Это не я, а бессонница!

— Я так больше не буду, — Тодороки даже не скрывает своей довольной улыбки, явно удовлетворённый их недавней прогулкой. Ну а как тут быть недовольным? Старатель был в ярости! — Изуку? — Шота поворачивается в его сторону, наблюдая, как он с улыбкой потягивает кофе, изредка зевая. Ну а что поделать? Он две ночи уснуть не мог! Все до мелочей продумывал! — Ага-ага, — он опять зевает, стараясь держать глаза открытыми. Мэй уговорить было не так уж и сложно, а вот найти материалы для снаряжения — та ещё задачка! Шота вздыхает, никак не удивленный реакцией сына. Тот был ещё тем проказником, а после того, как стал учеником Незу, так совсем от рук отбился. Шота никогда не признается, но он очень даже гордится этим Проблемным ребенком. — Прочь с глаз моих, — он махает рукой в сторону двери, зная, что если попросит этого ребенка не создавать неприятности, тот просто пожмет плечами и вляпается куда-нибудь снова, в этот раз еще сильнее, чем в прошлый. Тодороки кивает и уходит, оставляя их одних в комнате. Кофе уже не помогает, из-за чего глаза все слипаются вместе. Они уже сильно покраснели из-за того, что он постоянно тер их руками, пытаясь избавиться от сонливости, которая никак не хотела проходить. Забив на это гиблое дело, он откладывает чашку кофе в сторону, после чего направляется к отцу. Изуку без стеснения садится рядом с ним, после чего, устроившись у взрослого под боком, закрывает глаза. Обычно нахождение рядом взрослого всегда успокаивало его, благодаря чему он мог спокойно поспать. Они никак не понимали с чем это связано, но Изуку предположил, что все дело в нем. Он постоянно находится в состоянии стресса, хотя причин этому особо и нет. Когда же он находится рядом с отцом, он чувствует долгожданное спокойствие и безопасность, что позволяет ему вздохнуть спокойно. Его мучает бессонница ещё с детства. Тогда ему было около семи лет, когда он не мог уснуть на более трёх часов. Они долго бегали от одного врача к другому, пытаясь выяснить причину. Ее так и не нашли, после чего списали все на обычный стресс. Они пробовали огромное количество способов, но ни один из них не помогал. Из-за этой проблемы, они частенько устраивали ночёвки в гостинной. Включали очередной фильм, после чего удобнее устраивались на диване и смотрели его. Почти каждый раз, не считая редких моментов, Изуку засыпал прямо там. Чаще всего он ловил отца в ловушку, обнимая его и утыкаясь ему либо в плечо, либо в ключицу, из-за чего тот не мог уйти куда-либо. Вот и сейчас, ему не потребовалось больше нескольких минут, чтобы вырубиться прямо в учительской. Как никак, он уверен, что отец не причинит ему вреда…

***

Изуку сонно моргает, глядя на немного размытую фигуру спереди. Немного привыкнув к освещению и прогнав сонливость, он понимает, что отца рядом нет. Тихонько фыркнув, он переводит взгляд на маленькую форму Всемогущего, если проще — Яги Тошинори. — Вы что-то хотели? — он не скрывает своего зевка, потягиваясь и разминая руки. Как никак, даже если он проспал довольно немного времени, это не значит, что сон в такой позе слишком удобен. — Да, я бы хотел поговорить с тобой о том, что вы с юным Тодороки устроили, — в голосе сквозит строгость, которую он игнорирует. Всемогущий не его отец, так что он не воспринимает его слова близко к сердцу. — Ты о чем? — видимо его ответ шокирует мужчину, ибо тот пораженно смотрит на него. — Я о том граффити, которое вы с юным Тодороки нарисовали на стене агенства Старателя! — он выглядит возмущенным, но он просто игнорирует это, предпочитая взять и уткнуться в телефон. На самом же деле он включает диктофон, имея плохое предчувствие насчёт этого разговора. Папа всегда говорил, что не стоит его игнорировать. Вдруг что-то случится? Так что лучше принять хоть какие-то меры, чем потом жалеть об этом. — Да? А какое отношение к вам это имеет? — он незаинтересованно переводит на него взгляд, после чего продолжает играть в какую-то головоломку, не забывая про запись. Взрослый, видимо оскорбленный его невозмутимостью, давится воздухом, после чего заново открывает рот. — Я, как ваш учитель, должен объяснить вам, что… — Что мы плохо поступили. Бла-бла-бла, — он поднимает бровь, не впечатленный данной ситуацией. Может стоить подшутить и над Всемогущим? А что, неплохая идея! Будет знать, как лезть туда, куда его не просят. — Юный Изуку… — Айзава. Не Изуку. Мы с вами не настолько близки, да и я не разрешал вам использовать свое имя, — он гневно смотрит в сторону Всемогущего, сжимая руки в кулаки. Никто не смеет использовать его имя без его разрешения! Всемогущий выглядит взбешенным, ибо он не даёт ему спуску. Ну а что? Он уже повторял это, повторит ещё раз: Всемогущий для него никто. Он не играет какой-либо роли в его жизни, так что он не видит смысла уважать его. Да, может он и герой, который спас множество гражданских лиц, но для него он просто очередная фальшивка, думающая, что все ему что-то должны, да и слушать его глупые пререкательства — обязанность. Мужчина вздыхает, пытаясь успокоиться и не наговорить глупостей, что выходит у него крайне плохо. Изуку, уже знающий, как читать людей, просто смотрит ему в глаза, замечая лишь недовольство и другие эмоции, которые заставляют желать лучшего. Он просто продолжает играть, решив игнорировать Героя #1 столько, сколько он сможет. Мужчина же, решает, что раз он молчит, то даёт ему зелёный свет, после чего начинает свою трагическо-воспитательную тираду. Почему же трагическо-воспитательную? Потому что тон его голоса звучал именно так, а слов, имеющих «поучительный» смысл было больше, чем пальцев на его руках и ногах вместе взятых. Он не смог сдержать смешка, когда мужчина начал высоко поднимать подбородок и махать указательным пальцем, видя перед собой какого-то дирежера. Взрослый заметил это, но он не придал этому внимания, продолжая хихикать над подобным сравнением. Взгляд ужесточился, а ему в голову пришел образ старой злой бабки, которая держала скалку и размахивала ей, угрожая кого-то прибить. Вот тут-то барьер и прорвало, из-за чего он начал задыхаться из-за собственного хохота. — О…О боже! — и снова разразился громким смехом. Всемогущий же потеряв последние нервные клетки ушел из комнаты, бросив тихое: — Ужасный сын. Он же не расслышал это, продолжая хохотать во всю глотку. Он обязательно нарисует образ Всемогущего в виде злой бабки!