По кроличьим следам

Снова этот сон. Жёлтый кролик пробегает мимо глаз застывшего на месте Майка, оставляя за собой кровавый след. Его силуэт скрывается за дверью пиццерии. Слышатся крики, вопли и мольбы о помощи, но Майк не в силах сделать ничего. Кричат дети, заметил парень. Их голоса становятся громче, заполняя собой всё пространство. Они смешиваются в один леденящий кожу визг. Это мой голос, сообразил Майк. Это я молю не убивать меня. Как же противно слышать себя.

***

Очередное беспокойное пробуждение было для Майкла такой обыденностью, что он не нашёл в себе даже сил злиться на своё состояние. Лицо Джереми перед ним не вселяло уверенности, мысли о сегодняшней встрече с Элизабет пробудили в Афтоне только недовольный стон. Так не хотелось ничего. Не хотелось вставать с постели, готовить завтрак, идти куда-то, говорить с кем-то. Парень впервые осознал, что ему сейчас просто не хотелось существовать. Его тело сильно исхудало после того дня, в который он узрел труп в пиццерии. Он чувствовал голод, но не мог заставить себя съесть что-то большее, чем дешёвая китайская лапша. Джереми порой упрекал его за это, но Майклу не было дела до его мнения. Прозвенел будильник, заставляя блондина тоже проснуться. Он потянулся и зевнул. Выглядел он почти таким же уставшим, как Афтон, хотя держался заметно лучше, не смотря на всё произошедшее. Майк ему завидовал. Медленно поднявшись, Фитцджеральд взглянул на Майкла с тёплой улыбкой и тыкнул его в нос, реакцией на что ему стало недовольное фырканье. – С добрым утром в три часа дня, – прошептал хрипловатым от сонливости голосом кудрявый. Майк молча закатил глаза и тоже поднялся, чтобы начать день, хотя уже скорее близился вечер. Душ, завтрак, приличная одежда, – всё было сделано за час, однако потерявшемуся во времени Афтону было не осознать этого факта. Сегодня он выглядел мертвее некуда, что Фитцджеральду радости не прибавляло. Стоило завершить сборку и подготовится к выходу из квартиры, блондин затянул Майка в объятия, как часто любил делать. Майк уже не знал, что чувствует от этого. С одной стороны было приятно, с другой – ничего особенного в этом не было, даже реагировать на прикосновения не слишком хотелось. Не получив от Афтона особо тёплого ответа, Джереми поцеловал его в щёку, потом – в другую. А затем и вовсе зацеловал всё его лицо, стараясь хоть как-то поднять его настроение в этой нелёгкой ситуации. Майк слабо хихикнул, пытаясь отстранится от нежной атаки, но Джереми держал его крепко, не давая ускользнуть ни от одного поцелуя. – Ну всё, всё! – посмеялся Майкл, опрокидывая голову назад. – Нет, не всё, – ухмыльнулся Джереми, оставляя последний поцелуй на шее парня. – Мы обязательно продолжим сегодня вечером. Майк снова посмеялся, впервые за последние дни чувствуя себя легче обычного. Его лицо слегка побагровело. – Это твой способ меня подбадривать? Целовать до потери пульса? – Так точно, – горделиво заявил кудрявый, без всяких пошлых подтекстов. – Целовать, обнимать, лапать и любить всем сердцем. Афтон вновь беззлобно закатил глаза, однако данный способ признал приемлемым. Хватая руку Джереми, он повёл их на улицу, где под окном их уже ждала Элизабет. Её лицо особого волнения не выражало, однако Майк чувствовал, что она была на взводе, как и он с Фитцджеральдом. – Готовы развеяться? – спросила она, улыбаясь от уха до уха. Подобное выражение лица показалось старшему брату забавным и настораживающим одновременно. Всё же, скрывать эмоции девочка умела намного лучше, чем он. – С такой крутой девчонкой я готов тусить в дешёвых кафешках хоть днями напролёт, – по-дружески ухмыльнулся Джереми в ответ.

***

День прошёл незаметно. За ним последовал другой. Майк уже не мог осмыслить, когда начиналось завтра и заканчивалось вчера. Мир казался нереальным настолько, что временами парень не мог отличить явь от сна. Кролик возвращался каждую ночь, каждую ночь он забегал в пиццерию, но ничего больше не происходило. Это, судя по всему, был очередной навязчивый кошмар, а не знак свыше, коим Майк его считал. Джереми так и пропадал ночами на работе, не находя никаких зацепок. Зато он приносил какие-никакие деньги, чего не мог сделать Афтон в силу своего душевного состояния. И вот опять: кролик пробегает мимо, за ним остаются красные следы. Он забегает в пиццерию. Нет, не в пиццерию... Майк задержал дыхание от ужаса, узрев закусочную, которую так ненавидел. Двери распахнулись, позволяя кролику заскочить внутрь, а затем вспыхнуло пламя. Всё окрасилось ярким рыжим светом, окутывая не только здание, но и самого Майкла. Он начал задыхаться, пока паника не вывела его из сна.

