Враги с привилегиями или же... Что?

Отношения — это сложно.

      Любые отношения многогранны, имеют свои выпуклости и неровные края, об которые не всегда хочется резаться и получать бесценный опыт, но жизнь не особо спрашивает, когда сводит с очередным человеком и оставляет на волю случая. Усаживает напротив, оставляя один на один в пустой комнате, внимательно рассматривать и подмечать каждое движение оппонента, что заранее подсознание считает опасным, отпускает и дает громкую затрещину, — чувствуешь ли ты ненависть или горькую зависть, не особо важно.

Отношения с Му Цином — это что-то непонятное.

       Человеческие чувства неоднозначны и в них легко захлебнуться, даже, если у вас есть страховка или спасательный жилет, но самые странные, которые могут возникнуть при взгляде на человека, — противоположные, как отвращение к поступкам и характеру, но глубокое восхищение вперемешку с желанием добраться до истины и обжечься.        — Хорошо выглядишь, — проскальзывая взглядом по телу темноволосого парня, зная, что тот скривится, даже не думает прекращать усмехаться. — Извини, если отвлекли от работы, бабочка.        — Не переживай, твою заявку отклоню в любом случае.       Се Лянь просит не ругаться, хотя бы один раз в общественном месте, пока брюнет красноречиво закатывает глаза и медленно, будто это самое интересное занятие, накручивает темную прядь на палец и скучающие отпускает с поджиманием губ, которые хотелось избить или искусать до крови, чтобы не доводил, — не разобрался до конца.        Не разобрался и с тем, что делать, когда взгляд снова возвращается к язве и пытается разглядеть что-то новое, отталкивающие и совершенно не подающиеся логичным объяснениям, но Му Цин все тот же, — по-блядски растянутые губы в усмешке, снова в вишневой помаде, что хотелось размазать, слишком правильные черты лица, прямо-таки аристократичные, горящие азартом глаза, что можно выследить не сразу, кричащий макияж, открытые вещи и слова.       Му Цин был синонимом к слову «Провокация», нужно бы занести в словарь по-хорошему, да никто этого не видел или откровенно игнорировал, что раздражало. Раздражало в нем абсолютно все, — от колких фразочек до непонятных взглядов, как и намеков, что читались бы намного проще, если кто-то третий вечно не мешался.       — Красавица, у вас не найдется закурить? — замечая перекошенное личико, растягивает в улыбке и проскальзывает ближе. — Ошибся.       Люди часто в своей жизни ошибаются, а Хуа Чэн в два раза больше, если решил присоединиться к молчаливому парню на балконе, закурить и поболтать о жизни, — последнее, пожалуй, нужно было осуществлять, а не просто пялиться на руки, что вальяжно передавали открытую пачку с несколькими сигаретами. Му Цин курит что-то дорогое, но с приторным вкусом, каждый раз меняя марки и пробуя что-то новое, явно не заботясь об удовольствии других и не особо считая каждую штуку, — истина жизни, применимая в каждой её сфере, где не было месту привязанности.

В этом они похожи, но вот сигареты любит крепче.

