Всё - лишь бы не отчислили!

— Старый! Ты тут?! — донеслось с улицы. Я вышел на балкон, сощурившись солнцу, уже заранее зная, кто будет поджидать меня на улице. — Для тебя Хесус, малой. — снизу, улыбаясь стоял Дрейк, поправляя очки и явно желая подшутить над моим и без того плачевным положением. — Первак среди старших — а уже что себе возомнил, — с притворным возмущением повел я. — Среди старших зато, а не как ты, — я усмехнулся, наслаждаясь вдохновением Дениса, которое он подхватил, приехав впервые за шесть лет в «Юниор» не под статусом школьника, — Меня вообще-то диджеем на вечерних тусовках назначили, буду мешапчики включать. — Теперь я знаю на кого лично жаловаться за плохую музыку. — Ты все равно на дискотеки не остаешься, — с некой обидой в голосе произнес Дрейк. — На твоем дебюте буду, обещаю, — он засиял от радости и тут же, распрощавшись, убежал. Приятно было видеть, как вырос Ден, ранее даже врущий о своем возрасте. Возможно идея снова ощутить себя в вожатской шкуре не так плоха, как казалось в первый раз. Хотя… *** — Ну что, Татьян, много там студентов приехать должно? — я еще раз прошёлся глазами по и без того скудному списку, знакомых имен было мало - Макс с Нелей, видимо, вдохновившись лагерной романтикой решили вернуться во второй раз, опять напросившись работать вместе; Денис, носящий теперь гордое звание первокурсника и Илья. Ему я удивился больше всего, со стороны парень казался совсем нелюдимым и все собрания в КДС проводил уткнувшись в блокнот - как я позже узнал писал тексты для песен. Илье бы с Максом познакомиться в эту смену, дуэт должен получиться отменным. — Ага, прям впритык, Хес. Будет забавно, если кто-то сляжет, и мы останемся без вожатого, — Татьянины шутки были как всегда не к месту, вопрос — кого будут насильно отправлять на смену никогда не вызывал восторга среди старших. Однако теперь у нас есть Дрейк, и видимо план, как скинуть все обязанности, в случае чего, на него. — Сплюнь, не хватало мне еще с детьми возиться, — девушка в ответ лишь усмехнулась: — Семь лет возился – и еще столько же сможешь — эти семь лет откликнулись в моей жизни рецептом успокоительного, выписанным психотерапевтом. — Спасибо, откажусь, на камуфляж седины я еще не готов. — Ой, Хеся, ты в свои 29 выглядишь лучше меня в 23, — рассмеялась она. — Угу, пересадку волос и ринопластику ты тоже делала? — Слава богу нет, и не планирую, — Татьяна рефлекторно собрала волосы в хвост. — Ну, если что все на Дрейка скинем, так же? — я смотрел на нее с надеждой, как на единственного человека помимо меня, принимающего решения на счет студентов в лагере. — В смысле, Леш? Он же совсем малыш, хотела ему мастер класс показать, как держать всех в строю. — та самая жалостливая интонация девушки, дальше можно не продолжать, она уже давно все решила. Оставалось лишь тяжело вздохнуть, уже заранее принимая удар судьбы. Список совсем опустел, в нем теперь не было и ее имени. Я не знал, как теперь с этим справляться — ни один из вариантов развития событий меня не устраивал: с одной стороны, Даша самовольно понизилась до статуса обычного вожатого и не будет лишний раз путаться под ногами, а с другой — едва ли нам не хватит одного студента — я отправлюсь в ряды вместе с ней и буду выглядеть хуже некуда, каждый раз пересекаясь на мероприятиях. Мысли о ней, даже спустя год, ни капельки не переставали подымать во мне всевозможные чувства от отвращения до плотской ревности. Лучше бы мне просто память стёрли, чем из разу в раз я ощущал это. Все — лишь бы не вожатым. Вновь.

***

По возвращению я застал Хесуса мирно сидящего на кровати и с какой-то тоской разглядывавшего кружку. Он реально так расстроился, что я выпил кофе? — Да ладно тебе, куплю новый, он же копейки стоит, — он вздернулся, будто не заметив, как я зашел. — Ты о чем? — тут же поняв, что сморозил чушь, я сдал назад: — А, да неважно, ты вроде что-то про форму говорил? — сейчас я, стоявший в одной футболке с шортами явно не дотягивал до официальности Хесуса, который был одет как на выборы: в выглаженной рубашке и с пионерским галстуком желтого цвета. — Держи, завязывать умеешь? — я не знал, что ответить, ведь даже обычный школьный завязать- для меня было пределом мастерства, а тут мне вручали рубашку, поверх которой был сложен какой-то треугольник из ткани. — Надевай пока все остальное, я покажу, — я быстро накинул рубашку, застегивая пуговицы. Хесус поднялся, смотря на меня сверху вниз. Он положил ткань на плечи, прикоснувшись до ужаса холодной рукой к моей шее, заставив меня поежиться. «Худой так еще и холодный как мертвец», — с отвращением подумал я. Длинные пальцы ловкими движениями обхватили концы и быстро завязали галстук. — Вот, только не проеби, молю. Пионерский галстук, конечно, бесценен, но с тебя 500 рублей, — он говорил это, не подымая взгляд, увлечённый поправлением уголков — перфекционист херов. — Да с хуя ли раз он бесценен? — я отодвинулся, не выдерживая компанию такого настырного стилиста. — С того, что ткань, а особенно мое терпение, каждый раз шляться в прачку ради формы — многого стоит, — Вот, теперь хоть на школьника не похож. Пойдем, через полчаса начнется заезд.