The formula of love.

      Судзука, Япония.       Пятница, свободные заезды.       Настроение команды изменилось сразу. Это первое, что заметила Кларк, останавливаясь на пороге бокса в первой половине дня. Механики и инженеры в суетливой спешке бегали между двумя болидами, подготавливаясь к тренировке. Несколько механиков одновременно трудились над каждым болидом, действуя словно слаженный механизм: одни склонялись над открытыми капотами, подкручивая последние болты на двигателе, другие же проверяли и настраивали шины, подготавливая их к нагрузкам на трассе. Позади, с планшетами в руках, находились инженеры. Они сверяли и фиксировали технические показатели болидов, в то время как еще один механик регулировал ремни безопасности и проверял сиденья. Едва заметив первого вошедшего пилота, инженеры принялись раздавать быстрые указания. Нужно было убедиться, что все готово к старту.       Подтянув молнию на гоночном комбинезоне, Кларк абстрагировалась от наводняющих чувств и ворвалась в эпицентр работы команды.       Один из проходящих мимо механиков коротко кивнул и передал ей перчатки. Кларк машинально натянула их, не замедляя шага. Мысленно она уже находилась на трассе. Она остановилась напротив экранов с приборами, где отображались текущие параметры болидов, внимательно изучая цифры, чувствуя, как эмоции и адреналин переполняют ее перед предстоящим заездом.       — Шлем!       Сквозь шум дрелей донесся чей-то крик, прежде чем шлем оказался у Кларк в руках.       Взгляды руководителя команды и старшего инженера — мужчины с короткой стрижкой и глубокими складками на лбу — были сосредоточены на экранах мониторов, где отображались текущие параметры трассы, скорость ветра и температура воздуха. Их лица были серьезными, но в глазах едва различимо мелькали тени беспокойства.       — Из-за утренних осадков трасса будет скользкой, особенно на пятом и седьмом повороте, — инженер на мгновение прервался, оборачиваясь к Кларк. Она уже натягивала на голову балаклаву, собираясь надевать шлем. — Мы изменили настройки подвески, чтобы компенсировать скольжение, но нам всё равно нужно быть осторожными.       Кларк коротко кивнула.       — Поняла. Буду аккуратнее. Что с трафиком на трассе?       — Сейчас не так много машин, но через пятнадцать минут все начнут активно выезжать на тренировочные круги, — ответил инженер, глянув на таймер. — Рекомендую выходить через три минуты, чтобы успеть отработать быстрый круг.       — Хорошо, — сказала Кларк, сжимая шлем в руках. — А что насчёт топлива? Идём с полным баком или пока работаем на лёгком?       Инженер взглянул на экран своего планшета, проверяя данные.       — Начнём с полным, чтобы протестировать нагрузки болида, а на второй тренировке переключимся на облегченный режим.       В воздухе витало напряжение. Несмотря на то, что Нортон старался сохранять спокойствие, его выдавали крепко скрещенные на груди руки и пристальный, словно выжидающий, взгляд. Он внимательно наблюдал за разговором между пилотом и главным инженером. Нортон не вмешивался, но его присутствие ложилось тенью, будто преследовавшей тебя где бы ты не оказался.       Вклиниваясь в диалог, Нортон тихо, но язвительно добавил:       — Просто постарайся не вылететь на первом же круге.       Кларк остановилась, но не стала оборачиваться. Нортон определенно хотел задеть её этим колким высказыванием. Очевидно, он не мог простить её за публичное унижение, нанесенное в присутствии коллег и соперников. В его голосе слышались злость и раздражение, которые он отчаянно пытался скрыть от команды.       Прикусив внутреннюю сторону щеки, Кларк поглубже вобрала в легкие воздух и смело повернулась к Нортону. Словно вычеркнув его последний комментарий из головы, она сдержанно ответила:       — Не волнуйтесь, мистер Нортон. Я справлюсь.       Инженер, заметив явное напряжение между руководителем и пилотом, поспешил вернуть разговор в рабочее русло, обращая внимание на таймер:       — Кларк, готовься. Через минуту тебе нужно быть на выезде из боксов. И… удачи.       Кивнув старшему инженеру, Кларк направилась к своему болиду. Она была полностью сосредоточена на предстоящей тренировке. Недавние события заставили её осознать, что сила не всегда проявляется в возражениях и спорах — иногда умение сохранять спокойствие и выдержку оказываются воплощением твердости характера.       Кларк понимала, что поддаться эмоциям — значит проиграть.       Выше её чувств могла стоять только её собственная карьера.       Когда с помощью домкратов болид опустился на пол, а механики закрепили последние обвесы на нужные места, Кларк подняла шлем. Неуклюжим поворотом запястья, избегая неудобства в правой руке, шлем случайно выскальзывает из её рук и с глухим звуком ударяется об пол.       — Всё в порядке, я сама, — опередила Кларк, прежде чем один из механиков успел отвлечься от работы, чтобы помочь ей.       Когда Кларк наклонилась, то краем глаза заметила, как кто-то протянул руку и поднял ее шлем раньше, чем она сама успела это сделать.       — Вот, держи.       Коллинз выпрямился перед ее лицом и протянул шлем. Ему пришлось сделать несколько шагов вперед, чтобы пропустить пробегающую позади группу механиков.       — Спасибо, — хмуро ответила Кларк, разглядывая свое отражение в стекле шлема Финна.       Быстрым движением рук, Кларк надела на себя шлем. Прижав руку к правой стороне, она попыталась поймать ремешок левой — ей пришлось сильно сосредоточиться, чтобы сделать это. Нетерпеливо шагнув к ней навстречу, Финн убрал ее руки от лица и, едва она успела возразить, подхватил ремешок и застегнул крепление.       Финн поднял защитное стекло, спрашивая:       — Ты уверена, что это хорошая идея?       Кларк потянулась к своему шлему, чтобы опустить стекло.       — У меня нет выбора.       Коллинз перехватил её руку до того, как успел бы потерять с ней зрительный контакт. Он подался вперёд, чтобы добавить чуть тише:       — Тебе не обязательно выходить сегодня на трассу, если чувствуешь, что можешь не справиться. Я могу поговорить с командой и…       Кларк подняла на него глаза, заставив Коллинза замолчать. Её взгляд казался почти замкнутым.       — Я справлюсь.       Затем она опустила стекло и развернулась к своему болиду, залезая внутрь. Финн молча проследил за тем, как Кларк выезжает на пит-лей и исчезает за стенами бокса.       Коллинз быстро оглянул гараж, останавливая взгляд на Нортоне — тот стоял у главного пульта, что-то бурно обсуждая с главным инженером.       — Коллинз! — резко окликнул его инженер, стоявший возле последнего болида. Он энергично размахивал руками, подзывая его к себе. — Осталось меньше минуты, тебе нужно выходить прямо сейчас! — он указал на таймер.       Настойчивость в голосе инженера привела Финна в чувства. Он оторвал взгляд от Нортона и, расслабив пальцы, направился к своему болиду. Погрузившись внутрь, Финн крепко схватился за руль, заставляя себя переключиться на дело.