      — Какая дрянь.       — Взаимно.       Вместо перепалок тихий посыл куда подальше, точнее на определенное у одного неадеквата, что сидел и играл в какие-то детские игры с другими, пока его, вроде как парень, один курит на балконе и выглядит слишком печально-задумчиво, — крутит сигарету в руках, не думая даже о затяжке, стряхивает пепел по ветру и плотно поджимает губы.       — Неужели, тебя кинули?       Му Цин молчит, задумчиво тянет шею и, видимо, желает перевалиться через перила, чтобы доставить несравнимое удовольствие случайному собеседнику или же не отвечать на вопрос, хмурится и выкидывает остатки в пепельницу. Поворачивается, смотрит своими невыносимо красивыми глазами, слегка приподнимает уголки губ и стучит темным ноготком по перилам, точно желая привлечь ближе и заставить влезть в очередное дерьмо с такими же последствиями,       — Хуа-Хуа, а ты знал, что ревновать плохо? — улыбаясь, точно зная о чем говоря, подзывая к себе ближе, замечая, что тот идет прямиком в его руки, даже не думает отказываться от своих слов. — Я похож на того, кого бросили?       — Да.       — Нет, — мотая головой и заглядывая за двери, чтобы их случайно никто не увидел, медленно тянет руки к груди, проводит пальчиками к воротнику бордовой рубашки и резко хватается. — Предлагаю закончить с прелюдиями и перейти к делу.       Му Цин в самом деле ненавидит долгие разговоры и когда пытаются лезть в душу, также сильно, как и подчиняться кому-то, — целуется он с кем хочет и как, перетягивает инициативу на себя, выполняет самые безумные желания и уже самостоятельно кусает чужие губы до крови в знак искренней признательности и ненависти. Притягивает ближе, вжимается, тянет волосы до помутнения рассудка, заставляет заткнуться и медленно задыхаться, — до приторности сладкий и дерзкий, что простительно в их ночь.       Уходят они вместе, даже не думая останавливаться, когда их окрикивает кто-то из компании, но поворачиваются на секунду, чтобы все было понятно с первого взгляда, — неровные движения, будто они пили наравне с Мингуаном и даже перегоняли и размазанная вишневая помада не только на губах, но и на всех возможных открытых участках.       Хуа Чэн хочет убраться из этого места быстрее, но задерживается на определенном лице и растягивается в усмешке, — ладони лучника медленно превращаются в кулаки, а на глуповатом лице прочитывалось желание врезать кому-то, наверно, сразу двоим. Ему нравится понимать, что в кое-чем преуспел и оставил за бортом такую скучную громилу, что только и умеет махать кулаками, а не думать головой, видеть, что Му Цину на него плевать. Чувствовать его руки на своем теле, когда долгая поездка закончилась открытием двери в квартиру и срыванием одежды по пути к спальне, — банально, но обоим не особо сейчас было до тряпок.       — Вы поглядите, кому-то и вправду не терпится.       Му Цину было плевать на чужие слова, даже желания сказать что-то едкое в ответ отсутствовало, слишком тих в своих предпочтениях, — кидает на кровать, самолично стягивает нижнее белье и проводит по органу, явно желая скорее сесть и забить на подготовку. Стараясь подавить в себе искреннее желание посмотреть на это и тянясь к смазке, которая у всех приличных людей закинута в самый дальний угол тумбочки, несколько удивленно рассматривает что-то подобное в руках любовника вместе с пачкой презервативов, но получает закатывание глаз и крайне красноречивый палец у губ.       — Будешь болтать, — трахну тебя уже я.       Угроза работает, хоть и крайне плохо, ведь не каждую ночь услышишь такое от изящно восседающего на бедрах парня, что терпеть тебя не может, но делает ради лучшего друга, чтобы в пьяном угаре увести с вечеринки и трахнуть в квартире злейшего врага, — несколько забавно, как и ощущение того, что это точно были не шутки.       Замолкает, стоит заметить в руках любовника шуршащий пакетик, что ловким движением раскрывает и раскатывает, — завораживающие и пошло, так же, как и слушать тихие вздохи и ловить чужие бедра, желая познать внутренний мир.       Все было правильно, — бледные руки на шее, что явно желали задушить свою жертву, прокатывающиеся легкие шлепки по комнате, тяжелое дыхание и игра в гляделки с тихой непрекращающейся мелодией звонка на телефоне Му Цина. Каждый звук, вылетающий с губ, сопровождался усилением хватки на шее, а замедленные движением громкими шлепками по раскрасневшимся ягодицам, что точно будут болеть, но позже.

Второе совпадение: оба не терпели меток.

