Влюблённый Гримм

Это была самая тихая поездка, которую только можно было себе представить. Ни Ник, ни Гретель не сказали ни слова, пока машина мчалась по двум улицам и остановилась на одном перекрёстке с четырьмя знаками остановки. Что было говорить? Ник теперь знал. Он видел её полное превращение в Ведьму. Гретель смотрела прямо перед собой, задаваясь вопросом, что теперь будет. Может быть, он будет ненавидеть её так же, как и Гензель. Хотя ты, как правило, не подвозишь домой из больницы людей, которых ненавидишь, не так ли? Нет, Гретель напомнила себе, не домой, – его дом. Дом Ника – это не «дом».. Не для неё. Наконец, она не выдержала и нарушила тишину. – Ты не собираешься ничего сказать? После его первого «О, боже» ни слова не вырвалось из его уст, с тех пор как он застал её в превращении. Даже не было ни звука признания, когда он подписывал её выписку, выводил её к машине.. Ничего. Он даже открыл перед ней дверь, и всё равно не произнёс ни звука. Единственный звук был от того, как он захлопнул дверцу машины после того, как она села. Это становилось нелепым. – Что ты хочешь, чтобы я сказал? – Ник продолжал смотреть на дорогу. – Не знаю. – призналась она. – Хочешь, чтобы я рассказал, как не могу поверить, что попался на твой маленький трюк «Гримм в беде»? Гретель почувствовала, как будто он только что дал ей пощёчину. – Это не было трюком, и никто не просил тебя мне помогать. – Ты не Гримм. Она почувствовала, как её щеки пылают. Не от смущения, а от чистой ярости. У Гензеля хотя бы была отговорка быть чёртовым придурком. Он.. ну, она даже не знала, что с ним сделали, чтобы он забыл о ней, через какой ад ему пришлось пройти после их разлуки. У Ника не было этой отговорки, – его не пытали. Конечно, его ошеломило то, что он увидел её в таком виде, но это в никаком случае не было тем же самым. У него не было права так с ней разговаривать. Она знала об их мире гораздо дольше, чем он, – она жила жизнью Гримма с самого детства. Гретель многократно доводила себя до предела, игнорируя серьёзные боли как физические, так и эмоциональные, чтобы стать лучшим Гриммом, всегда быть готовой ко всему, что придёт, чтобы защитить себя, своего брата и, кто знает, сколько невинных людей. – Я больше Гримм, чем ты когда-либо будешь. – сказала она медленно. – Ты не первое Существо, которое так поступало со мной, – сказал Ник темно, вспоминая бывшего стажёра в отделении, Райана Смулсона. – Но ты определённо была самой убедительной. – Слушай, ты идиот, – прошипела Гретель, поворачиваясь в своём сиденье и сверкая на него глазами. – Мой отец был Гриммом. И знаешь что? Ему не нужны были улучшенные навыки от Существа, чтобы лучше сражаться. Его спокойная внешность, скрывающая внутреннее чувство предательства, начала плавно исчезать в самый неподобающий момент. Потому что он верил ей. Как-то так, он не думал, что она лжёт, даже после того, что она скрыла от него. – Кстати, ты пропустил поворот. – напомнила Гретель. Ник понял, что свернул не на ту улицу, но только тогда, когда уже оказался на ней, и не было возможности вернуться назад без совершения какого-то нелегального разворота через чьё-то переднее крыльцо. – Я хочу поехать так. – солгал он. Снова наступила тишина. – Гретель? – он действительно повернул голову, чтобы посмотреть на неё. – Да? – Мне жаль. – За что? – она прижала лоб к стеклу. – За то, что я сказал пару минут назад, – Ник вздохнул. – Я был.. Я был слишком груб. Еще бы, так оно и было. – Ты это имел в виду? Ник на мгновение задумался. – Нет. – Тогда я прощаю тебя. – И ты права, – сказал он, поворачивая. – Ты намного лучший Гримм, чем я. Гретель покачала головой. – Нет, я не лучше. – Гретель.. – Я только сказала это, потому что была зла из-за того, что меня отвергли. – Что? Она тяжело сглотнула. – Гензель навещал меня в больнице и сказал, что больше не хочет меня видеть, что он не верит, что я его сестра, – она подняла голову от стекла и посмотрела на Ника. – Или Гримм. – Так мои слова.. – Почти довели меня до отчаяния, – призналась Гретель. – Я уже потеряла своего брата, и вдруг поняла, что