***

      «Дорогие зрители, приготовьтесь, перед нами стартует последний круг! Лидеры гонки уже мчатся к финишу!»       — Подождите, а где же та участница под номером 13? Кажется, она была прямо позади своих соперников.       — Похоже, 13 номер потеряла скорость на средней прямой и просто не смогла вернуться в борьбу, — вмешивается второй комментатор.       — Какое разочарование…       — Скорее, досада. Не будем забывать, что перед нами выступают совсем юные гонщики, в любом случае, у них ещё будет время набраться опыта.       «Ну что, дамы и господа, вот это интрига! 13 номер прорывается на второе место! Это невероятно: всего пару месяцев назад она была в самом конце пелотона, а теперь, впервые, претендует на победу!».       — Впереди последний круг, и она буквально висит на хвосте у лидера гонки! 13 номер готовится к атаке... Обгон! Она совершает обгон на четвертом повороте! Номер 13 вырывается на первое место! Какой манёвр!       — Финишная прямая...       — О нет! 17 номер использует слипстрим, выходит наружу... и обгоняет 13 номер прямо перед финишем! Какой драматичный финал!..       «Соревнования подходят к своему завершению, борьба просто фантастическая! 13 номер идёт в тройке лидеров! Она упорно сражается за первое место. Только посмотрите, как она уверенно входит в повороты, отыгрывая каждый метр трассы!».       — Контакт на повороте! 13 номер буквально вытеснили на внешнюю сторону трассы! Она сохраняет контроль. Какое зрелище!       — Но, к сожалению, она теряет свою позицию.       — 13 номер завершает гонку, занимая третье место!       — Поздравляем, неплохой результат! Всё же нельзя не отметить её потенциал. Если она продолжит работать над собой, то, уверен, мы ещё когда-нибудь увидим её вновь трассе!       Гул моторов постепенно стихал, по сравнению с громким шумом в её голове. Кларк припарковывает карт на пит-лейне рядом со своим гаражом, вылезая из узкого сиденья. Она снимает с себя шлем и кладет его на сиденье. Также, аккуратно положив на него гоночные перчатки, она бережно берет в свои руки трофей, который ей вручили после окончания соревнований.       Заострив на нём взгляд, Кларк глубоко погружается в мысли. Секунды медленно складывались в минуты, перед глазами яркими вспышками проносятся моменты: как она вела, как выжимала педаль газа, как один поворот вдруг оказался слишком крутым, а соперник, преследовавший её позади, проскользнул мимо неё, не оставив шанса отстоять собственную позицию. Каждое движение повторялось с болезненной точностью. Руки, что не так давно сжимали руль, будто всё ещё чувствовали это сопротивление.       Родители уже давно ждали её рядом с ограждением. Мама стояла у решётки, тревожно вглядываясь в толпу, в то время как отец остался стоять в стороне, скрестив руки на груди. Его взгляд был холодным и пронзающим. При виде раздраженного и разочарованного отца, внутри Кларк всё сжалось.       — Ты молодец, дочка, — голос матери был мягким, почти утешающим, как только Кларк вышла за ограждение трассы. Она заботливо заключила дочь в объятия, нежно прижимая её голову к своей груди. — У тебя почти получилось! Не расстраивайся, в следующий раз ты обязательно займёшь первое место.       Кларк опустила глаза, избегая её взгляда.       Снова.       Одно и то же.       — Почти — это не победа, мама, — пробормотала Кларк. — Я опять подвела вас… Мама попыталась взглянуть на свою дочь, но та настойчиво не хотела поднимать свою голову. Увидев отвернувшегося от нее отца, Кларк только сильнее прижалась к матери. Никак не прокомментировав выступление дочери, он стремительно направился в сторону парковки.       — Ох, милая… — прошептала мама, склонив голову к ее макушке, наблюдая за тем, как её отец уходит к машине. — Не говори так. Пусть, ты и не получила то, что хотела, но третье место — это тоже победа. Ты получила свою первую награду, и должна гордиться ею!       Кларк ощутила мамин поцелуй на волосах, а затем услышала, как та с улыбкой произнесла:       — Я горжусь тобой.       Кларк понимала, что одних слов будет недостаточно. Всю дорогу до дома она крепко сжимала свой трофей. Это был её первый финал с вручением за последние несколько лет, и ей совсем немного не хватило до победы.       Горечь поражения ощущалась словно маленькая ранка на сердце Кларк — на неё ведь возлагались такие большие надежды. Кларк сама захотела участвовать в этих гонках, сама уговорила родителей поддержать её в этом. Отцу даже пришлось уволиться с работы, чтобы всерьёз посвятить себя осуществлению мечты дочери. Он учил её вождению, тренировался с ней днями на пролет, но сколько бы времени и денежных средств не уходило на её обучение, Кларк так и не принесла родителям никакой пользы.       Постепенно, в семье Гриффинов, как и в самой Кларк, стали угасать чувства. С каждым новым проигрышем её стремление участвовать в гонках медленно стремилось к нулю. Папа, как глава семьи, был сильно подавлен из-за своего финансового положения, он больше не мог устроиться в хорошую фирму. Ему приходилось сильно экономить, чтобы продолжать оплачивать участие дочери в соревнованиях.       Ни для кого не секрет, что стремления Кларк стоили больших денег. Обычному ребенку не так просто попасть в мир автоспорта, в лучшем случае, за ним должны стоять спонсоры, которые будут покрывать все его расходы, но если их нет, то у него должны быть богатые родители. Кларк никогда не считала свою семью «богатой», но в определенный период времени, её отец действительно получал внушительные суммы денег на прошлой работе.       Больнее всего было видеть, как отец, сидевший за рулем автомобиля, лишь единожды взглянул на свою дочь через стекло заднего вида. Кларк отчаянно искала одобрение в его взгляде, но его молчание было громче любых слов. Оно давило, заставляя чувствовать себя ещё более никчемной. Кларк старалась не издавать звуков, будто это могло защитить её от тех бурных эмоций, которые её отец даже не пытался перед ней скрыть. Она знала этот взгляд. Кларк знала, что дома её ждёт наказание, как это уже случалось ранее, когда она не оправдывала его ожиданий. На её глаза наворачивались слёзы, но она упрямо не позволяла им пролиться. Кларк хорошо знала, что её отец не одобрил бы этого.       Когда машина остановилась возле дома, Кларк почувствовала, как её дыхание участилось. Она не успела снять ремень безопасности, когда отец резко открыл дверь с её стороны и потянул за руку. Его хватка была твёрдой, почти болезненной, и Кларк лишь молча поспешила за ним, чтобы не упасть. Её ноги двигались будто сами по себе, следуя за отцом, который стремительно направлялся к их дому. Мать Кларк сразу же заметила, как напряженно и быстро двигался её муж. Её лицо побледнело, и она тут же поспешила за ними.       — Подождите! — голос матери задрожал, в нём чувствовался страх.       Но отец даже не замедлил шаг. Он открыл дверь и буквально втащил Кларк за собой внутрь.       — Роджер, прошу тебя, не надо!       Она подбежала к лестнице, преграждая им путь. Отец Кларк лишь на секунду остановился, посмотрев на жену с холодной настойчивостью.       — Не лезь в это, Элин, — угрожающим тоном произнёс он, дернув Кларк за руку, из-за чего она врезалась в него и обронила трофей на пол.       — Она же твоя дочь! — взмолилась Элин, её глаза заблестели от слёз, а голос сорвался на плачь. — Она ни в чем не виновата! Ты не можешь наказывать её за это!       Роджер на мгновение замер, но после, не проронив ни слова, обошёл жену и направился вверх по лестнице вместе со своей дочерью.       Оглянувшись назад, Кларк встретилась взглядом со встревоженными глазами матери. Она выглядела так, будто была готова броситься вслед за ними, но что-то крепко удерживало её на месте. Кларк не знала, что тогда было хуже: холодный гнев отца или молчаливое отчаяние матери.       В обоих случаях, тогда, ей никто не мог помочь этого понять…       — Кларк! — в наушнике раздался громкий голос инженера. — Кларк, ты меня слышишь? Отзовись!       Резкий гул моторов, ворвавшийся в затуманенное сознание, словно мощный удар внезапно заставил Кларк вернуться в реальность. Её глаза широко раскрылись, а руки, что мертвой хваткой вцепились в руль, внезапно дернулись — болид слегка занесло на повороте.       Каждая мышца в её теле была напряжена до предела.       Вибрация болида казалась почти невыносимой. Шум в ушах усиливался.       Кларк мотнула головой, прогоняя навязчивые мысли, напоминая себе, где она находится. Её пальцы нащупали на руле кнопку «радио».       — Да, я здесь. Всё в порядке, я вас слышу.       Кларк с трудом разжала на руле пальцы, постепенно снижая скорость.       — Что-то случилось? Мне нужно снова ускориться, или…       Кларк мельком взглянула в боковое зеркало, оценивая расстояние до ближайших машин. Рука автоматически потянулась к кнопке передач. Пока Кларк ожидала дальнейших указаний, в наушнике вдруг раздался непривычно воодушевлённый голос:       — Кларк, ты прошла самый быстрый круг! Пока что это лучший результат среди команд!       Кларк дважды моргнула, не до конца осознавая услышанное.       — Серьезно? — её голос прозвучал на полтона выше.       Это был конечно не день квалификации, но эти слова всё равно воодушевили её.       — Абсолютно! Отличный темп. Продолжай в том же духе и завтра, возможно, ты сможешь подобраться ближе к стартовой линии.       Педаль газа плавно ушла под ногу, и болид Кларк вновь рванул вперёд, словно почувствовав её решимость. Её движения стали точнее, а каждый поворот проходил легче и быстрее предыдущего. Кларк продолжала идти плавно, не замечая никаких препятствий на своём пути, но уже на следующем прямом участке знакомое дрожание руля вновь заставило её заволноваться. С каждой секундой едва заметная вибрация усиливалась по мере увеличения её скорости, превращаясь в мощную тряску, которая поднималась вверх по её ногам.       Кларк решительно вжала кнопку связи, не отрывая взгляда от мерцающих огней на трассе. Она чувствовала легкий мандраж, но изо всех сил старалась сохранять спокойствие — потеря контроля над собой могла только усугубить положение.       — Меня трясёт при наборе скорости, что-то не так с настройками. Болид как будто... сопротивляется мне.       В наушниках Кларк прозвучал щелчок, прежде чем инженер заговорил в унисон рёву её двигателя:       — Секунду, я проверю… Да, я вижу ошибку в твоём двигателе. Ты загоняешь обороты в красную зону раньше апексов, выкручивая скорость на максимум там, где другие обычно её сбрасывают. Настройки твоего болида оптимальны для стандартного режима, а ты буквально выжимаешь из двигателя всё, что можешь.       — Так причина во мне?       — Можно и так сказать. Но даже при таком раскладе, тебе каким-то чудом удалось показать хороший результат, — в его тоне промелькнуло что-то вроде уважения.— Но все-таки советую сбавить пять процентов на прямых, чтобы дать машине работать стабильно.       Кларк взглянула на стрелку тахометра которая колебалась на 12,500 оборотах.       — А что, если я этого не сделаю?       — Если ты не сбавишь скорость к четвертому кругу, то потеряешь гидравлику. Поверь мне, тебе это не нужно. Лучше прибереги силы на завтра, сегодня ты и так сделала больше, чем нужно. Мы скорректируем настройки твоего двигателя к завтрашнему дню.          На прямой, прямо перед сектором S3, педаль газа дрогнула под ногой Кларк и поднялась ровно настолько, чтобы стрелка тахометра перестала колебаться. Гриффин ослабила напор на прямых, но продолжала атаковать повороты с прежней решимостью, оставляя позади лишь искры.