      — Вот так просто уходишь?       Му Цину нужно несколько минут, чтобы отдышаться и пересилить собственное желание уснуть, поднимается и осматривается, будто впервой видит квартиру в потемневших красках ночной столицы, — холодный, чем-то напоминающий статую древнего бога в музее, но более медлительный, даже не думает подниматься так спешно и пытаться освободится от чужих смешков.       — Книжку почитать? — закатывая глаза, зная кто именно звонил, закидывает ногу на ногу и чувствует чужое осуждение, на которое было откровенно плевать. — Маленький мальчик хочет новую игрушку в свою коллекцию, поиграть и бросить. Прости, дружок, не этот случай.       — Вы расстались?       И он шепчет что-то раздраженное, что-то о том, что это не его дело, но поворачивается и смотрит в чужие глаза, не видит там ничего, кроме искреннего любопытство, — глупо все же думать, что виновато во всем расставание или же желание отвлечься, хотя последнее было больше похоже.       — Да мы с ним даже не собачились сегодня, но, нужно признать, выражение личика было бесценно, — замечая размазанную помаду на чужом подбородке, задумчиво улыбается и резко плюхается, прямо на живот Хуа, даже не думая извиняться. — Просто было желание переспать с кем-то.       — Не зря тебя шлюхой называл.       Странно было вот так лежать и просто говорить, даже не пытаться задеть сильнее или согнать наглого парня с себя, что очень хорошо расположился. Все должно было закончиться сразу, но вместо этого он остался, развалился на кровати и даже не думал уходить, только тихо отвечал на какие-то вопросы и согласился на повтор уже в ванной, — удивительно, но Му Цин полностью соответствовал требованиям, а раз так, то и отпускать так просто не намерен.       — Правда подумал, что мы подрались?       Заглядывая в телефон, что не переставал вибрировать до самого утра, чуть ли не смеется с беспокоящихся сообщений от Се Ляня, который искренне интересовался об его самочувствии, — уверенность в том, что в своем найдет примерно такие же росла с геометрической прогрессией, стоило только включить.       — Се Лянь мой друг, не спорю, но в таких моментах тупее псины, — попивая утренний кофе, хмурясь от крепости, ставит перед хозяином квартиры и получает свою горсть сахара. — Последний, кстати, все понял правильно. Вау.       И Хуа Чэна пробивает на смех понимание того, что помятая язва сидит на его кухне, пытается уместить ноги на стуле и расслабленно усмехается на каждое сообщение, при этом корча самые наигранные выражения беспокойства и легкого испуга, который мог быть у Се, — актер погорелого театра, что, в прочем, был не столь отвратителен. Интересно было рассматривать, как тот строит из себя неприступную крепость, когда звонит Се Ляню и сочиняет историю об их удачном сне в квартире «хуаплета», что является половиной правды, вновь играется с темными прядями и пытается не уснуть в кружке сладкого кофе.       — Мне кое-что интересно, — заканчивая со звонком, лениво переводя взгляд на застывшего парня без желания прикрыть вверх, убирает телефон на стол и лениво тянет. — Я не самый хороший человек, да и на твои чувства мне плевать, но все же спрошу: тебе нравится Се? Если «Да», то забудь об этой ночи и вали к нему, ведь ты ему очень.       Вопрос, как и неожиданная информация, до которой вряд ли бы догадался, заставил задуматься, — нравится ли ему Се Лянь и готов ли к отношениям с тем, кто старше его на несколько лет и возвышен в мыслях до небес, желая только смотреть, но не трогать, как вздумается?       — Боишься, что отжимаешь у друга парня?       Му Цину плевать на мнение «сталкера», но не друга, что в важный период жизни поддержал и помог, потому и спрашивал об этом, — закатывает глаза и продолжает ждать ответ, но получает легкое мотание головы и все встает на свои места.

Любит ребенка, который просто увязался за ним? Забавно.

      Хочется истерично смеяться, когда понимание того, что объект воздыхания наконец-то обратил на него внимания, но желание переходить с чего-то большего, чем «смотреть, сдувать пылинки и не трогать руками», сошло на «нет» сразу же. Се Лянь слишком хороший, добрый, чуть ли не святой в чужих глазах, а желания марать своими помыслами не было, как и продолжать этот неудобный разговор, — лезет, без ножа, добивается таких мыслей и заставляет отступать от намеченных целей.

