Один из тысячи

      Натаниэль ловко подцепляет с подноса два бокала с шампанским и протягивает их своим спутницам. Валери принимает его и тут же делает глоток, а Нилин отказывается.       — Я не пью, — поясняет она в ответ на его удивлённый взгляд.       — Совсем?       — Очень редко. Мне становится плохо: голова потом очень сильно болит и тошнит.       — Понимаю, — Натаниэль кивает и с другого подноса берёт стакан с апельсиновым соком. — Держи.       — Спасибо.       — Только у Дюпре на вечере нельзя не пить, иначе свихнёшься.       — Приму к сведению, — улыбается Нилин и делает глоток сока. Вскоре она убеждается в правоте Бейля: мадам Дюпре собирает все лакомые сплетни и обожает высказывать их в лицо тем, о ком эти сплетни. Нилин поправляет рукав тёмно-изумрудного костюма, когда взгляд Дюпре падает на неё. Женщина щурится, что-то припоминая, и это Легран не нравится. Мадам Дюпре качает головой и с сочувствием смотрит на Нилин:       — Сказка стара как мир, что не перестаёт меня удивлять: красивая и молодая женщина занимается далеко не женской работой. Нет-нет, мадемуазель Легран, я вас прекрасно понимаю. Я бы тоже не устояла против месье Мартена.       Нилин чувствует, как начинают гореть уши. Чёртовы домыслы, к которым, казалось бы, она всегда была равнодушна. Поправляет себя — она была равнодушна, не значит, что и окружающие не захотят копаться в личной жизни и грязном белье.       — Я не состою в романтических отношениях с месье Мартеном, мадам Дюпре, — чеканит Нилин. — Я — его телохранитель, а не девушка.       — Дорогая, тебя сложно винить…       — О, да, им сложно не увлечься.       Кто-то кладёт ладонь на плечо Нилин, и она, повернув голову в стороны, видит длинные красные ногти и знакомый браслет-змею, обвивающий тонкое запястье. Скользит взглядом выше и натыкается на лицо Манон Бенуа, расплывающееся в улыбке.       — Мадемуазель Бенуа, — мадам Дюпре мрачнеет, как и остальные дамы, решившие посплетничать о Приоре.       — Мадам Дюпре, — Манон, наоборот, сияет. — Я позаимствую у вас Нилин, если вы не против.       Нилин вздыхает с облегчением, когда они находят укромный угол, из которого она может заниматься своей работой — наблюдать за Приором, хотя в этом нет острой необходимости, потому что Натаниэль и Валери находятся рядом с ним. Не под взорами жаждущей скандалов и сенсаций толпы дышать становится легче — Нилин с удовольствием делает вдох полной грудью и прислоняется спиной к стене. Теперь она, наконец, может рассмотреть Манон Бенуа, которая себе не изменяет: провокационные наряды и необычные цвета тканей. Сегодня на ней шёлковое платье в пол оливкового оттенка с разрезом от бедра, выполненное из тончайшей ткани. Когда Манон двигалась, оно обтягивало, как вторая кожа. Бенуа откидывает на спину роскошные светлые волосы и смотрит на Нилин.       — Как тебе?       — Каждый раз одно и то же, — жалуется Нилин. — Хоть бы новые версии выдвинули.       — Новые версии? — приподнимает брови Манон.       — Смотри, — криокинетик загибает пальцы, начиная их называть. — «У них там квартет?», «Он спит с Легран или Вилар? Или с ними обеими?», «Так теперь попадают в Охрану Приора?» и моё любимое: «Вот это кудри!»       Манон смеётся.       — Слишком сложно выдвигать новые теории, когда у вас ограниченный ум. Они идут по пути наименьшего сопротивления. Кстати, хочу отметить, что ты чудесно выглядишь.       — Спасибо.       Нилин улыбается и вертится перед Манон, демонстрируя свой темно-изумрудный брючный костюм, под которым был надет короткий чёрный топ. Костюм не стесняет движений, и Нилин это нравится: можно и потанцевать, и защищать Приора.       — Глаза стали ярче из-за цвета, — отмечает Бенуа. — Ну-ка, позволь мне побыть оригинальной. Скажи, как тебе работается у Приора? Лучше, чем у меня?       — Конечно, нет.       