IDOL

Ей принадлежали заголовки. Весь месяц не утихали новости о новой женской группе. Цифры стремительно ползли вверх. Дебют удался. Очередная статья о самой младшей участнице, во главе которой удачно подобранная фотография. Тёмные глаза скользили по изгибам тела этой девушки. Да. Она уже не тот пугливый 14-и летний ребёнок. Взгляд далее скользил по тексту. Эта статья не выделялась ничем от большинства других. Вновь об удачном дебюте, участницах, каждая из которых обладает индивидуальностью. И очень много дифирамбов в сторону Лисы. Губы искривились в улыбку. Ким Дженни рада успеху своей новой группы. И не только. Девушка откинулась на спинку стула. Взгляд упал на лежащее кольцо на стеклянном столике. Пальцы коснулись его. Стали водить по краю. Как палец водил по кругу, так крутились мысли в её голове. Одна за одной. Эта девушка. Девушка не выходила из её головы после шоукейса. В чёрном костюме с чёрными гольфами. Длинные ноги. Напускной уверенный вид. Дрожащий голос. Да. Дженни не отрывалась от неё ни на секунду. Наклонилась ближе. Взяла кольцо в руки. Стала крутить. Дженни не была удивлена тому, что Лиса покорила аудиторию больше, чем другие. Такие, как она всегда завоёвывают всё внимание. Дженни знает по себе. Во времена своей популярности в качестве участницы знаменитых «Red Velvet», её имя упоминалось чаще всех. И чаще всего в скандалах. Да, скандал — это синоним к её имени. И не потому, что она такой человек. Потому что люди всегда хотели видеть в ней того, кем она не являлась. Девушку считали излишне закрытой и холодной. Где-то чрезмерно грубой и дерзкой. И представала она такой в очень удачное появление камер. Её саботировали. Саботировало собственное агентство, зарабатывая на скандалах с ней. Казалось, что акции падают при многочисленных скандальных заголовках. Так было во всей индустрии. Но не с Дженни. Она лишь становилась ещё более популярнее. Чаще всего СМИ любили ей приписывать большое количество ухажёров в лице артистов, с которыми никогда даже и словом не перекинулась. Агентство её продавало. Продавало её имя. Продавало репутацию. Самый громкий скандал случился с ней в 25 лет. Дженни всегда смотрела на парней с выгнутой бровью. Безразличием. А иногда и вовсе со смехом. На каждую попытку её очаровать, девушка всегда усмехалась. Да. Немало мужского эго она поломала. Немало после этого ей всячески пытались портить жизнь. Да. Те самые молодые мужчины, выглядящие такими вежливыми и милыми, как дети старались ей напакостить. Но и это она вынесла. Дженни же любила девушек. Ещё будучи стажёром в агентстве, она засматривалась на молодых и прекрасных. Таких талантливых и не менее опасных. Опасных, потому что однажды её увлечение сыграло с ней в злую шутку. Девушка влюбилась. Влюбилась до боли костей. Это была её подруга, коллега и участница её группы. Джой. Дёрнула головой, прогоняя воспоминания. Но это было невозможно. Каждый раз она убегала от них. И каждый раз они её догоняли. Образ брюнетки встал перед её глазами. Она была красивой девушкой с жутко хитрыми глазами. Этот прищур. Прищур, который всегда что-то замышлял. С ней было, как на пороховой бочке, и Дженни это нравилось. Это было её наркотиком. Если бы не Джой… Не об этом Дженни мечтала. Не этим грезила. Если бы она в свои 14 знала, что принесёт ей слава — никогда бы не записалась на то чёртовое прослушивание. Девушка мечтала о своём творчестве, что будет вызывать эмоции. Делать людей лучше. Но людям было нужно не это. Она была феноменом. Её обожали и с такой же силой ненавидели. Ей дарили многочисленные подарки и вместе с тем многочисленные угрозы. Нельзя было выйти куда-либо без охраны. После того скандала, девушка и подавно хотела закончить свою жизнь. Надела кольцо. Закрыла дверь воспоминаниям. Проверила время. Не спеша застегнула на себе любимый чёрный бюстгальтер. Она любила кружева. Уведомление. Ей скинули очередную статью. Девочек хотели видеть. Звали на шоу и радио. Фотосессии. Некоторые уже предлагали немаленькие суммы за их приватное выступление. Дженни прекрасно знала, как захватить эту индустрию. Это была вторая кость. Первую кинула, когда объявила о создании собственного агентства. Дальше — больше. Кисти со всей аккуратностью натягивали чулки. Встала напротив зеркала. Склонила голову набок. Рассматривала. Чёрные волосы ниспадали на грудь. А чёрное кружевное бельё её удачно подчёркивало. Чёрный был любимым цветом. Не потому, что он ей шёл. Потому что она ему шла. *** Стук каблуков. Все склоняли головы. Сотрудники приветствовали