Нужно что-то реальное, что-то еще грязнее, чтобы наконец-то получился плюс.

      Что-то реальное и грязное сидело рядом на кухне, даже не спрашивая разрешения закурить, делает это и запивает кофе, при этом погружаясь в собственные мысли, даже не думая тревожить хозяина квартиры голосом, — им было о чем поразмышлять. Разглядывать можно и Му Цина, но касаться темных прядей было не страшно, как и наматывать на кулак и красноречиво подталкивать грязный рот, что был отвратителен в своих высказываниях, но так интересен при другом использовании, — проверяли и было не так плохо. В какой-то степени красивый, абсолютно не стесняется в выражениях и умело доводил до различных состояний, — скучно не будет.       — Давай трахаться?       Самое правильное решение было озвучено уже на пороге, что не вызвало никаких сопротивлений или смеха, — легкий кивок и брошенные слова о договоренности встреч, которые были весьма кстати. Странно было то, что уже вечером они вновь встретились и устроили марафон по всем кухонным поверхностям, где главным критерием было что-то сломать, но такое не получилось, — расстроены были оба.       Встречи стали частыми, по разным причинам: начальник козел, вспомнил «рожу любовника» и захотелось ударить, было не с кем пить купленный алкоголь, появилось желание попробовать что-то новое или просто поболтать о какой-нибудь глупости, проще, перемолоть косточки неугодным и расслабиться, — в этом было свое очарование, которое продолжалось несколько месяцев.       — Вы вместе?       Очередная пятница, законченный рабочий день, вечер в ресторане, где собираются лишь компания из четверых, где двое из них выглядят крайне обеспокоенными, внезапный вопрос под градусом от обеспокоенного Се Ляня и понимание того, что ему не страшно признаться в этом, — плевать, они просто спят, не любят же.       — Если для вас просто секс считается отношениями, — замечая, как Му Цин закатил глаза, явно не желая, чтобы ему портили аппетит такими подробностями, улыбнулся и взял кимчи из тарелки. — То да, мы вместе.       — Но ведь-       Се Лянь потеряно смотрит на двоих друзей, явно пытаясь сказать что-то больше двух слов и почему-то колит что-то внутри, наверное, совесть, — он не должен был говорить такое напрямую и без подготовки. Странное чувство охватывало, как некая печаль с отмщением, а в голове пронеслась глупая мысль «Гэгэ, скажи тебе жаль, что я с другим?», которую пришлось сразу же выгнать, стоило заметить красноречивый взгляд лучника, — защитник был готов лезть с кулаками.       — Оу, да неужели? — грузно поднимаясь, желая выколоть глаз того, кто так бесцеремонно об это сказал, даже взял палочки для этого. — Думаешь, что об этом никто не знает с той ночи? Уверен, что полез к Му Цину ты и-       — Я полез, — понимая, что вечер закончится крупной ссорой, медленно перевел взгляд на Фэн Синя и улыбнулся, загадочно, несколько печально, но больше зло, — ему явно хотелось ему досадить. — Инициатором каждой встречи являюсь я. Теперь захлопнись, защитник, и дай поесть спокойно.       Все заканчивается тем, что шатен поднимается, кидает что-то про аппетит и уходит в туалет. Неловкий смех Се Ляня ни сколько не поубавил аппетит язвы, как и тихие извинения за поднятую тему и испорченный вечер, — забавно, но умудрился это сделать даже не он, но все равно извиняется и желает удачи в подобных отношениях, даже не пытается что-то сказать против. Фэн Синь возвращается уже более спокойным, молчит остаток вечера, когда непримиримые враги начинают обсуждать рабочие дни и отпускать шутки, которые понимают только они, оставляя далеко за бортом не только его, — Се Лянь чувствовал себя лишним, потому и сослался на то, что пьян и пора уже ехать домой спать.       — Продолжайте, мне плохо уже от выпитого, — вставая с места, легким кивком намекая Фэн Синю оставить новоиспеченную парочку, неловко посмеялся. — А-Синя, я, пожалуй заберу. Ему завтра к родителям ехать, нужно выспаться.       