Манон звонко смеётся. Нилин растягивает губы в улыбке, смотря на неё. Манон Бенуа стала её первым боссом, и первой, кому её пси не стала преградой для работы — ну и что, что криокинетик. Нилин подозревала, что дело в самой Манон: она была странной по меркам даже высшего общества Нью-Пари, и, видимо, подобное притягивалось к подобному. Начав работать у неё, Легран поняла, что у Бенуа просто не было друзей.       Она бы и дальше работала на неё, была бы её телохранителем, если бы не случившееся в клубе и последовавший за этим скандал, после чего вмешались родители Манон и рекомендовали ей уйти по собственному желанию.       — Манон.       — М?       — Ты… Ты веришь в эти сплетни?       — В те, в которых ты спишь с Приором? — уточняет Манон. — Нет, но скажу, что не удивлена, что они появились.       — Ты бы не удивилась?       — Нет, — твёрдо уверена в своих словах Манон. — Слушай, а вы?..       — Нет. Он — мой босс. К тому же, мы из разных миров, как бы банально не звучало.       — Ты в своём репертуаре. Хвалебный самоконтроль, — Манон закатывает глаза. — Мне бы такой. Глядишь, жизнь была бы спокойнее.       О, знала бы ты, думает Нилин, знала бы…       Несколько часов спустя, когда Приор покидает приём, Нилин счастлива как никогда. И её даже не пугает бессонная ночь, потому что сегодня её очередь оставаться с Иво.       Легран с наслаждением сбрасывает с ног туфли и прогуливается по кабинету, разминая затёкшие пальцы. Кудри бьют по лицу, когда она резко крутит головой, и сидящий за столом Иво наблюдает за ней.       — Как прошёл вечер, Нилин? — спрашивает он, когда она присаживается на край его стола. С недавнего времени они стали называть друг друга по именам — пока находились наедине, — и для Нилин это было непривычно. Могла ли она когда-нибудь представить, что будет называть Приора Инквизиции по имени? Или что будет спать с ним? А как отреагировали бы родители с бабушкой? Нилин огибает пальцами край стола. Мама бы, наверное, восхитилась. Рошель Легран жила сегодняшним днём и не задумывалась о последствиях. Папа… Принял бы её решение? Ноэль Легран справедливый и понимающий человек — не зря ведь работает адвокатом. А бабушка… Нилин знает, что Эллен не в восторге от поступков своей дочери, а что скажет о внучке, узнав о её романе с Иво?.. Она не хочет об этом думать — не сейчас, потом, когда придёт время. А когда-нибудь оно придёт.       Легран улыбается, припоминая все услышанные сплетни и думая, с какой начать первой.       — Замечательно. Я выслушала все сплетни, какие только можно.       Иво отодвигает в сторону бумаги и мягко касается запястья Нилин. Она разворачивается к нему и опускает взгляд вниз, глядя на его узкую ладонь и длинные тонкие пальцы, не отпускающие её запястье. Пока она этим занимается, Мартен нажимает на кнопку под столом и поднимается со стула и сокращает расстояние, приближая своё лицо к лицу Нилин. Карие глаза, подчёркнутые чёрной подводкой, едва заметные веснушки и пухлые губы с тёмно-красной матовой помадой.       — И как тебе?       — Ничего нового.       — А сейчас?       Иво целует её — напористо, пальцы одной руки запуская в её кудри, а пальцами другой обхватывая талию и притягивая к себе. Нилин разворачивается ещё немного, упираясь коленями в столешницу и отвечая на поцелуй, и, подняв руки, обвивает его шею руками. Отстраняется, чтобы перевести дыхание, но Мартен утягивает в очередной поцелуй, углубляя его, и Нилин сжимает пальцами ткань его кителя, жмётся, вдыхая запах его парфюма.       — Иво… — выдыхает она, и что-то в нём щёлкает. Он медленно и явно нехотя отстраняется, глядя на покрасневшую Легран. Помада смазана, но не так сильно, и она хвалит себя за то, что тратится на хорошую (пусть и дорогую) косметику.       — Нет, не так, — говорит он негромко ей на ухо, губами касаясь пружинистой пряди. — Не на столе в моём кабинете.       — Вот так и рождаются сплетни.       — Иногда достаточно одной искры, чтобы разгорелось пламя.       И глядя на него, смотрящего на неё с желанием, Нилин отчётливо понимает, о чём говорит Иво.       Потому что она и сама горит.