Ты просто не знаешь его так, как я

      Ло проваливается в сон очень быстро, как только его голова касается подушки. Какое-то время царит кромешная темнота и пустота. Но затем начинают всплывать образы и видения, обрывки чего-то, похороненного глубоко в подсознании.       Перед его мысленным взором проносится смерть. Много смертей. Он умирал так часто, что потерял счет. Луки и стрелы, сверкающий металл лезвий… Множество адских мучений и невыносимой боли, после которой наступало облегчение с тьмой. И потом новое рождение, чтобы всё повторилось вновь.       Видения причиняют почти физические страдания — на лбу выступает холодный пот, руки бессознательно впиваются в ткань одеяла. Горячий холод и колючий жар сковывают тело, тяжелое и неподъемное, словно к кровати пригвожденное.       Этот ад внутри собственной головы кажется бесконечным, без единого луча света и надежды на спасение…       Ло извивается на кровати, его тело содрогается в агонии. С губ срываются стоны сквозь стиснутые зубы. Он весь мокрый от пота, кулаки до боли стискивают все, что попадает под руку.       Эти звуки разбудили Дилана. Он сонно смотрит на мечущегося в кошмаре соседа, не сразу понимая, в чем дело. Но страшный хрипящий вздох и последующий задушенный вскрик заставляют Дилана встрепенуться.       Он испуганно смотрит на мироходца — тот выглядит так, словно вот-вот испустит дух в муках. Его тело выгибается на кровати, ногти впиваются в грудь сквозь одежду. Лицо перекошено гримасой невыносимой боли.       Дилан понимает — что-то не так, с соседом явно творится неладное. Он вскакивает с кровати, подбегает к соседу, пытаясь вывести того из этого кошмарного состояния…       Дилан трясет его за плечи, пытаясь докричаться сквозь кошмар:       — Ло! Ло, очнись! Это сон, просыпайся!       Но мироходец продолжает метаться на кровати, лихорадочно бормоча:       — Нет… пожалуйста, отпусти… не надо… больно…       Дилан чувствует, как сердце сжимается от этих слов. Ло явно переживает что-то ужасное. Он гладит его мокрые от пота волосы, пытаясь успокоить:       — Тише, всё хорошо… это просто дурной сон… я с тобой, слышишь? Просыпайся, Ло!       Но тот продолжает тихо стонать, и Дилан ловит обрывки фраз:       — Кровь… она. Везде… не могу… задыхаюсь… помо-ги-те…       Дилан в ужасе округляет глаза. Что же видит сосед в этих видениях?! Нужно срочно выводить его из этого состояния…       Ло продолжает метаться в мучительном сне, его пальцы вцепляются в футболку соседа, комкая ткань. Он дёргает на себя, заставляя Дилана навалиться сверху.       Дилан обнимает его, гладит по спине, пытаясь успокоить:       — Тише, я тут, с тобой… всё хорошо… это просто сон…       Но мироходец всё ещё плачет, хватая ртом воздух сквозь сдавленные рыдания. Дилан принимает для себя решение — он осторожно укладывается рядом на узкую кровать, подминая горячее тело под себя. Одну руку он просовывает под подушку, чтобы мироходец мог положить на нее голову.       Дилан прижимает дрожащее тело крепче, не переставая поглаживать по плечу и шептать слова утешения. Постепенно Ло начинает успокаиваться, его пальцы разжимаются, хватка ослабевает…       Дилан обнимает дрожащего парня, стараясь согреть его. Он накидывает на них обоих одеяло и укрывает поплотнее, чтобы мироходец перестал трястись и согрелся.       Нежно гладит по волосам, шепчет тихие успокаивающие слова ему на ухо. Постепенно парень в его объятиях затихает, лишь изредка всхлипывая.       Прежде чем окончательно провалиться в спокойный сон, Ло что-то едва слышно шепчет. Дилан напрягает слух, чтобы разобрать эти слова.       — …с-спасибо… не бросай… ты — единственный…       Сердце Дилана пропускает удар и на миг замирает. Что-то щемящее пробуждается в его груди от этих невинных слов благодарности. И в этот момент понимает — он готов был страдать вместе с Ло, лишь бы избавить того от мучающей боли…       Дилан ещё долго лежит без сна, обнимая заснувшего парня. Он вслушивается в его дыхание, боясь, что кошмар может вернуться.       Но мироходец спит спокойно, прижавшись щекой к теплой груди соседа. Его дыхание глубокое и ровное. Дилан аккуратно поправил сбившееся одеяло.       Он не может перестать думать о словах, сказанных Ло на грани сна. «Единственный…» Зачем он это сказал? Что имел в виду? Вопросы роем крутятся в голове.       Веки наливаются свинцовой тяжестью. И прежде чем провалиться в сон, Дилан инстинктивно прижимает Ло ещё ближе к себе, оберегая его покой…