Счет был оплачен, а желание ехать куда-то и заниматься бурной деятельности не было, как и идти в душную квартиру, чтобы просто вырубиться до утра и снова слушать утренний бубнеж Му об крепости кофе, — сахар закончился еще два дня назад. Кивая спутнику, что желает покурить, засматривается на площадку и загорается глупой идеей, — давно ли он проделывал такое с кем-то или же один?       — Тебе не кажется, что мы несколько поспешили с раскрытием?       Садясь на качели, замечая, что брюнет занимает соседние и с закрытыми глазами начинает раскачиваться ногами, при этом не боясь вырвать содержимым желудка, в который входит не только соджу, усмехается и опускается лбом к металлу, — холод с отрезвляющим эффектом, прямо то, что прописал врач.       — Честно? Не знаю, но стало легче, — раскачиваясь, чувствуя легкое головокружение, с тихим смешком откинул голову назад и посмотрел на мир верх ногами, — забавно, но потом может вырвать. — Се Лянь так смотрел, будто мы его предали, но в чем наша вина, что он просто тормоз, как и этот дятел.       — Этот дятел?       Му Цин смеется, несколько глупо и надломано, даже с нотками безумия, но крепко держится и продолжает раскачиваться, при этом поднимая ноги и явно веселясь, — сегодня можно, сегодня же вечер пятницы и он пьян, настолько, что завтра не вспомнит то, что успел наговорить.       — Ну, дятел же, — останавливаясь, предчувствуя поступления желчи, прикрывает ладонью рот и подавляет рвотные позывы. — Несколько недель снова пособачились, как это обычно и бывает, но Се рядом не было, а этот идиот вдруг выдает «Я ненавижу тебя также сильно, как и люблю», но, сука, как же поздно.       — Поздравляю, вы можете попробовать.       Ему не нравится взгляд Му Цина в такой момент, — отстраненный, несколько понимающий, но больше злой. Смотрит за тем, как резко останавливает качель совсем и встает, несколько шатается, пытается подойти ближе и выглядеть язвительной стервой, но получается крайне плохо, как неловкое сидение на коленях.       — Ты еще один идиот, Хуа-Хуа, а знаешь почему? — чувствуя, что соскальзывает с колен, обнимает за шею руками и расплывается во всезнающей улыбке. — Фэн Синь слишком правильный, — вся его жизнь распланированная по минутам и в них входит полная покорность и преданность своим друзьям, как Се Ляню или Мингуану, но, блять, не мне.       Му Цин смеется, если не плачет, пока медленно скатывается с колен, пока руки не начинают обнимать за талию и ловить под коленками, чтобы дать безумцу большей устойчивости и дослушать историю, которая чем-то была похожа на его, — забавно, но ведь этот «дятел» и вправду правильный, настолько, что раздражал.       — «Я ненавижу тебя также сильно, как и люблю», боги, мальчик просто соскучился по нашим дракам и навыдумывал себе непонятно чего, — трясясь от смеха, чувствуя ком в горле, пытается откашляться, при этом не обращая внимания на темный взор. — Да кому я могу понравиться? Заебов больше, чем бедра, так и эти слова, — какие отношения, если мне в лицо кричат, что ненавидят? Блять…       Кивая, принимая во внимания чужое состояния, все же поднимается с места и тащит пьяный груз в квартиру, при этом храня молчание, — он не ошибался, когда говорил, что язва страдает по идиоту, но и Му Цин прекрасно понимал кому отданы все его мысли, — они знали секреты друг друга, но как-то не было желание рассказывать о них.       Не хотелось говорить, что Му Цин крайне страстная натура не только в постели, но и обычных разговорах, — дискуссии с ним обо всем были обычным детским лепетом, где ни один из них не желал проигрывать.       Не было желания рассказывать, что им нравятся несколько песен одних исполнителей, о которых узнали совершенно случайно, как и начало своеобразных отношений, где им не было дела друг до друга.       Хотелось утаить, что эта холодная язва могла качаться на качелях и подобно ребенку заливаться смехом, после которого шли слезы, потому что было обидно, — осознавать, что не достоин кого-то и предаваться многоразовому перепехону без чувств или слов некой любви.

