Странные забавы или особенности русских зим

***

В каждом уголке мира зимы проходят по-разному. Кто-то две недели отмечает новый год, а после остаток зимы пытается отойти от пышного празднования, кто-то работает, не поднимая головы из-за горящих дедлайнов, кто-то загарает на пляже, попивая коктейли и ни о чём не думая. Причин таких колоссальных различий на самом деле много. Это и особенности климата, и менталитет народа, и традиции, сложившиеся на протяжении многих веков. Неизменным остаётся только одно: когда рядом близкие, любое время года превращается в сказку. И ничто, и никто не сможет эту сказку разрушить.

***

Снегопад продолжается уже второй час, и судя по количеству осадков, даже не думает прекращаться. Огромные белоснежные, словно из сказки, сугробы покрывают всю территорию участка. Как бы слуги не старались их расчистить, без единого намёка даже на снежинку оставались разве что дороги, ведущие к поместью. В принципе, такая погода и была нужна для осуществления одной маленькой шалости. Но отчего-то русскому начинает казаться, что план метель явно перевыполнила. Зато в поместье тепло и уютно, несмотря на ужасную снежную бурю за окном. Огонь в каминах, которые отапливают всю территорию дома, создаёт атмосферу спокойствия и защищённости от этого страшного холода. Тёплый плед и книга в руках позволяют расслабиться. А осознание, что рядом любимый и обожаемый человек только усиливает эти чувства. Так или иначе, пора будить Германию. Не потому что он такой плохой, или ему не нравится — наглая и беспросветная ложь; русскому явно очень нравится — как та тихонечко на нём спит. Вовсе нет.       — Mein Liebe, — шепчет Россия, желая мягко разбудить девушку. Та даже не думает просыпаться. Лишь удобнее устроилась на нём, и продолжила свой спокойный сон, ни о чём не беспокоясь. Как же хорошо спать с осознанием, что тебя никто даже не посмеет потревожить, пока рядом любимый.       — Mein Liebe, вставай, — тихонько посмеиваясь, пытается достучаться сквозь пелену сна до немки русский. Такое поведение умиляет. В эти моменты она похожа на беззащитного котёнка, которого обязательно нужно обнять, приласкать и укрыть тёплым пледом, чтобы не замёрзла. Девушка отвечает лишь сонным мычанием, сильнее кутаясь в плед. Просыпаться ближайшую вечность Катарина явно не планирует. Оно и не надо. На улице холодно, ветер дует, снег идёт и лёд на дорогах. Кошмар один словом. По мнению немки уж точно. Страшные русские зимы. А вот в объятьях любимого тепло и уютно. Проснуться и попасть в эту ужасную стужу или продолжить наслаждаться теплом родного человека? Выбор очевиден. — Meine Seele, wach schnell auf. Spaß erwartet uns.       — Mmm... Was? — наконец-то просыпается, пытаясь проморгаться, немка и понять кто она, где, зачем и почему. А главное — что от неё хотят? — Что-то случилось? — окончательно выбравшись из цепких объятий Морфея, спрашивает она. Ваня бы явно не стал будить её без причины. Но в чём дело?       — Да так. Хотел кое-что спросить у тебя... — уклончиво отвечает русский. Нужно аккуратно подвести к такому разговору. Не сразу же раскрывать все карты. Какой смысл тогда в сюрпризе? Правильно, ни смысла, ни сюрприза не будет. Главное, чтобы Германии его задумка приглянулась.       — И что же? — русский ведёт себя как-то странно, что немке как минимум не нравится. Как максимум она начинает переживать. Россия редко пытается уйти от ответа на вопрос. Тем более, вопрос такой простой. Неужели она что-то сделала не так? Может случайно ударила его во сне? Но она же спокойно спит, разве нет? Может ему стало тяжело так сидеть? Это версия более рабочая. В любом случае, нужно узнать правду. Морально, она готовится к худшему. Ужасная привычка, преследующая её с детства и не желающая оставлять. Не может в её жизни быть всё сказочно и спокойно.       — Ты когда-нибудь каталась на санях? — целуя своё сокровище — не может он не устоять перед таким милым взглядом — в лобик, спрашивает русский. Возможно, его сюрприз до жути банален, но ведь Катарина не русская. Вдруг, у них нет такого развлечения? По крайней мере, она ему точно не рассказывала. Всё может быть.       — Конечно каталась. Колеса же зимой по снегу ездить не будут. А добраться до тебя как-то нужно было, — как само собой разумеещееся отвечает немка. Стоит отдать кибиткам и снегу должное. Путешествовать по заснеженным дорогам гораздо удобнее, чем по расчищенным и каменистым. По крайней мере, карету не нужно укладывать тоннами подушек, чтобы хоть как-то облегчить долгое путешествие. Но это странный вопрос на самом деле.       — А ради развлечения? — глядя на неё с прищуром, пытается выпытать русский. Хотя ответ очевиден. Стоит приказать запрягать лошадей.       — А так катаются? Где же в санках развлечение может быть? Мы вообще об одних и тех же санках говорим? — вздёрнув бровь, удивляется немка. Возможно Брагинский имел ввиду те сани без крыши, но что за странные русские забавы? Не понятно. Россия на то и страна такая, которую умом не понять.       — Так и знал, — ухмыляется Россия. Значит, сюрприз удался. — На санях катаются и ради развлечения. Просто прокатиться по лесу весело. Уверяю.       — Ну, не знаю... — поправляя прядь светлый волос за ушко, отводит взгляд своих бездонных голубых глаз немка. — На улице так холодно. Может лучше не стоит?       — Оденешься потеплее. Даже плед можем взять, чтобы точно не замёрзла, — конечно русский предвидел такое развитие событий, зная как мёрзнет его немка. Плед — пять, чтобы наверняка — давно лежат в санях.       — Но руки тоже могут замёрзнуть.       — Для этого есть муфта, Mein Schatz, — немка всегда пытается отказаться, если той страшно. А ведь ничего пугающего в катании на санках нет. Такая же карета, но открытая и с полозьями вместо колёс. Только раз в десять удобнее. Девушку просто нужно успокоить. Почему-то она боится практически всего. Особенно чего-то нового. — Не бойся, я же буду рядом. Всё будет хорошо. Доверься мне, — смотря ей прямо в глаза, уверяет русский. Он сделает всё, чтобы его немке было комфортно.       — Gut, ich bin einverstanden,— после долгих раздумий отвечает она. Ваня ведь будет рядом, а ему можно доверять. Ничего плохого не произойдёт. Он этого не допустит. Русский в ответ лишь обнимает девушку. Его немке должно — нет, ей обязательно понравится — понравиться. Он за этим проследит.