свою начальницу. Коридор за коридором. Угол за угол. До ушей доносилась приглушенная музыка. Чей-то топот. Время репетиций давно подошло к концу. Решила проверить, кто же это там такой упорный. Заглянула. Плавные движения. Сконцентрированный взгляд. Тело двигалось завораживающе. Что сейчас. Что тогда. Выступал пот. Такая усердная. Упорная. В её движениях не должно было быть ни одной ошибки. Вымеряла каждый шаг. Секундные перерывы. И возвращалась к одному и тому же раз за разом, пока не станет совершенно. Дверной косяк стал опорой для брюнетки. Руки скрестились сами собой. Тёмные глаза по привычке следовали за девушкой по пятам. Не убежит. Отражение. Лиса заметила, что за ней наблюдают. Остановилась. Не спешила поворачиваться. Не хотела. Взвыла внутри себя. Дженни медленно перевела взгляд в зеркало. Встретились. Лиса повернулась. Ким Дженни собственной персоной. Они не видели друг друга целый месяц и девушка была благодарна этому. Спустя несколько секунд, приветствовала её поклоном. Директор кивнула в ответ. Лиса ждала. Ждала, когда же уже, наконец, генеральный директор вновь её раскритикует. Вновь бросит какую-нибудь колкость. Вновь выльет на её голову литр недовольства. Но ничего не было. Она, в чёрной рубашке с открытым бюстье, со скрещёнными руками просто стояла. Стояла и смотрела. — Продолжай, — сказала с нотами снисхождения. Выражение лица было таким же. У девушки дёрнулась бровь. Но продолжила. Теперь танцевать было куда сложнее. Тело так и норовило ошибиться под гнётом этих тёмных глаз. Была этим недовольна. Начинала заводиться. «Чего ты смотришь?», — всё время крутилось в её светлой голове. Молилась, чтобы та ушла. Но Дженни не уходила. Дженни прекрасно знала об отношении своей подопечной к себе. Знала, что она недовольна. Знала, что та бесилась. Обижалась. Может, даже ненавидела. Это видно в её движениях. Что сейчас. Что тогда. Ноябрь, 2012 Скрип кроссовок. Девичий смех. Подруги решили остаться в зале ещё на дополнительное время. Чеён не справлялась с танцем. Она забывала, что за чем идёт. Постоянно путала. Лиса беспокоилась за новую подругу, которая попала на стажировку два месяца назад. Её экзамен прошёл с треском. Директор её чуть не выгнала за то, что путалась в танце. И один Бог знает, почему всё же оставила. После экзаменационного дня, Лиса серьёзно взялась за подругу. Чеён ей нравилась. Лиса чувствовала, что они словно родственные души. Чеён была благодарна младшей за поддержку. Ей было трудно первое время. Совершенно одна. Никакой поддержки, заботы. Лиса пусть и младше, но заменила ей родителей. Чеён это оценила. И Чеён была за это благодарна. Спустя некоторое время Чеён подружилась и с Миён. Три подруги держались вместе и всячески помогали друг другу. Эта тройка никому боле не нравилась. Остальные стажёры смотрели на них брезгливо. Некоторые считали их и вовсе дурачками. Дружить и притом конкурировать? Дурость. Но они дружили. И в этом была их сила. Они очень хорошо друг друга дополняли. И такой кооператив показался интересным для генерального директора. Такой состав был для неё странным. Все трое слишком приторные, что Дженни не нравилось. Группу она видела совершенно иной. Но было в них что-то такое особое. Звуки баловства привлекли ненужную для двух подруг особу. Завидев самого генерального директора, девочки мгновенно успокоились. Делали вид будто ничего не происходило. Ким Дженни выглядела недобро. Она никогда не выглядела добро. — Успеваете веселиться, я смотрю. Чеён виновато опустила глаза. Чеён. Но не Лиса. Лиса смотрела в тёмные глаза с плохо скрываемой неприязнью. Дженни казалось это любопытным. Девчонка ни разу не сказала слово против. Но все претензии всегда читались во взгляде. Дженни было интересно: ей руководил страх или же амбиции, из-за которых та никогда не высказывалась. «Забавная девчонка», — потешалась директор. — Ты здесь для того, чтобы смотреть и дурачиться или всё же работать? — ответила девчонке на её немые возгласы. Лиса опустила, наконец, глаза. Поджала губы. Поражение. — Простите нас, госпожа, — тихонько проговорили пухлые губы. Не хотела извиняться. Не за что. Она и так занимается всем с утра до ночи. Неужели нельзя пару минут побаловаться. Что в этом такого? Эта Дженни была невыносима. Казалось, что этой девушке никто не нравится. Ни один человек, ни одно животное. Ни один живой организм. Иначе девочка не понимала, как так можно относиться к детям. Лиса за время стажировки не раз думала о том, чтобы уйти. Но амбиции. Цель. Мечта. Всё это придавало ей