***

Парень вскочил с постели, покрываясь холодным потом. Бежать, бежать, бежать, – лихорадочно думал он, натягивая сапоги. На у лице царствовала ночь, а значит Джереми всё ещё был на работе. Он не узнает, что Майк ходил проверить закусочную. Ему просто нужно было убедиться, что отца там не будет. Отца не было в пиццерии "Фредди Фазбера", а следовательно и в проклятой закусочной он не явится, напоминал себе Афтон. Просто нужно было проверить, чтобы знать наверняка. Ноги несли парня по мутным лужам, дождь промочил его толстовку насквозь, а джинсы испачкались от грязи. Ещё немного. Почти добежал. Сердце колотилось настолько быстро, что Афтон забыл думать обо всём, кроме боли в груди. Он уже начал задыхаться, чуть ли не падая на ходу, но продолжая бежать, будто от этого зависела его жизнь. Она уже там, за углом. Закусочная близко, надо только выдержать ещё немного! Ворвавшись в распахнутые двери, Майк громко задышал, хватая ртом воздух. Болело всё, голова кружилась, хотелось свалиться на пол и забыться обморочным сном. Но надо держаться. Восстановив дыхание, парень начал рыскать взглядом по тёмному помещению. Он даже не подумал о том, чтобы включить свет, и вместо этого, направился вглубь. В полумраке можно было разглядеть бардак. Несколько порванных скатертей лежало на полу, где-то валялись осколки посуды, пара столов была сломана чуть ли не в щепки. На сцене впереди лежала гора чего-то бесформенного. Где Фредбер и Пружинный Бонни? Подойдя немного ближе, Майк понял, что аниматроники были уничтожены, превратившись в груду металлолома. У него даже не возникло вопроса "кто мог такое сотворить?", это было ясно и так. Сердце, до этого бившееся в грудной клетке как бешеное, остановилось. Майк был готов зарыдать, позволить себе пуститься в истерику. Не должно здесь быть Уильяма! Не может этого быть! Разум кричал о том, что нужно убираться отсюда, но тело не слушалось, застыв на месте. Парень не мог отвести глаз от кучи железа, что высилась на сцене. Привыкнув к темноте, он смог разглядеть ухо кролика, выглядывающее на вершине груды. Его сейчас стошнит. Уходи, говорил он себе. Вали отсюда, идиот! Майк услышал шаги сзади. Тело затрясло, будто готовое взорваться в любую секунду. – Глупый мальчишка, – хрипло порычал Уильям, его голос был мертвецким. – Вечно мешаешься мне. Как же ты мне осточертел. Майк едва нашёл в себе силы повернуться на звук. Он не сразу сообразил, что услышанное является словами, несущими смысл. Схватившись за плечи, парень сгорбился, уже готовый начать беспомощно всхлипывать. – Смотреть на твоё никчёмное лицо тошно, – выплюнул Уильям, делая шаг вперёд. В его ладони сверкнуло лезвие, один вид которого заставил Майка пискнуть от страха. – Так бы и зарезал. Туманный разум парня не сразу осознал, что пахло здесь чем-то необычным. Бензин? В памяти вспыхнул сон и пламя, что заполонило видение перед пробуждением. Значит, это всё-таки был знак. Он сгорит здесь, погибнув от руки собственного отца. Мужчина долго смотрел на сына, будто силясь осознать, что тот вообще существовал. А затем ринулся вперёд, замахиваясь ножом. Майкл взвизгнул, не успев уклониться. Уильям пригвоздил его к жёсткой плитке, вонзая лезвие в рукав толстовки, но по счастливой случайности не задевая кожи. Парень быстро задышал, пытаясь отпихнуть отца, пнуть его в колено или живот, оттолкнуть его гневное лицо ослабшими ладонями. Однако Уильям не собирался давать ему и шанса, стараясь ударить его ножом в шею, но всё ещё промахиваясь. Майк почувствовал запах спирта в его дыхании, осознавая, что мужчина был пьян. Это могло сыграть на руку. Ощущая внезапный прилив сил, парень удосужился хорошенько пнуть Уильяма в живот, от чего тот захрипел и дал слабину. Майкл воспользовался моментом, чтобы выбить оружие из его руки и оттолкнуть полностью. Подскакивая на ноги, Майк отпихнул нож ногой подальше. Уильям повалился на бок, пачкаясь в бензине, который лужами растёкся по полу. Парень осознал, что и его спина была мокрой, насторожившись его ещё больше. Нужно было думать быстро. Что делать? Что ему, чёрт возьми, делать?! Мужчине не понадобилось много времени, чтобы подняться обратно. На его лице появился безумный оскал, в его глазах не оставалось и капли рассудка. Долгие несколько секунд они просто смотрели друг на друга, пока мир