Таң

Следствие по делу об изнасиловании Ахмеровой Айгуль заняло сравнительно небольшое время: недели две. Добиться признания своей вины у Романа, известного по прозвищу «Колик», так и не удалось: он продолжал до упора настаивать на том, что она согласилась и вообще хотела с ним. Эта позиция не менялась несмотря на большое количество свидетельств об обратном. Даже его бывшие товарищи по группировке, когда милиция приехала к ним в больницу (где они лежали после расстрела, устроенного Адидасом), дали показания против него. Проведённая судмедэкспертиза также подтвердила, что речь идёт именно об изнасиловании. Это уже не говоря о том, что девушка на тот момент не достигла половой зрелости, а это значило, что даже в случае наличия согласия половой акт был бы уголовно наказуемым. По делу также были допрошены: родители Айгуль; Марат Суворов; Валерий Туркин; учителя школы, где она училась; вахтёрша, бывшая неподалёку от злополучного кафе «Снежинка» и ранее указавшая на Владимира Суворова как на устроившего стрельбу. Такая скорость расследования была во многом достигнута за счёт личного контроля Ильдара Юнусовича. Почему его так заинтересовало именно это дело, окружающим было не вполне ясно. Возможно, он просто хотел примерно наказать по тяжкой статье хоть кого-то из уличных группировок. После того, как ему пришлось отпустить всех членов «Универсама», невзирая на всё стремление засадить их, он хотел отыграться за поражение. Однако, витали подозрения, что у него были и какие-то другие мотивы. В конечном счёте все протоколы и постановления были собраны в том и отправлены в суд. Затруднительным оказалось даже найти адвоката для подсудимого. Никто не хотел защищать насильника. В итоге удалось принудить отсидеть одного, и то пришлось явно проговорить, что всё, что от него требуется — отсидеть суд, можно даже ничего не делать. На заседание пригласили всех свидетелей, дававших показания. Повестку в суд получил и Марат. Его показания, невзирая на то, что он не присутствовал хоть сколь-нибудь близко от места преступления, оказались одними из ключевых. Особенно следствие заинтересовало упоминание приставаний Колика к Айгуль ранее, закончившиеся дракой у школы. Да и в любом случае в столь туманных делах, какими обычно являются изнасилования, разбрасываться свидетельствами непозволительно для обвинения. Тут это прекрасно понимали и использовали каждую крупицу информации на полную. Когда Суворов-младший получил повестку в суд с указанной датой проведения заседания, он был чрезвычайно взволнован, но при этом рад. Он понимал, что теперь дело с уродом будет окончательно решено, и месть наконец свершится в полном объёме. Все прекрасно понимают, что происходит с теми, кого садят по статьям, связанным с сексуальным насилием, так ещё и над несовершеннолетними. Конечно, наказание никогда не сравнится с преступлением, когда над жертвой издеваются жестоким образом ни за что, однако дело вполне могли и просто замять. Всё-таки принято считать, что насилие подобного рода порочит честь жертвы. Марат, конечно же, общепринятое мнение не разделял. До получения повестки парень каждодневно маялся и думал: «А помогут ли следствию мои показания? Я же всё равно там не присутствовал и сказать точно ничего не могу». Произошедшее в бане и избиение Турбо под аккомпанемент оскорблений лишь подливали масло в пламя переживаний Марата: он чувствовал себя слабым, потерянным, одиноким. Он по-прежнему был нужен своей семье, и у него появились какие-никакие товарищи, но требовались именно женские поддержка, признание, внимание и любовь. Точнее, всё это требовалось лишь от одной такой женщины (не считая матери). Кирилл Суворов теперь гордился