Я живая

Яцуко смотрит куда угодно, но не на Риндо. Ей нужно многое обдумать. Из того, что он сказал ей в квартире. Она ведь ушла потому, что боялась, что их секрет выйдет наружу. Повезло, что поверил в то, что это просто сбой в системе. По приезде домой, младший Хайтани завел девушку в комнату и усадил на кровать, расхаживая по комнате. — Ты ведь врешь… Что-то не так. Здесь нет никакого сбоя в системе… Когда сбой клинит, а тебя не заклинило. Я явился, и ты проявила ко мне не такие холодные чувства как должна. Колись, Яцуко, или я выбью из тебя всю правду другим способом. Она не смотрит на него. Думает, что, если скажет правду — будет только хуже. Кто знает, что он сделает с ней? А если просто помешанный на том, чтобы держать подле себя непослушного робота? — Просто сбой… — Я-цу-ко… — наклоняется он к ее лицу. — Последнее предупреждение и ты узнаешь, что такое боль вперемешку с наслаждением, когда вибратор не выключается, пока ты не расскажешь всю… Правду… Она поднимает на него взгляд. Несколько напуганный. — Я не… Не андроид… Я… Живая… — Что?.. — выпрямился Риндо и уселся рядом с ней. Он ведь думал, что она робот, а тут такое совершенство и настоящее. — Да ну нахер! — хлопает он ресницами, а после поворачивается к ней. — Прикол какой-то… А какого хера вы тогда… На свалке были… Она вздохнула. — Родители задолжали… Нас в рабство и на переработку в «им» подобных… Я предложила Рэй сбежать… Когда была возможность. Хайтани определенно был удивлен, но это же даже к лучшему. — Подзарядиться на солнышке не нужно? — смеётся он, а после обнимает ее, щипая за бочок. — Тогда… Ты попала в другое рабство и даже не думай, что я тебя сейчас потащу отдавать отцу… Она смотрит на него удивлённо и даже как-то жалостливо. Он ее не прогонит? — А можешь… Не говорить никому? Я… Переживаю за… Боится, что его брат отнесется к этой новости не так радушно? — Дождемся момента, когда он ее отвезёт на отдельную подзарядку? — посмеивается Хайтани. — Уже вижу картину, где ее везде осматривают, а порт не находят. Ран на месте обосрется. Не переживай, я буду молчать, потому что мой рот будет занят другим. Он целует девушку, поглаживая ее бедра. Она поддаётся его ласке и обнимает молодого человека за шею. Сегодня она не будет скрывать, как сильно скучала. *** — Раздевайся. Ран толкает шатенку в сторону своей кровати. Он уже привёл ее в комнату и не намеревается просто так уступить ей такую шалость. Они бросили все дела, чтобы их найти. — Я сказал. Раздевайся. — Да постой ты… Куда лошадей гонишь? За что наказывать собрался? За то, что я от такого тирана сбежала? — щурится и приподнимается на локтях. А ей ведь обидно. Она ничего плохого не делала. Да, дерзила, но в кофе не плевала, а он к ней как к собаке относился. — За то, что заставила беспокоиться о тебе и искать, перерыв половину Японии. Раздевайся. Или я сорву с тебя эту чёртову одежду. У тебя тридцать секунд. Отчёт пошёл. Девушка вздыхает, прикрыв глаза, но слушает его. Теперь понимает, что такое просто послушаться и не понять, почему ты это делаешь. Сначала летит джинсовка на пол, затем футболка, джинсы. Оставшись в белье, она смотрит на него, закинув ногу на ногу. Смирилась что ли? Он скинул с себя пиджак. На пол летит рубашка, туда же ремень и Ран пересекает расстояние между ними, роняя девушку на постель. Он нависает сверху, страстно целует ее в губы, стягивая, нет, срывая белье и стягивая остатки с ее тела. Плевать. Купит новое. Рэй машинально прикрывается, не отпуская его губ. Сердце вот-вот выскочит из груди. Она бы