***

      Яркие вспышки камер мгновенно ослепили лицо Кларк, едва она появилась в поле зрения СМИ. Она инстинктивно поднимает руку, прикрывая ладонью глаза. Даже сквозь пальцы ей с трудом удаётся разглядеть количество людей в помещении.       Прищурившись, она едва ли могла рассмотреть маленький зал, в котором зачастую проводились пресс-брифинги и неформальные встречи с гонщиками. Микрофоны с логотипами телекомпаний, диктофоны и огромные камеры – всё было устремлено к длинному столу, за которым уже сидели Лекса, Гарринсон и Нортон. Коулманн, откинувшись на спинке стула, отвечала на последний вопрос журналиста, сохраняя привычное ей превосходство. Гарринсон в то же время, напротив, сидел с ровной осанкой и внимательно слушал. Нортон же выдавал себя сам — хоть и старался держать лицо нейтральным, был явно раздражен происходящим.       Кларк больше чувствовала, чем видела — все взгляды были прикованы к ней. Гул голосов усилился, когда она осторожно заняла своё место рядом с Лексой. На самом деле, Кларк хотела бы оказаться здесь по другой причине. Не из-за громкого скандала с кумиром своего детства. Ей хотелось бы, чтобы речь шла о ней и её победе, и о том, чего она добилась на прошлой гонке.       Когда вспышки камер вновь озарили её лицо, Кларк заставила себя выпрямиться, приготовившись к вопросам. Она немного колебалась, не зная с кого именно начать, ведь желающих было много. Гриффин наугад указала в толпу пальцем и в ту же секунду со стула вскочил высокий брюнет в очках.       — Спасибо за предоставленное слово, мисс Гриффин, — вежливо поблагодарил журналист, поправив оправу очков. — Скажите, как вы считаете, столкновение с мисс Коулманн в прошлой гонке — результат вашей ошибки или это был... — он бросил короткий взгляд на Нортона, — стратегический манёвр, одобренный вашей командой?       Кларк сделала глубокий вдох. Она предполагала, что после официального заявления ФИА в соц.сетях посыпятся подобного рода вопросы. Журналисты, как надоедливые и упрямые тараканы, вели своё маленькое расследование, чтобы сплести ещё больше интриг и сплетен вокруг этого дела. Кларк знала, как это работает, и не собиралась предоставлять им больше, чем было на самом деле.       — Как пилот, внутри болида только я несу ответственность за свои действия на трассе. Всё что происходило во время гонки – было лишь моим выбором.       Не желая углубляться в подробности, Кларк поблагодарила журналиста за вопрос и уже было хотела перейти к следующему, как вдруг ее перебили. Это было ничто иное, как банальное неуважение не только к собственному коллеге, но и к самой Кларк.       — Однако, — чуть громче произнес он, заставляя Кларк снова обратить на него своё внимание. — Наш источник утверждает, что руководитель команды «Хонды», мистер Нортон, активно влияет на решения своих пилотов и, возможно, даже на тактику гонки. Это правда?       Кларк почувствовала напряжение в мышцах. Это было очень нагло с его стороны. К тому же не правдой. Она не собиралась защищать Нортона, но и переворачивать ход истории Кларк тоже была не намерена. Она на секунду опустила глаза, чтобы собраться с мыслями, а после вновь посмотрела на журналиста.       — Как и в любой другой команде, все решения обсуждаются и принимаются совместно. Однако, как я уже сказала, за рулём всегда остаётся один человек.       Кларк было плевать, что её слова могли прозвучать несколько эгоистично, ей было необходимо, чтобы этот журналист наконец-то оставил её в покое. Его брови приподнялись, но он всё-таки опустился на своё место. Один из репортёров, сидящий в первом ряду, склонился вперёд, блокнот в его руке начал быстро заполняться заметками.       — Мисс Гриффин, вы только что сказали, что за рулём остаётся только один человек. Но разве решения команды не могут повлиять на ваши действия? Возможно, именно разногласия в команде привели вас к аварии.       — Во время соревнований между мной и моей командой никогда не было никаких разногласий, — сухо ответила Кларк, хотя знала, что ненасытным журналистам этого будет недостаточно.       Ещё один репортёр — женщина с заострённым голосом, сидящая у самого края — быстро подхватила следующий вопрос, намеренно задавая тон для провокации.       — Мисс Гриффин, позвольте уточнить: вы заявили, что полностью контролируете свои действия за рулём, а значит, осознавали возможные последствия манёвра, приведшего к столкновению с мисс Коулманн в прошлой гонке. Учитывая ваши собственные слова, вы косвенно подтверждаете, что спровоцировали тот инцидент. Более того, после аварии, вы заявляете, что мисс Коулманн угрожала вам «расправой», что впоследствии стало причиной вашего судебного иска против неё. Каковы были ваши истинные мотивы в тот момент? Вашей целью было привлечь внимание к себе или создать информационный резонанс вокруг вашей команды, которая в последнее время уступает в медийном поле?       Кларк открыла рот, но не сразу смогла подобрать нужных слов.       Это…       Она что, правда только что сказала это вслух?       В зале раздался шепот, стоило молчанию Кларк затянуться. Где-то в стороне прозвучало несколько щелчков затвора камер. Кларк несколько раз моргнула, её пальцы невольно сжались в кулак. Ногти впились в ладонь, но она тут же разжала их, ощутив острую боль.       Челюсть Кларк дернулась.       Какого чёрта они вообще позволяют себе так со мной разговаривать?       Журналистка смиряла Кларк самодовольным взглядом, словно гордясь тем, что смогла загнать её в тупик своим вопросом. Другие же репортёры следили за её реакцией, готовые вцепиться в любое слово, действие или вздох.       Им даже не важно, что правда, а что нет.       В их глазах её ошибки уже стали для неё приговором.       Кларк пристально смотрела на журналистку. Она понимала, что её слова запомнят, что каждое из них разберут на цитаты и будут обсуждать в заголовках. Она наклонилась вперёд и в зале мгновенно наступила тишина.       — Кажется, вы сформулировали ответ за меня. Вам ведь не нужны мои разъяснения по этому поводу, верно?       Журналистка хотела возразить, но Кларк продолжила.       — Однако, раз вопрос уже прозвучал, я всё же уточню. В ходе соперничества я действительно допустила ошибку, которая привела меня к столкновению с соперником. На закрытом собрании, где данный инцидент был рассмотрен более детально, я согласилась, что вина полностью принадлежала мне, — множество камер вновь засверкали яркой вспышкой. — Я уже принесла официальное извинение команде Феррари, между мной и мисс Коулманн больше не осталось никаких разногласий по поводу этого происшествия. Что касается второй части вопроса — нет, я не пыталась привлечь к себе или к своей команде внимание подобным образом. Я уверена, что те, кто действительно разбираются в тонкостях гоночных соревнований, знают, что некоторые решения пилотов, особенно новичков, могут приниматься в условиях сильного стресса за доли секунды.       Журналистка нахмурилась, её губы сжались в тонкую линию. Кажется, Кларк удалось зацепить её последним высказыванием.       — Но что насчёт вашего заявления по поводу того, что вы намереваетесь подать судебный иск против мисс Коулманн? Можете ли вы подтвердить её угрозы? Вы действительно планируете довести дело до суда?       — Моего заявления? — переспросила Кларк, нарочито удивляясь её словам. — Я никогда не делала никаких публичных заявлений, а что касается слов мистера Нортона… — Кларк бросила взгляд в сторону руководителя команды, который, казалось, в любой момент был готов ее прервать. — Мне кажется, он сам может ответить за свои слова. Мистер Нортон не представляет меня и я не несу ответственности за заявления, которые кто-то делает от моего имени. Мисс Коулманн никогда не угрожала мне, это всё что я могу вам сказать.       Как только Кларк опровергла заявление Нортона, зал моментально оживился. Камеры мгновенно засверкали яркими вспышками, все операторы тут же переключились на Нортона, а репортеры и журналисты, больше не сдерживая себя, накинулись на него с вопросами. Их голоса сливались в единый гул, требуя от него немедленного объяснения.       Лекса, до этого лишь молча следившая за происходящим, бросила взгляд в сторону соперницы. Ее глаза сверкнули любопытством. В ответах Кларк она невольно заметила отражение самой себя — ту же сдержанность и продуманность слов. Хотя Лекса всегда старалась оставаться внешне холодной и расчетливой при разговоре с прессой, в словах Кларк она находила знакомую осторожность. Несмотря на конфликт, их подход к общению с СМИ был удивительно схож. Лекса вслушивалась в слова, оценивая не только их смысл, но и характер своей соперницы.       Казалось, поток вопросов никогда не прекратится. Журналисты продолжали нападать, словно одичалые, пытаясь спровоцировать хоть какую-то реакцию с другой стороны. Гул голосов сливался в непрерывный шум, давя на виски. Грудную клетку сдавило — то ли от духоты в помещении, то ли от того, что каждое слово и каждый жест разбирали будто под микроскопом. Замкнутый круг, из которого, казалось, нет выхода. Внутреннее напряжение с каждой секундой все больше грозилось вырваться наружу.       У Кларк не было ни единого права на ошибку. Права показать слабину.       Журналистка зацепилась за слова.       — Следуя вашим словам, получается, что мистер Нортон использовал ваше имя и вы оказались пешкой в его руках?       Вдох. Несправедливо — не иметь даже секунды на размышление, когда цена ошибки слишком велика. Но Кларк старается. Потому что от её слов зависело многое.       — Это сложный вопрос. Я попала в трудное положение и не берусь давать конкретных оценок. Всё, во что вылилась эта ситуация — результат недопонимания и недостатка полной картины происходящего. В данном случае я могу отвечать только за себя. Я уже говорила, что полностью признаю свою вину в аварии с мисс Коулманн.       — Не считаете ли вы, что своими высказываниями вы подвергаете риску репутацию всей команды? Ведь ваша предыдущая неосторожность уже принесла серьёзные последствия, — вцепившись мертвой хваткой, журналистка продолжала гнуть свою линию, находя новые поводы для провокации.       — Многие слова, подчеркну, — протягивая руку, Кларк приближает к себе один из микрофонов, чтобы её чётко было слышно, — Мистера Нортона были искажены и преувеличены СМИ в том числе. Это создало ложные впечатления как о ситуации в целом, так и обо мне. Все ваши вопросы тоже кажутся попыткой манипуляции. Все, что я могла сказать касательно этой ситуации — уже было озвучено.       Когда журналистка, поджимая губы кивнула, казалось, что все закончилось. Кларк словно вынырнула из-под воды — и все вокруг снова стало осязаемым. Голоса, слившиеся в единый невыносимый гул, вновь разделились.       Когда Кларк отпустила микрофон, и аккуратно, почти бережно поправила задравшийся рукав, она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Кларк почти забыла, что все это время Лекса тоже находилась здесь. И тоже слушала. Препарировала ее слова, как и все здесь сидящие.       Внезапно в поврежденной руке вспыхнула острая боль, когда Кларк случайно задела стойку с микрофонами. Рука болезненно заныла, напоминая о себе, будто старый перелом. Боль пульсировала, отдавая в запястье и выше. Еще утром она заметила, как красноватый след от рук Нортона начал наливаться сливовым. Кларк прикрыла глаза на долю секунды, когда зал вдруг разрезал голос. Очередной вопрос, но адресованный уже не ей.       — В таком случае мне бы хотелось задать пару вопросов непосредственно самой мисс Коулманн. Скажите, как вы относитесь к новости о том, что руководитель команды «Хонда», мистер Нортон, намеренно использовал имя своего второго пилота, чтобы обострить между вами и вашими командами конфликт?       — Признаться честно, по началу заявление мистера Нортона шокировало меня. Но в силу своей опытности, титула и, как бы это жестко сейчас не прозвучало для другой команды — дурной славе команды «Хонда», я не видела смысла делать какие-либо выводы исходя из неподтвержденной информации. Узнав об этом впервые, после квалификации, я была вынуждена опровергнуть ложную информацию о себе. В любом случае, я рада, что правда вскрылась наружу. Инцидент исчерпан, стороны не имеют взаимных претензий.       Ответ Лексы был четким и слаженным. Как если бы эта речь была заранее отрепетирована, или прямо перед глазами у нее стоял суфлер. Но его не было. Ничего, кроме высочайшего профессионализма.       — И тем не менее, факт остается фактом – мистер Нортон был уличен во лжи. Как вы считаете, какие он мог преследовать мотивы?       — Я предпочту воздержаться от комментариев и участия в спекуляциях на эту тему.       Кларк все больше казалось, что ко всем этим жалким попыткам вывести на провокацию — у Лексы выработался иммунитет. Ей бы хотелось уметь так же давать жесткий отпор, но после всей этой публичной экзекуции оставалось только надеяться на то, что ей хотя бы удалось не ляпнуть ничего лишнего.       Журналисты тем временем, так и не поимев удачи, уже переключилась на другую тему, вновь пытаясь столкнуть двух соперниц лбами, но уже в словесном поединке:       — Не считаете ли вы, что произошедшая авария — результат вопиющего непрофессионализма? Не будет ли справедливо вынести определенное наказание команде «Хонда» и отстранить мисс Кларк от соревнований в этом уик-энде?       Тень усмешки отразилась на лице Лексы, когда она качнула головой.       — Эти вопросы находятся в ведении соответствующего комитета, и я приму любое вынесенное им решение. У всех новичков есть право на ошибку. Столкновения и аварии на трассе для них, своего рода ритуал, через который они должны пройти, чтобы понять как правильно управлять болидом. Для меня же это — всего лишь издержки профессии.       «Новичок» неприятно резануло слух, но, тем не менее, Лекса была права. В этой ситуации не было никаких полутонов — Кларк приняла неверное решение, и она за него ответила. Слова Лексы не были оскорблением — она просто констатировала факт. Честно, хладнокровно, без намёка на насмешку. Она знала, каково это — управлять болидом на пределе, балансируя между триумфом и провалом. Кларк же… просто не справилась в моменте. Как-будто болид, который, как ей казалось, полностью находившийся под ее контролем, внезапно дал сбой, напоминая, что она ещё не приручила его по-настоящему.       Точка была поставлена, к ответам Лексы невозможно было придраться. Уверенность и лаконичность Коулманн не оставляла ненасытным журналистам никакого шанса, поэтому, выжав из этого все возможное, они вновь переключились на Нортона. Это мало волновало Кларк и она вновь позволила себе мысленно абстрагироваться от всего происходящего. Ну или хотя бы попытаться — насколько это представлялось возможным.       Отбившись от всех вопросов журналистов, Лекса вновь взглянула на соперницу. Кларк неплохо держалась сегодня, вот только одно постоянно бросалось в глаза: она продолжала тереть свое запястье. И если ранее Лекса была уверена, что это не более, чем ответная реакция на стресс человека, вынужденного отбиваться от неудобных вопросов, то теперь образ не слишком уверенной в себе соперницы рассеялся. Задравшийся рукав кофты обнажил наливающийся цветом отпечаток пальцев на чужом запястье. Лекса вдруг почувствовала странную смесь удивления и зарождающегося ощущения чего-то неправильного, чего-то, что зацепило её глубже, чем она готова была признать. Её соперница была не из тех, кто так легко позволил бы кому-то оставить на себе след. Лекса будто знала это. Видела. Чувствовала по тому, как та держалась на трассе, как не давала себя сломать даже перед лицом прессы.

