Что будет завтра...

- Блядь, почему у нас по жизни такие сложности? Опасно влюбиться, залететь, жениться, быть верным и надежным по жизни… - думает Глеб собственными своими словами из известного своего стихотворения. Все это было бы смешно, когда бы ни было так грустно. Даа, тут он пролетел, но были такие… обстоятельства… он был перед серьезной операцией, собственно, вопрос стоял о том, выживет ли он вообще? Было не до предохранения и мыслей о последствиях. И эта девочка… Девушка... Таня ее звали – как и его жену, между прочим – казалась такой славной, понимающей, надежной, никаких знаков того, что спустя 16 лет его настигнут некие последствия, не обрисовывалось. Какого черта она ему тогда не сказала? - Глеб, а ты вспомни, ЧТО она могла сказать тебе, - нашептывает ему противный внутренний голос. - Ты оборвал все связи, ты просто резко и тотально отморозился. Ты повел себя некрасиво, брателло. -Бля, если б я переживал за всех, с кем трахался за свою жизнь, и за методы контрацепции, ими используемые, я б сошел с ума! - отвечает он сам себе, т.е. внутреннему голосу. - Таня - это "все"? Ты серьезно? Таня была одна такая, несмотря на то, что так звали и твою первую жену, и третью, по странному совпадению, тоже. Но эта Таня - особенная, правда? Напомним, что это все еще говорит Глебов внутренний голос, с которым он не всегда склонен соглашаться... - Похуй. Чего уж теперь-то, спустя 16 лет… - отвечает он мысленно сам себе. - А что, собственно, теперь?  Он не так уж известен теперь, чтоб это стало шоком, всеобщей сенсацией и потрясло всех. Да и времена сейчас другие. Да и не похожа эта девчушка (красивая, кстати!) на тех, кто ходит по ТВ-программам типа «Большая стирка». Или как сейчас это называется. Или сейчас только подкасты в тренде? Глеб, правда, не в курсе. Да ему и пофиг. Но Таня… ее мама... он помнит ее… она реально была клевая, и она не из этих – сто процентов. Она никогда никакой выгоды не преследовала, он это знает точно. А может быть, это и была – любовь. Это, конечно, вряд ли, но если он был близок к этому чувству когда-либо в последние 20 лет, то, пожалуй, это было именно тогда. 16 лет назад. Его единственная и последняя любовь. Соскучился ли он? Она была… не то чтобы красавица, но хорошенькая и сексуальная до невозможности. Она все время его хотела, кажется. Или это замещенные воспоминания? Кто-то хотел тебя вообще когда-либо, Глеб, так, как она? Как они делали это в Барселоне и в Мюнхене перед его операцией... Кто-то любил тебя, Глеб, так, как она? Эта мысль его вдруг тревожит, он смотрит на Танину дочку, которая похожа на нее – очень, и Глеб понимает, что упустил что-то – явно. Упустил то, о чем будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Или показалось? - Подожди, - говорит он ей, - в то время, как она опрокидывает второй стакан виски (при этом заметно, что пить, тем более крепкие напитки - это вообще не про нее), - Хватит надираться. Твоя мама будет недовольна. Он почти силой отбирает у нее стакан (который сам же и налил десять минут назад), Ира вроде бы не сопротивляется (да и с чего бы? Она ж еще совсем малышка, ей, напомним, всего 15). В это время дверь в гримерку приоткрывается, заглядывает администратор Ольга, а за ней – кто бы мог подумать! – его сын Глеб Глебович собственной персоной! Но что он делает в Москве? - Заходи, - говорит Глеб.