«Когда все пошло по пизде?»

      Укладывая пьяного любовника на диван, думая, что будет неплохо, если попробует снять с него одежду, но пугается собственных мыслей и только стягивает ботинки, — внезапная мысль заставляет дернуться, прикрыть глаза и снова посмотреть в спящее лицо, — странно, но, ведь, умеет улыбаться, но почему всегда хмурится и кривит губы в отвращении?       «— Вы вместе?»

«Не в том смысле, но хотелось б-»

      Внезапная мысль, что застревает в голове и не желает быть досказанной, заставляет пялиться в лицо спящего и думать о том, что все не должно было так, что все просто неправильно, — раз Му Цину нравится этот идиот, а ему Се Лянь, то не будет ли здравым решением прекратить такого рода отношения и быть счастливыми с теми, кто любит в ответ, а не просто пользуется телом и...

«Но они не просто спят.»

      Резко соскакивая с места, делая вид, что это не он так пристально разглядывал зазнобу, под тихое сопение уходит на кухню за несколькими чашечками чая, чтобы на утро его обнаружили в крайне плачевном состоянии, — уснуть с подобными мыслями не получится, как и прийти в норму.       — Где сахар?       Утро начинается с очередного вопроса о сладком, который переходит на другие темы, но, если дать парню нужное, — показывая головой на подоконник, где в коробочке хранились сладости, продолжает непонимающе смотреть на собственную опустевшую кружку.       — Вчера, кажется, я наговорил лишнего, — достав пару штук, что выглядели более симпатично, все же уселся на стул и пытался достучаться до любовника. — Сделаем вид, что ничего не было.       — Ты меня ненавидишь?       Му Цин выглядит очень глупо, тем более со всеми признаками похмелья и желанием не чай пить, а несколько литров воды, как и вопрос, что был несколько неожиданным и совершенно не к месту, — ему просто интересно, разве нельзя просто ответить, а не посылать с таким куда подальше в столь дерьмовое утро?       — Неожиданные вопросы в субботнее утро, но попробуем ответить, — мучаясь от головной боли, жалея, что не запивал водой каждый стакан спиртного, а по прибытию не выпил активированного угля, взялся за голову и попытался унять боль, — не получилось, мозги совсем не работают. — Нет или да, какая разница? Спать не мешает, так к чему вопросы?       Кивая, соглашаясь с утверждением, понимал, что их это и вправду мало волновало, — возможность не искать полового партнера, который идеально бы подходил под каждый пункт, не такая сильная близость и разговоры о глупости людей, — что нужно было еще для удовлетворения? Странно, что этот вопрос возник так неожиданно и был озвучен без предварительного обдумывания, ведь в нем не было смысла, — ненавидит или же более лоялен, нет же смысла в этом.       — Просто, вдруг подумал, что это все неправильно, как-то, — хмурясь, понимая, что это еще та глупость, думает встать и пойти сделать еще чаю, но непонимающе смотрит на любовника и не может сдвинуться с места без объяснений. — Странно, что спим друг с другом, а думаем о других.       — Странно, но во время процесса я точно знал на ком скачу и кого прошу заткнуться, — закатывая глаза и хмыкая, думая, что что-то серьезное, продолжает поедать сладкое. — Можешь не парится, мне плевать, если на моем месте ты представлял Се Ляня, но красится в его цвет волос не буду.       — Не представлял.       — Так к чему этот разговор?

«К тому, что все может зайти не туда.»