***

      После окончания пресс-конференции Нортон, в буквальном смысле, сбежал со сцены, скрываясь в закрытом помещении. Последствия обмана ещё долго будут преследовать его. Его имя стало синонимом позора. Человек, который должен был быть лицом команды и её защитником, в итоге оказался тем, кто подставил собственного же пилота.       Нортон думал, что, как и в любой другой ситуации, ему удастся удержать всё под контролем, но просчитался он только в одном — в своём выборе. Кларк не просто нанесла удар по его репутации — она разрушила её полностью. Нортон выглядел теперь не просто лжецом — а трусом, который, столкнувшись с разоблачением, не смог ни оправдаться, ни взять ответственность за содеянное.       Кларк ожидала, что этот момент подарит ей ощущение триумфа, хоть какую-нибудь искру эмоций. Но её не было. Она не жалела Нортона, он получил по заслугам. Но и радости от его поражения тоже не было. Всё, что осталось внутри — изнеможенность. Всё размывалось, словно после долгой гонки, когда выходишь из болида и не чувствуешь ни ног, ни рук. Кажется, что даже мысли звучали с задержкой.       Рабочий день медленно подходил к концу — механики заканчивали последние проверки перед отъездом, а члены команд потихоньку покидали паддок, разъезжаясь по разным местам. Кларк оставалась сидеть в центре гаража перед своим болидом. Она смотрела на него с особой грустью, размышляя о том, чего ей не хватило, чтобы до конца понять его механику.       Лаковый корпус отражал приглушённый свет ламп. Проведя кончиками пальцев по гладкому покрытию, Кларк надеялась почувствовать с ним некую связь. Её собственное отражение смотрело на неё с металлической поверхности. Она всё ещё не понимала, не чувствовала его. Не управляла им так, как в Формуле-2. Если там автомобили всех участников имели равные возможности, то в Формуле-1 каждый болид был уникален, создан под руку гонщика, под его стиль вождения и привычки. Несмотря на то, что сегодня Кларк удалось показать хороший результат, и даже услышать похвалу, тем не менее, внутри все еще сквозила горечь разочарования: она не управляла болидом так, как должна была. Кларк склонилась к нему чуть ближе, изучая линии корпуса, словно пытаясь найти в них ответы на свои вопросы.       Помимо собственных мелких неудач, раскрытая ложь Нортона ещё больше запятнала репутацию всей команды. Теперь Кларк предстояло бороться не только с непокорной машиной, но и с тем, что повлек за собой этот позорный инцидент. Остальные команды уже начали перешептываться и распускать сплетни за её спиной. Гриффин была уверена, что это было связано не только со скандалом с Лексой, но с тем, что, будучи «новичком», она прорывалась на первые места. Гонки Формулы-1 — мир большой конкуренции, как ни крути, здесь на тебя всегда будут смотреть с высока.       Вместо того, чтобы поддаться отчаянию, Кларк приняла решение не заострять на этом внимание. Сейчас ей предстояло понять, как настроить механику своего болида так, чтобы при высоких скоростях её не выбросило в гравий. Это было единственным шансом доказать соперникам, что она достойный конкурент на трассе, несмотря на то, что могло происходить за её пределами.       Кларк настолько погрузилась в собственные мысли, что едва ли уловила гулкие шаги, раздающиеся где-то вдалеке. Она слышала их приближение, но не обернулась — слишком устала, чтобы реагировать.       Финн вывернул со стороны пит-лейна, входя в гараж команды, но на мгновение замер у порога, словно замешкался, стоит ли ему вообще входить.       — О, ты всё ещё здесь? Я думал, ты давно уехала с остальными.       После сегодняшнего дня Коллинз был уверен, что Кларк первой покинет паддок — вместе с командой или даже раньше.       Кларк уловила движение краем глаза, но не повернула головы.       — Почему ты до сих пор здесь? Или механики ещё не ушли?       Во взгляде Финна промелькнуло лёгкое недоумение, когда он вытянул шею, бегло осматривая гараж, словно ожидая увидеть кого-то ещё.       Гараж был практически пустым — члены команды давно разошлись, инструменты были убраны, а мониторы погашены. Лишь несколько ламп тускло освещали дальний угол помещения. Всё говорило о том, что рабочий день давно завершился.       Кларк вздохнула, выныривая из глубин собственных размышлений. На мгновение ей показалось, что тишина стала слишком густой, а присутствие Коллинза — лишним напоминанием о том, что ей пора уходить.       Когда она поднялась, её мышцы протестующе заныли.       — Я как раз собиралась уходить, — в её голосе послышались нотки накопившейся за день усталости.       Финн заметил, насколько вымученной выглядела Кларк — будто бы у нее не было сил даже на то, чтобы выпрямить спину и расправить плечи.       — Кстати, ты сегодня не плохо справилась, — он слегка улыбнулся, пытаясь подбодрить её. — Я имею ввиду, на пресс-конференции. Думал, журналисты сожрут тебя заживо.       Коллинз усмехнулся, надеясь увидеть хоть какую-то реакцию на его слова, но Кларк лишь молча застегнула молнию на ветровке, не удостоив его даже взглядом.       Финн поёрзал на месте, убирая руки в карманы.       — Кажется, ты не слишком рада тому, что правда вскрылась.       Его слова прозвучали скорее как утверждение, а не вопрос. Кларк застегнула ветровку до самого воротника, словно пыталась спрятаться от холода, которого здесь не было.       — Нортон получил по заслугам, но я не о нём думаю, — наконец произнесла Кларк.       — Переживаешь из-за того, как на это отреагируют остальные?       — Остальные? — бесшумно усмехнулась Кларк, взглянув на Финна. — Ты имеешь в виду прессу, другие команды и болельщиков? Их мнение сложилось ещё до моего признания.       Она провела ладонью по лицу, пытаясь прогнать усталость.       — Нортон запятнал не только свое, но и моё имя в том числе.       — Но ты ведь рассказала правду.       — Это не имеет значения. Люди всегда верят в то, во что удобнее верить.       Финн хотел возразить, но не нашёлся с ответом. В словах Кларк была доля правды. Он и сам не раз был свидетелем того, как объяснения тонули в море чужих интерпретаций. К сожалению, в нынешних реалиях, репутация гонщика хрупка — одна ошибка, и она останется с ним надолго.       — И что теперь? — спросил он после короткой паузы.       Кларк посмотрела на свой болид.       — Теперь мне нужно понять, как выиграть предстоящую гонку.       В её голосе не было бравады — только твёрдое, непоколебимое намерение доказать, что она способна конкурировать на трассе.       Грудь Коллинза медленно поднялась, а затем опустилась, сопровождаясь долгим, протяжным выдохом. Он видел в её словах ту безапелляционную решимость, которая всегда была её сильной стороной, но в этот раз она казалась безвыходной.       — Знаешь, ты слишком упрямая, — честно признался он. — Ты вообще умеешь отпускать ситуацию? Скоро на место Нортона придёт новый руководитель, разве это не было твоей главной целью? Я не понимаю, для чего тебе продолжать что-то кому-то доказывать.       Кларк обернулась, глядя на него с лёгким прищуром.       — А разве не по той же причине ты все еще не покинул гонки?       — Я? — Финн вытащил руку из кармана и указал на себя пальцем. — Соглашусь, меня часто сравнивают с отцом, говоря, что только благодаря ему я попал в Формулу-1. Но, посмотри на меня. Разве я переживаю из-за этого? Я знаю, на что способен.       — Но мои же слова обидели тебя в прошлый раз.       Финн поджал губы. Казалось, будто он хотел сказать что-то еще, но передумал.       — Если бы ты действительно не хотел здесь находится, то не старался бы так на трассе. Вылететь отсюда легко, а вот удержаться сложно. Мы оба это знаем. Может, у тебя есть на это свои причины, а может ты хочешь доказать, что занимаешь место в команде не только благодаря своему отцу.       — Есть некоторые обстоятельства, из-за которых я не могу уйти из гонок прямо сейчас, — не вдаваясь в детали, произнёс Финн. — Но я не врал тебе. Я действительно не хочу больше этим заниматься.       Кларк молча кивнула, словно уже знала этот ответ наперед.       — Видишь, у тебя есть какая-то причина бороться. У меня тоже есть цель, с которой я сюда пришла. И я не перестану стараться, пока не добьюсь желаемого результата.       Финн провёл ладонью по лицу, тяжело выдыхая, словно пытаясь собрать последние остатки сил.       — Ладно, сдаюсь, — буркнул он, пробормотав себе под нос: — С тобой невозможно спорить.       Кларк ничего не ответила, только чуть изогнула бровь. Коллинз отвел взгляд, сунув руку обратно в карман. Его пальцы нащупали небольшой тюбик и, вытащив его, он покрутил его в руках.       — Хотел отдать тебе это завтра, но раз уж ты здесь, — Финн протянул Кларк использованный тюбик мази. — Держи.       Кларк мельком взглянула ему в глаза, а затем взяла предмет из протянутой руки.       — Что это? — поинтересовалась она.       — Это должно облегчить твою боль в руке. Не хочу чтобы ты врезалась в ограждение или опять с кем-нибудь столкнулась на трассе.       Кларк молча уставилась на тюбик, прочитав на нём мелкую надпись: «от ушибов и растяжений».       — Ты всегда таскаешь с собой мазь от ушибов? — спросила Кларк, приподняв бровь.       Финн слегка усмехнулся.       — Ты слишком удивлена, — заметил он. — Думаешь, пилоты никогда не травмируются?       Кларк слабо сжала в пальцах мазь, опустив взгляд. Она действительно не ожидала получить помощь от Финна.       — Спасибо, — тихо произнесла Кларк.       Коллинз лишь отмахнулся, будто в его жесте не было ничего особенного.       — Только не привыкай. Это очень действенное средство, наноси мазь по чуть-чуть.