могу потерять ещё и друга, – она прикусила губу, затем отпустила её. – И я говорила себе, что всё в порядке.. Но это не так. И это только сделало меня ещё более злой, потому что.. Потому что я не привыкла нуждаться в ком-то, кроме моего брата, или беспокоиться о том, что кто-то ещё волнуется, жива я или умерла. Когда ты увидел, как я схлынула, и я повернулась и увидела выражение на твоём лице, это так сильно меня задело, что я поняла, как мне будет больно, если я тебя потеряю. Это будет действительно, действительно больно, – она покачала головой. – И я не хочу этого. – Ты меня не потеряешь, – сказал Ник, снова глядя на дорогу, но его выражение стало мягче. – Как я вижу, ничего на самом деле не изменилось. Гретель слабая улыбка. – Но.. – он замедлил. – То, что ты сказала о своём отце... Это правда? Я имею в виду, если ты узнала о том, кто ты, после того, как он.. – голос Ника затих. – Я не знаю, – Гретель смешливо рассмеялась, чуть горько. – Наверное, я просто хочу, чтобы это было правдой. Мне нравится думать, что он был чем-то вроде Гензеля. Почти невольно Ник скривил лицо. – Тот Гензель, которого ты встретил – тот, что меня ранил – это не тот Гензель, которого я знаю. – напомнила она. – Да, знаю. – Ник? – Да? – Знаешь, немного поздно для этого, но есть кое-что, что я хочу тебе сказать. Что-то, что я должна была доверить тебе раньше. – Что именно? – Я наполовину Ведьма. Он усмехнулся, взглянув на неё, пока машина остановилась на меняющемся жёлтом свете. – Не говори этого. Гретель улыбнулась в ответ. Его тон был саркастичным, но в нём уже не было холодности. И его выражение лица снова стало дружелюбным. И вот она рассказала ему. Всё. Правду, насколько она её знала. О том, как боялась, что кто-то узнает её правду, что она дочь якобы очень могущественной Ведьмы, – о том, как Шон Ренард сказал ей, что её отец предал Феррат и передал ей волшебную палочку Адрианны. – Значит, ты больше не ненавидишь своих родителей. По крайней мере, это дало тебе некоторое закрытие. – отметил Ник. Гретель пожала плечами. – Не ненавидеть их – это только половина дела. Я всё ещё не считаю себя Ведьмой. Я Гримм, и это всё, что я когда-либо знала. Это не то, чтобы я ненавидела свою мать за то, что она была Ведьмой, или что стыжусь её памяти.. Хотя, насколько я её вообще помню, – она остановилась. – Просто я не хочу быть ею. Я не хочу уметь превращаться, и, чёрт возьми, я точно не хочу их сил. Ник задумался о Адалинде Шаде и о том, как он забрал у неё силы и способность превращаться. – Я не понимаю, – сказал он. – почему, если твоя кровь наполовину Гримм, это не сдерживает твои ведьмовские способности. – Это сдерживает, немного. Я могу контролировать это лучше, чем большинство, – я скрывала это от тебя, – напомнила Гретель. – Вряд ли это было бы возможно, если бы я не была Гриммом тоже. – Что, по-твоему, случится, – спросил Ник, – Ксли ты получишь кровь другого Гримма? – То же, что и с каждой Ведьмой, – предположила Гретель. – У меня есть метка под языком, – думаю, я подчиняюсь тем же правилам, более или менее. – Что насчёт Гензеля? Гретель фыркнула. – Ты спрашиваешь меня, почему я никогда не пыталась выпить кровь своего родного брата-близнеца? Ник выглядел немного неловко. – Да, наверное. – Среди прочего, – сказала она, закатив глаза. – У него такие же родители, как у меня. Он может и не может превращаться, но он точно такой же ребёнок Ведьмы, как и я. Так что если кровь другого Гримма, – его кровь, – попала бы в неё, Ник понял, это, вероятно, сработало бы.. Она могла бы избавиться от своей рискованной половинной наследственности. Если это то, что она действительно хочет. Если это не просто слова, или страх быть связанной с тем, что она охотится и презирает. – Но если бы у тебя был выбор, – настоял Ник. – Ты бы действительно отказалась от своих сил? Даже если это означало потерять последнюю связь с матерью? – Какие силы? Я не могу использовать большинство из них, – я боец – охотник, а не ведьма, – сказала она, теребя руки, глядя в свой живот, даже не заметив, что Ник снова пропустил поворот. – И, конечно, есть