Буревестник

— Это всё из-за меня. Простите! — жалобно проговорила Поппи. — Прекрати. За что ты извиняешься? Я прекрасно знаю, что значит родители — тёмные маги. Лучше скажи, что они сделали с Джастином? Он ощутил ледяные руки Оминиса на своём лице, волосах. Оминис положил ладонь ему на нос, прислушался к дыханию. — Мой отец, он пытал его Круциатусом. Кажется, два или три раза… — Вот чёрт. Чёрт! — Эй! А ну заткнулись! Не то Ангус сейчас отправит слепого следом за твоим первым дружком! Сколько времени прошло? Полчаса? Час? Джастин дёрнул рукой. Чуть повернул голову. Подняться всё ещё не мог. Он чувствовал, как Оминис гладит его по волосам, затем, коснувшись груди, заботливо застёгивает ему рубашку. — Джастин… — позвал он шёпотом. Джастин только и смог, что судорожно выдохнуть. — Скажи что-нибудь, Джастин, пожалуйста, — снова позвал Оминис. — Д-да… Я… — Как ты себя чувствуешь? — Паршиво. — А ну заткнитесь! Диффиндо! Джастин схватился за предплечье, из которого брызнула кровь. — Оставь его! — крикнула Поппи. — А ну заткнись! Или он снова получит Круциатус, и твоего отца ждать не будем! На несколько минут воцарилось молчание. Оминис дышал прерывисто, сжимал его ладонь, затем дотронулся до предплечья, попытался вытереть кровь, но лишь испачкался сам. — Эй, Гарольд! Вайолет тебя зовёт! — вдруг послышался хриплый голос. — Ангус сказал мне следить за этими засранцами. — Иди, я сам послежу. Гарольд, недовольно крехтя и ругаясь, вышел из комнаты. Браконьер, который его позвал, остался. Он несколько раз прошёлся мимо клеток, зыркая на Джастина из-под нахмуренных бровей. — Что вы с нами сделаете? — спросила его Поппи. — Не боись, с тобой всё будет нормально. Станешь мужней женой, и дело с концом, — этот был явно словоохотливее Гарольда. — Что? Какой ещё женой? — А вот такой. Выдадут тебя замуж за очень важную шишку. Будешь себе жить и бед не знать. А вот за твоих приятелей ручаться не могу. Он ещё раз прошёлся вдоль камер, а затем скрылся в каком-то из боковых помещений. — Я налажал… — пробормотал Джастин, хватаясь за мантию Оминиса. — Подставил вас. И тебя, Поппи, не вытащил… — Это не твоя вина. — Слушай, то, что они говорили про ту ведьму, это бред какой-то. Я только вырубил её, и всё. Мне пришлось защищаться. — Я знаю! Ты ведь не думаешь, что я им поверила, правда? Но после того, как вырубить, он наложил на неё Непростительное и еле сдержался, чтобы не убить её… — Мою палочку у тебя забрали? — перебил их Оминис. — Да. — Вот проклятье… — Рты закройте! Вернулся браконьер, который сменил на посту Гарольда. Джастин напряженно думал, растирая кровь по предплечью. Если он ещё немного придёт в себя и очень сильно постарается, он может попытаться оглушить браконьера при помощи вон той стоящей в углу бочки. Вот только что это даст? Дверь в камеру он всё равно отпереть не сможет. Была бы здесь Натсай! Она так легко умеет колдовать без палочки… Неужели всё? Ему не хотелось в это верить, он просто не мог. Забавно. Некоторое время назад он сам молил высшие силы о смерти, когда корчился на полу под действием Круциатуса. Теперь же жажда жизни снова наполняла тело. Раненое предплечье болело, кровь никак не хотела останавливаться. — Оставь нас, — холодный женский голос. — Вайолет… — Я сказала, оставь. Я хочу поговорить с дочерью. Сходи на арену, приберись там. — Как скажешь. Шаркающей походкой он ушёл. Вайолет. Издалека по комплекции она могла бы сойти за юную школьницу. Но взгляд, тяжёлый взгляд из-под густых нахмуренных бровей, глубоко запавшие холодные глаза и опущенные уголки губ выдавали её. — Что с нами будет? — снова подала голос Поппи. Вайолет невесело усмехнулась. — Что будет? Твой отец решил искупить свои прегрешения перед господином Алтаном. Тебя он хочет отдать ему в жёны, а твоего друга — как любопытный экземпляр магической твари. Предварительно сломав его волю и личность под пытками. Начёт третьего он ничего пока не говорил. Может, собирается просто