***

      В день квалификации Кларк почувствовала необычайный прилив энергии. Рука практически перестала болеть, красные пятна сошли, а темно-фиолетовый оттенок медленно переливался в зеленоватый. Мазь, которую Финн одолжил ей накануне, оказалась действенным средством для её восстановления.       За несколько часов до старта, Кларк уже была в строю, упражняясь на специальном оборудовании, мигающим множеством огней. Каждый раз, когда один из таких огней загорался, Кларк делала резкое движение, чтобы коснуться указанного сенсора. Её глаза сосредоточено следили за случайно мигающими огнями, а тело отвечало на каждый импульс, будто оно было запрограммировано на мгновенную реакцию.       Сегодняшняя атмосфера в гараже «Хонды» была пронизана ощущением строгой субординации. В связи с последними событиями, команда «Хонда» испытывала неимоверное давление как со стороны общественности, так и со стороны ФИА. Незапланированные инспекции безусловно угрожали коснуться их в ближайшее время. Механики работали практически без перерыва, собирая и проверяя комплекты шин, укладывая их на специальные тележки. Повсюду стоял запах масла и свежей резины. Инженеры быстро обменивались короткими фразами, сверяя списки оборудования, и координируя свои действия с остальными членами команды. Никакой возможности на тонкую настройку болидов в этот день не было — всё оставалось неизменным, поэтому главное внимание уделялось подготовке запасных частей, необходимых для оперативного реагирования на любые непредвиденные ситуации.       В коридорах гаража слышались быстрые шаги, звуки роликовых колес и громкий гул голосов — каждый стремился выполнить свою задачу вовремя.       — Ну что, готова?       Перед Кларк стоял один из членов команды, отвечающий за организацию упражнений пилотов. Его руки были вытянуты вперёд, удерживая два небольших мячика. В любой момент один из них мог сорваться вниз и Кларк должна была поймать его прежде чем он успеет коснуться пола.       Она слегка согнула колени, выровняла дыхание и коротко кивнула. Её глаза были прикованы к его пальцам, готовясь к действию. Как только один из мячиков полетел вниз, она молниеносно выдвинула руку, поймав его. Отдав мячик обратно, она встала в исходную позицию.       — Ты сегодня в настроении? — он ухмыльнулся, когда один из мячиков вновь оторвался от его ладони. — Готова показать лучшее время, чтобы занять завтра поул-позицию?       Кларк поймала мячик так же уверенно, как и в первый раз — её пальцы сомкнулись вокруг него без малейшей задержки, крепко сжимая его.       — Конечно. Всегда готова.       Когда он забрал мячик, выражение его лица стало серьёзнее.       — Сегодня ты должна выложиться по полной и напомнить своим соперникам, что ты не только главная фигура скандала, но и та, кто может обогнать их на трассе. Да ведь?       В этот же момент он бросил следующий мячик — чуть быстрее. Кларк резко дёрнулась вперёд, подхватывая его кончиками пальцев. В этот раз она поймала его не так уверенно, но всё же сумела удержать его.       — Да, — твёрдо ответила Кларк.       С каждым новым броском она всё сильнее вливалась в ритм. Ловко, точно, безоговорочно быстро. Её руки двигались без лишних раздумий, инстинктивно. Каждое ее движение было отточенным. В этом простом упражнении Кларк искала не только способ потренироваться, но и способ очистить голову от посторонних мыслей. Оставить позади стресс, осуждающие взгляды — всё, что тяготило её последние недели. Сейчас ей предстояло сосредоточиться на предстоящей гонке.       Старт квалификации.       Один за другим болиды покидали пит-лейн, устремляясь на прогревочные круги. Прежде чем выехать на первый быстрый круг, Кларк выждала в гараже дольше остальных — чтобы трасса немного освободилась. Как только её болид оказался на гоночной трассе, в наушниках тут же зазвучал голос инженера, сообщающий о ситуации.       Трасса погрузилась в напряженный ритм — болиды с оглушительным рёвом мчались по ее полотну, стремясь показать лучшее время. Кларк выбрала выехать в середине сессии, когда трасса уже слегка прогрелась, но поток машин не был слишком интенсивным. На первых кругах она работала над прогревом шин, в надежде поймать лучшее сцепление. Болид казался стабильным, но немного нервным в скоростных поворотах.       Постепенно, добавляя темп на выходе из поворота, позади неё появился один из гонщиков Виллиамс, а впереди замедлялся один из аутсайдеров. Кларк выждала подходящий момент, чтобы обогнать его перед началом быстрого круга.       Когда время пошло на убывание, последняя оставшаяся часть соперников стала выкатываться на быстрые круги. Кларк оказалась в плотном трафике, но на свежем комплекте шин её болид чувствовался увереннее. Она атаковала повороты точнее, чем её соперники, максимально близко подходя к поребрикам. Однако каждый из её соперников был настроен войти во второй сегмент, продолжая бороться за лидерство. Разница между пилотами составляла лишь считанные секунды, никто не хотел оказаться в конце пелотона.       Виллиамс и Астон мартин сразу же выбились вперёд, показав время на пару десятых быстрее. Затем Альпин выдал мощный круг, закрепившись на тринадцатом месте.       За две минуты до конца сессии Кларк вышла на последний круг в окружении соперников, преследовавших её с момента обратного отсчета. Ей пришлось изо всех сил побороться за пространство на трассе. На одном из поворотов она столкнулась с гонщиком из команды Хаас, ехавшим недостаточно быстро и мешающим ей разогнаться. Кларк не стала дожиться прямого участка — агрессивно сместившись в бок, она выполнила сложный манёвр на высокой скорости, обгоняя его. На выходе из поворота заднюю часть болида чуть сорвало, но Кларк удалось вовремя выровнять руль, избегая заноса. Итоговое время вывело Кларк на четырнадцатое место, обеспечив выход в следующий сегмент.       Первый быстрый круг оказался не настолько хорош. И хотя Кларк всё ещё держалась, занять последнее место в первом сегменте оказалось для нее испытанием. По сравнению с тем, как она показала себя в первой гонке, это было её худшим результатом.       Во втором сегменте борьба ожесточилась. Время сократилось и Кларк сразу же оказалась в плотном трафике с пилотами из топ-команд и тех, кто способен удивлять. Каждая сотая доля секунды имела значение. Сменив шины перед вторым заходом, на одном из кругов Кларк удалось нагнать Коллинза, неожиданно для всех показывающим отличную скорость. В нескольких медленных поворотах она ощущала, что могла бы обогнать его, но из-за турбулентного воздуха теряла прижимную силу. Однако на прямой она воспользовалась слипстримом – это позволило ей обойти напарника по правой стороне и оторваться на три сотых секунды.       В конце второго сегмента Кларк оставалось отвоевать девятое место у МакЛарен. Перед шиканой она резко сместилась влево, что позволило ей выровняться с соперником бок о бок. Он не хотел уступать ей дорогу, но позже Кларк нажала на педаль тормоза, выбрав внутреннюю траекторию и заставив его уйти шире. На выходе Кларк удалось занять его позицию, но вместе с тем потерять несколько секунд.       В итоге, немного уступив соперникам, Кларк удалось занять девятое место. Коллинз же, обогнав МакЛарен, оказался всего лишь в двух сотых секундах от неё.       В последнем, финальном этапе квалификации, время сократилось ещё на три минуты. Всего за двенадцать минут, десяти гонщикам предстояло показать наилучший результат. Кларк знала, что претендовать на поул было невероятно сложно, поэтому она решила, что её главной целью станет попытка сместиться хотя бы на несколько позиций вперёд.       Все десять пилотов, прошедших в финальный сегмент, начали заезд почти одновременно. Кларк удалось выехать в середине группы, позади Альпин и Астон мартин, обогнавшие её ещё в первом сегменте. В первом кругу Кларк вошла в поворот с большей осторожностью, чем планировала. Она идеально зацепила апекс в скоростной «эске», но на выходе слегка перетянула руль — задняя ось болида едва не ушла в скольжение.       — Чёрт, — пробормотала Кларк, моментально корректируя траекторию машины.       Астон мартин пронесся мимо неё, оставляя за собой ещё одного противника из команды Альпин.       Перед резким угловым поворотом, за которым следовала длинная прямая, Кларк уверенно втопила в педаль тормоза, идеально рассчитав точку торможения. Внезапно она начала возвращать скорость чуть раньше, чем следовало. Болид слегка дёрнулся, но Кларк удержала его на грани сцепления.       Преодолевая прямой участок трассы, в голове Кларк промелькнула внезапная мысль — насколько её вождение сегодня было ужасным, хотя изначально она была настроена на то, чтобы попасть в тройку лидеров. Казалось, будто она совсем забыла о том, что такое — управлять болидом. Вчера Кларк детально разобрала с инженерами, чего ей не хватало в настройках её болида, и кажется, они сделали всё так, как она и попросила. В этом точно не было проблемы. Проблема была в чём-то другом.       По истечению практически половины времени, Лекса уже показывала лучший результат.       Чтобы сместиться с девятого места на восьмое, Кларк следовало срезать, как минимум, две десятых секунды с текущего времени. Её палец скользнул чуть ниже, активировав ERS, чтобы восполнить потерянную болидом энергию.       Кларк проехала новый поворот чуть агрессивнее, позже нажимая на тормоз и раньше давя на газ. Задняя часть болида снова угрожающе качнулась, но, как и раньше, она сумела удержать машину на траектории. Кларк не снижала скорость там, где раньше делала это для стабильности, и теперь проносилась сквозь повороты быстрее, чем раньше.       На выходе на длинную прямую перед шиканой она оказалась прямо позади Астон мартин. В слипстриме его болида она получила дополнительную скорость, но это означало, что в поворот ей придётся заходить под турбулентным воздухом, теряя сцепление.       Что делать?       Атаковать или сбросить темп?       Кларк выбрала атаковать.       Она сместилась чуть левее, заранее приготовившись к повороту. Астон мартин также быстро гнал и не уступал траекторию. Они зашли в поворот бок о бок.       Соперник из Астон мартин чуть раньше нажал на тормоз, и этого хватило, чтобы Хонда прошла вперёд, опередив его за счет позднего торможения. Кларк ощутила лёгкое снижение сцепления передних шин, но уже не могла терять ни секунды.       Финишная прямая.       Кларк пересекла черту, и в её наушнике тут же послышался голос инженера:       — Восьмое место. Хорошая работа.