сыном и стал пить намного реже. Всё же он был неспокоен даже после похорон Вовы, понимал, что младшего сына теперь ни в коем случае нельзя так упустить. Он уже идёт по верной тропе, и с каждым новым шагом он должен получать всё больше родительской и особенно отцовской поддержки. *** Судебное заседание проходило в закрытом режиме (как и положено для дел о половых преступлениях), поэтому на нём присутствовало меньше людей, чем обычно. В глубине зала возвышалась кафедра с гербом СССР, за ней сидели судья и два народных заседателя. По одну сторону от них за решёткой сидел подсудимый, Роман. В его выражении лица всё ещё не было заметно ни капли раскаяния за содеянное. Рядом с клеткой сидел адвокат и, кажется, дремал. Его задачей было формальное исполнение требований закона по наличию у обвиняемого защитника. Он и не собирался всерьёз защищать преступника. С другой стороны стоял прокурор, которому предстояло показать перед судом виновность Колика. Он стоял и заметно нервничал: поглядывал на часы, смотрел на вход, стучал ногой. Он кого-то ожидал. Кого-то очень важного для дела. На этом всё. За дверью зала сидели свидетели. Марат был среди них. Он немного нервничал, проигрывал в голове свою речь, но при этом был в приподнятом расположении духа. Тут же присутствовали директор школы, вахтёрша и бывшие товарищи обвиняемого, состояние здоровья которых уже существенно улучшилось. Тут над дверью зажглась лампа, означавшая, что в зале идёт заседание. Суд начался. — Обвинение вызывает свидетеля Суворова Марата Кирилловича, — громогласно прозвучало в зале суда. Открыли дверь и пригласили Марата пройти внутрь. Он подошёл к кафедре и начал своё выступление. — Уважаемый суд, — начал парень плотно вцепившись руками в древесные края кафедры, — я хочу, чтобы вы все знали, какой подсудимый мерзавец и ублюдок!.. — Товарищ Суворов, пожалуйста, выражайтесь корректнее, — потребовал судья. — Ладно… Он… — тут самообладание у него стало сдавать, казалось, что воротник рубашки сдавливает горло, хотя сидела она не так плотно, чтобы действительно причинить дискомфорт, — он отнял у меня ту, кого я любил! Он поступил с ней не по-людски и тем самым довёл до смерти! — Позвольте, что значит «не по-людски»? Будьте точнее, — спросил народный заседатель. — Хорошо, — сквозь зубы процедил парень и расстегнул пуговицу воротника, а затем вернул руку в прежнее положение и продолжил с пояснения, — он взял и изнасиловал девочку. — Из материалов дела следует, что Вы не присутствовали поблизости от заявленного обвинением места преступления, когда оно совершалось. Это верно? — поинтересовался второй заседатель. — Да, Ваша честь, — тихо ответил Суворов, понимая к чему всё идёт. — Тогда почему вы уверены, что речь идёт именно об изнасиловании, совершённом подсудимым? — Понимаете, — начал Марат спокойнее, — ещё до того, как всё это произошло, Айгуль пожаловалась мне в школе на этого… — попытки произнести не бранное слово начинали казаться тщетными, — Этого подсудимого, в общем. Он на машине пытался к ней приставать, уговаривая сесть в машину, а вот в тот самый день уже подъехал к самому входу школы на машине и загородил дорогу. Ну, я вышел, объяснил ему по-хорошему, что он тут мешается, на что он меня послал, со злости я ему снес зеркало, он вышел и вмиг набросился, Айгуль же привела учительницу, чтобы его прогнать. Мне жаль, что я тогда не объяснил ему его место доходчивее… — грубым, но тихим голосом закончил парень. Внутри него воспрял бывший ураган злости, он усилил хватку краев так, что костяшки на руках побелели. — Мы понимаем, что утрату любимого человека пережить тяжело. Но всё же, пожалуйста, соберитесь и скажите что-нибудь ещё