ещё то, что мне сказал Шон Ренард. Как Ведьма и Гримм, я вдвойне ценна для Феррата. Помимо связи с отцом по крови, если бы я была просто Гриммом.. – она подняла глаза. – Единственное, о чём мне пришлось бы беспокоиться, это Жнецы. А я знаю, что справлюсь с этим. – Ладно. – Ник съехал с дороги на парковку. То, что произошло дальше, было не самым лучшим планом Ника. Оглядываясь назад, он сожалел, что не был умнее и просто не предложил Гретель немного своей крови. Несколько капель, может, положенных в что-то более лёгкое для проглатывания в магазине специй, под наблюдением Монро и Розали, и вуаля, она бы стала полностью Гриммом, как хотела. Но он не подумал об этом. Вместо этого Ник подумал о том, как остры её инстинкты. Он вспомнил, что она сказала Свинорылу в кафе, когда они встретились. – «В следующий раз, как ты дотронешься до меня – или любой другой невинной женщины – так, я не просто сломаю тебе нос, – я откушу его прямо с твоего чёртового лица». Ник понял, что если он поцелует Гретель быстро и сильно, её первый инстинкт будет такой же, как у Адалинды. Она укусит его. Она не захочет ему навредить, но укусит прежде, чем её разум сдастся рациональным мыслям, и укусит сильно. Сильно, чтобы заставить его кровь пролиться. Сильно, чтобы получить то, что она хотела. Это было бы так быстро. И, возможно, как только она больше не смогла бы превращаться, Гензель больше не чувствовал бы такой угрозы с её стороны, и они могли бы работать над восстановлением его памяти без того, чтобы он был предвзятым придурком и пытался снова убить её. Он, наверное, не смог бы заставить себя убить свою собственную сестру, – сколько бы он её ни отрицал, – медленно, но если бы это было быстро, как тот нож.. Пока Гензель находился в Портленде, а её секрет был ему известен, она была в опасности. В своём нынешнем состоянии, кто знал, не окажется ли Гензель достаточно глуп, чтобы передать её Феррату? Ник точно не ожидал, что Ариэль сможет помочь контролировать его.. Так что как только машина припарковалась, Ник расстегнул ремень безопасности, наклонился через сиденье и поцеловал Гретель прямо в губы. Инстинкты бойца Гретель не сработали, как должны были. Она была совершенно неожиданно застигнута врасплох. На одно мгновение, – не совсем неприятное, – она потерялась в чистой силе неожиданного поцелуя. Обычно Гретель не позволяла мужчинам целовать себя. Если бы она не была так ошарашена, она бы схватила Ника за горло, прежде чем его губы коснулись её. Она бы сжала пальцы на его дыхательных путях, отталкивая его. Но что-то здесь пошло не так. Гретель не почувствовала отвращения, чтобы сразу отреагировать. Она не почувствовала желания укусить его или задушить, или оттолкнуть так сильно, чтобы его голова разбилась о стекло окна со стороны водителя. Это не было отвратительно, ужасно или хоть чем-то похожим на то, что ей часто приходилось отталкивать от всего мужского рода. Она оказалась в той ситуации, в которой никогда не была. Ответила жестом, поцеловала его в ответ.. Только когда она вдруг вспомнила о Джульетте и Ник уже начал отстраняться от неё, хотя прошло всего несколько секунд, хотя казалось, что это длилось намного дольше, Гретель поняла — здравый смысл и ярость вернулись к ней. Вместе с мучением, о котором она себе говорила, что никогда не должна была бы беспокоиться. Ник был так же удивлён, как и она. Он и представить себе не мог, что у Гретель есть такие чувства к нему. Если бы он знал, он бы никогда её не поцеловал. Но выражение её лица, когда он поспешно отстранился, выдало её мысли. Это лицо, обычно закрытое и защищённое, было – на мгновение – открытой книгой. Он мог читать лицо своей коллеги Гримм, и все чувства, написанные на нём. – Прости меня.. – пробормотал Ник мягко, глядя ей в глаза. – Если бы я только знал.. Тогда, как по щелчку, открытая книга захлопнулась. Лицо Гретель стало жёстким, и единственная эмоция, которую он смог прочитать, была та, что она была безумно зла. – Не льсти себе. – сказала она, расстёгивая ремень безопасности и быстро открывая дверцу машины, вышла на парковку.