вокруг них прекратил движение. Уильям потянулся в задний карман и достал зажигалку. Сердце Майкла рухнуло в пятки, он в очередной раз забыл, как дышать. Нужно было бежать, выход был буквально за его спиной. Но страх не давал шевельнуться. Маленький огонёк сверкнул в полутьме помещения, а за ним – пламя, разлившееся по полу закусочной. Когда парень осознал, что произошло, отступать было поздно. Огонь перекрыл путь к отступлению, до двери было не добраться. Удушающий запах дыма начал постепенно заполнять и без того больные лёгкие. Слеза беспомощности и первобытного страха скатилась по его щеке, оставляя солёный след на коже. – Ну? Нравится? – злобно воскликнул Уильям, раскинув руки в стороны. – Ты в этом виноват! Ты – причина всех бед! Так подохни же в этой вине!! Мужчина издал сумасшедший смех, лишённый любых эмоций, кроме чистого безумия. Ну вот и всё. Это конец. И Майк сам был виноват в этом. Сам загнал себя в смертельную ловушку. Стоило ли попытаться выбраться? Если он не будет осторожен, то огонь легко зацепится за его смоченные бензином толстовку или джинсы. Он быстро осмотрелся, стараясь увидеть, есть ли ещё пути к отступлению. За спиной Уильяма было закрытое окно. Если ему удастся выбить стекло чем-нибудь... Майк задержал дыхание, осторожно делая шаг навстречу отцу. Тот залился очередным приступом смеха, совершенно ненормального и пугающего. А затем зашёлся кашлем из-за дыма, тем не менее сохраняя озлобленную улыбку на лице. – Щенок, – прохрипел он, видя как парень осторожно двигается ему навстречу. Майк проигнорировал комментарий, чувствуя, как в крови закипает адреналин. Он схватил с пола опрокинутый стул и на ходу замахнулся, нанося мужчине удар по лицу и заставляя повалиться прямо в бушующее пламя неподалёку. Дикий, почти животный вопль пронзил воздух. Майк не мог отвести взгляда от ужасной картины, пока его отец кривился и извивался на полу, медленно сжираемый языками огня. Голова закружилась от нехватки кислорода. Парень вспомнил, что всё ещё не дышит. Окно. Надо добраться до окна. Собрав в себе последние силы, парень ринулся вперёд, начав колотить по стеклу стулом, которого не выпускал из рук. Осколки разлетелись повсюду, и в момент, когда Майкл почувствовал свежий воздух на горячей коже, он выскочил на улицу. Разбитое стекло поцарапало его ладони, лицо и колени, но это было самым меньшим из его волнений. Тяжело дыша, Майк был готов упасть в обморок. Он надеялся отключиться, забыть это ужасное происшествие. Но крики отца, всё ещё сгорающего заживо где-то внутри закусочной, не давали Майку подумать о чём-то другом. Он не знал, сколько просидел на холодном асфальте. В какой-то момент прибыла пожарная машина, а за ней - несколько полицейских. Скорая тоже подоспела недолго после прибытия копов. Но в памяти парня стоял только оглушающий крик человека, которого он когда-то называл отцом. Время вновь потеряло смысл. Более-менее в себя Майкл пришёл уже в больнице, грустно смотря на перебинтованные руки. В голове теперь была пустота, он старался сохранить эту пустоту, не желая думать ни о плохом, ни о хорошем. – Майк, – услышал он чей-то голос рядом. Со вздохом парень повернул голову и увидел в дверях Джереми, взволнованного настолько, что ему не поверилось, что это вообще был знакомый ему Фитцджеральд. Из-за спины блондина выглянула Лиззи, готовая разрыдаться, судя по выражению её лица. – Придурок! – воскликнула девочка, быстрыми шагами приближаясь к больничной кровати и набрасываясь на брата с объятиями. – Ты зачем так пугаешь?! Афтон не знал, что ответить. Он молча смотрел на девочку, забыв даже, что её, наверное, стоило обнять в ответ. Джереми тоже прошёл в комнату, присаживаясь рядом. Он одарил Майка печальным взглядом прежде, чем взять за руку. От прикосновения по коже прошлась волна неприятной боли. – Ты что творишь, ненормальный? – мягко усмехнулся кудрявый без всякой злобы в голосе. – Мы чуть от сердечных приступов не попадали, когда узнали, что ты в больнице. Афтон хотел что-то ответить, но так и не смог подобрать слов. Произошедшее казалось страшным сном. Он молился о том, чтобы всё это было сном. Однако, проснуться так и не получилось. С грустной, почти отчаянной усмешкой, Майкл притянул Джереми ближе, обнимая и его, и Лиззи. Это единственное, что он мог сейчас сделать.