сил. Всё это мироточило в ней. Ким Дженни кивнула. Сказала продемонстрировать им хореографию, которую учат. Девочки послушались. Было волнительно. Это был их личный экзамен. И каждая гадала будет ли он последним. Кто знает, что взбредёт это девушке в голову. Чеён отставала от музыки, но зато не путала движения. Уже успех. Лиса вкладывала все свои эмоции в танец. У неё он был куда более гармоничным. Куда более экспрессивным. Харизматичнее. Куда более. Злая. Недовольная. Возмущённая. Всё это директор видела в движениях. Девчонка умела держать язык за зубами. А вот с телом были проблемы. Дженни уже давным-давно бы выгнала эту девчонку. Хотя бы за то, что у неё никак не срасталось с вокалом. Уже этого было достаточно. Но характер. Да, характер у неё был. И Дженни это ценила больше всего. Был в этой маленькой девочке и внутренний стержень. Упрямство. Лиса ей напоминала себя. Дженни была такой же. Такой и оставалась. Во времена своей стажировки сотрудники и учителя также могли её задирать. Также несправедливо критиковали. Но у Дженни была цель. Как и у Лисы. И Дженни знала, что последняя добьётся всего, чего захочет. Это ей нравилось в ней. Но всё же девчонка была несносной. Сентябрь, 2016 Остановилась. Дыхание тяжёлое, глубокое. Руки легли на пояс. Ожидала. Ждала чего угодно. Оценки, недовольства, заносчивости. Любого комментария. Но брюнетка молчала. Недолго. — Знаешь, что ты возглавляешь большинство заголовков? — оттолкнулась от дверного косяка и направилась по танцевальному залу. Руки её всё так же были скрещены. Закрыта. — Знаю, — отрезала. Лиса была настороже. Дженни улыбнулась на её ответ. — И как тебе? — приблизилась к зеркалу, выискивая в своём отражении какой-нибудь изъян. — Не знаю, — пожала плечами, — смешанные чувства. — Ты привыкнешь, — отвлеклась, наконец, от зеркала, — когда я дебютировала меня тоже все выделяли. — И как Вы себя чувствовали? — искренне спросила девушка. Такие разговоры с директором были в новинку. — Как и ты, — улыбнулась, — с одной стороны приятно, ведь я того желала, — пожала плечами, — а с другой… — Это обременяет, — Лиса понимала её. Дженни не любила, когда её перебивают. Но она согласно кивнула. Заметила на её лице тень смятения. — Испугалась популярности? — Дженни выгнула бровь, усмехнулась. — Не хочу повторить Вашу судьбу. Не подумала, что сказала. Выпалила. Лиса не знала лично эту девушку, но очень хорошо понимала, что её прошлое задевать не стоит. Она ожидала чего угодно. Что брюнетка вспылит, накричит, выгонит. Но она задумчиво молчала. Интригующе. Мучительно. Дженни опустила глаза. Впервые. Дженни была с ней согласна. Такие популярные, как она были обречены. Планку нужно было держать всё время, а иногда и то выше обычного. Конечно, это побочный эффект славы. Безусловно. Но самое главное то, что когда планка опускается по разным причинам, будь то усталость, желание побыть собой или же нервы на пределе. Заканчивающееся терпение. В этот самый уязвимый момент за тобой наблюдают. Ждут, когда споткнёшься. И ты спотыкаешься. О, сколько же голодных до травли. После всего они насыщаются твоими слезами. Твоими извинениями, которые ты вынужден приносить, ведь агентству по барабану на защиту своих артистов. Ты должен оправдываться за то, что у тебя не осталось сил. Должен оправдываться за то, что хотел хоть на секунду побыть собой. За то, что ты человек. Но никому это не нужно. Никому не нужна правда. Всем плевать, что артисты это не роботы, а люди со своими чувствами, мнением и желанием. Ты артист. Ты популярен. И за свою популярность ты должен платить. Собой. — Я не хотела, — не смогла младшая извиниться, как её остановила поднятая ладонь. Молчать. — Ты верно подметила, — слабо улыбнулась, — надеюсь, что ты не повторишь мою судьбу. Лиса видела её такой впервые. Такой уязвимой. Честной или искренней. Девушка даже не знала, какое слово применить. Ох, если бы она всегда была такой, может они даже и подружились бы. — Простите. Тёмные глаза встретились с глазами напротив. Ничего не ответив директор направилась на выход. Остановилась возле девушки. — Не доводи себя до изнеможения, — заглянула глубоко в глаза, — ещё успеешь. Ким Дженни покинула танцевальный зал, оставив за собой шлейф чего-то неясного. Неразгаданного. Оказывается, сердце бьётся. Лиса увидела в ней ту, что пряталась за маской. Пусть всего несколько секунд. Но она узнала, что там что-то есть. Что-то чуткое, нежное. Девушка видела боль в глазах напротив. Да, не стоило заикаться о её прошлом. Но она получила нечто большее.