Игра в жизнь

Ния первым делом прошла на кухню. Надо же было провести инструктаж. Да и оставлять Ука одного не хотелось. Страшно за его жизнь. Она в пять лет только яичницу жарить умела, а он вон какой самомстоятельный! — Ты все понял? Черт… Надо камеры поставить, — смотрит она на потолок. — Хосок, у тебя есть хотя бы одна? — Успокойся. Я умею готовить. Совсем кухню не спалю. Идите, рисуйте, — он улыбнулся и чмокнул девушку в шею, а после отошел к холодильнику. — Я просто пошутила, — она шмыгнула носом и ушла в комнату Ука. Они с мальчиком разложили бумаги и краски. Начали рисовать, смеяться над рисунками друг друга. Девушке нравилось проводить время с мальчиком, обниматься с ним и мечтать о полете в космос. Да, и это тоже входит. Хосок пыхтел на кухне, поджаривая мясо. Словно они и впрямь счастливое семейство. Когда они ещё проведут так время? А если у них не получится? А если она уйдёт, как и остальные? Чон так задумался, что обжег руку. — Сука… — шикнул он, подходя к раковине. Открыл кран и поставил руку под поток воды. — Сука? — переспросил Ук, выходя из комнаты вместе с Нией. Принес папе рисунок на оценку, а он тут «маты» отпускает. — Не повторяй, — произнесла Ния и подошла ближе к Чону. — Обжёгся или порезался? — что в одном, что в другом случае из-за потока воды ничего не ясно. — Да хе… Пустяк. Пустяк. Он убрал руку из-под воды, отключил плиту и накрыл мясо крышкой. Рисоварка пискнула, сообщая о том, что рис готов. — Как насчет кимчи к мясу? — Отлично, — отвечает брюнетка. Через пару минут они сели за стол. Конечно, Чхве забрызгала всю руку мужчине средством против ожогов, а затем со спокойной душой начала есть. Отпустила пару комплиментов насчёт еды и захомячила почти все. Ук тоже уплетал с особым энтузиазмом, а вот Хосок ел не особо быстро. Не то, чтобы не голоден, но все время думал только о сказанных ей словах. Не хотелось накосячить снова. Если уйдёт Ния — Ук больше никогда не будет доверять отцу, и будет винить в этом только его. И будет абсолютно прав. Когда все поели и послушали о том, чем хочет заняться Ук — девушка стала мыть посуду. — Две минуты и пойдем, я тебя уложу, — говорит Ния Уку. Малыш пошёл готовиться ко сну. Он принял душ при помощи отца, поскольку тут все не было настроено специально для него по росту и в целом, переоделся и ждал девушку в кровати. Хосок поцеловал мальчонку в макушку, потрепал по волосам и пошёл к себе. Улегшись на живот, тот прикрыл глаза. Ния прошла к Уку. Прочитала ему сказку, которую он взял с собой. Она еще с пять минут сидела, когда он уже сопел, а после встала с кресла, укрыла его потеплее и вышла из комнаты, выключив свет на светильниках над кроватью. Брюнетка вышла снова на кухню, чтобы доубирать посуду. Сон не шел. Наверное, из-за руки она уже правда приспособилась спать по два часа и ей хватает. Чон старший тоже никак не мог уснуть. Предложить ей выпить? Посидеть на крыльце? Он не знал, как поступить. Поднявшись с постели тот достал из сумки давно забытую пачку сигарет и вышел из дома на задний двор. Устроившись на ступенях, Чон закурил, выпуская едкий дым в небо. Ния тоже решила туда пойти, но не думала, что встретит Хосока там. Она уселась рядом, подложив себе под задницу подушку. — Не спится? — поворачивает голову на мужчину, смотря за тем, как он курит. — Столько хорошего сделал, а душа все равно не позволяет расслабиться? — улыбается она уголком губ. — Да где хорошего-то? Одна заикается, ныкается дома от одной нашей фамилии. Вторая рисовать не может, потому что какие-то хуепуталы решили, что могут много себе позволить… И это только вас касается. Про остальных молчу. — С вами опасно иметь дело, но, наверное, это наш выбор, — отвечает она ему и переводит взгляд на небо. — Отец говорит, что если так произошло, то значит, судьба решила, что это правильно. Так что докуривай