второй шанс

Ванда сидела на краю кровати, экран ее телефона освещал обеспокоенное выражение ее лица в тускло освещенной комнате. Устройство содержало мир, который она едва узнавала. Рядом с ней Наташа наблюдала за происходящим со смесью беспокойства и веселья. — Ты уверена, что хочешь? — голос Наташи был мягким, с ноткой беспокойства, — Я боюсь, что ты можешь найти там что-то, что разочарует тебя в других людях или в себе. — В себе? — спросила Ванда слегка дрожащим голосом, повторяя слова Наташи, ее брови нахмурились еще больше в попытке осознать свою собственную личность. Наташа наклонилась ближе, ее пальцы протянулись, чтобы нежно коснуться складки между бровями Ванды. — У тебя появятся морщинки, — поддразнила она с игривым огоньком в глазах. Губы Ванды изогнулись в неуверенной улыбке в ответ на попытку Наташи разрядить тяжелую атмосферу. Она находила утешение в присутствии Наташи, даже когда мир вокруг нее казался размытым пятном утраченных воспоминаний и разбитых осколков ее прежней личности. Ванда повернулась к Наташе, на сердце у нее было тяжело от невысказанных вопросов. — Ты думаешь, я разочаруюсь в себе из-за того, что найду там? Взгляд Наташи смягчился, и нежная улыбка заиграла на ее губах. — Тебя определяет не твое прошлое, а то, как ты решаешь двигаться вперед. От этого ей стало только хуже.

***

Ванда сидела в своей тускло освещенной спальне, свет от телефона освещал ее лицо в темноте. Она часами листала свой телефон, не отрывая глаз от экрана, просматривая каждую важную фотографию, каждое приложение, каждый чат. Несмотря на множество вариантов, которые были у нее под рукой, была одна вещь, которая всегда привлекала ее внимание — фотография более молодой версии ее самой и Наташи. Изображение было установлено в качестве обоев, что, казалось, было единственным, что намекало на любовь Ванды к Наташе. Продолжая просматривать свои социальные сети, Ванда не могла избавиться от чувства тревоги, поселившегося в ее груди. Она поняла, что в ее телефоне было не так много фотографий Наташи, несмотря на годы их брака. В их переписке Наташа часто присылала фотографии себя, их детей и различные другие новости из своей жизни, на которые ответы Ванды становились все более краткими и пренебрежительными. Ванда нахмурилась и отвернулась от телефона, чтобы посмотреть на Наташу, которая мирно спала рядом с ней. Тихое дыхание Наташи наполняло комнату, резко контрастируя с вихрем эмоций, бушевавших внутри Ванды. Затем она почувствовала укол вины за то, что, возможно, пренебрегла браком, которым дорожила. Взгляд Ванды вернулся к ее телефону, ее профили в социальных сетях были лишены какой-либо недавней активности. Она поняла, что почти ни с кем не общалась, кроме своей семьи и Кейт. Некогда энергичная и жизнерадостная Ванда замкнулась в себе, изолировав себя от внешнего мира. С тяжелым вздохом она отложила телефон в сторону и обняла Наташу за талию, притягивая ее ближе. Тепло их совместных объятий принесло ощущение уюта, которого так долго не хватало.