***

      На следующий день Кларк одной из первых прибыла в гараж команды. Она закрылась в своей комнатке, переоделась в гоночный комбинезон и разместилась на маленьком диванчике, находящимся слева от небольшого окна. Слегка ссутулившись, Кларк облокотила локти на колени, нервно теребя край перчатки.       Откуда-то издалека доносился приглушённый шум оживленной работы команды: инженеры внимательно сканировали показатели болидов, проверяя давление в шинах, топливные карты и состояние силовых установок. Механики же в это время повторно проверяли дополнительные запчасти, следуя строгому списку.       За специальным ограждением, в паддоке, собрались толпы болельщиков. Они с большим интересом наблюдали за происходящим в боксах команд через открытые зоны. Многие держали в руках телефоны и плакаты с именами любимых гонщиков, пытаясь привлечь их внимание, чтобы сделать с ними несколько фото. Гул толпы периодически прерывался бурными аплодисментами, когда кто-то из пилотов выходил к ним. Журналисты старались ухватить последние комментарии пилотов перед гонкой, в то время как репортёры вели прямые трансляции. Операторы с большими камерами стояли возле боксов, снимая своих коллег на фоне различных команд.       Вокруг было полно движения и суеты, но мысли Кларк блуждали где-то далеко. Вчерашняя квалификация прошла хуже, чем она планировала. Вернувшись в гараж тогда Кларк даже извинилась перед командой. Ребята попытались подбодрить ее, сказав, что оказаться в очковой зоне гораздо лучше, чем вовсе в нее не попасть.       Но даже этим словам не удалось приободрить Кларк — она все равно была разочарована своим результатом. Весь уик-энд она пыталась найти новый темп, более лаконичный и продуманный, чтобы избавиться от прошлого — упрямого и неосторожного. Все попытки привели Кларк лишь к тому, что её болид стал слишком нервозным в поворотах, задняя ось казалась нестабильной, а мощности двигателя не хватало на последних кругах. Кларк кое-как заняла восьмую позицию, вместо того, чтобы бороться за второе и третье место. Она оказалась в середине пелотона, где чаще всего случались аварии при старте — и это раздражало.       В голове снова и снова прокручивались события вчерашнего дня: где она могла проехать быстрее, где допускала ошибки и где могла рискнуть чуть сильнее. Кларк вспомнила один из быстрых кругов в последнем сегменте. Только при атаках её болид всецело принадлежал ей. В нём чувствовались мощь и потенциал, способный составить конкуренцию другим гоночным автомобилям. Он был словно зверь, запертый в клетке — не имея возможности вырваться на свободу, он бунтовал, когда его пытались укротить.       Кларк глубоко вздохнула, прикрыв на секунду глаза. Сейчас не время для эмоций. Гонка — это новый день, а значит новые возможности. Впереди неё были сильные соперники, но это не означало, что они были непобедимыми. Вчерашний день остался позади, а сегодняшний даст шанс всё исправить.       Когда время неумолимо приближалось к началу старта, Кларк, опустив голову, сцепила руки в замок.       Вдох — задержка — выдох.       Она всегда делала три глубоких вдоха, чтобы отпустить напряжение и сконцентрироваться. Кларк выпрямилась, открыла глаза и провела ладонью по лицу, словно стирая последние остатки сомнений. Внутренний голос всегда напоминал ей:       «Ты уже здесь. Ты знаешь, что делать. Ты не боишься».       Эта простая мантра помогала ей сосредоточиться на цели. Кларк повторяла её про себя не для того, чтобы набраться храбрости, а чтобы воззвать к себе желание бороться. У неё не было счастливых талисманов или ритуалов, которые могли бы принести ей удачу, но одна привычка перед гонкой у неё всё же была.       Кларк поднялась с дивана, застегнув молнию на гоночном комбинезоне до самого верха. Подойдя к маленькому зеркалу, висевшему на противоположной стороне стены, она встала перед ним, подняла правую руку и коснулась левой ключицы. Под слоем огнеупорного костюма скрывалась едва заметная бледная линия шрама. Шрам напоминал Кларк о грохоте металла, запахе горелой резины и смертельной боли. Она помнила, как лежала на асфальте, смотря на тёмные тучи под облаками, не в силах пошевелиться. Тогда она думала, что ее карьере пришёл конец. Но после длительной реабилитации Кларк удалось вернуться. Она снова села за руль.       Сжав руку в кулак, а затем опустив её, Кларк запечатала воспоминание. Она взяла со стола шлем и провела пальцем по его гладкой поверхности, будто стирая пыль.       Послышался легкий стук в дверь, затем она слегка приоткрылась и в проеме показалась голова одного из членов команды.       — Гриффин, ты готова? Через несколько минут выходим.       Кларк кивнула ему, прежде чем он успел исчезнуть за дверью. Она сделала последний глубокий вдох и вышла из комнаты, врываясь в ритм предгоночной суматохи.       Грохот инструментов, короткие команды инженеров и руководителя команды заполнили всё пространство гаража. Всё двигалось в бешеном темпе. Кларк проскользнула мимо нескольких человек, подходя к своей машине. Её болид уже стоял на платформе, ослепительно чистый, готовый к выезду из бокса.       Кларк изучала взглядом свой болид в предвкушении гонки. Пока ее взгляд скользил по гладкой поверхности, отполированной до блеска, позади неё раздался низкий, уверенный голос — глубокий, слегка хрипловатый, но при этом отчётливый.       — Настраиваешься перед предстоящей гонкой?       Кларк резко обернулась, увидев перед собой мистера Коллинза. Высокий, с идеально прямой осанкой. Он смотрел на нее с легкой ухмылкой, скрестив руки на груди. Вместе с четко очерченными чертами его лица, растянутые в ухмылке губы не выглядели доброжелательно. Ему больше подходило суровое выражение лица.       — Здравствуйте, мистер Коллинз, — Кларк воодушевленно протянула ему свою руку. — Да, можно и так сказать.       Мистер Коллинз сжал протянутую руку, метнув взгляд поверх её головы. Он заметил позади Нортона, окруженного инженерами и стратегами, но быстро вернул внимание собеседнице.       — Это правильно. Если думать о чём-то помимо гонки перед стартом, можно допустить ошибку.       Кларк кивнула, но от чего-то была уверена, что он не просто так решил перекинуться с ней парой слов перед гонкой. Мистер Коллинз был не из тех, кто болтал без причины.       — Вы ищите Финна? — задала логичный вопрос Кларк.       — Нет, я уже виделся с ним. Просто решил заглянуть и пожелать команде удачи.       Но выглядел он так, будто пришел сюда с конкретной целью. Кларк понимала, что за его строгой внешностью скрывается острый ум и наблюдательность. И хотя он просто стоял и смотрел за работой команды с невозмутимым выражением лица, казалось, будто своим взглядом он проникал в самую суть происходящего.       — Вчера мне показалось, что ты была не совсем удовлетворена своим результатом, — он вдруг сменил тему разговора после заминки в их диалоге.       Кларк слегка нахмурила брови. Разговор начал приобретать неясный смысл — она не могла понять, к чему клонит мистер Коллинз.       — Разве восьмое место это плохо? — добавил он.       — Когда хочешь попасть в тройку лидеров? Наверное, да, — честно ответила Кларк.       Мистер Коллинз слегка наклонил голову, разглядывая её почти насмешливо. Его лицо не изменилось, но взгляд говорил о многом.       — Не то чтобы я могла соревноваться с лучшими… — Кларк выдержала неопределённую паузу.       — Один неудачный заезд не определяет тебя как плохого пилота, — ответил мистер Коллинз. — Вчерашние результаты, когда тебе удалось обойти Астон мартин, подтверждают твою конкурентоспособность. У команды Астон мартин за плечами действительно богатое прошлое, а их нынешние пилоты обладают потенциалом. Опередив их, ты заявила о своих способностях. Ты сделала шаг, на который другие пилоты твоего уровня никогда не решились бы. Но знаешь, что всё-таки забавно — запоминают не тех, кто был на вершине, а тех, кто в итоге оказался прав.       Кларк поняла намек, но не совсем понимала, зачем отец Коллинза вообще начал этот разговор.       — Что вы хотите сказать?       — Я хочу сказать, что в Формуле-1 справедливость — это иллюзия. Ты поступила правильно, рассказав правду о Нортоне, но боюсь, что тебе еще долго придется за это расплачиваться.       Кларк почувствовала, как внутри неё что-то дрогнуло. Она слегка сжала челюсть, отвечая:       — Это не означает, что я перестану бороться.       — Я этого и не говорил, — слегка поджав нижнюю губу и приподняв брови, мистер Коллинз ответил. — Просто хочу напомнить, что иногда то, что правильно, не всегда соответствует тому, что необходимо.       — Прошу прощения? — прищурившись, Кларк с нетерпением ожидала услышать объяснение.       Мистер Коллинз впервые за время их разговора посмотрел на неё долгим и проницательным взглядом. Его глаза, словно острые клинки, пронзали, вызывая волну мурашек по коже.       — Когда придёт время, ты поймёшь, что делать.       Когда мистер Коллинз отступил, Кларк несколько раз моргнула, слегка приоткрыв рот, но так и не смогла уловить смысл его слов. Он прошел вглубь гаража со словами:       — Удачи в гонке.       Вскоре, к концу отведенного времени, когда все команды должны были занять свои места на стартовой решетке, появился Финн. Кларк старалась прогнать мысли о недавнем диалоге с отцом Коллинза, но ее не покидало странное, почти навязчивое ощущение, будто она стоит на пороге чего-то важного. Чего-то, чего она сама пока не видит, но уже знает, к чему это приведет.