***

– Гретель, подожди! Она не остановилась, продолжила идти. Гретель не имела понятия, куда точно она направляется, но «далеко от Ника» казалась довольно хорошей целью прямо сейчас. Какая ей ещё цель была нужна? К сожалению, Ник не был медлительным, ни в коем случае. И если бы их тренировки по Гримм-Против-Гримма научили его чему-то, так это тому, как догонять её, когда он этого хотел. Гретель знала это, именно поэтому, продолжая идти, она даже не удосужилась начать бежать. Она могла бы стать чертовой Фло Джо, а мистер Николас Никогда-Не-Потеет Беркхардт всё равно догнал бы её за несколько минут. Он схватил её за руку. – Гретель.. Она вырвалась, резко повернувшись к нему. – Что, чёрт возьми, с тобой не так? – Это не то, что ты думаешь. – попытался объяснить Ник. – У тебя есть чёртова девушка! – продолжала возмущаться Гретель, игнорируя то, что он только что сказал. – Ты не можешь просто так ходить и целовать людей. – Просто позволь мне объяснить! – О, это должно быть хорошо. – пробормотала она, поворачиваясь и снова уходя. Он, конечно, продолжал идти следом. Так как он явно никуда не собирался уходить, Гретель решила снова начать на него наезжать. – Ты съезжаешь с дороги, паркуешь машину и целуешь меня.. Что, кроме очевидного, я могла бы здесь подумать? – Ты могла бы подумать, что я идиот. – Да, – саркастически согласилась Гретель, остановившись и повернувшись к нему снова. – На самом деле, я так и подумала. – Слушай, – Ник сделал шаг назад и покачал головой. – Я не ожидал, что ты поцелуешь меня в ответ. – О? – Гретель скрестила руки на груди и приподняла бровь. – И это делает всё в порядке? – Гретель, – он нервно усмехнулся, жестом извиняясь. – Я думал.. Я думал, что ты будешь бороться, я в конце концов получу пару царапин, часть моей крови попадёт к тебе, и.. – ..И я больше не буду Ведьмой. – закончила она за него. Он кивнул. – Ты сказала, что этого хочешь. Гретель протянула руку и толкнула его. – Ты идиот! – Эй, успокойся, – возразил Ник. – Я не знал, что ты.. – Что я что? – потребовала она. – Что ты.. – он замолчал, не зная, как это сказать. – Что я тебе нравлюсь. Гретель наклонила голову. – Прошу. – А почему бы еще ты не дала мне отпор? Это было как холодный твёрдый комок в горле Гретель, который капал в её сердце маленькими острыми осколками, пронзая его повторно. Это не только было унизительно, но и явно показывало, что несмотря на все подавленные чувства, которые этот глупый поцелуй вызвал в ней, Ник абсолютно ничего не чувствовал. Ничего, кроме сожаления, что он её обидел. Сожаления, что он обидел друга. Он был влюблён в Джульетту, и только в Джульетту. Не то чтобы Гретель хотела, чтобы он был чёртовым изменщиком.. Она просто хотела не хотеть его. И она прекрасно справлялась с этим до того, как этот дурак её поцеловал. – Я не хочу говорить об этом, – пробурчала она. – Оставь меня в покое. – Просто садись в машину. – Нет. – У тебя швы на боку, они разойдутся. – Чёрт с этими швами. – Я знаю, что это сейчас не так уж много значит, – сказал Ник мягко. – Но я правда не хотел тебя обидеть. Я считаю тебя семьёй, Гретель. – Потому что я Гримм? – И это тоже, – признался он. – Но ты также одна из лучших друзей, которых я когда-либо имел. Гретель прикусила губу. – И сколько бы глупых ошибок я ни совершал, я просто не уйду и не оставлю тебя одну. Другая Гретель, та, которая выросла с родителями, а не больше или менее на улице, без никого, кроме брата, возможно, бы заплакала. Эта Гретель не плакала, но она приняла его извинения и вернулась в машину с ним.