***

— Ты можешь получить все это, — прошептал голос, и навязчивая мелодия эхом разнеслась по темноте. И там, посреди небытия, сидела Ванда, одинокая фигура, затерянная в необъятности неизвестного. Все вокруг нее было окутано тенями, унылый пейзаж, лишенный света или жизни. Ванда бежала, казалось, целую вечность, преследуемая собственными страхами и неуверенностью, но теперь она устала, ее решимость слабела с каждым мгновением. — Ты можешь получить то, что имеешь в этой жизни, — продолжал голос, его тон одновременно успокаивал и тревожил. Ванда почувствовала прилив разочарования, внутри нее закипал гнев из-за таинственных слов, которые не предлагали ни утешения, ни ответов. Ей хотелось закричать, наброситься на голос, который, казалось, насмехался над ней обещаниями, которых она не могла понять. — Где Стрэндж? — спросила Ванда с вызовом в голосе, ища знакомое присутствие в бездне. Но голос только тихо хихикнул, и от этого звука у нее по спине пробежали мурашки. — У него есть дела поважнее, — ответило он с оттенком веселья в словах, — Например, пытаться успокоить настоящую жену Наташи, пока она получает по заслугам. Упоминание о настоящей жене Наташи вызвало вспышку узнавания в сознании Ванды, фрагмент памяти, который вызвал проблеск понимания. А затем, с внезапной ясностью, она проснулась, ее глаза распахнулись, и мир был одновременно странным и знакомым. Проснулась, услышав о настоящей Ванде. Нет, проснулась от того, что теплые, влажные губы посасывали ее точку пульса и определенно оставляли след. Когда она пришла в себя, у нее перехватило дыхание, она притянула Наташу ближе и одновременно попыталась проснуться. Ванда улыбнулась про себя, подняла руку и запустила ее в волосы Наташи. — Что делаешь? Очевидно, это было совершенно неправильно, потому что это заставило Наташу остановиться и поднять голову, чтобы посмотреть на Ванду. — Ты выглядела напряженной, пока спала. — Обычно это помогает от ночных кошмаров? — поддразнила Ванда и начала вставать с кровати. Но Наташа быстро схватила ее, сплела их конечности вместе и была полна решимости продолжать двигаться в том направлении, в котором начала. Рука Натали широкими движениями прошлась по телу Ванды, прожигая горячую дорожку на коже ее живота под ночной рубашкой, поднимаясь между грудей, а затем снова опускаясь, чтобы подразнить кончиками пальцев чуть ниже пояса ее шорт. Ванда встречала каждое прикосновение вздохом, явно отчаянно желая сдвинуть дело с мертвой точки, но все равно ничего не говорила, упрямо держа рот на замке. Она все равно была напугана. — Мне жаль, — прошептала Ванда. Потому что это было так неправильно. Потому что эта Наташа ей не принадлежала. И это были еще и неправильные слова, которые заставили Наташу вытащить руку из-под рубашки. — Что случилось? Ванда быстро перевернулась, чтобы перевернуть Наташу на спину, прижимая руки над голове и сильно прижимаясь бедрами к Наташе, чтобы та не могла никуда уйти. — Ты не можешь любить меня, — говорит Ванда, и, несмотря на свои слова, она надеется, что Наташа уже делает это. — Бред, я могу любить свою жену, — прорычала Наташа и наклонилась, чтобы коснуться губ жены жгучим поцелуем. Ванда чувствует, как Наташа улыбается, прежде чем ввода ответила на поцелуй с таким же пылом. Итак, когда Ванда почувствовала относительную уверенность в том, что она не делает ничего плохого, она отпустила запястья Наташи и запустила руки ей под рубашку. Она обхватила груди Наташи, сжимая их, и они обе застонали, когда соски Наташи выпятились от грубого прикосновения. Вскоре Наташа обвила шею Ванды своими сильными руками, притянула ее ближе, наклонила голову и открыла рот, чтобы Ванда могла погрузить в него свой язык. Нет, Ванда была неправа. Это было самое правильное, что она когда-либо делала в своей жизни. Именно тогда, потому что, конечно же, именно тогда дверь их спальни распахнулась, и Ванде удалось отдернуть руки и подтянуть Наташи рубашку. — Мама? Повернувшись к двери, Ванда увидела, что там стоит Билли, его глаза полны любопытства и невинности. Она заметила озорной огонек в его глазах и легкий румянец на щеках Наташи, которая сидела на кровати с виноватым, но игривым видом. — В чем дело, малыш? — спросила Наташа, и улыбка заиграла на ее губах, когда она увидела, что Билли приближается к ней с сияющей улыбкой. Он прыгнул в ее ждущие объятия, его смех эхом разнесся по комнате, когда Наташа заключила его в теплые объятия. — Доброе утро, — прощебетал Билли, его волнение было ощутимым, когда он уютно устроился в объятиях матери. — Наш малыш уже проснулся? — спросила Наташа с игривым огоньком в глазах, взглянув на Ванду, которая теперь наблюдала за этим нежным моментом с мягкой улыбкой. Ванда, погруженная в свои мысли, задавалась вопросом, где может быть Томми. Лицо Билли исказилось, когда он ответил: — Давно. Мне было скучно, но Томми еще не просыпается. Ванда улыбнулась его ответу, ее сердце переполняла любовь к своим мальчикам. Осторожно поместив Билли между собой и Вандой, Наташа осыпала его нежными поцелуями, заставляя безудержно хихикать. Ванда наблюдала за разворачивающейся сценой со смесью веселья и обожания, благодарная за замечательную семью, частью которой она была. Ее семьи.