его убить. Она замолчала. — Я вас ненавижу. Вас обоих, — прошипела Поппи. — Да, я, в принципе, могу тебя понять. Мы с тобой мыслим по-разному. Бывают люди жалостливые, бывают нет. Бывают те, кто могут идти по головам и приспосабливаться, и бывают те, кто может задвинуть на задний план собственное благополучие ради чего угодно, будь то посторонние люди или животные. Он оглянулась, прислушалась. А затем вдруг достала из кармана ключ. И отпёрла дверь в камеру Поппи. — Ч-что… — Тихо! Замок в камеру Джастина и Оминиса тоже открылся с негромким лязгом. — Ну, идите сюда, быстрее, — Вайолет махнула рукой. Вот и подходящий момент. Он сможет силой мысли поднять бочку и швырнуть ей в голову. А затем забрать её палочку. — Думаешь, как бы меня прибить, как Арнольда? — усмехнулась Вайолет, глядя на него. — Зачем, по-твоему, я вас выпустила? — Откуда мне знать. — А ты тот ещё зверёныш, не так ли? С Арнольдом-то отлично сработало. Я почти поверила, что он умер сам. Но не волнуйся, мне плевать на него. Я просто хочу вытащить вас отсюда. — Зачем ты это делаешь? — недоверчиво спросила Поппи. — Ох, дорогая, ну наверное, потому что я твоя мать и не очень хочу, чтобы ты попала в лапы к сумасшедшему озабоченному старику. Давайте поскорее решайтесь, пока эти идиоты не вернулись. — А наши палочки? — спросил Оминис. — Они у меня, мой дорогой… Гонт, не так ли? — она усмехнулась и вытащила из кармана мантии три палочки. Джастин жадно схватил свою, крепко сжал её в руке. А Вайолет достала смятую и ржавую консервную банку. — Это портал, — сказала она в ответ на вопросительный взгляд Джастина. — На счёт три все прикоснитесь к нему. Раз, два… Три. Джастин дотронулся до банки. В следующую секунду воздух будто бы выбило из лёгких. Он как будто падал, но не вниз, а вверх, переносясь далеко-далеко из проклятого лагеря. До этого Джастин никогда не пользовался порталами. Но пришлось довериться Вайолет. Он обнаружил себя лежащим на траве. В стороне виднелись заборы и дома деревеньки, где жила Поппи. — Вы знали, куда мы переехали? — спросила Поппи. Она и Вайолет, в отличие от него и Оминиса, удержали равновесие и крепко стояли на ногах. — Только я знала. Твой отец нет, я ему ничего не говорила. В жилище твоей бабки я, конечно, попасть не смогу из-за заклинания Хранителя тайны, но я иногда наблюдала за тобой, когда ты выходила прогуляться по деревне. Поппи замолчала, удивлённо глядя на неё. Джастин поднялся на ноги, отряхнул одежду. Оминис тоже поднялся и явным облегчением зажёг красный огонёк на конце своей палочки. — Ну что ж, а теперь я ухожу. Присматривай за моей дочерью, зверёныш. Отвечаешь за неё своей головой, — сказала Вайолет Джастину и нехорошо ухмыльнулась. — Погоди! — Поппи схватила её за рукав. — Ты вернёшься к браконьерам? — О нет, мне теперь туда дорога заказана. Вряд ли я смогу убедительно объяснить твоему отцу и остальным, почему вы сбежали. Он-то очень рассчитывал на одну выгодную сделку. — И куда же ты пойдёшь? — За меня не переживай, малютка. Я уж как-нибудь о себе позабочусь, — она осторожно разжала пальцы дочери. — Кто такой Алтан? — Джастин озвучил вопрос, который назойливо крутился у него в голове. — Один восточный волшебник. Коллекционер артефактов и магических тварей… Очень богатый и очень влиятельный. Ублюдок, отморозок и сукин сын даже с точки зрения моего морального компаса. Больше сказать ничего не могу. Идите и отправьте сову моей дражайшей свекрови, скажите, что с вами всё в порядке. Она отступила на шаг от дочери и с негромким хлопком трансгрессировала. — Что ж, прощай… Мама, — тихо сказала Поппи. *** Миссис Свитинг появилась в Годриковой Впадине через пару часов после того, как Поппи отправила ей сову. Джастин и Оминис ждали в деревне — Оминис не мог войти в дом без миссис Свитинг, которая была Хранителем тайны. Джастин сжимал кулаки, не в силах избавиться от омерзительного ощущения рук браконьера на своём теле. Костяшки пальцев побелели, сжимая