***

– Я не думаю, что мне стоит возвращаться в твой дом. – сказала Гретель, когда Ник завел двигатель машины. – А куда ты думаешь поехать? – Не знаю. В трейлер? – Я не позволял тебе спать в трейлере до того, как ты была ранена, – напомнил Ник. – Что заставляет тебя думать, что я позволю это теперь? – Ник, мне нужно немного времени вдали от тебя, – сказала Гретель. – И я знаю, что Гензель не хочет меня видеть сейчас, так что.. – Сколько времени тебе нужно? – Не знаю, – она сглотнула и посмотрела в окно. Начинался дождь. – Достаточно, чтобы понять, что делать. – Если ты думаешь, что попробуешь забрать Гензеля и уйти.. – Нет, я не об этом думаю. Это было бы самоубийством сейчас. – не говоря уже о том, что это невозможно. Гензель доверяет Ариэль, Огнедемону, больше, чем мне в данный момент. Гретель сильно сомневалась, что она могла положиться на братский инстинкт, который удерживал Гензеля от хладнокровного убийства, чтобы защитить ее, если речь шла о самообороне. И она сражалась с братом достаточно раз, чтобы знать, что у него такие же шансы на победу, как и у неё. На самом деле, лучше. Потому что его новая ненависть к ней, отсутствие старых воспоминаний делали его безжалостным. Роскошь, которой у неё не было. Ник кивнул. – Есть ли место, – настойчиво спросила Гретель. – Где я могла бы остаться на несколько дней, которое не твой дом? Выезжая из парковки и снова выезжая на дорогу, Ник перевёл машину в положение движения вперёд и сказал. – Да, я думаю, я знаю одно место.

***

– Как тебе веганская сосиска? – спросил Монро, наклонившись вперёд в кресле и сложив руки на обеденном столе. – Вкусно. – ответила Розали, отрезая ещё один кусочек. – Она слишком солёная, не так ли? – Нет, нет, она отличная. – Правда? Ты уверена? Потому что мне кажется, я положил слишком много соли на этот раз. Розали покачала головой. – Монро, сосиска фантастическая. – Ну, я думаю, это было действительно здорово, как ты помогла этому Огнедемону. – сказал Монро после короткой паузы. Розали положила ещё кусочек сосиски в рот и пережевала несколько секунд, прежде чем проглотить и ответить. – Мне его жалко. Он сделал несколько плохих выборов, но я не думаю, что это делает его плохим человеком. Он переживает многое из-за своей зависимости, что.. – её голос затих, и она уставилась в тарелку. – Что я помню гораздо ярче, чем мне хотелось бы. – Ну, если он хоть немного похож на тебя, – сказал Монро, улыбаясь, когда она посмотрела на него. – Думаю, в конце концов у него всё будет в порядке. – Спасибо. – Эй, не хочу отвлекаться от темы, но, после того как я уберу посуду, не хочешь подняться наверх и.. эээ.. ты знаешь? – Монро приподнял брови, намекая. – Да, звучит как план, – Розали встала. – За исключением того, что ты будешь мыть посуду, – она протянула руку, забрала его тарелку и поставила её поверх своей. – Ты готовил, так что я буду убирать. Монро откинулся в кресле и позвал её, как она уходила на кухню. – Могу хотя бы помочь? – Нет, я справлюсь! – крикнула она в ответ. – Но как насчёт того, что ты моешь, а я сушу? – У нас есть сушилка! – С какого времени? – С прошлой недели, – ты был со мной, когда я её купила! – Что? – Он нахмурился. – Я этого не помню. – Конечно, помнишь, – её голос напомнил ему. – Это был тот день, когда я пошла с тобой чинить тот настольный часы с жирными амурами..? – О, да! Верно.. Теперь я вспомнил. Тук-тук. – Я открою! – Монро встал и пошёл к входной двери, распахивая её. Ник стоял на пороге, выглядя уставшим. – О, привет, Ник, – Монро неловко улыбнулся. – Всё в порядке? – Нормально, – Ник переминался с ноги на ногу. – Я просто хотел спросить, есть ли у вас ещё свободная комната на чердаке? – Да, конечно, – улыбка Монро побледнела, и на его лице появилось озабоченное выражение. – Но зачем тебе.. – Не для меня, – Ник отошёл от света и наклонил голову в сторону Гретель, которая теперь была видна рядом с ним. – Для неё.