***

— Ты уходишь? — тихий голос Ванды нарушил тишину, в ее словах прозвучала нотка грусти, когда она встретилась взглядом с Наташей в зеркале. Наташа обернулась, на ее губах играла нежная улыбка, когда она протянула руку, чтобы погладить Ванду по щеке. — Я боюсь, что меня уволят, если я продолжу не ходить на работу, — призналась она с беспокойством в голосе. Пальцы Ванды переплелись с пальцами Наташи, в ее прикосновении была скрыта молчаливая мольба. — Ты скоро вернешься? — прошептала она, и в ее глазах промелькнуло беспокойство. Наклонившись, Наташа нежно поцеловала Ванду в щеку, ее прикосновение было обещанием любви и ободрения. — Я задержусь, но я поспешу вернуться к вам, — поклялась она. В этот момент топот маленьких ножек эхом разнесся по комнате, привлекая их внимание к дверному проему, где стоял Томми, его широко открытые глаза были полны надежды и невинности. — Ты купишь клубничное мороженое, когда вернешься? — голос Томми был полон предвкушения, его щенячьи глазки умоляюще смотрели на Наташу. Тихий смешок сорвался с губ Наташи, когда она наклонилась, чтобы быть на уровне глаз со своим сыном. — Конечно, малыш, есть что-нибудь еще? — спросила она, и в ее словах были теплота и привязанность. Рядом с Томми Билли подпрыгивал от возбуждения, его ангельское личико светилось радостью. — Шоколадное мороженое! — воскликнул он, и его голос был полон неподдельного восторга. Улыбка заиграла на губах Наташи, когда она взъерошила волосы Билли, ее сердце переполняла любовь к двум ее драгоценным мальчикам. — И шоколадное мороженое, мой малыш, — пообещала она, ее глаза сияли материнской теплотой.

***

— Не буду ли я плохой матерью, если не покормлю вас? — задумчиво спросила Ванда, и в ее голосе прозвучала нежность, когда ее взгляд метался между двумя мальчиками. — Я не голоден, — заверил Томми мягким и ободряющим голосом. Но Билли с широко открытыми невинными глазами подскочил к Ванде, его волосы подпрыгивали при каждом шаге. — Но я голоден, мамочка, — сказал он, дергая за подол ее рубашки своей маленькой ручкой. Сердце Ванды наполнилось нежностью, когда она заключила Билли в теплые объятия, ощущая биение его сердца на своей груди. Она опустилась обратно на кровать, тяжесть материнства окутала ее, как знакомое одеяло. — Но я так не хочу готовить. Разве мы не можем просто лежать здесь весь день? Ванда подумала об этом, ее глаза встретились с глазами Билли, когда она заговорила, ее тон был задумчивым, но с оттенком вины. — Мы можем заказать что-нибудь, — предложил Билли, и его лицо осветилось предвкушением возможного обеда. — Да, мы можем. Ты знаешь, как оформлять заказ? — спросила она, и ее глаза озорно блеснули, когда она заметила выражение лица Билли. Но когда Билли посмотрел на нее широко раскрытыми и неуверенными глазами, Ванда почувствовала внезапный укол осознания. Она разговаривала не просто со своим сыном; она разговаривала с ребенком — со своим ребенком. Бремя ответственности легло на ее плечи, напомнив ей о хрупком балансе между потаканием прихотям и удовлетворением потребностей ее детей. — Сколько тебе лет, малыш? — спросила Ванда, притягивая Билли к себе и нежно поглаживая его по спине. — Пять, — ответил Билли с зубастой улыбкой, которая излучала невинность и озорство. Ванда взглянула на Томми, в карих глазах которого отражалось озорство брата, его пухлые щеки раскраснелись от возбуждения. Волна беспомощности захлестнула Ванду, когда она осознала важность заботы о двух энергичных пятилетних детях без Наташи рядом. Она скучала по успокаивающему присутствию своей жены. — Я не могу справиться без вашей мамы, — призналась Ванда, и в ее словах был намек на уязвимость. Но Томми выступил с предложением, которое удивило Ванду. — Мы можем позвонить тете Елене, — сказал он, его голос был полон надежды, когда он ободряюще улыбнулся матери. Ванда посмотрела на своего сына, пораженная простотой и гениальностью его идеи. Позвонить тете Елене казалось идеальным решением их нынешнего затруднительного положения. — Да, давайте позвоним тете Елене, — согласилась Ванда с благодарной улыбкой, чувствуя облегчение. Потянувшись к телефону, она не смогла удержаться от хихиканья, когда близнецы радостно подняли руки в волнении, их глаза сияли от предвкушения. Что ж, она с трудом нашла ее номер на своем телефоне.