по делу. — Мой брат, Владимир Суворов, который тоже умер… Он был там и рассказал, что случилось, но скомканно, видимо не хотел тогда меня подтолкнуть к неправильным всяким действиям, иначе бы я уже тогда эту скотину своими руками… — Повторяю: не используйте бранную лексику в зале суда, — вновь перебил его судья. — Этот Колик… сделал с ней такое… заставил её мучиться! А окружающие, под предводительством Туркина, начали травить её, и она выпрыгнула из окна! — голос сорвался на крик, а руки, буквально прилипшие к кафедре, начали болеть от такой силы. Тут Марат сорвался окончательно и готов был заплакать. К нему подошёл прокурор. — Думаю, это всё, что нам может сказать свидетель. Пойдём, — по-отечески его незаметно погладил по плечу прокурор и вывел из зала суда, затем вновь удалился, закрыв за собой дверь. *** С трудом дойдя до туалета (благо он находился практически напротив зала, дверь была лишь немного смещена в сторону), Марат взглянул на покрасневшие пальцы и, не выдержав, заплакал. Его уши стало закладывать от стресса, собственные рыдания ощущались лишь приглушенными всхлипами, и постепенно он дошел до истерики. Руки легли на голову, и он схватил сам себя за волосы, пытаясь то ли выдрать клоки, то ли успокоить себя и поставить все винтики в голове на место. Тщетно. Сквозь закрытый рот пробивалось сбивчивое от дыхания и всхлипываний мычание. Хоть он и многократно репетировал в голове свою речь, когда он начал описывать случившееся с его девушкой вслух, это вновь заставило прочувствовать отчаяние и злобу. Почему?! Почему это случилось?! И ведь ничего, совсем ничего нельзя с этим поделать! Пусть его посадят, пусть расстреляют — ни то, ни другое не заставит жертву воскреснуть, восстать из могилы и вернуться к нему! Наконец, немного успокоившись, парень включил холодную воду, обмыл немного трясущиеся руки и умылся. Ему стало полегче. Закрыв кран и отдышавшись, он поплёлся к выходу. Кого-то вновь пригласили в зал… Марат выглянул из туалета как раз вместе с шагами внутрь зала. То, что он увидел, повергло его в шок: в зал суда заходили… женщина и девочка! Причём, причёска у девочки была знакома… такую же носила Айгуль! «Как?! Как это возможно?! — мысленно воскликнул мальчик, — Неужели это она? Какая ещё девочка могла оказаться причастна к делу и быть похожей на неё? Но… она же прыгнула из окна? Меня что, всё это время водили за нос?! Ведь всё указывало на это…» Марат решил проверить увиденное. Он вышел из здания суда, спустился с крыльца и встал сбоку в углу. Тут он мог видеть, кто выходит, а его заметить было трудно. Он принялся ждать, трясясь от нетерпения и вихря мыслей: «А вдруг это не она? Нет, это точно она! Больше некому из женщин приходить туда!» Сомнения грызли Марата до последнего — он не был склонен верить в хороший конец истории. И вот входная дверь распахивается. Оттуда кто-то выходит. Вдвоём. Проходят крыльцо. Это женщина и девочка — те же, что заходили в зал. Они направляются к милицейской машине. Там их ожидает милиционер. Он открывает им дверь, и они садятся. На миг девочка поворачивается лицом в сторону Марата. Тот всё это время был сфокусирован именно на ней, и в этот момент он понял: это она. Да, ошибки быть не может: в машину сели именно Айгуль с матерью. Она жива! Жива! Душа Марата кричала от радости. Окликнуть девушку, впрочем, он не решился — у него будто кость поперёк горла встала. В то же время он не помня себя метнулся к машине. Но та, не обращая внимания на него, тронулась и поехала. Жёлто-синяя легковушка быстро набрала скорость и скрылась за углом. Парень очень старался, но не смог её догнать. «То есть, всё это время меня обманывали?! Её скрывали от меня?! Но