***

      Пять минут до начала гонки.       Пилоты, сидевшие в болидах, напряженно смотрели в даль — на пустую, предвещавшую хаос, первую прямую. Вокруг каждой из машин, словно рой пчел, кружились механики, завершая последние проверки. Инженеры поддерживали связь с пилотами по радио, проверяя исправность радиосистемы. Кларк получила последние указания от стратегов: они определяли режим работы двигателя для старта, составляли план атаки на первом круге и предупреждали об угловых. Операторы постоянно перемещались между командами, выхватывая лица пилотов крупным планом.       В последние секунды перед стартом механики, слегка присев, ожидали сигнала, чтобы снять термочехлы с разогретых шин. В это же время маршалы начали оттеснять персонал команд к ограждению. Как только шины соприкоснулись с трассой, механики в спешке покинули стартовую решетку, унося с собой оборудование.       Перед лидером гонки появилась машина безопасности. По сигналу, болиды тронулись с места, начав прогревочный круг. Машина безопасности задавала умеренный темп для прогрева шин и тормозов гонщиков. Пилоты активно маневрировали, резко ускоряясь перед поворотами. На финальных участках трассы шла проверка тормозов: пилоты резко нажимали на педаль, вызывая легкое торможение и клубы дыма.       Когда проверки были завершены, машина безопасности отправилась в пит-лейн.       Пилоты подъехали к стартовой решётке, замедляясь, чтобы занять свои места согласно результатам квалификации.       Стюарды и маршалы покинули гоночную трассу последними.       Секунда — огни начали загораться.       Первый.       Кларк крепко сжала руль, выравнивая дыхание.       Второй.       Рёв двигателей проник под кожу, пронизывая тело вибрацией.       Третий.       Левая нога на тормозе, обороты ползли вверх.       Четвертый.       Воздух внутри шлема, словно ураган, гнал горячий воздух прямо к лицу.       Пятый.       Последний вдох.       Старт гонки.       Левая нога соскользнула с тормоза — рывок — болид сорвался с места. Тело вдавило в кресло, мощное ускорение буквально вытолкнуло весь воздух из легких.       Несколько болидов, едущих позади Кларк, резко поменяли траекторию, в надежде опередить соперников до первого поворота. Слева появился оранжево-чёрный болид — МакЛарен свернул, прикрывая внутреннюю траекторию. В правой стороне, словно молния — серебристо-синий болид, на долю секунды оказавшийся впереди. Альфа Таури и МакЛарен окружили Кларк по обе стороны, вынуждая сбросить скорость и прижаться к краю трассы. Сердце забилось быстрее, адреналин бурлил в венах, сжимая горло.       Кларк не сдавалась — быстрый переход на внешнюю траекторию дал ей возможность защитить себя от соперников в повороте. МакЛарен и Альфа Таури ушли друг за другом на внутреннюю траекторию, в то время как Кларк, благодаря позднему торможению и резкому повороту руля, успела войти в поворот раньше, опередив их.       Колеса визжали, пилоты маневрировали в плотном потоке машин, стремясь извлечь максимум из первого круга. Клак, стиснув зубы, держалась за Виллиамс, но вскоре в зеркале заднего вида снова увидела МакЛарен, настойчиво пытающийся обойти ее сбоку, явно желая вернуть себе лидирующую позицию.       Расстояние между автомобилями было ничтожным — одно неверное движение могло привести к столкновению. Кларк, чувствуя, как колотится сердце, с отчаянием переключила передачу, чтобы увеличить скорость своего болида и оторваться от соперника. Время словно замедлилось, каждое мгновение казалось вечностью.       Между их колесами оставались миллиметры, одно не правильное движение — высокий риск столкновения. Кларк поздно переключила передачу, выжимая с болида чуть больше скорости, отрываясь от него.       На переднем плане шла борьба за лидерство — Феррари и Мерседес летели бок о бок, схлестнувшись в ожесточенной борьбе на первом круге.       Кларк в это время боролась за седьмое место с Виллиамс. Если ей не удастся обогнать его на нескольких двух кругах, потом это будет сделать намного сложнее. Пелотон немного растянулся, заходя на второй круг, но борьба в середине оставалась такой же жесткой.       Хонда и Виллиамс сцепились в напряжённом противостоянии, не оставляя друг другу ни сантиметра лишнего пространства.       Выход на прямую.       Обороты на пике, рев двигателей заглушает слух.       Кларк попыталась сместиться влево, но соперник оттеснил её к белой полосе. Сердце Кларк забилось сильнее — ещё немного и она бы вышла за пределы трассы. Стало понятно, что тактику нужно менять. Кларк сбросила скорость и осторожно пристроилась за Виллиамс. Ее соперник точно знал, что он делал: отлично использовал трассу, закрывая внутренние траектории, не давая возможности для обгона. Нужно было найти слабое место в стратегии соперника, чтобы найти для себя преимущество.       Кларк пару раз ловила его в слипстриме на прямых, но как только смещалась в сторону и готовилась к атаке — теряла скорость.       Мощности двигателя не хватало.       Перед шпилькой Кларк резко затормозила, сместившись влево. Она попыталась протолкнуться и продавить Виллиамс по внутренней траектории — он тоже перешёл в защиту, жёстко закрыв вход в поворот и вынуждая Кларк затормозить. Задняя ось болида чуть дёрнулась, но она вовремя среагировала.       — Дерьмо! — прорычала Кларк в шлем.       Соперник из Виллиамс был тем еще козлом, который не давал ей шанса сравняться с собой. Впереди виднелась двойная связка поворотов — Кларк знала, что это будет следующим местом для атаки. Если она и здесь не подберется к нему до выхода на длинную прямую, то у неё не останется ни малейшего шанса на победу.       Кларк собрала всю свою волю в кулак.       Газ в пол.       Когда соперник из Виллиамс снова попытался закрыть дорогу для обгона, Кларк атаковала поребрик, чувствуя, как её болид вздрогнул, зацепив дно. Отрыв сократился.       Виллиамс начал смещаться, ожидая, что Хонда попытается зайти с внешней стороны. Кларк изменила траекторию в последний момент. Она вышла наружу, как будто собиралась атаковать по внешней стороне, но резко вернулась внутрь. Её соперник не успел перекрыть манёвр. Переднее колесо оказалось ровно на уровне его задних колёс.       Они вошли в поворот бок о бок.       Болиды едва не столкнулись друг с другом, но Хонда сохранила позицию, не позволяя себя вытеснить.       Выход на прямую — вот лучший шанс на разгон.       Кларк выдавила педаль газа, мотор взревел, и она пронеслась вперёд Виллиамс, оставляя его позади.       — Отличная работа! — раздался голос инженера в наушниках. — Ты седьмая. Отрыв в три десятых. Теперь перед тобой Джералд из Мерседес, три секунды разницы. Увеличивай темп.       — Поняла. Постараюсь догнать его.       Кларк выдохнула, но не ослабила своей хватки. Борьба с Виллиамс немного вымотала её. Мышцы рук слегка дрожали от напряжения — так крепко она ещё никогда не сжимала руль. Она не позволяла себе передохнуть — впереди уже был новый соперник.       Джералд ехал стабильно, не допуская ошибок. Три секунды — огромная разница, но если Гриффин сможет приблизиться к нему, у неё появится шанс атаковать.       — Что по температуре шин? — спросила Кларк по радио.       — Передняя левая начинается перегреваться, но в пределах нормы, — прозвучал сосредоточенный голос инженера. — Постарайся заходить в повороты сдержаннее, особенно во втором секторе.       Кларк нагоняла болид Мерседес с большим отставанием, но иногда ее взгляд натыкался на его заднее крыло, мелькающее вдалеке. В третьем секторе у неё был шанс сократить дистанцию. Она точно знала, где может отыграть упущенное время: позднее торможение в первом секторе, аккуратный выход во втором и чистая траектория на быстрой связке.       Кларк старалась успокоить учащённое сердцебиение, контролируя себя также, как контролировала непослушный болид в сегодняшней гонке. Три секунды разницы — это не мгновенный рывок, а методичная и аккуратная работа на каждом секторе, в каждом повороте.       В первом секторе Кларк поздно затормозила, но всё-таки смягчила вход в поворот, минимизировав скольжение задней оси. На следующем скоростном повороте, она уже не так сильно сбрасывала скорость — рисковала, но держала машину под контролем. Резина конечно ещё держала, но она не была долговечной.       — Ты сняла ещё секунду.       В следующем секторе легче всего было перегреть резину и потерять темп. Кларк старалась работать за рулём аккуратно, словно хирург с лезвием, внимательно выбирая траекторию и контролируя каждое движение. Она понимала, что даже малейшая ошибка может стоить ей драгоценных секунд. Джералд впереди тоже не терял времени, демонстрируя высокий уровень мастерства. Он был опытным гонщиком и понимал, что его догоняют.       — Держи темп, — напоминает инженер. — Не убивай резину раньше времени.       В третьем секторе начался самый сложный отрезок для Кларк. Сделать ошибку здесь значило потерять время. Кларк вошла в быстрый правый поворот, минимально сбрасывая скорость. Длинная прямая.       — Разрыв в одну секунду и две сотых.       Ещё немного и она войдёт в зону DRS.       Теперь Кларк отчётливо видела своего соперника. У неё появился шанс приблизиться к нему ещё ближе.       Кларк ощутила, как её ладони стали скользкими под перчатками. Вибрация от двигателя передавалась через руль прямо в руки. Она гнала как сумасшедшая, выжимая из двигателя всё до последней капли.       — Девять десятых секунды. Ты была быстрее в третьем секторе. Продолжай в том же темпе.       Кларк нужно было найти идеальный момент для атаки. Следующая серия поворотов, после которого шла длинная прямая — её шанс.       Джералд стал активно защищаться — он выбирал оборонительные траектории, теряя скорость. Мерседес вышел из последнего поворота чуть шире, что дало Кларк возможность раньше увеличить скорость.       Кларк начала периодически смещаться в зеркалах Джералда, намекая на возможные попытки атаки.       Раз — поворот в лево.       Два — поворот в право.       В быстром правом повороте она слегка выдвинула переднее крыло с внутренней стороны, но не пошла в атаку. Кларк решила посмотреть, что он предпримет в случае возможной атаки.       Кларк переместилась чуть левее, проверяя, оставит ли он ей место для атаки. Болид Мерседес придерживался левой стороны, защищаясь. Увеличив скорость, перед поворотом, Кларк сместила машину в сторону Мерседес, но оставила ему ровно столько места, сколько требовалось по правилам, не выбивая его за трассу.       Когда они оба вышли из поворота, светодиоды на руле Кларк мигнули — она вошла в быструю зону. Заднее крыло открылось и её болид буквально рванул, чуть ли не взлетая с трассы.       Она оказалась впереди.       Кларк удалось оторваться от Мерседес на достаточное количество расстояния, чтобы он перестал мелькать в её боковом зеркале. Она постаралась сосредоточиться на своём темпе, не думая о соперниках, которых оставила позади. Болид ещё чувствовался стабильно, но его шины уже были изношены.       Внезапно раздался голос инженера:       — Впереди тебя авария. Повторяю: авария. Столкнулись три машины, будь осторожна.       Взгляд Кларк был сосредоточенно устремлён вдаль.       — Кто? — спросила она снижая скорость, едва впереди показался мигающий красный цвет, объявляющий о введении машины безопасности.       — Феррари, Мерседес и Астон мартин.       Авария произошла между: Дэвисом, Блейком и Роаном Одли. В конце длинной прямой клубился густой серый дым. Обломки разлетелись по всей трассе. Кларк увидела мелькающий красный болид, который крутился на середине трассы, пытаясь восстановить контроль, пересекая белую разметку.       Сердце Кларк сжалось от тревоги. Она понимала, что ситуация серьёзная. Нужно было действовать быстро и решительно. Сейчас главное не поддаваться панике.       — Кто именно из Феррари? — легкое волнение подступило к горлу.       — Девис. Коулманн всё ещё лидирует.       Проезжая мимо трех машин и аккуратно объезжая обломки, Кларк увидела задымленный болид Мерседес, жестко врезавшийся в барьер. Машина Астон мартин врезалась в ограждение, свисая на полкорпуса с поломанной решетки.       Из-за серьёзной аварии на уборку трассы уходило много времени. Это означало, что каждая команда в гараже была готова к пит-стопу.       — Кларк, в бокс. Тебе срочно нужно поменять шины. Сразу же после тебя Финн.       Руки Кларк не спеша двигались по рулю, когда она приближалась к боковой линии, заезжая на пит-стоп. Передние колёса её болида действительно были изношены. Кларк сидела внутри, не двигаясь, как всегда, позволяя себе ненадолго перевести дух.       Когда Коллинз успел нагнать её?       Она ведь буквально только что оторвалась от Мерседес…       Когда механики отошли от машины и Кларк снова выехала с пит-лейна на трассу, в наушниках раздался голос инженера. Он был настолько ровным и размеренным, что она сначала даже не поверила его словам.       — Кларк, ты теперь на третьем месте. Повторяю — ты третья. Дэвис, Блейк и Одли окончательно выбывают из гонки.       Совсем скоро Кларк догнала одну машин из МакЛарен, а за ним сразу же Феррари. Финн вскоре пристроился за ней и в таком темпе, поочередно, они ехали друг за другом.       Сердце глухо стукнуло.       Кларк наконец осознала, что она была на третьем месте.       Она сжала руль чуть крепче, но её пальцы слегка подрагивали. Сердце будто норовило выпрыгнуть наружу. Только что она была шестой, и вот теперь перед ней всего лишь два болида. Она знала, что это тот шанс, который нельзя упустить. Нужно было сосредоточиться сделать все возможное.       Машина безопасности тащила пелотон по трассе в медленном темпе, из-за чего сцепление резины с трассой стало другим — шины остывали. Коллинз позади неё уже вовсю прогревал шины, петляя из стороны в сторону. Кларк тоже решила к нему присоединиться.       — Машина безопасности уходит в конце этого круга, — проинформировал инженер спустя некоторое время       Желтые огни на машине безопасности погасли, это означало только одно — сейчас возобновится гонка.       Темп был всё ещё медленным, но впереди два лидера уже приближались друг к другу, готовясь атаковать. Сзади — целая вереница машин, каждая из которых желала вырваться вперёд.       Пелотон сжался.       Безопасный интервал между болидами сокращался, шины давно были прогретыми — теперь между ними были считанные миллиметры.       Кларк старалась не моргать, глаза бегали по зеркалам, выискивая малейшую угрозу сзади.       — Держись ближе к МакЛарен и Феррари, не теряй их из виду, — проинструктировал инженер.       Машина безопасности свернула в пит-лейн.       На долю секунды все будто замерло. Кларк затаила дыхание.       Глаза с тревогой устремились вдаль.       Красный свет погас — гонка возобновилась.       — Газ, газ, газ! — громко прозвучал голос инженера. — Не отпускай педаль газа!       Рёв моторов в считанные секунды заполонил воздух. Огромный пелотон, словно сжатая пружина, резко распрямился.       Нога Кларк инстинктивно вжалась в педаль газа, двигатель взвыл и болид сорвался с места.       Скорость нарастала мгновенно.       200 км/ч.       250 км/ч.       280 км/ч.       Кларк держалась траектории, но ощущала, как кто-то часто мелькал в её зеркалах, угрожая атаками.       Коллинз.       Переднее крыло его болида едва ли не доставали задние шины её болида.       Он шёл плотно. Чересчур плотно к ней.       И всё же — пока не атаковал.       Кларк ожидала его атаки — он ведь должен попробовать, верно?       Но Коллинз оставался позади неё, готовый к атаке, но не решаясь на нее.       Что он делает?       Провоцирует?       Давит?       Кларк не могла понять.       Финн говорил ей о том, как ему это всё надоело. О том, что гонки никогда не были его желанием, что он собирался уходить. Но сегодня он был на высоте, сегодня он сражался. Против неё.       Что изменилось?       Кларк крепче сжала руль.       Она не уступит ему место на пьедестале.       Поворот приближался — и если Коллинз всё-таки решится, он сделает это там.       Кларк напряглась, готовясь защищаться.       Коллинз завис у неё на хвосте, настигая, когда она замедлилась перед поворотом. Финн сместился влево, прижимаясь к внутренней стороне, но Кларк мгновенно среагировала, закрывая траекторию и вынуждая его отступить.       Он все так же неотступно следовал за ней, словно тень.       Кларк вдавила газ, выбираясь на прямую. До финала оставалось несколько кругов, она не могла догнать МакЛарен и Феррари, но отстоять свою позицию она была обязана.       Коллинз поймал её поток воздуха. Использовал слипстрим, чтобы набрать скорость. Кларк поняла это, но сделать ничего не могла. Финн выскочил наружу и встал бок о бок с ней. Их колёса шли вровень.       Кларк чувствовала, как вибрирует её болид — аэродинамический хаос от двух машин, идущих вплотную.       Финн опередил её на одну тысячную.       Позднее торможение. Кларк ушла глубже в поворот, оттесняя его наружу. Коллинз почти вышел вперёд неё, но не успел — пришлось сбросить скорость, чтоб не вылететь в гравий.       Гриффин удерживала позицию.       — Кларк, — голос инженера вклинивается в напряженную схватку между двумя напарниками. — Ты тратишь время на защиту. Тебе нужно догнать МакЛарен или уступить инициативу Финну.       Кларк сжала руль так, что костяшки пальцев побледнели. Она слышала, как Коллинз свистел у неё над ухом, готовясь повторить атаку.       Пропустить?!       Она только что вытянула этот болид на третье место!       — Я постараюсь догнать МакЛарен.       Внутри неё что-то щелкнуло.       Болид взревел, мотор раскручивался до предела, стрелка тахометра уже была близка к красной зоне.       Она ещё сильнее вжала педаль газа, зная, что идёт на опасный поступок.       Поворот приближался слишком быстро, но Кларк не тормозила.       290 км/ч.       Тормозить нужно было сейчас.       Еще доля секунды. Одна. Две. Ограждение неслось прямо на неё.       Кларк резко ударила по тормозам, но слишком поздно. Передние колёса зацепились за асфальт, но задняя часть машины начала идти вскользь. Болид проскользнул в поворот полубоком, едва не задев ограждение.       Кларк едва удержала машину в миллиметрах от аварии, выравнивая её на прямой.       Отрыв в одну сотую.       Последний поворот перед финишной прямой.       — Кларк, ты на три сотых позади МакЛарен! — прозвучал резкий голос инженера. — Но Коллинз может быть быстрее тебя. Он должен пройти вперёд.       Кларк сжала руль сильнее. Финишная черта была близко.       — Кларк! — голос в её наушниках прозвучал жестче, — Ты должна пропустить его!       Всё сжалось в один миг. Перед ней — МакЛарен, а позади — её напарник.       Если она не ускорится — то её время ухудшиться.       Если не пропустит Коллинза — нарушит командный приказ.       Она этого не хотела, но и проигрывать тоже.       Кларк не знала что делать. Финн нагонял её.       — Гриффин! — голос инженера почти сорвался на требовательный крик. — Сейчас же пропусти его!       Она зачем-то нажала на кнопку радио, но ничего не произнесла.       На огромной скорости Кларк отпустила педаль газа на долю секунды и сделала короткое движение руля влево.       Финн поймал этот момент и пронесся мимо неё, проезжая финишную черту первым.       Кларк видела, как клетчатый флаг развевается в воздухе, как Коллинз пристраивается к правому краю трассы, поднимая кулак вверх, а за решёткой ликует вся команда. Она едет следом за ним.       Громкий рёв двигателя резонировал с внутренней опустошенностью.       Её глаза увлажнились, и она, как всегда, хотела стереть слёзы, но защитное стекло на шлеме было всё ещё опущено, а руки были в перчатках. Кларк продолжала тереть стекло, не в силах успокоиться. Внутри бушевала буря эмоций. Когда она проезжала по пит-лейн в закрытую зону, её глаза были полны слёз.       В голове всё ещё звучали последние слова инженера:       «Спасибо, Кларк. Хорошая работа».       Работа.       Вот всё, чем это было.       Ни победой, ни поражением.       Просто ещё одно чёртово командное решение.       Кларк позволила Коллинзу пройти вперёд не потому, что была медленнее или проиграла борьбу, а потому что это было необходимо для её команды.       Глаза жгло. Кларк отчаянно старалась моргать чуточку быстрее, но её слезы не останавливались, застилая обзор. В ушах стоял гул, а сердце колотилось как бешеное. В этот момент все казалось нереальным. Болид замедлялся, останавливаясь у таблички с цифрой четыре.       Кларк не двигалась.       Не глушила мотор.       Просто смотрела вперёд.       Коллинз был в восторге. Он стоял на своём болиде, подняв руку со сжатым кулаком в знак триумфа. Его окружили фотографы и видеооператоры, а команда разразилась бурными аплодисментами за ограждением.       Кларк не сводила с него глаз, и пока её шлем скрывал лицо, по щекам медленно текли слёзы.       Финн продолжал стоять на своём болиде, упиваясь победе, размахивая руками. И в один из таких моментов он случайно обернулся.       Кларк неподвижно сидела внутри болида, пока не увидела, как Коллинз спрыгнул на асфальт и направился к ней. Она заглушила мотор, рывком сняла руль и выбралась из болида. Коллинз подошел к ней весь радостный и искренний, протягивая руку, чтобы дать пять. Но Кларк полностью проигнорировала его. Она шагнула вперёд, их плечи чуть не соприкоснулись, но она намеренно избежала столкновения перед камерами. Обида проедала нутро, было слишком много желания жёстко задеть его плечом и толкнуть. Но вместо этого, она развернулась и пошла в сторону боксов. Улыбка на лице Финна дрогнула, и его рука медленно опустилась вниз. Кларк шла быстро, не оборачиваясь. Он не стал её останавливать или догонять, лишь проводил взглядом до боксов.