***

Когда Ванда повернула дверную ручку и открыла дверь, взрыв смеха и болтовни наполнил прихожую. Прежде чем Ванда успела сказать хоть слово, к ней подбежали два маленьких мальчика, их лица светились радостью. — Тетя Елена! — воскликнули они в унисон, их маленькие ручки были вытянуты в волнении. Ванда стояла там, испытывая смесь удивления и восторга. Она наблюдала, как мальчики прыгнули в ожидающие объятия знакомой фигуры. — Боже, я не видела вас целую вечность, — тепло поприветствовала Елена мальчиков, заключая их в крепкие объятия. — Вот кто твои любимые Максимофф, — пробормотала Ванда, и мягкая улыбка заиграла на ее губах, когда она наблюдала за разворачивающейся перед ней сценой. Связь между мальчиками и Еленой была неоспоримой, и сердце Ванды потеплело, когда она стала свидетельницей этого. Елена повернулась к Ванде, ее глаза сияли любовью. — Это мои любимые Романофф, — ответила она с улыбкой, в ее глазах появился игривый блеск. Сердце Ванды екнуло при упоминании этой фамилии. Ванду захлестнула волна осознания, что у мальчиков, должно быть, фамилия Наташи. В голове Ванды пронесся шквал вопросов и эмоций, страстное желание докопаться до правды о прошлом ее семьи. Когда Елена взяла близнецов на руки, они захихикали и что-то прошептали ей, их юные лица были полны озорства. Елена смеялась вместе с ними, ее глаза искрились радостью. Ванда наблюдала за происходящим, сидя в креслах в гостиной, чувство удовлетворения охватило ее, когда она увидела связь между близнецами и Еленой. Но что-то в выражениях лиц близнецов привлекло внимание Ванды. Они казались необычно серьезными, их брови были нахмурены в глубокой сосредоточенности, когда они шептались с Еленой. Вспыхнув любопытством, Ванда села немного прямее, задаваясь вопросом, что может быть так важно для ее сыновей. Смех Елены в конце концов утих, и она повернулась к Ванде с озадаченным выражением на лице. — Ты не умеешь заказывать еду? — спросила она легким тоном, но с оттенком беспокойства. Ванда моргнула, слегка нахмурившись. Елена знала, что Ванда потеряла память несколько месяцев назад. Почему она спрашивает? — Я только вчера узнала о существовании своего телефона, так что нет, я еще не научилась заказывать еду, — ответила Ванда, закатывая глаза от собственной забывчивости. Ей было неприятно, когда ей напоминали о ее ограничениях, но она старалась относиться к этому с чувством юмора.