нахрена? Думают, что я ей наврежу? Но ведь… Наверняка этот усатый мент всё знал! Знал, и не рассказал мне! Водил меня за нос! Как и все остальные! Где мне теперь её искать?!» Действительно, сама по себе Казань была городом большим. И никак нельзя исключать, что девушку могли увезти в другой город. В любой город Союза! Без каких-либо наводок найти её было невозможно. Но у кого можно узнать что-то? Длительно обдумав каждый вариант, он развернулся и направился в сторону ближайшего продуктового магазина. Им была принята, наверное, самая здравая идея из имеющихся. *** Первой мыслью Марата было немедленно заявиться к Ильдару и потребовать объяснений. Но затем он здраво рассудил, что тот может отговориться: показалось, дескать. В общем-то, и сам он ещё немного сомневался в том, не начал ли он сходить с ума от горя так, что ему теперь всюду видится его любимая. В любом случае, нужно ещё что-то… Тут Марат вспомнил про отца Айгуль. Может, попробовать выпросить информацию у него? Проблема заключалась в, очень мягко выражаясь, натянутых отношениях между мужчинами. С чего бы тот хоть что-то ему расскажет? За просто так — точно нет. А что, если воспользоваться его пьянством и предложить водку? Универсальное платёжное средство. Неоднократно мальчик видел, как его родители отдавали сантехникам и электрикам за хорошо выполненную работу бутылку водки. Что, если и тут это сработает? Да, Суворов не хотел никак соприкасаться с этим папашей, но ради возможности воссоединиться со своей девушкой он готов был перетерпеть. — Здравствуйте, — уверенно и даже немного весело поздоровался парень с продавщицей продуктового, — одну «Столичную», пожалуйста. — Здрасьте, а паспорт? — с раздражением спросила женщина. — А, паспорт… Послушайте, помогите разочек пожалуйста, мне надо отцу принести, там для сантехника. — Ладно… — согласилась она уставшим голосом и подала с полки необходимую стеклянную бутылку. Оплатив, Марат вышел из магазина и направился в сторону бывшего дома любимой. Подойдя к двери, с которой у него ассоциировалось столько воспоминаний, он на мгновение затормозил. А вдруг его прогонят взашеи, даже не выслушав предложение? «Была не была,» — собрался в итоге Марат и позвонил в дверь. Через пару минут за дверью не слышалось ничего, парень постучал и, снова подождав пару минут, нажал на звонок повторно. Наконец послышалось шарканье тапочек, и дверь отворилась с противным скрипом. — Проваливай, пока милицию не вызвал! — начал орать он. — Здравствуйте. Мне проблемы не нужны, я с деловым предложением, — натянуто улыбнувшись, продемонстрировал Марат бутылку. Пьяницу она заинтересовала, но он не подал виду. — Ты мне водку принёс?! Я тебе тут алкаш что ли? — он призадумался, — Чего припёрся? — Хотел поговорить об Айгуль, водка просто так, не с пустыми же руками Вас беспокоить. — Проходи уже, на кухню вон поставь подарок свой, — мужчина пропустил мальчишку в дом и захлопнул входную дверь. Поставив водку на стол, Марат начал: — Вы за подъездное дело извините, от злости головой не подумал. — Ну, понятно… — пробубнил себе под нос папаша, — Ладно, чего хотел узнать-то? Он открыл бутылку и налил себе в рюмку грамм пятьдесят. Марат тем временем начал выуживать нужные сведения. — Я бы хотел у вас кое-что спросить… Я сегодня был на суде и, кажется, видел там Вашу дочь… — Ну, так… Конечно, видел, я вот вернулся домой вечером, а там… — мужчина взял рюмку в руку, присмотрелся к ней не то со злобой, не то с тоской, после чего выпил содержимое, чуть скривившись, — ни жены, ни дочери, вещей нет в шкафу, точнее как, ну, те, что остались, кое-как разбросаны были. — А Вы не знаете, куда они могли уехать? — Мне ничего не