и иди спокойно спи. — Ты тут тоже не от особого желания спать сидишь, верно? Так что это ты иди. — Ладно, — она хлопает себя по бедрам ладони, снова шипит и поворачивается, чтобы пройти ко входу в дом. Желает ему спокойной ночи и заходит к себе в комнату. Ей ведь тоже сложно принять кого-то и понять, как с кем контактировать. Речь идет о противоположном поле. Она сняла с себя что-то на подобии накидки и улеглась спать в своей пижаме, что состояла из футболки и шортов в полосочку. Сон вообще не идет. Хосок проклял все на свете, когда зашёл к ней в комнату. Он закрыл дверь и увалился рядом с ней, притягивая за талию к себе. Не трахнет, так хоть просто будет лежать и обнимать. В конце концов, она симпатичная девушка, а он не железный. Все произошло быстро, девушка ойкнула и плюхнула руку ему на плечо. Конечно, непривычно. И Дживон ей вообще никто. Это сын друга отца, который вообще гей. Ему нравится проводить время с Нией, а ей с ним. За два года она вообще никому не позволила быть рядом с ней, но тут снова проснулся в ней подросток и мечта ее сбылась. — Чего пищишь как мышка? Я ж тебя не насилую, хотя мог бы… Так, чтоб не опровергать слухи. Чон усмехнулся и обнял ее нежнее, уткнувшись носом в ее шею. Что-то щелкает у Нии в голове. Хотя в этот момент можно было назвать ее башкой. Девушка касается мужской щеки пальцами и нежно целует Хосока. Так, на ночь. Вместо слов. — Не играй с огнем, мышонок… Я не железный… — произносит он на выдохе. — Я просто поцеловала… Не в трусы же залезла… — отворачивается она от него и накрывается одеялом. Кто-то смутился или это только кажется? Конечно, блин! Обсмеяли ее тогда, вот и больше не появлялась в компании, а после и вовсе улетела в Америку доучиваться, позабыв обо всех. Лет в двадцать начала приезжать в Сеул, снова начала видеть Хосока. И как реакция должна быть? — А я бы мог… — произносит он мурлыкая, забирается к ней под одеяло, прижимаясь со спины. — Или нет… — загадочно произнёс тот. Невероятно дикий табун мурашек ползает по ее телу. Просто представьте, как она себя ощущает в эту минуту. На тот момент десятиклассница и двадцати двух летний парень, который ей в душу запал на каком-то вечере. — Перестань… «Или нет?» — Мне правда стоит остановиться? Разве ты не согласилась стать моей? — шепчет он ей на ушко, целует ее шею, чуть причмокивая. — Не заставлять же мне тебя права слова… — немного грустно добавил и чуть отстранился. Это возможно станет роковой ошибкой, но Ния привстает и стягивает с себя футболку, шипя от боли из-за руки. Садится ему на пояс: — Доска? — хмурится она. Помнит ведь все измывательства. — Сними еще шорты и там глянь. Хосок посмеялся тихо, почти хрипло, а после погладил ее талию — Милая… Ты и тогда не была доской. Просто мне было суждено жениться по указке родителей. Разве я мог разбить сердце такой девочке? — Мог тогда и не открывать свой рот, — она накрывает его губы своими, сминая их нежно, но в то же время с какой-то требовательностью. Мужчина улыбается нежно в поцелуй, гладит ее тело, скользя то к груди, играясь с ней, то к бедрам, поглаживая кромку белья. Девушка привстает, перекидывая то одну ногу, то вторую, чтобы лишиться всей одежды. — Ты двери закрыл? — давит она ему ладонью на затылок, смотря прямо в глаза. Ужасно конечно заниматься чем-то таким, когда в доме есть ребенок, но он на втором этаже. Хосок роняет девушку на спину. Сверху будет он, пусть не надеется, что сейчас он ей позволит напрягаться. — Закрыл… — произносит он, опуская штаны ниже. Головкой члена тот потирается промеж складочек, увлажняя ее, сам опускается для поцелуя, сминает девичьи губы жадно, будто не целовался никогда. — Сука… Предусмотрел все… — она смеется и обнимает его ножками, направляя его орган к лону. — Давай же… — хнычет Ния, обнимая его одной рукой за шею. Чон входит до основания