      Во времени растворяются все глупые разговоры, как и сомнения, но что-то невообразимо поменялось, — выходные в одиночестве, что казались лучшими, стали проходить вместе с язвой на диване при просмотре ужастиков, в квартире стали появляться чужие вещи, которые даже не думал выкидывать, лишь из природной вредности складывал на стул и намекал любовнику их забрать, а их встречи прекратили напоминать «перепихон и по домам». Прогулки до магазина стали чаще, как и до торговых центрах, где частенько засиживались в кафетериях и обсуждали что-то помимо глупости людей, — исполнителей, любимых авторов, совместные выходные и даже парные вещи, которые умудрялись покупать и шокировать окружающих, — глупости, которые делают возлюбленные, а не враги с желанием провести ночь и разбежаться.       — Поднимай свой тощий зад быстрей, — стоя с напитками в руках, пытаясь не закатить глаза, желает пнуть спутника, но лишь беспомощно топчется на месте и пытается, не споткнутся в полной темноте. — Хуаплетина, я тебя оболью всей этой херней, что ты понабрал и уйду домой.       — Угомонись, домохозяйка, мы и так проебали начало.       Проблема была в том, что «проебали» было ключевым словом, ведь туалет показался интересным местом, а в сумке Му Цина есть все необходимое, но вот проблема, — удача отвернулась от него, как и он перед занозой, что был не против посмотреть на то, как тот пытается не застонать вслух и не трястись всем телом от желания кончить с помощью рук.       — Ну, минус поясница не у меня, лошок.       Обещая себе, что еще отыграется на наглом занозе, наконец-то видит свой ряд и застывает на пару минут, — места, что они купили на ужастик, самые верхние, были рядом с двумя конкретно знакомыми людьми, что после вечера в ресторане особо с ними и не общались.       — Вы сядите уже или нет?       Му Цин не против громко говорящему с задних сидений сказать пару ласковых, но на экране пошел диалог, так что пришлось замолчать, обойти любовника и шлепнуться рядом с тем, кто уже достаточно долгое время сверлил взглядом. Убирая напитки в подстаканники, даже не думая поворачиваться, резко усаживает «хуаплета» рядом и что-то шепчет о фильме на самое ухо.       — Выживет неудачник.       — Первый сдохнет тупой качок или стерва, — прошло несколько минут до начала, а чипсы были съедены и все напитки выпиты. — Сейчас кто-то из них запнется и его утащат в лес.       — До сих пор не понял прикол с овечкой, — посылая парня сзади, что, видимо, совершенно не смыслил в классике, и ему было искренне интересен сюжет, зевает в ладонь. — А, понял. Заноза, давай поспорим?       — Тебя жизнь не учит, совершенно, — наклоняясь еще ближе, явно что-то задумав, пытался говорить так, чтобы было слышно через все спецэффекты, но и не для чужих ушей. — Выиграю, будешь неделю меня называть старшим и покупать мне мороженное.       Спор был крайне простым, — нужно было поставить ставку на того, кем окажутся те мужики в лесу, которые выглядели, как маньяки, даже облили одного из героев кровью, так что все было понятно сразу же, но что-то пошло не по плану. Му Цин, видимо, сволочь, успел начитаться спойлеров к фильму, раз знал, что они просто лесничие и убивали здешних тварей, даже главной пятерке помогали, а умерла первая блондинка-стерва, как он и предсказывал.       — Давай, хуаплетина, я жду.       — Му-гэ, я был не прав.       Стоя перед кинотеатром, попивая напитки, уже примеряя расстояния до кафе с самым вкусным мороженным по мнению Му Цина, несколько непонимающе смотрел на вход, — странно, ему точно не могло показаться и с ними рядом сидел Се Лянь и Фэн Синь, что весь сеанс на них пялились. Странно и то, что внимательный к мелочам и слишком глазастый Му Цин никого не заметил или же сделал вид, что ничего не было и даже не сказал ему.       — Му Цин, Сань Лан, вы тоже тут? — услышав знакомый голос, что наконец-то доносился предельно чисто, посмотрел на занозу и увидел, как тот закатывает глаза, — значит все-таки просто решил не обращать внимания. — Вы тоже были на фильме?       — Есть такое.       Не успев сказать и пару слов, тут же несколько ошарашено смотрел на занозу, что холодно высказался и резко взял под локоть, будто пытался увести из подобного места, но лишь стоял на месте и холодно улыбался двоим, — видимо, до сих пор не помирились, но оно и понятно, хотя бы с Фэн Синем, но столь враждебно относится к Се Ляню.       — Мы тут еще погулять хотели, вы бы не хотели присо-       — У нас свидание.       Делая вид, будто все так и есть, хотя, подобные слова крайне размыты, как и границы их отношений, только кивнул и внимательно пригляделся к крайне пристыженному Се Ляню, — все же не стоило быть таким резким, но, если так подумать, то медленно темнеющее выражение лица и золотистый взор, что был готов прикончить их, был выше всех похвал.       — Давно встречаетесь?       — Мы не считаем, но нам хорошо вместе, спасибо, что спросил Фэн, — улыбаясь, несколько по-свойски обнимая занозу за талию, с улыбкой продолжил. — Думаем съехаться, если одна заноза прекратит сопротивляться и примет мое предложение.       Он почти не врет, когда говорит, что им хорошо вместе и они думают съезжаться, ведь все чаще Му Цин с легкостью остается на несколько дней у него, ровно до момента, пока в доме не кончится все сладкое или не ну нужно будет съездить к матери, но оставляет все на фантазию других и с улыбкой пытается показать, что рядом с занозой есть достойный человек.       — Му Цин, давай поговорим, — рассматривая руку на талии парня, понимая, что так просто это не получится, пытается держать себя в руках. — Наедине.       — О чем хочет поговорить такой неудачник с моим парнем?       Замечая, как у «неудачника» сжимаются кулаки, с удовольствием разглядывал, как тот медленно выходил из себя и пытался не ударить, хотя так мечтал об этом, — нужно было пару слов, чтобы просто взять и вывести из себя. Му Цин, к удивлению, лишь цокнул, совершенно несвойственно себе чмокнул в щеку и попросил подождать, под пристальным взглядом утаскивал идиота с собой под руку и оставлял наедине с Се Лянем.       — Он тебе нравится.       Недоуменно рассматривая парня перед собой, что мягко улыбался, пытался понять, что это было, — искренняя радость или же что-то другое. Кивая головой, ловя себя на мысли, что он и не врет, медленно начинает сверлить взглядом спину любовника, который пытался что-то объяснить недалекому.       — Ты не смотришь на него также, как и на меня когда-то, но это что-то похожее, но совершенно другое, — спокойно подмечая детали, понимая, что придется успокаивать Фэн Синя после короткого разговора с Му Цином, который явно ему откажет, снова, мягко улыбается. — Я буду рад, если у вас все сложится.