могла потянутся за тем ремнем и связать ему руки, чтобы неповадно было этому абьюзеру! Но руки прикрывают все, что ей ценно и дорого. Он накрывает ее руки своими, только сильнее сжимая ее. Сам уже дышит тяжело, не может терпеть как сильно хочется ее наказать, выбить всю ту дурь из головы. — Трахну тебя и имени не вспомнишь… Скулеж вырывается из девушки. Она смотрит вниз, на его руки на своих, а затем в его глаза. Как-то взбесить не получилось. Наоборот, только заставила его возбуждаться. И что делала не так? Ноги Рэй разъезжаются по сторонам, пока она не сводит взгляда с мужчины. Руки опускаются на постель, открывая вид на грудь. — Послушная девочка… Он опускается поцелуями по ее шее к груди. Одной рукой мнет ее грудь, вторую в рот, посасывая и кусая, пока второй рукой он расстегнул штаны и опустил их. Тихий стон, и Рэй тянется рукой к органу. Трётся после о него и обнимает мужчину за шею. Он наверняка пользуется тем, что красив. Ужасно красив, поправка. И манит, гад, заставляет лежать под ним. — Не медли… Могу ведь встать и уйти. — Куда ты денешься! — рычит он и входит в нее грубым толчком, принимаясь сразу же иметь, именно иметь ее, впечатывая в постель. Сам стонет от удовольствия, сосёт и кусает ее груди, не забывая шлепать по бедрам ладонями, оставляя красные следы. Ватанари стонет под ним, прижимаясь к нему сильнее, но после падает и позволяет ему разгоняться ещё больше. Сдерживается, чтобы не издавать слишком громкие звуки. И получается ведь выбивать у нее стоны как в порно. — Ах! Сильнее! — прикрывает она глаза. — А ты кричи погромче, да я подумаю над этим! Давай! Сделай папочке приятно… — почти шипит он на нее. Она сжимает ножки. Сука, до чего хорош этот Хайтани! Почему сразу нельзя было быть таким? Шатенка стонет громче, просит его ускорится, цепляется за его руки. — Пожалуйста! Он ухмыляется и только сильнее вбивается в нее, наслаждаясь этим проникновением. До чего она мокрая, как хлюпает и просит больше, даже не голосом, телом. Девушка опускает руку к клитору. И так близко до конца, но в тоже время далеко, и от этого все просится быстрее закончить. — Ты мудак! Ах! Знай это! — выгибается она, чтобы затрагивал определенную точку, пока она выводит круги внизу пальцами. Он кончает в нее, но даже не думает останавливаться, пока она всем телом не обмякает под ним, теряя сознание от наслаждения. Не иначе. Она сама напросилась на это. Девушка вскрикнула, то ли от его наглости, то ли от того, что сейчас начала дрожать, сжимая постель пальцами. — Мудак… — говорит на выдохе и чуть ли правда не теряет сознание. Запах его дурманит, его животные действия. Он весь какой-то не такой. Ран замедляется, чувствуя, как она больше не сопротивляется ему, целует ее шею и выходит, а после ложится рядом. — Несносная девочка… — произносит он мурлыкая, — ничего… Папочка научит тебя хорошим манерам… — Заткнись… — произносит она дрожащим голосом. Да она готова хоть на коленях ползать, только лишь слышать это его «папочка научит». Она прикрывается куском одеяла, а после поворачивает голову на него. — Наказание выполнено… Можно удалиться? — Нет. Будешь спать здесь. Чтобы я точно знал, что мне не придётся выискивать тебя ещё где-то… — Он тянет ее к себе, прижимая к своему телу: — Спи. Потом пойдёшь в душ… Со мной… — Такой нежный… — мягко говорит она без всякого укора. Руки девушки обнимают мужчину, а нос тяжело сопит. Дыхание не совсем выровнялось. — Даже не надейся, что это увидит кто-то кроме тебя, маленькая лгунишка… Он уткнулся в ее шею носом и прикрыл глаза.