говорили… Впрочем… — он залил сорокоградусную жидкость в недавно опустошённую рюмку, затем снова разом выпил, закусив огурцом из банки, — Скорее всего, они у родственников, в Москве… «Нихрена себе, как далеко её занесло…» — подумал про себя Марат. — А точнее? — спросил парень, наблюдая за тем как отец Айгуль повторяет рюмку. — Понятия не имею! И не хочу иметь! Уехали — и слава богу! Опозорили меня только… — Вас никто не позорил. Это ваша дочь, над ней совершили насилие. — Ты чего это… Будешь меня поучать? Я тебе сейчас покажу! Пьяница поднялся и, качаясь, принялся махать руками на Марата. Большего из-за опьянения он сделать не мог. Парень, осознав, какую стратегическую ошибку он сделал, поспешил бежать из квартиры. По крайней мере, у него появилась зацепка: Москва. Теперь можно и к Ильдару пойти. *** Для Ильдара визит Марата стал неожиданностью. Он сидел у себя в кабинете в праздничном настроении. Судьба мотальщика, известного как «Колик», была предрешена: он должен будет сгнить в тюрьме. А майор отпразднует хоть малую, но победу. Может, и забудут, как он облажался с «Универсамом». Тут внезапно к нему в дверь вламывается Суворов. За ним — два милиционера. Они попытались было схватить и вывести парня, но Ильдар, быстро сориентировавшись, приказал им отставить и выйти из кабинета. — Маратик! И что же тебя привело? Пришёл радоваться победе? — поинтересовался майор, постукивая пальцами по столу и разглядывая нервного Марата. — Вы… Вы мне всё это время врали! — гневно начал говорить, запыхавшись, Марат. — И в чём же я тебе соврал, позволь поинтересоваться? Насильника твоей дамы взял, его вон сейчас в суде приговорят к заслуженному наказанию. — Она… она жива! А мне говорили, что она с крыши скинулась! Я видел её у суда! Я был у её отца, и он сказал, что она уехала! Вы меня обманули, ввели в заблуждение! — Подожди… а где это я сказал, что она скинулась с крыши? — абсолютно спокойно и с ухмылкой поинтересовался Ильдар. Тут Марат призадумался. Действительно, ему в школе сказали, что Айгуль покончила с собой, — и он тут же поверил. А в милиции ему никто ни разу не сказал, что она мертва. Впрочем, как и то, что она жива. Всё, что было — «откуда у вас сведения о самоубийстве?» Возможно, это и был намёк на то, что сведения-то ложные. Но почему прямо-то не сказали?! — Но Вы же могли сообщить, что она жива-здорова. Вы знали, как я переживал из-за этого! И ничего не сказали! — Ты не знаешь всей ситуации. Да, она жива. И да, она уехала из Казани с матерью. Нас же попросили «изобразить» самоубийство, и главное — никому не говорить, что она жива. Понимаешь, мать хотела избавить дочь и себя от позора. Ты ведь лучше меня знаешь, как её затравили… И особенно мне сказали про тебя: прежде всего ты не должен об этом знать. — Почему?! — закричал Марат. — Спокойнее. Я сам не знаю. Это у матери твоей девицы надо спросить. — Где они живут? — твёрдо и решительно спросил парень. — Я… не знаю… — А как вы в суд их вызвали? Повестку по адресу шлют. — Слушай, а может, ты в милицию пойдёшь, следователем? Вот же пронырливый! — майор в привычной манере улыбнулся краешками губ и несильно стукнул ладонью по столу, — Ладно, дам я её адрес. В конце концов ты у нас примерный комсомолец, да и брата твоего я… — Ильдар замялся, — Жалко тебя и родителей твоих, близкого же потеряли… Но только попробуй сказать, что это я сообщил. Мужчина, протянув руку к бумажке, быстро схватил её, написал что-то и протянул Марату. Тот положил в карман листочек с важнейшей информацией. — Спасибо, — холодно ответил Марат и направился к двери, — До свидания. — Ну, до свидания, — пробурчал Ильдар и принялся пить чай. *** Как оказалось, Айгуль теперь действительно