За бортом жизни

      Планам устроиться в другую лабораторию не суждено сбыться: Холеру никуда не берут. Для работы нужно пройти медкомиссию, но её результаты не устраивают ни одного работодателя. Холера уже думает о том, чтобы эти результаты подделать, но она не привыкла обманывать. Ещё есть шанс вылечиться по-настоящему, и рисковать не стоит. Пока же она решает попробовать себя в качестве репетитора.       – Репетитор для школьников и студентов по предметам естественно-математического цикла, кандидат биологических наук, – так она позиционирует себя.       Желающие подтянуть знания находятся быстро, но дольше месяца никто из них не задерживается. Отчасти потому, что им лень серьёзно браться за учёбу, а отчасти потому, что репетитор из Холеры неважный. Её злит медлительность учеников, их извечный пофигизм. Даже те, кто всерьёз настроен хорошо сдать экзамены, кажутся ей слишком глупыми.       – В лаборатории я делала сложнейшие расчёты, сама планировала и ставила эксперименты, а теперь рассказываю детям, кто такой бурундук и что такое логарифмы, – жалуется она по телефону Рите. – Самое главное, что они и это через три дня забывают! Недавно пришёл студент, просил подготовить его к экзамену по физхимии. Я надеялась, что будет интересно. Но он не знает толком даже школьную программу, какая физхимия! Дала ему задачи из ЕГЭ по обычной химии, он из них половину не решил. Пусть вылетает к чёрту из вуза, я его подтянуть до сессии не успею!       – Они же дети, – мягко пытается втолковать подруге Рита. – Студенты тоже дети. У них ветер в голове. Будь к ним терпимее. Что-то выучили – уже хорошо.       – Мне стыдно брать деньги, которые я не отрабатываю, – вздыхает Холера.       – Ты их отрабатываешь, – не соглашается Рита. – Ты даёшь знания, брать их или нет – дело учеников.       – Да чтоб они подавились этими знаниями!..       Холера сжимает кулак так, что ногти впиваются в ладонь. Она не понимает, как заработать денег и не сойти с ума.       Однажды, много лет назад, Карина попросила Холеру посидеть с дочкой. Им с Вовой нужно было уйти всего на три часа, и оставить Олю в тот день было решительно не с кем. Холера решила, что три часа она как-нибудь продержится. Ключевым словом в итоге стало «как-нибудь». К окончанию третьего часа Холере казалось, что её пытают. Маленькая милая Оля абсолютно вынесла её умные мозги.       Холера была не против читать ребёнку книги, но Оля просила по куче раз читать одно четверостишие стихотворения, либо начинала хаотично листать книгу, требуя читать по строчке с каждой страницы. Когда Холера предложила поиграть в куклы, Оля по много раз повторяла один и тот же сюжет, заставляя Холеру подыгрывать. Уже мечтая выбросить всех кукол в окно, Холера повела Олю кушать. Оля соглашалась на все блюда, которые ей предлагали, но от каждого отъедала совсем понемногу, а остальное складировала на столе. Заставить её доесть не могли никакие уговоры, когда же Холера с горя сама доела один из йогуртов, Оля начала рыдать.       Когда Карина и Вова вернулись, Холера со всей возможной скоростью удрала из их квартиры и в очередной раз зареклась не только заводить своих детей, но и иметь дело с чужими. Единственный представитель юного поколения, который не бесит Холеру – это Витёк, старший сын Риты. Он по-настоящему интересуется биологией, и Холера с удовольствием передаёт ему свои знания. До её болезни они иногда проводили вместе целый день на природе, наблюдая за животными и растениями. Витёк кажется Холере единственным ребёнком, с которым можно хорошо провести время. И вот теперь ей приходится каждый день иметь дело с юными отнюдь-не-дарованиями, от одного вида которых тошнит.       «Это временно, – твердит себе Холера. – Это временно, временно, временно...»       Что в её жизни теперь постоянно, кроме последствий смертоносного вируса? Она не знает.