то, что уделили мне немного своего времени. — Уильям обернулся к собеседнику и удивился. Инженер протягивал ему черный зонт, не сразу поняв, что делает Генри, он непонимающе нахмурился. В конечном счёте, поняв, он не сразу взял его в руку. — Возьмите, а то промокните до ниточки. Можете не возвращать. — Он улыбнулся, развернулся и уже не спешно направился обратно, полностью уверенный, что помог человеку. Уильям раскрыл зонт и совсем недолго наблюдал за тем, как инженер уходил под нарастающий дождь. — «Да что ж такое?!» — Постойте! — крикнул в след давнего знакомого Уильям, ускоряя шаг, чтобы его догнать. Не понимающе Генри развернулся и посмотрел на собеседника. Он застыл с немым вопросом. Немного сомневаясь в своих действиях, Уильям стал слегка скрести рукоять зонта. — Постойте. Вы инженер. Не хотите поработать на мою компанию? Вы говорили, что не заводите друзей, так, что насчет коллег? — Глупо улыбнувшись, он понял насколько это была глупая затея. Ему стоило просто идти дальше искать пиццерию, а не начинать эту глупость. — Я? — Удивившись, инженер похлопал глазами — Не знаю, я больше предпочитаю работать в одиночку. — Он всё ещё был в большом замешательстве после таких резких вопросов. — В одиночку — так в одиночку. Вы правы, это глупо. Я, наверное, пойду. — Чувствуя, что с каждой секундой он всё больше и больше хочет провалиться под землю, Уильям уже собирался уйти. И, желательно — куда подальше, и больше не видеть этого человека. — Стойте, я же не сказал «нет». Если всё же обдумаете свое решение — позвоните. — Недолго рыская в сумке, он вынимает небольшую визитку с номером телефона. — «Серьезно?» — Опять развернувшись к инженеру, он недолго смотрел на визитку, после чего взял её. — У вас не найдётся ненужного листочка? Наверное мне тоже стоит оставить вам свой номер. — Вспомнив о том, что у него нет ни листочка, ни ручки, Уильям решил действовать иначе. — Может я сразу вам назову свой номер? Вам ведь есть, куда записать? Усмехнувшись, Генри достает из кармана пальто небольшой телефон, в котором тут же стал искать «контакты». — Самое быстрое собеседование в моей жизни. — Он стал ожидать собеседника. Уильям никак не отреагировал на шутку. Сейчас до него дошло осознание того, что даже в данный момент он облажался, ведь точно не может сказать, сменился у него номер или нет. Не придумав ничего лучше, он диктует свой номер из прошлой жизни. Вдруг выйдет, вдруг повезет — как всегда. Если это уже не его номер — оно и к лучшему, значит Генри не сможет дозвониться. Продиктовав номер, он разворачивается в сторону двенадцатого дома и, достаточно быстрыми шагами направляется к нему. Успев только опомниться, Генри поднимает голову, чтобы ещё что-то сказать собеседнику, который уже устремился прочь. — «Куда он опять убегает? Что вообще за странная манера убегать, в буквальном смысле, от разговора?» Смотря ещё недолго в сторону новоиспечённого знакомого, он разворачивается и неспешно идет по тому же маршруту, по которому пришёл. — «О чем я вообще думал?! Как мне вообще это пришло в голову?! Первого раза не хватило?!» — Упрекая себя за свои действия, Уильям подходит к дому и оборачивается. Завидев, что инженер отошёл на достаточное расстояние, он выдыхает. — «Я никогда не жалел о своих действиях до этого дня…» — Он снова оборачивается к дому. — «Надо всё же найти пиццерию. Вроде, она должна быть совсем недалеко от этого домишки». — Он заходит за угол дома, обходя двор.

***

«Безумная игра. Снова в игре. Снова игрок. Прошу громче. Ещё громче. Просто скажи правила. Да пусть их даже нет. Я готов. Пойду за тобой. Пойду на дно с тобой. Безумная игра. Безумный азарт. Ничего не остановит. Я всегда с тобой»

***

      На улице уже давно не светло. Уже давным давно всё освещается ночным лунным светом и парой фонарей. Только тишина в данный момент окружала Уильяма, а так же звук редко проезжающих машин. Дойдя до дома, открыв дверь и войдя в комнату, он мог заметить: на часах — полночь. Уже поздно. Большинство людей в такое время спят. Элизабет, скорее всего — тоже, ведь из её комнаты совсем не доносится звуков, с чего можно было прийти к такому умозаключению. Он вновь выходит в коридор между кухней и своей комнатой, чтобы повесить пальто и промокший зонт. — «И зачем надо было отдавать мне зонт?» — Бегло оглядывая тёмный дом, он находит выключатель, чтобы включить свет. Уильям снова проходит в комнату.Он открывает шкаф, дабы найти чистую одежду. Теперь ему надо найти ванную комнату, так как, ранее он не тратил на это время и совсем не осмотрел дом. Хотя стоило.

***

«Не демон—ангел. Передо мной вновь муза. Ангел. Нет. Демон. Нет. Кто ты для меня? Покажи. Ну же покажи. Черт побери. Почему для меня это так важно? Ужасное чувство. Я ненавижу. Но так ли сильно? Почему ты снова играешь на струнах моей души? Посмотри мне в глаза. Ну же, я хочу слышать твой голос. Ну же, где он?!»

***

      Заснуть совсем не получалось. Словно что-то так сильно тревожит. Ещё бы. Он находится в неизвестном месте; не понятно, что делать дальше; есть ли отсюда выход и стоит ли играть по правилам человека, который все это придумал? Зная себя, Уильям бы в жизни не согласился играть по чужим правилам, а уж тем более, если он их не знает. Ему точно не хотелось бы играть в «угадайку», пытаясь понять, что задумал Некто. А есть ли вообще абстрактный «Некто», которым он пытается решить одну из проблем? Тяжело было ответить на такой вопрос. На любой вопрос в стрессовой ситуации ответить достаточно тяжело. Но, мысль о «некто», будто, даже звучит логично. Всё это не могло появится из ниоткуда. Всему же должно быть объяснение. Особенно, для скептика, вроде него. Да как тут быть скептиком, если своими глазами видел призраков умерших детей? Как быть скептиком, если ты выжил, прогнив тридцать лет в костюме, чертового, робота? Как быть скептиком, когда ты перемещаешься во времени? Это невозможно. Звучит как полный бред. Всегда хочется себе сказать, что такого не может быть — что все это бредни. Наконец-то, на фоне всех раздумий ему удалось погрузиться в долгожданный сон, ближе к двум часам ночи.