и, почти не дав ей привыкнуть, начинает двигаться. Не грубо, старается не попасть в ее чёрный список. Потом покажет предел своих возможностей, если сама попросит. Чон опускается поцелуями к ее шее, чуть причмокивает, к плечу, оставляя багровый след. Тут не видно… Она довольно мычит, постанывает совсем тихо, как мышонок на самом деле. Ей хочется, чтобы схватил ее, отымел, оставил синяки, следы от укусов, но он пытается быть хорошим. — Не сдерживайся. Будь… Собой… — у нее уже перед глазами кружки из-за головокружения. Чон шумно выдохнул, приподнялся корпусом, опираясь о постель руками. Принимает положение на коленях, подтащив девушку за бедра к себе вплотную. — Потом не плачь… — предупредил он ее, сделал несколько довольно грубых толчков, и продолжил иметь ее в чуть более быстром, но не менее грубом темпе. Скользит рукой по ее животу вниз, чуть выше того, где входит член, ласкает чувствительный шарик, раздраконивая ощущения. А Ние нравится, и да, может, пустила слезу, но это от того, что долго ничего не было и все слишком хорошо. Девушка сжимает себе грудь одной рукой, а второй прикрывает себе рот, мыча от наслаждения. И черт с ним, он прекрасен. Хосок позволяет ей расслабиться, не давит, хоть и имеет ее грубо. Здесь нет той злости на весь род женский. Ей хочется делать приятное. Заставлять содрогаться от удовольствия. — Кончи для меня малышка… Она уже близка, но все хочет отдалить тот момент, чтобы больше насладиться этим подонком. Брюнетка тянется к нему и выпускает протяжный стон прямо ему в губы со вкусом табака. Она дрожит мелко и чувствует, что тело обдает кипятком, а сердце просто выскакивает. Хосок кончает в нее, но не останавливается. Не собирается лишать их обоих сладких минут соития. Он сам хрипло стонет в ее губы, целует снова и снова, входя в нее, уже хлюпающее от влаги тело. В ней узко, она напрягается, скулит и извивается. Хочет быть сверху, хочет его снова и снова. — Я уже… Не могу… — тихо шепчет девушка Чону и закрывает себе рот ладонью. Еще чуть-чуть и прикусит ее. — Не сдерживайся… Сорвись на мне, ну же… Можешь укусить… — заботливо шепчет он ей на ушко. Она приподнимается и впивается в его шею зубами, после целует это место и сжимает его волосы на затылке пальцами, впиваясь в губы грубо. Была бы вампиром — все бы из него выпила. Он тихо смеётся. Боже, эта девушка определено, создана для него. Такая же отбитая на всю голову. — Буду трахать тебя, пока не перестанет вставать… Каждый чёртов день… А потом… Даже если такой день наступит… Буду пичкать себя, чем только смогу… Чтобы ты стонала только подо мной. — Ты ведь всем так говоришь… — она усмехается и падает на кровать, но только лишь на миг. Ножка девушки упирается ему в грудь, она пихает его от себя и укладывает на спину, садясь на его пояс снова, но только уже, чтобы прыгать и подпискивать как щенок, чтобы не выдавать, чем они тут занимаются. Чон наблюдает за ней сверху. — Нет… Таких я точно не встречал… Чтобы оседлать меня верхом! — он сделал акцент на последнем слове. Поднявшись на подушку повыше, Чон придерживает девушку за талию и трахает снизу. Член все продолжает стоять, словно тот и не кончал. Она вскрикивает и закрывает тут же рот рукой. Слава Всевышнему, что и окна закрыты. — Все потому что «брюнетки отстой», — смеется она и падает на его грудь, потираясь своей, кусает его за шею, целует в плечи, поглаживая все его тело, до чего достает. Он выходит из нее, снова кончив и ложится рядом, подгребая девушку рукой к себе. Чон целует ее в макушку и поглаживает плечо. — Невероятная… Девушка собраться силами не может. Такое странное чувство по всему телу и внутри него. Собирается это все клубком где-то в животе, в груди. Понять не может, что сейчас ощущает. Ния молчит. Она ничего не говорит и пытается даже дышать бесшумно. Не знает, что говорит, черт бы его побрал!