Да, но осталось еще кое-что.

      — Гэгэ, мне Му Цин как-то сказал, что я тебе нравился.       — Ты до сих пор мне нравишься, но пойти против счастья друга не смогу, — признаваясь, несколько запоздала, аккуратно касаясь ладонью плеча младшего, кивает в сторону Му Цина. — Знаешь, вот только одна проблема, — Му Цин не особо похож на по уши влюбленного в тебя парня, как и в кого-то другого. Не пропадайте больше.

«Не особо похож на влюбленного парня.»

      Странные слова, что застряли в голове и навели на определенные мысли, которые пугали и радовали одновременно, — что-то в этом было свое, глупое и несколько грязное, даже родное, каким и является Му Цин для него. Они ушли слишком рано, а Му Цин, что потащил в кафе, теперь казался немного другим и…       — Давай попробуем быть вместе?       Му Цин не похож на по уши влюбленного в него парня, но и он таковым не является, а предложение было слишком резким и непонятным, ведь в нем не было смысла, как и в этих странных отношениях. Предложение из разряда обычных экспериментов, которые могут окончиться крайне плачевно, но уверенность в том, что они так просто прекратят общаться, была стойкая и почему-то понятная.       — Из этого не выйдет ничего путного.

«Как знать, может и выйдет?»