the older i get

— Милый, ужин давно готов! — женщина заботливо потрясла Ранмару за плечо, вырывая его из раздумий. — О чём ты так сильно задумался? — она улыбнулась, приковывая его взгляд к себе. Сара... Она всё так же прекрасна, как и в первый день, когда они увиделись. Её лицо практически не изменилось за такой большой, казалось бы, промежуток времени. Всё так же улыбчива, спокойна, иногда ворчлива, а в важные моменты чрезвычайно серьёзна. Ранмару так привык к этому, к такой жизни с такой женщиной, что часто задумывался, как он жил семнадцать лет до этого — без любимых блюд, шутливой брани из-за брошенного где попало полотенца и её прикосновений, что моментально успокаивали и дарили тепло. Даже когда он был в состоянии паники или злился на всё вокруг — хватало лишь того, что Сара положила свою руку на его плечо или погладила белую копну волос. — Ничего, любимая, я просто задумался о том, как мне повезло иметь такую прекрасную и хозяйственную жену, как ты, — Ранмару аккуратно взял её руку в свою и нежно поцеловал, прикладывая другую свою ладонь к сердцу. Во Франции это считается за жест искренней любви, которую ты не желаешь скрывать. — Ешь давай, романтик ты мой, — Сара улыбнулась, пододвигая тарелку с мисо супом ближе. На её пальце блестело искусно выполненное серебряное кольцо с небольшим камешком турмалина посередине. Ранмару посчитал, что именно этот камень подойдёт её глазам — он такого же нежного фиолетового цвета. Да, он уверен, что без Сары давно пропал бы в этом мире, где ему всегда было чертовски одиноко, настолько, что хотелось скрести ногтями по коже, лишь бы не чувствовать разрывающую душу пустоту. Как бы он был без неё, хах? А как будет?.. И вот Ранмару мыслями вернулся к тому, от чего пытался отмахнуться уже долгое время. Он — не человек, а лишь манекен, считай пародия на жизнь. Каждодневная зарядка не давала забыть об этом. Асунаро сказали, что срок жизни манекена не ограничен смертью, а погибнуть они могут от разрядки, поломок и прочих подобных вещей. Но не умереть от старости. Не стареть. На это способны только живые люди из крови и плоти. Как... Сара... Ранмару не мог перестать думать о том, что он может прожить дольше, что он не меняется физически, что он встретит смерть своей жены в теле семнадцатилетнего мальчишки. Он бы не вынес этого. Настоящий Ранмару смог бы. Но настоящий Ранмару — мёртв. И вместо него сейчас на кухне, наполненной запахом вкусного ужина и с суетящейся у плиты Сарой, сидит он — неживой Ранмару с телом семнадцатилетнего мальчика. Даже со стороны они вместе уже не так гармонично смотрятся, как раньше. Пару раз их даже путали с сыном и матерью, что вводило Ранмару в крайнюю степень уныния. А какого же было Саре? Сара... — Ранмару, ты опять за своё, — Сара нахмуренно смотрела на Ранмару сверху вниз, но на её лице читалось явное беспокойство. — Ты даже к еде не притронулся... Что тебя тревожит, милый? — женщина положила свою руку на его, поглаживая большим пальцем бледную ладонь. — Ты можешь рассказать мне всё, что у тебя на душе, ты же знаешь. — Я... знаю. Да, я знаю, просто... — Ранмару поднял грустный взгляд на удивительно прелестное лицо и не смог сдержать грустную улыбку. — Мне кажется, что я тебе не пара, — сердце его треснуло, когда он произнёс это вслух. — Что ты имеешь ввиду? — Сара оставалась предельно спокойной, хотя чувствовалось, что она напряглась. Это было видно по сжатым губам и выступившей венке на виске. Он знает её слишком хорошо. — Дело не в том, что ты не такая. Нет, ты самая лучшая женщина из тех, что я когда-либо встречал в своей жизни. Я люблю тебя всеми фибрами своей души. Чёрт, да мне даже слов не хватит описать, насколько моя любовь к тебе сильна... Но всё порчу именно я. — О чём ты? Почему ты что-то портишь? — лицо Сары стало ещё более обеспокоенным, её рука сжала ладонь Ранмару сильнее. Он почувствовал