***

Ванда присела на край кровати Томми. С нежной улыбкой, игравшей на ее губах, она протянула руку и закрыла Томми глаза, отчего он расхохотался. — Вам, ребята, пора ложиться спать, — объявила Ванда с ноткой веселья в голосе, ее глаза заблестели, когда она посмотрела на своих двоих детей. — Сейчас только девять часов, Ванда. Пусть они подождут Наташу. Ванда покачала головой, выражение ее лица было серьезным, но любящим. — Нет, важно восстановить режим сна. Кроме того, вам всем нужен отдых. Томми, всегда озорной, схватил свою мать за руку и притянул ее к себе для быстрого поцелуя, его глаза искрились озорством. — Похоже, ты подлизываешься, — проворчал Билли, искоса поглядывая на брата. Томми одарил брата игривой улыбкой, прежде чем снова переключить свое внимание на Ванду. — Я делаю это и для тебя тоже, Билли, — ответил он со смешком, с игривым огоньком в глазах. Ванда не могла удержаться от смеха, наблюдая за перепалкой между двумя ее мальчиками, их братские узы ярко сияли даже в тускло освещенной комнате. С нежной улыбкой Ванда поцеловала Томми в лоб. Почувствовав прилив материнской любви, она встала с кровати Томми и пересекла комнату, где лежал Билли, также нежно поцеловав его в лоб. Именно в этот момент тихий голос Билли нарушил спокойную атмосферу. — Мамочка, ты можешь сказать маме, что мы ждем наше мороженое? — невинно спросил он, широко раскрыв глаза. Улыбка Ванды стала ярче при упоминании Наташи. — Конечно, милый, — ответила Ванда, одарив его теплой улыбкой, прежде чем встать с кровати. Елена последовала за ней, когда они вышли из комнаты близнецов и вошли в просторную кухню. Когда они устроились за островной стойкой, Ванда налила каждому из них по бокалу вина — простое удовольствие расслабиться среди повседневной рутины. — Она сегодня опаздывает, — заметила Елена, задумчиво помешивая вино. Ванда сделала глоток, ощутив на языке насыщенные нотки. — Она сказала, что опоздает, — ответила она с ноткой тоски в голосе. Каждая минута без Наташи казалась вечностью. — Но я действительно с нетерпением жду её, — тихо добавила Ванда, на ее губах заиграла застенчивая улыбка. Она скучала по присутствию Наташи, по ее успокаивающему голосу и по тому, как она делала все ярче. Елена поймала задумчивый взгляд Ванды и понимающе улыбнулась. — Есть какая-то причина? Ванда на мгновение заколебалась, словно взвешивая свои слова. — Она моя жена, — наконец сказала она. Слова слетели с ее губ так легко, что Ванде захотелось говорить об этом вечно. Взгляд Елены смягчился, когда она посмотрела на Ванду, выражение ее лица наполнилось пониманием и принятием. — Ох, Ванда, — сказала она, ее голос был пронизан теплотой. Прежде чем Елена смогла закончить, тишину нарушил знакомый звук — отдаленный гул приближающейся машины. Сердце Ванды пропустило удар, когда она узнала этот звук, ее пульс участился в предвкушении. Встав из-за стола, она разгладила платье, ее движения были автоматическими, но наполненными чувством тоски. Шаги Ванды легким эхом отдавались по деревянному полу, когда она направилась к двери, ее сердце колотилось в такт приближающейся машине. Дверь распахнулась, заливая комнату теплым светом луны, и там стояла Наташа. Наташа, с ее глубоким, завораживающим взглядом и улыбкой, способной осветить даже самую темную ночь. Наташа, которая притягивала Ванду, как мотылька к пламени. Ванда не смогла сдержать улыбку, смесь облегчения и радости затопила ее, когда Наташа переступила порог и заключила ее в теплые объятия. — Намного позже, чем я ожидала, — поддразнила Ванда, нежно целуя Наташу в щеку. Наташа хихикнула, этот звук прозвучал для Ванды как музыка, и крепко обняла ее, знакомый аромат ее духов смешался с запахом дома. — Я не люблю оставлять что-либо незаконченным, — пробормотала Наташа, ее голос звучал как успокаивающая мелодия, которая омывала Ванду подобно нежному приливу. Внезапно, в момент спонтанности, Наташа наклонилась и прижалась губами к губам Ванды в неожиданном поцелуе. Пораженная, Ванда широко раскрыла глаза, но обнаружила, что не в силах отстраниться. В прикосновении Наташи была мягкость, нежность, которая всколыхнула что-то глубоко в сердце Ванды. Их момент был прерван осторожным покашливанием, и когда они обернулись, то обнаружили, что Елена стоит там, выглядя удивленной, но слегка раздраженной. — Да, я тоже рада тебя видеть, сестра, — съязвила Елена, игриво закатывая глаза. Наташа отпустила Ванду, румянец окрасил ее щеки, когда она бросилась обнимать сестру. — Что ты здесь делаешь? — спросила Наташа со смесью удивления и беспокойства в голосе. Елена посмотрела на Ванду, молча спрашивая разрешения. Ванда кивнула, на ее губах заиграла легкая улыбка, и она удалилась на кухню, предоставив сестрам немного уединения. Через время они сели рядом с Вандой. — Я думаю, мне следовало объяснить ей некоторые вещи. Извините, что беспокою вас, — сказала Наташа, ее взгляд метался между Вандой и Еленой. Выражение лица Елены смягчилось, и в ее глазах засветилось понимание. — О, все в порядке. Я всегда рада быть со своими племянниками и моей подругой, — ответила Елена мягким, но твердым тоном.