***

      — Пожалуйте в карету, Госпожа, — протягивая немке руку, чтобы помочь забраться в сани, шутит Брагинский. От тихого посмеивания от своей же шутки он не удерживается. Катя выглядит как злобный взъерошенный, да и к тому же надутый, воробушек в таком количестве тёплой одежды. Само очарование.       — Не смешно, Kretin, — а вот у немки в отличие от русского настроение не такое игривое. Мало того, что её завернули по ощущениям во все меха, что только были в поместье, так и в санях вдобавок лежат пледы. Она, конечно, может замёрзнуть, — не до такой же степени! — но здесь Россия явно перестарался. Хотя такая забота приятна. Брагинский явно делает всё, что в его силах, чтобы девушке нравилось здесь жить.       — И всё же, извольте, Frau, — продолжает улыбаться русский. Ещё бы ему не пребывать в хорошем настроении. Его Катарина согласилась на эту маленькую авантюру. Просто чудесно. Лучше и быть не может. Все уколы Брагинского девушка попросту игнорирует. Привыкла уже как-то к такому своеобразному характеру русского. Всё равно она его любит любым. Вот только русскому об этом знать не обязательно. Мало ли что удумает. Тем не менее, в сани она преспокойно садится. На удивление, ей даже не страшно. Что за странная русская магия? Как поместье оказывается далеко позади, она даже не замечает. Катарину волнуют лишь зимние пейзажи и прекрасные виды заснеженных полян. Деревья, кусты, дороги — всё покрыто снегом. Всё искрится на ярком зимнем солнце. Всё притягивает взор. Всё выглядит волшебно. Они точно не в сказку попали? Ветер, врезающийся в лицо даже не мешает, не заставляет чувствовать неудобство или желание закрыться от острых ножей зимнего холода. Лишь вызывает какой-то детский восторг. Она даже не замечает, как щёки и нос начинает покалывать от морозной погоды. Похоже, Ваня не соврал. Ей очень нравится.       — Как тебе? — будто читая мысли, улыбаясь, спрашивает русский, выводя девушку из подобия прострации. Её взгляд Россия заметил, но хотелось бы услышать, что думает Крауц на самом деле. Просто, чтобы успокоить душу.       — Просто чудесно, — почти переходя на шёпот от восторга, делится своими впечатлениями немка. Кажется, теперь она понимает, почему у её русского такие прекрасные зелёные глаза. Они словно заснеженный хвойный лес. Просто произведение искусства. Германия старается не упустить ни одной детали заснеженного леса. Хочется оставить этот момент в памяти навсегда. Только она, он и настоящая русская зима. Брагинский в ответ лишь целует её, обнимая, чтобы девушка точно не замёрзла. Для полного счастья ему большего и не надо. Лишь бы Катарина была рядом. Его немке не могло не понравиться такое развлечение. Русский был в этом уверен с самого начала. Катание на санках теперь их любимое зимнее времяпровождение. В следующий раз стоит рассказать ей про катание на коньках. Россия уже предвидит реакцию его сокровища. Так или иначе немке стоит только начать, как всё страхи её тут же испаряются. На льду ведь трудно сделать только первые шаги. А значит и коньки на свои чудесные ножки она с радостью будет надевать в дальнейшем.

К тому моменту, как они вернутся в поместье, уже стемнеет. Сон после хорошей зимней прогулки приходит сразу. А слуги и дальше будут думать, что их отношения — отношения двух замечательных друзей. Не более того. Возможно, они когда-нибудь смогут рассказать всем правду, без страха осуждения. А пока приходится играть роль милых приятелей, которые плевать хотели, что разнополой дружбы, по общественному мнению, не существует.