холодный металл на коже. — Я же не человек... Я не меняюсь внешне с годами, лишь внутренне, морально. И я не думаю, что такой серьёзной, хозяйственной и потрясающей женщине нужен я, застрявший в теле ребёнка... Тебе нужен кто-то подстать, кто-то сильный и мужественный, способный тебя защитить от любых бед и невзгод... — повисла короткая пауза, которая была прервана смешками. — Т-ты что, смеёшься? — Ранмару непонимающе смотрел на хихикающую Сару, не догадываясь о причине её смеха. — Вырос он морально... Да судя по твоим речам ты всё тот же школьник, которого я встретила десять лет назад, — Сара улыбнулась нежнее, сжимая ладонь Ранмару ещё крепче, а вторую свою руку кладя ему на плечо. — Я люблю тебя любым, дурачок. Независимо от того, кем ты являешься — человеком или кем-то другим. Ты думаешь, я бы вышла за тебя, если бы не любила, а? Я люблю тебя за твой характер, увлечения, твоё отношение ко мне... Люблю, просто потому что ты — это ты, в конце то концов! — она легла ему на плечо лбом, приобнимая обеими руками. — Я тоже думала об этом. И не раз. Эти мысли не давали мне покоя очень долгое время. Но я растоптала их в клочья, не позволяя мне ни разу засомневаться в тебе или в моей любви к тебе. Может они ещё соберутся в единое целое снова и атакуют меня с новой, когда я буду этого меньше всего ожидать, но клянусь, я не сдамся, я буду с тобой до конца, — Сара обняла его крепче, прижимая к себе. — Настолько долго, насколько возможно. — Но... я могу прожить дольше, чем ты... Я не хочу заставать твою смерть, любимая, я не выдержу этого... — сердце Ранмару сжималось в комок каждый раз, когда он думал об этом. Когда представлял, что он когда-нибудь вернётся в пустую квартиру, что пропитается скорбью и болью от утраты. Ранмару обнял Сару настолько сильно, насколько мог, вызывая у тох удивлённый вдох и последующую после него улыбку. — Мы никуда не спешим, и прямо сейчас я сижу тут, рядом с тобой, держа тебя крепко. Так же, как и ты меня. А если и настанет тот день, когда моя смерть разлучит нас, что ж... Я не буду сожалеть. Если я проведу всю свою жизнь до старости так, с тобой рядышком, то мне этого хватит с головой. В загробном мире я буду вспоминать тебя и посылать удачу сюда, на Землю. Только ты... вспоминай меня тоже. Мы должны помнить друг о друге и не бросать никогда, помнишь, напарник? — глаза Ранмару округлились. Последний раз Сара называла его так во время Смертельной Игры. Десять лет назад — Помню, напарник... — он уткнулся Саре в макушку. — Я... люблю тебя. И буду любить до того момента, пока сам не перестану дышать. — Ты ж мой большой ребёнок. Большой ребёнок-романтик с ранимым сердцем и доброй душой. Тебе повезло, что есть та, кто за тобой присматривает, — Сара потрепала Ранмару за щеку, после чего в неё же и поцеловала. — Я тоже буду любить тебя до своего самого последнего вздоха. До своего последнего слова. До того, как я в последний раз скажу твоё милое имя, Ранмару... Ранмару немного отпрянул, заглядывая в глубокие фиолетовые глаза напротив. Прекрасные, словно распустившиеся цветки фиалки. Его любимые глаза. Он немного наклонился к светло-розовым губам, но Сара аккуратно, но быстро отодвинула его, подбегая к плите. — Тэмпура подгорает! Заговорил меня, балбес! — Сара быстро начала суетиться, пытаясь поправить ситуацию. Ранмару на это лишь усмехнулся. Она такая растерянная, когда что-то идёт не по плану. Милая. Моя милая. С этими мыслями Ранмару наконец взял ложку в руки, пробуя уже остывший суп. — Суп остыл... — Сам виноват, — Сара хихикнула, ставя на стол немного подгорелую тэмпуру. — Приятного аппетита. — Приятного аппетита, любимая. Ближайшее время оба ничего не говорили. Сара была занята едой, а Ранмару иногда задерживал на ней взгляд, наслаждаясь видом перед собой. Да, она его. Любимая, единственная и неповторимая. И он её никому не отдаст, даже не пытайтесь.