***

– Любимка, ты снова проспал будильник! – весело посмеялся Фитцджеральд, громко хлопая в ладоши. Майкл разлепил глаза, недовольно замычав. Как же он ненавидел просыпаться в такую рань. Потянувшись, он смог кое-как сесть на кровати и посмотреть на Джереми, который уже заканчивал свои тренировочные упражнения и разминал мускулистые руки. Ладно, возможно, просыпаться было не так плохо, если встречал его подобный вид. – Пей свои таблетки, и собирайся. Ты же не хочешь пропустить день рождения нашей королевы? – усмехнулся кудрявый, собирая длинные волосы в низкий хвост. Точно, сегодня Лиззи исполняется семнадцать. Майк и сам не любил забывать о важных днях, но его память почти всегда подводила его, даже не смотря на то, что он вёл ежедневник. События прошлых лет всё ещё преследовали его, однако работа со специалистом, антидепрессанты и поддержка близких делали своё дело. Медленно, но верно, Майкл шёл на поправку. Лениво протопав до ванной комнаты, Майк посмотрелся в зеркало. Волосы отросли... Надо бы попросить Джереми подстричь его. Он также приметил, что его кожа совсем немного загорела за последний год, на счёт чего у него были смешанные чувства. От этого рубцы на лице стали виднее, особенно тот, что белел над губой. Это были болезненные напоминания о страданиях, которые он когда-то пережил. Главное, что это в прошлом, напомнил себе Майк, однако неизбежно его взгляд опустился на ладонь, где всё ещё виднелся самый яркий шрам. После утренних процедур, Майк вышел обратно в жилую комнату. В новой квартире жилось намного лучше, чем в той, что он приобрёл, когда только сбежал от отца. Здесь был и рабочий телевизор, и нормальная кухня со столом, и даже отдельная спальня. Обучение на механика тоже безумно нравилось Майку, за что он был безмерно благодарен своему дяде. Хотя, он только начал свой первый год, Майк точно знал, что его выбор специальности был лучшим из всех вариантов. Джереми, как самый преданный возлюбленный на свете, конечно же, обучался вместе с ним, как когда-то и обещал. И пусть совмещать колледж с работой было не всегда просто, они оба любили подобные будни. – Готов покорять всех своей красотой? – любя подразнил Фитцджеральд, протягивая Майку его новую одежду, которую они вдвоём выбирали только вчера. Тот усмехнулся и принял предложенное с кивком. – Только если ты тоже будешь всех затмевать, – сказал он, поцеловав кудрявого в щёку и начав менять одежду. – Уж я-то всех и без особых нарядов покорю, – шутливо ответил Джереми, играя мускулами. Разум Майкла подкидывал ему мысли о сестре и о Чарли, которые обе очень сильно выросли. Было странно осознавать, что эти непоседливые девочки теперь стали стильными и немного дерзкими девушками. Но это Майку даже нравилось. Он то и дело ловил себя на мысли о том, что всегда ждёт новой встречи, заинтригованный тем, что нового из своей школьной жизни они расскажут или что необычного наденут. Лиззи всегда ярко самовыражалась, и её главным элементом стиля стала радуга. Она плела радужные фенечки (одну из которых гордо носил Майк), коллекционировала яркие значки и брелоки, и всегда старалась надевать цветастые гольфы, которые так хорошо контрастировали с чёрной юбкой. Чарли же одевалась более просто: шорты, одноцветные футболки, кеды. Но в этой простоте было своё очарование, и Майкл уважал её вкусы, хотя сам любил намного более дерзкий стиль. Он усмехнулся. Его любовь к стилю была до глупости сильной. Но это всегда успокаивало. Приведя в порядок волосы и накрасив глаза подводкой, Майк предстал перед Джереми в привычном виде. Широкие рваные джинсы с низкой посадкой и кроп-топ делали его образ необычным для мужчины, что, если честно, он просто обожал. Вся одежда и атрибуты были тёмными, что идеально шло в контраст яркому образу Фитцджеральда, который всегда был в чём-то неоновом. – Пойдём поздравлять её светлость? – улыбнулся Майк, предлагая Джереми локоть. – Разумеется, – усмехнулся в ответ тот, хватаясь за предложенную руку и следуя за Майком из квартиры. Ещё один спокойный день ждал впереди.