***

      Кларк не знала, сколько прошло времени с тех пор. Всё это время она сидела в своей комнате, сжимая кулаки до побелевших костяшек. И ревела. Тихо, беззвучно, с яростью вонзая ногти в ладони.       Не из-за проигрыша. Из-за чертового приказа. Из-за того, что подчинилась. Опять.       Слёзы вскоре высохли. Кларк провела дыхательную практику, чтобы успокоиться и поднялась с диванчика, подходя к зеркалу.       Её глаза были опухшими и красными.       Чёрт.       Она натянула командную кепку на голову, опустив козырёк настолько низко, насколько это было возможно.       Пора было выходить.       Все команды уже выстроились перед подиумом. Кларк оказалась последней, кто присоединился к ним сзади. Она слегка приподняла козырек кепки. Её глаза, отсвеченные тенью, сверкнули вверх. На третьем месте стоял Коллинз, а выше его, слева, на первой ступени, стояла Лекса, держа в руках кубок. Вокруг шумели команды, поздравляя своих гонщиков с победой.       В какой-то момент Финн наклонился к Лексе, с улыбкой что-то прошептав ей на ухо. Она приподняла бровь, а затем на ее губах заиграла легкая усмешка. Кларк задержала на них взгляд дольше, чем следовало. Её грудь пронзило острой болью, но она не отводила глаз, словно впитывая это мгновение, чтобы потом самым изощренным способом вырезать его из памяти.       Она сжала зубы, и спустя мгновение её пальцы, скрытые в карманах, сжались в кулак.       И всё же она отвела взгляд.       Хлопок.       Большие струи шампанского полетели в трех гонщиков хаотично, обливая друг друга белой пеной.       Но Кларк этого не видела. Развернувшись, она не дала себе даже секунды, чтобы увидеть, как вверх взлетает первый блестящий фонтан шампанского.       Где-то вдали раздавались громкие аплодисменты, а Кларк уже направлялась обратно к боксам, подальше от этого подиума и шума.       Прочь от незаслуженной победы напарника. Она не могла избавиться от ощущения несправедливости и хотела поскорее укрыться от чужих глаз в знакомом и спокойном пространстве боксов.