проживает в Москве. По крайней мере временно, но срок пребывания не был известен никому. А в Москву на автобусе или трамвае не доедешь — нужно покупать билет на поезд. Марат решил обратиться к отцу в надежде на то, что тот поймёт его и поможет деньгами. По сути, больше способов быстро раздобыть сумму, необходимую на билет до Москвы, он не видел. После визита к Ильдару Юнусовичу парень решил немного прогуляться. Мрак поглощающий мысли практически сошел на «нет», рассуждения о возможном счастье с любимой Айгуль по-прежнему граничили с ощущением своей вины, к тому же возник и страх отвержения. Однако, была надежда: теперь хоть будет какая-то возможность бороться за свое место рядом с девушкой. «Голос бы её снова услышать, может она даже не откажет и позволит мне узнать, что случилось, мне её требуется увидеть только, а там я подберу подход…» — думал Марат, докуривая крепкий «Беломорканал» около гаражей. К счастью, в этот раз до дома удалось добраться без происшествий. Парень был аккуратен, не хотел выглядеть перед Айгуль прежним побитым пацаном — в конце концов, он изменился. *** — Пап, можно с тобой переговорить лично? — попросил Марат после ужина. Суворова-старшего это несколько удивило. Долгое время ему не доводилось разговаривать со своим сыном наедине. Но в то же время это было приятно — что он сам решил наконец поговорить с ним, довериться. — Да, конечно… — ответил он. Диляра без лишних слов оставила мужчин, прикрыв дверь в гостиную. — Ну, говори, что случилось, что ты впервые за долгое время решил с отцом поговорить. — Я сегодня в суде был, — парень заметил напряжение отца и поспешил уточнить, — в качестве свидетеля вызывали. У меня девушка была, Айгуль, над ней надругались, Вова ещё тогда человека убил, который к этому отношение имел. — А, так вот оно чего… — В общем, я сегодня узнал, что её в Москву увезли, хочу встретиться с ней, поговорить. — Ох ты ж, как далеко… — отца тоже впечатлила удалённость нового местоположения девочки, — И чего ты? Ехать собрался? Марат кивнул. Кирилл подумал немного, прикинул и решил: — Ладно, съездишь на выходные тогда, билеты я куплю тебе. Только чтоб вернулся вовремя, понял меня? — Понял, понял… — ответил с тоном одолжения Марат, — спасибо. — Надо же, как о невесте своей волнуешься… Уважение вызывает, — на этих словах отец протягивает парню руку. Тот её пожимает. На этом они расходятся. Марат уходит к себе в комнату и ложится спать. Впервые за долгое время относительно спокойно. По крайней мере, он знал, что его любимая жива и, быть может, уже совсем скоро он вновь её увидит, поговорит с ней, сможет извиниться за прошлые прегрешения. Ему хотелось верить, что жизнь наконец начинает хоть немного налаживаться. Суворов сдержал своё обещание. На следующий же день, вернувшись с работы, он вручил мальчику билеты туда и обратно. — Значит, едешь в Москву завтра, в пятницу, вечером, обратно возвращаешься в понедельник. — Хорошо, спасибо, пап. Марат принялся собирать вещи. Он был на седьмом небе от счастья: уже послезавтра днём (поезд прибывал в Москву в 10:59) у него будет шанс наконец встретиться с Айгуль. Ещё пару дней назад он считал, что всё для него потеряно, но тут судьба решила смилостивиться над ним. Может, это награда за выученный устав ВЛКСМ? *** Марат настолько торопился, что оказался на вокзале часа за два до отправления. Он принялся с нетерпением ждать, стоя прямо около динамика и стуча ногой по полу, кружа вокруг него. Он нервничал и даже боялся: а вдруг поезд отменят, или он задержится? Вдруг что-то случится по пути? А вдруг… Немного снимала напряжение старая добрая пачка сигарет, которую он припас в кармане. Наконец, он услышал заветное: — Уважаемые пассажиры, объявляется посадка на скорый поезд номер 147 сообщением Казань — Москва, отправление в 22 часа 20 минут с первого пути, нумерация вагонов с хвоста поезда. До отправления оставалось ещё полчаса. Тем не менее, парень вперёд всех побежал к вагону, указанному у него в билете. У входа уже стояла проводница. Завидев мальчика, она спросила: — Куда едешь без родителей? — Мне надо в Москву… По просьбе родителей, посетить родственников, сами они не могут, вот меня послали, — попытался придумать складную историю Марат. Проводница подумала, глянула билет и в итоге решила пропустить его в поезд. Вагон представлял из себя самый обычный плацкарт. В это время едущих на дальние расстояния было не очень много, но вагон не пустовал. Марат расположился на верхней боковой полке, сложил свою сумку с вещами на багажную полку выше и принялся думать о грядущем. Вот он встречает свою любимую девушку. Вот она бежит к нему и обнимает его, он отвечает ей взаимностью. Вот они целуются, прямо в губы, не стесняясь. А дальше идут, держась за руки — неважно куда, главное, что вместе. Тут подростковый возраст взял своё: парень почувствовал шевеление в штанах. Он решил проследовать в туалет и снять напряжение известным каждому мужчине способом. Как раз когда поезд тронулся, Марат добежал до туалета, но тот оказался закрыт: санитарная зона. Закончилась она минут через тридцать после отправления, к тому времени у туалета скопилась небольшая группка пассажиров. Как только проводница открыла туалет, он быстро прошмыгнул туда, запер дверь, сел на унитаз, спустив штаны, и взял в руку каменный стояк… Дёргая себя за член, он представлял себе свою девушку. Поднимал в памяти воспоминания о ласках с ней и думал, как это случится завтра. Постепенно прошлое, ограничивавшееся объятиями и поцелуями в щёки и губы, сменялось будущим. Он представлял себе, как нежно укладывает свою любимую на кровать и начинать, поглаживая по голове, покрывать её поцелуями, выражая всю свою любовь. Целует её в лоб, в щёки, в губы, время от времени переходя к рукам. Ему вспоминались её светлые, словно золотые, её яркие блестящие глазки, её губки, к которым так приятно было прижиматься своими. Он очень хотел покрыть каждый доступный сантиметр, а, прижавшись в мыслях к ней, целуя, он почти физически ощущал от неё тепло, такое, какое не может даровать никакой обогреватель — тепло любви. В своих мыслях он держал девочку в объятиях, прижимал к себе, как бы согревая и защищая от жестокого внешнего мира, и ни в коем случае не хотел выпускать её. Но он подсознательно не решался идти даже в фантазиях дальше ласк своей девушки — слишком уж ассоциируется это пока что с тем, что сотворил с ней насильник. По телу проходили волны удовольствия, он подёргивался в такт движения вагона, глаза его закатывались от удовольствия. Из груди порывался выйти стон, но парень стиснул зубы, чтобы не выдавать себя перед ожидающими своей очереди у двери людьми. Через несколько минут мальчик обильно кончил. Тут уже сдержаться у него не вышло, и он зарычал от удовольствия. Он поспешил вытереть белые капли и спустить в унитаз всю излившуюся сперму. После этого он вышел из туалета, но тут его остановил какой-то жирный мужик. — Позвольте, молодой человек, и чем вы там занимались? — начал приставать он. — Не ваше дело, — огрызнулся Марат. — Как это не моё?! Я, значит, жду тут очереди, пока недоросли непотребствами занимаются?! Я тебе сейчас… На этих словах Марат, не желая устраивать в узком коридоре вагона потасовку, прошмыгнул в глубь плацкарта. Добежав до своего места, он запрыгнул на полку и улёгся. Его начало клонить в сон. Он не стал сопротивляться и быстро уснул…