найти выход

      «А Зид же нашел себе новую девушку из числа отрядных и быстро сделал ей ребенка. Как только ребенок родился, Зид быстро покинул отношения. Мамашка Зиду не была нужна, в свои под-сраку-не-помню-сколько-точно-лет Зид не был готов к отцовству. Зато неожиданно объявился Хрупкий – и… стал жить с мамашкой ребенка Зида...»       — А тебе самому не противно писать такое говно?       Из мыслей меня вырывает хриплый голос Зида. Штапич оборачивается. Господи, и сколько бы мерзости он не думал про коллегу, но даже через призму отвращения Штапичу было видно - Зидка скатился. Скатился - это собирательное слово, включающее в себя уже почти десятого, юбилейного ребенка от очередной девушки, которая, конечно, никогда не дождется алиментов, скатился - это пить уже даже не водку, а какое-то дешевое бухло, жижу, хуже адеколона, то, чем брезгают даже сопливые семиклассницы, что не возьмёт даже умирающий с похмелья бомжара, скатился - курить косяки чаще, чем сигареты, скатился - перестать бегать по отелям, не потому что стал порядочным, а из большого и большого похуизма.       — Слышишь?       Штапич кивает, но тут же добавляет.       — Но это ведь правда...       — Ебал я эту правду. А как ты Милу у Хрупкого увел, будешь писать? А ведь ты с ней тоже встретился из-за своей книжонки.       — Хрупкий просто отказался говорить на этот счёт.       — А теперь вообще на любой счёт.       Зид прав. Миша это понимает, поджимает губы и кивает.       — Она так не хотела.       Теперь стало интересно. Зид пялил в сервант мамки Миши, смотря сквозь него и видя будто бы ту самую девочку - совсем ещё девочку - которая носила дреды, которая смеялась громче всех, которая любила весь мир, которую, к слову, он тоже обрюхатил, а потом оставил наедине с папиным ружьём.       — Татарки здесь нет.       — Татарка есть всегда.       — Я не вижу ее тут.       —Шары промой, — бурчит медведоподобный человек. С хлопком стащив маленький, черный плеер Штапича со стола, Зид поднялся и, на ходу щёлкая кнопки, скрылся на кухне.       Миша вновь развернулся к столу. Он знал, что сейчас будет. Зид вставит тонкие, дешманские наушники в уши, с горем пополам найдет «Найтивыход» и будет слушать до того, пока не напьется до состояния овоща. Карандаш вновь забегал по блокноту, заменяющего черновик книги.       «Блядский улей закручивал не только меня, он разрастался в своем объеме и мощи. Мне нравилось следить за этими историями – они были живые и любопытные. В отряде рушились семьи, создавались и расходились пары, но этот, обычный для любого микросоциума процесс, обретал какую-то катастрофическую скорость из-за пассионарности и страстности участников. Можно было даже дать такой слоган этому делу: «В лесу найдешь...» — Зид! Как лучше, «кого полюбить» или «с кем переспать»?       Зид не ответил. Зид вообще теперь больше никогда и ни за что никому не ответит. Сквозняк с распахнутого настежь окна играл с занавесками, а на подоконнике так и остались грязные следы от ботинок сорок третьего размера.       Штапич оставил второй вариант. И про Зида с Татаркой больше не писал. Потому что о мертвых либо хорошо, либо нахуй.

«Ты никому не нужен. Ты никому не нужен больше.»