волшебную палочку. Он вызвал в памяти его лицо, маленькие злобные глаза, лысеющую макушку. Джастин найдёт его, найдёт и убьёт без сожалений. И не только его. Ангуса Свитинга он тоже отправит прямиком в ад, как только представится такая возможность. Странное имя восточного мага тоже не выходило у него из головы. По всей видимости, именно этот человек стоит за браконьерами из Запретного леса и всеми прочими. Из-за него Джастину, Поппи и Натсай приходилось носиться по лесу и старым развалинам, как угорелым, пытаясь спасти гиппогрифов, фестралов, единорогов и других животных. Животные лучше большинства людей, угрюмо заключил он. Жаль, что они так и не смогли поймать и вернуть на родину птицу-гром. Остаётся надеяться, что браконьеры тоже до неё не доберутся. Когда миссис Свитинг наконец, завела их в дом, он сел где-то в углу, предоставив Поппи и Оминису самим рассказывать, что с ними произошло. Ненависть застыла внутри, заполнив собой его сознание. Это была не горячая и взрывная ненависть, которой только дай выйти наружу, и она будет крошить всё вокруг. Нет, она была холодной и спокойной, словно огромная ледяная глыба. Которая никуда не уйдёт и обязательно дождётся своего часа. Он очнулся от мрачных мыслей, только когда Оминис засобирался домой. — Оминис, ты можешь остаться у нас, — сказала ему миссис Свитинг. — К тому же уже ночь на дворе. — Спасибо, миссис Свитинг, но я лучше вернусь. Не хочу вас стеснять. Вы ведь позволите мне воспользоваться камином и летучим порохом? — Конечно позволю, но… Ты нисколько нас не стеснишь! У нас много места. — Есть целый летний домик, думаю, Джастин будет не против его с тобой разделить, — добавила Поппи. — Ну… Если только совсем ненадолго, — смущённо проговорил Оминис, всё ж сдавшись. Возвращаться к любимой семейке ему явно не особенно хотелось. — Это уж как сам захочешь! Можешь и на всё лето, — миссис Свитинг пожала ему руку, а затем повернулась к Джастину. — Спасибо вам, ребята. Я, конечно, по-хорошему не должна поощрять то, что вы сделали, но… к чёрту. Вы невероятно смелые и талантливые волшебники. — Тут вообще больше заслуга матери Поппи, чем наша, — ответил Джастин мрачно. Мысль о том, что Оминис останется с ним, согрела его, но всё же не смогла испарить холодный океан ненависти внутри. — Милая, сходи-ка, принеси мне пергамент и перо. Нужно написать письмо Марлоу. Он сейчас в Мунго, — обратилась к внучке миссис Свитинг. Когда Поппи ушла, он негромко сказала Джастину: — Ошибаешься, ваша заслуга очень большая. Знаешь, я думаю, именно тот факт, что вы пришли спасать Поппи, и тронул её сердце — признаться, я была уверена, что его у неё нет. Она увидела, как о её собственной дочери заботятся друзья, и только поэтому у неё проснулась совесть. Джастин не стал ничего отвечать и просто кивнул. Он чувствовал себя совершенно вымотанным. Всё тело болело, словно ощущая отголоски Круциатуса. Длинный порез на предплечье, которое Поппи заботливо перевязала, тоже неприятно ныл. — Идите-ка спать, ребята, — спохватилась миссис Свитинг. — И ни о чём не переживайте. Здесь вы в безопасности. В домике Джастин не стал зажигать свет — ему это нужно не было, а Оминису всё равно. Кровать чуть скрипнула под его весом. Он видел, как Оминис обводит комнату палочкой, касается стола с грудой учебников и пергаментов, находит вторую кровать. Они стоят близко, изголовьями под прямым углом друг к другу. — Джастин, ты как? — спросил он, стягивая с себя мантию и рубашку. Взгляд Джастина невольно скользнул по изящной шее и выпирающим ключицам. Он хотел было сказать, что всё в порядке, но Оминис его перебил: — Я понимаю, что… паршиво, глупый вопрос. Но я чувствую, что… Даже не знаю, как объяснить. Что что-то не так, даже учитывая эти передряги, в которые мы попали. — Всё в порядке. Правда. Не волнуйся за меня. — Хорошо. Рад, что с Поппи всё хорошо. И вообще, рад за вас. Последнюю фразу Джастин не понял, но сил выяснять уже не было.